Обида

Огонь пожирает сердце
Бойся! 
озеро обиды
Сверкает льдом пустоты…
(японцы нам друзья)




- А! Плохая иголка. – с криком, переходящим в подергивающийся плач маленький Митя смотрел на капающую из пальца алую кровь.
Он перевел взгляд на деда, по совету которого стал попробовать, учиться самому зашивать порвавшиеся штаны.
- Творец приносит людям боль! – наконец выдавил он сквозь зубы.
- Это ты мне сказал, что все, что делают люди, так им делает Творец, - обратил Митя деду очередное обвинение.
- Зачем он делает мне больно? Ведь я еще маленький и ничего плохого в жизни не делаю…
Дед за секунды обернулся в дом и вынес бутылочку тройного одеколона.
Дуя на палец и обильно поливая им небольшую ранку, дед нежно, с заботой посмотрел на пацаненка и сказал:
- Видно, не такой уж ты и маленький, раз пришло время нам с тобой разобраться в этом сложном вопросе. Давай сейчас со мной сходим в магазин за чем-нибудь к чаю. А за чайком и поговорим.

Сохраняя полное молчание на всем пути из магазина, они поставили самовар. Дед расстелил скатерку на заднем дворе и будто невзначай спросил у Митяя:
- Где тебе больше больно? В пальце или где-то в другом месте?
Митя указал рукой на грудь, но задумался и перенес руку к голове. Через пару мгновений все-таки вернул руку к груди и сказал:
- Здесь больно. Я не виноват, а мне плохо.
- То есть больно внутри, - произнес дед. – Это хорошо.
Дело в том, что все, что ты видишь на самом деле не находится снаружи тебя, Митяй.
Все это находится внутри.
- Как внутри?  Как же ты? Как же горы и солнце? Как же звезды? А остальные люди, они тоже внутри меня!...
- Да, Митенька, все это внутри тебя. И все, что ты перечислил и даже больше – все это желания. Разные по типу, разные по качеству, но желания.
Митя совсем забыв про запах одеколона деда с интересом стал разглядывать место укола на пальце и спросил:
- Что же такое это?
- Это тоже желание. И то, что это произошло и есть величайшее благо. Но… Но почувствовать эту боль как благо человеку сложно.
Давай вспомним, как мы с тобой лазали на колокольню в прошлом году. Помнишь, ты сказал, что люди стали муравьями? А звезды нам стали казаться ближе!
Так и человек. Пока не поднимется над своими желаниями – не сможет стать счастливым.
Ведь ты посмотри – кому хорошо живется? Только Егорке, соседу нашему разве чтоль. Потому что всегда пьяный. Да и ему на самом деле не сладко. Иначе не пил бы…
- Так вот, продолжал дед. Человек копит обиды от всего, что приносит ему боль.
Обиды на людей, обиды на себя. Обиды на Творца. Ведь это Он все устроил, думают люди.
А на самом деле, ведь не иголка виновата, что уколола тебя. А ты сам из-за неумения. А подстроил так все тот самый закон, который все и создал. Который потому и называется, Творцом.
- Но зачем Ему надо, чтобы нам стало больно?

Дед налил себе кипятка из самовара, отрезал Мите еще кусок торта и предложил:
— Расскажу тебе притчу одну, старую, — сказал дед, поправляя на коленях скатерть. — Жил был у царя раб. Засмотрелся тот раб как-то на птиц за окном, дело своё забросил. В срок работу не сдал, да ещё материал дорогой испортил. Приказал тогда царь дать ему десять ударов палкой.

- Справедливо? - уточнил дед.
Митяй кивнул.

Прошло время, раб образумился. Стал учиться у своего мастера и внимательно делать все, что ему говорили. И сделал в результате свою работу так, что даже мастер признал, что у раба вышло лучше.
Тогда Царь, помня о наказании раба этого, решил его наградить десятью золотыми монетами. По одной, за каждый удар...

И что бы ты думал? Заплакал раб. Горько так. «О чём рыдаешь?» — спрашивают его. А он отвечает: «Жалею, что ударов-то было всего десять…»



Дед умолк, давая Мите вдуматься.
— Вот и человек, Митяй, — тихо продолжал он. — Обижается на Творца, а сам для себя, а не для Него, Царя, хозяина своего, старается. Не понимает, что через эту работу — над собой — сам таким же может стать. Из раба в цари выйти.

Поэтому кому Творец больше «памяток» шлёт — ударов, неурядиц, той же боли в пальце — тому и везёт больше всех. Он раньше других может догадаться, в чём корень бед. И начать себя исправлять. Обиды же… Ему, Творцу-то, всё равно. Он их стерпит. Лишь бы человек, наконец, спросил себя: «А для чего я, собственно, живу? И что это за мир такой, в котором я оказался?»

Дед замолчал, глядя куда-то поверх крыш. Потом обвёл внука своим ясным, пронзительным взглядом:
— А как думаешь, какая награда ждёт того, кто все эти несоответствия в себе найдёт и исправит? Кто станет по свойствам — как сам этот всеобщий закон?

Митяй замер на мгновение. А потом глаза его вдруг широко распахнулись, озарённые внезапной догадкой, и он почти выкрикнул:

— Стать… таким же, как Он! Самому стать Творцом?