Выселки Пухи

   Выселки Пухи (с ударением на "у") - это такое же мифическое место, как таинственный остров Линкольна из романа Жюля Верна. Координаты известны, но в этой точке планеты ничего нет. А если есть, то что-нибудь совсем другое. Потому что выселки Пухи существуют только на учебной топографической карте, по которой мы изучали боевую тактику пехотного взвода.
   Теперь мне это кажется странным. Мы только что сдали вступительные экзамены в Каспийское Высшее Военно-морское училище, ещё не прошли так называемый "курс молодого бойца" и не приняли воинскую присягу, а из нас уже готовят командиров пехотного взвода. Причём по секретному Боевому Уставу Пехоты (БУП), хотя мы к секретам ещё не допущены. Однако начальству виднее, что делать.
   Занятия ведёт полковник Пекелис. Сначала занятия идут в классе. Перед каждым из нас лежит отпечатанный в типографии фрагмент топографической карты. В центре карты эти самые выселки: несколько домиков, окружённых смешанным лесом. Рельеф местности сложный - холмы, овраги. Рядом с выселками ручей, втекающий в болото. Вот где наверное комаров-то! Впрочем, на карте комаров нет, и вообще надо послушать, о чём там бубнит полковник. Он рассказывает, как нужно атаковать и захватить эти самые выселки, в которых находится супостат. Это не просто, потому что вражеские пулемёты простреливают все подходы к этим стратегически важным выселкам, и подобраться к ним можно только скрытно оврагами. Мы разрисовываем на карте цветными карандашами схему атаки, и в конце-концов захватываем на бумаге эти выселки с минимальными людскими потерями. Война выиграна!
   Полковник нами доволен, и выводит нас на учебный полигон для практической отработки тех навыков, которые мы получили при работе над картой. Нельзя сказать, что мы в восторге от этого занятия. Баку, июль месяц, нещадно палит солнце, и никакого там на полигоне нет ручья или болота. Собственно, там и выселок нет. На песчаном бугре несколько чахлых кустиков, и полковник нас уверяет, что это и есть легендарные выселки Пухи.
   Сначала мы проводим "артиллерийскую подготовку", забрасываем бугор взрывпакетами. Это такие шары размером немного больше теннисного мяча, плотно свёрнутые из многих слоёв газетной бумаги. Внутри какой-то странный порох, дающий при взрыве много шуму, дыму и вони. После "артподготовки" на бугре с максимальным комфортом устраивается отделение, изображающее нашего супротивника. Под кустом, дающим какую-никакую тень, лежит всегда находящий работу полегче Костя Либерман, толстый и обаятельно-вальяжно-ленивый. У него ручной пулемёт Дегтярёва ДП-27 с плоским диском, имеющий обыкновение заедать при длинных очередях. Я иду в атаку на Костю с намерением взять его в плен, когда у него заест пулемёт. У меня в руках тяжеленная винтовка "трёхлинейка" времён первой мировой войны. Моя винтовка, как и костин пулемёт, заряжены холостыми патронами. Пули из них не вылетают, но дыму и копоти из ствола они производят достаточно. Вот у Кости наконец заел пулемёт, и я прямиком бегу на него с криком "Костя, сдавайся!", на ходу стреляя из винтовки. Но когда мне осталось добежать всего метр до Кости, у него заработал пулемёт, и мне в морду полетела вонючая копоть с какими-то мелкими бумажными лохмотьями. Пришлось организованно отступить.
   К обеду мы с бодрой строевой песней возвращаемся к себе в ротное помещение, прокопчённые солнцем и пороховой гарью. Наша поношенная матросская роба "второго срока" насквозь пропиталась солёным потом и, поставленная в углу, стоит вертикально, сохраняя контуры наших натруженных телес. После душа переодеваемся в чистую робу, обедаем, вкушаем заслуженный отдых, а после ужина с удовольствием смотрим кино прямо на плацу под открытым небом. Выселки Пухи мы сегодня так и не взяли, возьмём завтра. Какие наши годы?