слиток 12

– Не тычь своими плебейскими пальцами в мое лицо, выродок! Объясни по-человечьи, презренный раб! Или тебя не научили?! – вне себя от гнева, Архелия схватила первый попавшийся сосуд, коим оказался расписной кувшин с вином хранилищ царицы иламской, и со всего размаха запустила посудой в стоящего перед ней дворцового служителя. Глиняные черепки, покрытые белым перламутром, словно лепестки, осыпались на покрытый ручной работы коврами пол. Вино, смешавшись с редкими каплями крови, стекало по загорелому, тонкому лицу. Также молча темный человек щелкнул пальцами, и в зале появились две робкие девушки, укутанные шалями так, что были видны только их испуганные глаза. Быстро, бесшумно и аккуратно убрав осколки, вытерев и обмазав какой-то жидкостью старческое лицо своего господина, они также бесшумно исчезли. Недовольная, дочь царя уллов наблюдала за происходящим. Пожилой слуга снова поклонился, на этот раз – почти коснувшись лбом ковра. Снова протянул обе руки к Архелии, молитвенно сложив их, и тут же отвел ладони на себя, начав водить ими по телу, как если бы собрался раздеваться. Не желая смотреть пантомиму дальше, улленка завизжала:
– А-а-а-а-а, тщедушный старик! Я  ненавижу  тебя!  Ты успел надоесть мне хуже врагов моего отца и навязчивых королей, сватающих меня в свои грязные страны! Что за бессловесная вязь?! Я не понимаю тебя, ты насмехаешься надо мной! Я не собираюсь раздеваться, да еще в твоем присутствии!!
Метнувшись к богато накрытому столу, Архелия схватила золотой бокал и приставила его к горлу служителя:
– Клянусь богом Солнца, старик, я перережу тебе глотку этим бокалом, если ты не начнешь говорить!
Служитель открыл рот. Замерев, царственная улленка медленно отняла край сосуда от дряблого горла. В испещренной язвами ротовой полости не было языка.
– Душераздирающее зрелище, – низкий, слегка насмешливый голос раздался откуда-то со стороны, – И дурно пахнущее к тому же. Прекрасная госпожа, он недостоин столь долгого взгляда. Этот старик провинился два лета назад, – легкие шаги, почти заглушаемые ворсистым ковром, приближались, – Неспокойный  раб посмел ответить царице Южных земель и морей, да восславят ее небеса, тогда как должен был молчать, смиренно склонив голову. Мало того, этот безродный дерзнул просить царицу иламскую о милости к его дряхлой жене. За что поплатился. Его язык вырвала она сама. На это ушло мгновение. Не больше. Но позвольте представиться, – подошедший почти вплотную высокий, богато одетый человек ослепительно улыбнулся так и не проронившей ни слова дочери Деметриса Улленского. Витиеватый, завораживающий жест левой руки, как правильно поняла Архелия, традиционно означал почтительное приветствие в этих краях: 
– Тагхи Карбалаи Хан Кабир-Гхарбан, Великий Визирь Илама.
Наследница Деметриса надменно вздернула подбородок. Однако от Кабира  не укрылось волнение, скользнувшее по обычно капризному лицу.
– Этот недостойный, о прекрасная, пытался передать вам пожелания Великой правительницы Илама, Дарии Ихиминидис, предложив сменить одежды, как только здесь появятся любимицы ее величества. Они отведут вас в банные комнаты женской половины дворца, там вы сможете снять с себя усталость и хм.., – легкая улыбка, с которой Великий Визирь пробежался взглядом по испачканному телу, остудила воинственный пыл улленки окончательно, – вновь почувствовать себя особой солнечной крови, вкусив сладостные.. особенные прелести здешних  омовений… Отдохнув на нежнейших шелках просторного ложа ночью, с утра вы сможете насладиться прохладой фруктов и тончайшим ароматом сока винных ягод, непременно советую вам наргиле – он помогает убрать ненужные мысли и тяжелые чувства – и, конечно, общением. Любимицы Дарии обладают высокими привилегиями, надлежащим образованием и необходимым статусом. Они утонченны и услаждают не только взор. Чуть позже за вами придет личная охрана ее величества, и уже тогда, с новыми силами вы примете участие в торжественном празднестве, устраиваемым царицей иламской  в вашу честь и в честь прибытия придворного мага нашей страны, третьего лица в государстве, с берегов, столь вам родных…Может, вам знакомо имя Аад  Ганум Дибб?..Впрочем, не смею утомлять вас пустыми словами – завтра сможете насладиться празднеством лично. А сейчас позвольте откланяться, дабы не задерживать вас, прекрасная Архелия.
С улыбкой повторив витиеватый жест, Хан Кабир, не дожидаясь ответа, бесшумно удалился. Осмысливая слова Великого Визиря, улленка поняла, что, несмотря на соответствующее ее положению высокопочтительное обращение, ей не задавали вопросов и ни о чем не просили. Все, переданное Ханом Таргалаи, являлось приказом и не обсуждалось. А вот имя, произнесенное Тагхи, резануло. Да, Аад хорошо запомнился улленке...Человек с золотыми глазами...Неужели она увидит его снова? Сердце дернулось. А вернувшись обратно, явно участило ритм. С силой заставив себя сбросить оцепенение, словно очнувшись,  Архелия бросила недовольный взгляд в сторону немого:
– Вон. Раб.
Кланяясь, служитель покинул залу. Но наедине со своими думами Архелии остаться не удалось. Помещение словно ожило, наполнившись движением: любимицы царицы, как обозначил их Великий Визирь, постепенно окружали дочь царства Улл. Восхищенные вздохи, застенчивые перешептывания, зовущие взгляды, игривый смех, мягкие прикосновения не давали сосредоточиться. Холеные тела, от которых исходил особенный, сладко-терпкий аромат сандала и бадьяна, карие, густо подведенные глаза,  смуглая кожа, дорогие одеяния, сверкающие украшения, тонкие улыбки, приглушенные голоса и особенный, словно окутанный тайной, дух отличали избранных иламиток.
– Кого из нас выберет прекрасная Архелия для сопровождения в банные комнаты? – Фраата, скромно потупив взор, изящно поклонилась улленке.
– Ты можешь выбрать всех, а можешь – одну из нас, – горячий шепот коснулся уха, немного пощекотав раковину, – кто тебе больше по душе… – легкая ладонь скользнула по плечу.
– В бою тело устает и теряет свежесть, госпожа. Кому-то из нас выпадет честь ублажить его так, как никто еще не ублаготворял… – влажные губы не сразу оторвались от мочки другого уха.
– Чудесные благовония, пенные, горячие воды, ласковое втирание благоухающих масел в твою оливковую кожу снимут усталость с напряженных плеч, спины и ягодиц… – тонкие пальцы пробежались по позвонкам шеи и, затерявшись в волосах, слегка массировали затылок.
– А нежные уста и языки помогут расслабиться груди, лону и ногам, высокородная… – черные глаза прожигали насквозь.
– Выбирай…
– Выбирай…
– Выбирай…
Сладкий шелест речей сводил с ума. Голова кружилась от желания, источаемого вокруг. Внешне совладав с собой, улленка наугад указала на пятерых, в число которых вошла и нынешняя фаворитка Дарии, Фраата. Сделала Архелия это молитвенно сложив ладони, чем невольно повторила жест старого служителя. Подхватив пленницу со всех сторон, девушки увлекли ее за собой. Через время оставшиеся жрицы любви и безмолвные стражи, охраняющие покои с внешней стороны, смогли уловить протяжные вздохи и долгие стоны, лучше любых слов раскрывающие глубину наслаждения, воцарившегося в банных комнатах.
– А она сильна, Амир… – Хан Тагхи ухмыльнулся количеству невольниц, ушедших вместе с улленкой в банные покои.
– Или глупа, Хан… – медленно улыбаясь одними глазами ответствовал свободный маг Илама, опуская тяжелую штору, которая скрыла обоих из вида окончательно, – Значит, Аад прибывает завтра?
– О да, несносный из магов, – бархатно улыбнулся Великий Визирь, – Прямо с утра Дибб будет в покоях Дарии.
– Хорошо, хорошо, – задумчиво протянул Хаш Амир, – Я прибуду позже, Визирь, – легкий поклон в сторону второго лица в государстве вызвал дружескую усмешку на лице Тагхи.
– С нетерпением жду твоих появлений, Маг, – вернул поклон Карбалаи, – Особенно когда нам приходится спорить.
– О, да. Но игра стоит свеч.
– Я знаю, Маг, я знаю. Посмотрим, о чем тебе поведает Аад. Пусть будут эти новости полезными.
– Звезды сказали мне, что Ганум приносит только полезные вести, Тагхи…
– Твои звезды еще ни разу не ошиблись, опасный человек…
Молча попрощавшись теми же витиеватыми жестами, но с улыбками, оба собеседника бесшумно покинули покои с разных сторон. Шалал Хаш Амир вышел через потайной ход.