А еще был такой случай на границе

   28 МАЯ - ДЕНЬ ПОГРАНИЧНИКА.      

               Макушка лета. Застава на западной  границе СССР.
               
                «В ружье!» - рявкнул старшина заставы, и в один миг исчезли все автоматы из оружейной пирамиды. Процесс исчезновения напоминал глиссандо - быстрое скольжение пальцами по клавишам.
                Через минуту личный состав заставы в полной экипировке стоял на плацу.
                «Товарищи! – торопливо стал доносить до подчиненных обстановку начальник заставы. – Только что на левом фланге наряд обнаружил свежие следы нарушителя границы. Следы ведут к нам.
                Приказываю!  Обнаружить и задержать!
                Поощрение – отпуск на родину.
                По машинам!"
                Через минуту два ГАЗ-66 мчались к месту нарушения границы,
 оставляя после себя огромные клубы пыли. 
                О чем думали пограничники в этот момент? Конечно дума и мечта у всех была одна:
                «Эх, вот бы мне задержать этого нарушителя!»

                Кто служил, знает, какое это счастье – получить отпуск 10 суток с выездом на родину, да еще не считая времени на проезд к месту отпуска и обратно. И вот она, реальная подвернулась возможность получить такой отпуск, такое счастье.
                Прибыли на место, быстро выставили оцепление, организовали поисковые группы.
                Прямо от границы, километрах в двух была деревня, где мальчишки спали и видели красивый знак «Отличник погранвойск», который с гордостью носил один их сверстник, за помощь пограничникам в задержании нарушителя границы.
                Старшина заставы быстро поднял всех мальчишек и приказал им прочесать деревню и округу. Приказ мальчишки ринулись выполнять с большим рвением
                Слева от деревни и почти до самой границы рос высокий кустарник, куда в первую очередь кинулись поисковые группы пограничников.
                Одну группу возглавлял командир отделения младший сержант Коробейников. Полгода назад он был уже поощрен отпуском за отличные показатели в боевой и политической подготовке. За время отпуска успел познакомиться  с красивой девушкой Олей.
                «Какие, ребята, у нее глаза! - восторженно  рассказывал он сослуживцам. – Губы! Целуешь, как мед пьешь! Так бы и не отрывался, целовал бы и целовал!  Носик! – он поцеловал сложенные в щепотку пальцы, и всем было понятно, что носик у нее был всем носикам носик.
                Велико было у Коробейникова желание съездить еще раз домой и встретиться со своей ненаглядной. До конца службы еще целых полгода, много воды может утечь, а вместе с водой может уплыть к другому и его Оля.
                «Ну где же ты, гад, спрятался? – почти стонал Коробейников, кидая ищущий взгляд под каждый куст и по сторонам.  – Ну покажись!»
                Серьезные нарушители на западной границе тогда были редкостью, в основном пересекали границу с целью навестить своих родственников, проживающих на нашей стороне, иногда попадались преступники, бежавшие от наказания, попадались и просто любопытствующие.            
                Невдалеке от Коробейникова, по кустарнику рыскал повар заставы Белкин Павел. Он бросил кухню на попечение молодого помощника и, стараясь не попасть начальнику на глаза, затесался среди товарищей. Он знал, что если не поймает нарушителя, то непременно схлопочет взыскание за самовольное оставление такого важного поста. Но жажда поймать «шпиона» и поехать домой, пересилила страх быть  наказанным.
                «Господи, помоги мне поймать! Сотвори чудо!» - молил  он Всевышнего, продираясь через колючий кустарник.
                И только один пограничник, Сеня Булочкин, ни о чем не мечтал и никого не молил. За его меланхолию и неистребимое желание поспать и пожрать, ребята дали ему прозвище «Обломов».
                Этот увалень с приобретенным уже животиком стоял в оцеплении, стучал палкой по трухлявому пеньку и, скучая, изучал взглядом лежащее шагах в десяти, перевернутое к верху дном, ржавое большое ведро. «Когда-то это ведро служило верой и правдой своим хозяевам, - думал он сквозь дрему. – Нет, это наверное не ведро, а выварка, таких больших ведер не бывает».
                Солнце жарило и палило нещадно.
                «Солнце жарит и палит, в отпуск едет замполит». Среди офицеров такая острота тогда ходила, целиком она выглядела так:

                На дворе январь холодный, в отпуск едет Ванька взводный.
                Солнце жарит и палит, в отпуск едет замполит.
                Командир стоит хохочет, в отпуск едет когда хочет.

                Итак, солнце жарит и палит, на черноморском пляже пузо греет замполит, а здесь, среди зарослей кустарника, обливаясь потом стоит Сеня Булочкин и гадает: ведро лежит невдалеке или выварка?
                Любопытство все же взяло верх. Сеня допил воду из фляжки и направился к исследуемому объекту. Неожиданно его мочевой пузырь резко просигналил, требуя опорожнения. Сеня достал свой «брандспойт», на размеры которого ребята в бане невольно обращали внимание и отпускали разные остроты, которые помещать здесь было бы верхом неприличия, и, мурлыча песню «Не плачь девчонка, пройдут дожди…», направил упругую струю в днище ведра, целясь в разъеденные ржавчиной дырки.
                Струя хлестала по днищу, Сеня мурлыкал песню и постукивал палкой по ведру.
                И тут случилось очевидное и невероятное - ведро стало медленно подниматься. Сеня воткнул в него очумелый взгляд, челюсть отвисла, соображалка на время отключилась.
                Постепенно стали появляться поднятые вверх руки, затем голова, туловище и весь нарушитель - щуплый пацан лет двенадцати.
                Сеня пришел, наконец-то в себя, соображалка частично вернулась и он невпопад заорал:
                «Стой! Руки вверх!».
                Нарушитель и без его команды стоял не шелохнувшись и с вытянутыми вверх руками, на которых висело ведро. Он стоял в  углублении от старого, засыпанного временем, окопа. По его волосам, щекам, с носа и с подбородка стекала Сенькина моча.
                «Товарищ капитан! – еще сильнее заорал Сенька. – Сюда! Скорее! Товарищ капитан!»
                Из кустов выскочил начальник заставы и… оторопел.
                Перед ним открылась картина из разряда «нарочно не придумаешь»: обоссанный нарушитель с поднятым вверх ржавым ведром и очумелый Сенька с автоматом наперевес и «брандспойтом», который он в этой стрессовой ситуации забыл спрятать в ширинку.
                «Спрячь в ширинку свою дубинку» - шепнул Сеньке на ухо начальник заставы. Он сам не ожидал, что у него так в рифму получится. Сенька глянул вниз, покраснел как спелый помидор, отвернулся и быстро спрятал свой «позор».
                Хлопца привели на заставу, обсушили, накормили и передали пограничному представителю сопредельного государства.
                «Я бы сидел до конца в своем укрытии, - сказал при допросе пацан, - если бы не услышал стук по ведру палкой. Я понял, что обнаружен и мне стучат палкой, чтоб я сдавался».
                Перешел он границу, чтобы набрать на нашей стороне ягод. В нашей пограничной полосе, куда посторонним въезд и вход был строго воспрещен, действительно было много малины, земляники и другой ягоды.             
                Сеня Булочкин поехал в отпуск.
                «А я ведь проходил мимо этого проклятого ведра. Ну почему я не пнул его?» - казнил себя младший сержант Коробейников.
                «Везет же дуракам!» - с горечью вздохнул Павел Белкин, отрабатывая на дровяном складе три наряда вне очереди за самовольное оставление кухни.