Константиновский дворец

 Записала со слов Георгия Д.               
      
Шло лето 1949 года. Когда я закончил шестой класс средней школы на Лиговке, родители меня отправили  в пионерский лагерь, на все  три смены. Лагерь находился в посёлке Стрельна, в здании средней школы на территории парка. Меня зачислили в первый отряд, где были мои же ровесники.   В пионерском лагере мне очень нравилось. Здесь было столько простора и свободы, не то, что в городе. А самое  главное, в отрядах были вместе мальчики с  девочками. Мне это  было  странно, так как я учился в мужской школе. Теперь со  мной происходило что- то непонятное  в мои   четырнадцать лет,  сердце бешено  стучало при виде какой-нибудь симпатичной девочки, при этом я сильно краснел и опускал глаза. 
В лагере мы каждый день купались в Финском заливе, играли в волейбол, в футбол, а также играли в «Казаки -разбойники»,  и «Штандер», ходили в поход в Петродворец. Екатерининский дворец, а также собор «Святого Петра и  Павла» были сильно разрушены. Фонтаны не работали. Время было послевоенное, трудное,  кругом  видны следы войны. В Стрельнинском парке можно было  увидеть сгоревшие немецкие танки, бронетранспортёры и другую боевую технику. Самое трагичное - это видеть, как на полях  подрывались на минах  коровы, а иногда и люди.
Прогулки по парку затруднялись ещё и тем, что он был весь опутан колючей проволокой. Но самое жуткое зрелище в Стрельне представлял собой  Константиновский дворец. Это были стены красного обугленного  кирпича с пустыми глазницами окон и висящими на остатках железной арматуры лестничными маршами. Вокруг дворца – высокие заросли бурьяна. В подвалах дворца или того, что осталось от него, жили пленные немцы, человек пятьдесят, которых каждое утро уводили на работу конвоиры. В их отсутствие мы, мальчишки, лазали по развалинам дворца, где как нам представлялось, могло быть какое-нибудь оружие или военное снаряжение. Однако ничего этого мы не находили, зато с интересом разглядывали нарисованные немцами на выбеленных стенах цветными красками картины с изображением немецких сельских пейзажей с кирхами, с ветряными мельницами, с лугами и стадами овец. Тогда же мы впервые увидели на этих картинах сказочных гномов,  которые населяли леса Германии.
Несколько слов об обитателях Константиновского дворца. Несмотря на трудное время, пленные немцы удивляли нас сытыми телами, выбритыми  щеками. Одежда, даже рабочая, была очень аккуратной и чистой. Иногда в свободное время  немцы гуляли по Стрельненскому парку, играя на губных гармошках и гитарах.  Некоторые из них очень любили общаться с нами, дарили нам какие-то мелочи солдатского быта: монеты, значки,  скучая по своим семьям,  показывали потёртые фотографии своих родственников.
Мы уже по три – четыре года учили немецкий язык в школе и могли с ними общаться. На наши вопросы в качестве кого они воевали, немцы, все как один, отвечали, что в боевых действиях не участвовали и были поварами. Так потом мы их и прозвали - «повара». Запомнилась одна грустная песня, которую они часто пели под гитару и губную гармошку. Песня была про итальянский остров Капри и рыбаках, уходящих в море.

Белла, Белла, Белла Мари,
Зай мир трой,
Их ком цу дир морген фрю.
Белла, Белла, Белла Мари,
Фергис мих ни...
Перевод примерно такой. «Красавица Мари, будь верна мне. Я приплыву к тебе рано утром».
В конце лета «поваров» переодели в новую форму и отправили на родину.
Проходили годы. Развалины Константиновского дворца всё ещё напоминали ленинградцам и гостям героического города об ужасах блокады. Только спустя несколько лет  дворец частично был восстановлен, и в нём разместилось Ленинградское арктическое училище.
Затем, в  перестроечные времена, у руководства страны нашлись время и средства для восстановления  Константиновского дворца и создания архитектурного ансамбля  Стрельны.
А теперь, после полной реконструкции это Дворец конгрессов, где проходят встречи глав государств.