Станция, часть 1

 Всякое совпадение фамилий и событий является случайностью.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
- Братишка,  Родины нет, вернее сейчас  нет…А вот, когда  у меня было две ноги, тогда замполит говорил,- «выполняя интернациональный долг- ты защищаешь свою  Родину.»  Тогда у меня была Родина, а теперь нет. Вернее меня у неё нет…

- Нет, Серёга ты не прав! Просто эти жирные, тыловые суки тебя озлобили. А Родина у нас есть! И мы у неё есть…(Из разговора двух инвалидов-афганцев.)
Когда он вошёл в вагон, улыбнулся и весело сказал  «привет»- у меня невольно возникло чувство симпатии к этому человеку. Обычно мужчины редко нравятся друг другу, если они, конечно, не  голубые. Это заложено в наших генах -  чувство соперничества. Я лучше, сильнее, удачливее. А это значит-  хорошее место у костра, лучший кусок мяса … и наконец лучшая женщина. Это с тех далёких, когда мы ещё жили в пещерах. И 2-3 тысячелетия не перечеркнули более, чем 2000 веков первобытнообщинного строя. Обычно зависть - если соперник лучше, и снисходительное пренебрежение, если хуже. Всё это помимо нашей воли, и ничем внешне не проявляется - теперь мы не в пещерах живём. А чтобы мужик нравился другому- редко. Но тут был именно такой случай. Чем понравился? Он был чем-то похож на меня, или на того, кем я всегда хотел быть: весёлым, остроумным, неунывающим…
-Добрый день,- слегка помедлив, ответил я.
-Не занято?- спросил незнакомец, бросая свою сумку на противоположное сиденье.
-Как же может быть занято, если у Вас билет на это место,- да, и народу едет немного,- выбирай любое.
-Просто я хочу завязать разговор, ведь хорошая беседа в несколько раз сокращает путь,- усаживаясь  сказал незнакомец.
-Вообще-то верно,- с интересом посмотрев на него, согласился я,- что-что, а потрепать языком славяне любят.
-Меня зовут Николай,- представился незнакомец, протягивая мне руку.
-Александр,- рукопожатие его было крепким и энергичным, как будто моя рука попала в сильные тиски.
-И давай на «ты»,- и без паузы на ответ спросил у меня: «Что будем  обсуждать?- словно предлагал какую-то неизвестную мне игру.
-Тем много,- называй  любую,- согласился я.
-Ну, тогда «новые русские.
-Это большая тема можем не успеть,- возразил я.
-Не успеть что?
-Высказать своё мнение и придти к какому-то соглашению.
-Зачем?
-Как говорит мой друг- для душевного спокойствия.- Слово за слово и мы проболтали до полуночи, делая небольшие перерывы для чаепития. О чём говорили? Не только о «новых русских», но и об Афгане, о Чечне, о Гитлере, о Сталине, о здоровье и много ещё о чём. Время бежало незаметно, с ним было легко беседовать, может из-за того, что наши  мнения почти всегда совпадали. Было такое  ощущение, что мы знакомы много лет.
Утром, попив чаю, Николай сказал:- Александр, ты отличный мужик, но у тебя, видно, проблемы с финансами? - Вообще-то ты прав - хотя это уже моё личное дело,- не очень-то дружелюбно ответил я.
-Не обижайся – просто хочу хоть как-то тебе помочь. Это меня насторожило, ведь ещё вчера я его и не знал. Да- он приятный собеседник, да- наши мнения почти во всём совпадали. Но это обычные дорожные разговоры, и ничего конкретно он о себе не сказал. А если б и сказал? Это были б лишь слова. Обычно, если хотят обворовать, или втянуть в какое-то грязное дело, да и просто подставить, то вот так сначала прикидываются добренькими, относятся к тебе с пониманием, ведут задушевные разговоры - только затем, чтобы отвлечь твоё внимание. И что с того, что у меня мало денег? Известно, что  легче ограбить тысячу бедных, чем одного богатого. Пирамида МММ - яркий тому пример. Нужно пообещать,- вкладываешь один рубль - получаешь десять. Люди падки на халяву. И в результате - не то что десять получишь, но и свой рубль потеряешь. А может это просто излишняя подозрительность, и я ответил совсем не то, что думал:
-Помочь? Ты что миллионер?
-Да, что-то в этом роде.
-И едешь в простом плацкартном вагоне?
-А где ещё встретишь честных людей, ты же сам говорил, что честность и богатство несовместимы.
-И как ты хочешь мне помочь? Дать денег?- даже несколько грубо и раздражённо спросил я.
-Да,- наоборот спокойно и мягко ответил Николай. Настороженность моя ещё больше усилилась. Бесплатный сыр только в мышеловке.
-А ты не подумал, что я их просто не возьму?
-За те несколько часов, что мы беседовали - я понял, что за деньгами ты не гонишься, просто ты, что-то сделаешь для меня, и я тебе заплачу за работу.
-Становится всё интереснее, жаль только, что скоро Москва,- подумал я.
-И что же это за работа?
Николай открыл свою сумку,  достал и положил на столик флэшку, банковскую карточку и листок бумаги.
-Вот,- пододвигая флэшку мне, сказал Николай,- писал я, и пояснил,- немного фантастики, немного домыслов, немного воспоминаний. Прочти и опубликуй. Можешь что-то дописать от своего имени.
И немного подумав, добавил:
-Да, издай под своим именем.
- Но почему?- я ничего не понимал.
Мне важно, чтобы люди знали об этом, а кто скажет – не имеет значения. Да, вот ещё карточка на предъявителя, а вот здесь код. - и он пододвинул  ко мне карточку и листок с кодом.
- А если я просто возьму деньги, и выброшу флэшку?
- Я знаю людей, и думаю, ты меня не обманешь, даже уверен в этом.- Николай дольше обычного посмотрел мне в глаза.
Повисла тишина. Я не знал, что сказать. Соглашаться? Обещать? Но что?
- Вот и приехали. Я выйду первым, а ты чуть попозже, - и подхватив свою сумку, Николай протянул мне руку:
-Всего хорошего, Александр. И прощай.
- До свидания,- машинально ответил я, пожимая ему руку.
- Нет, прощай, скорее всего, мы больше не увидимся. И помни: я в тебя верю,- это Николай говорил, уже выходя из купе.
Несколько ошеломлённый происшедшим, я проговорил:
- Прощай.
И всё - в купе никого не было. Такое ощущение, что тут, кроме меня, никогда и никого и не было вообще, но на столике осталась флэшка, карточка, и листок бумаги.
Карточка оказалась валютной, на предъявителя, как и говорил Николай. А на счету двести тысяч американских… Сказать, что был удивлён- это ничего не сказать. Я не видевший более, чем тысяча долларов, стал обладателем, по моим меркам, огромного состояния. И тут я вспомнил про флэшку…

;
- 1 –

С чего всё начиналось? И когда? И как? Очень давно.  Много наций считали себя, и только себя, Единственными, которые достойны править миром. И ассирийцы, и египтяне, и греки, и римляне, и германцы. С появлением коммунистической идеологии идея господства над миром обрела интернациональный характер. Коммунизм должен победить на всей планете. С конца пятидесятых  годов  Советскому  Союзу противостояла Америка. Наглая, жирная, богатая и гордая США. Соединённые Штаты Америки. Враг №1.Сокрушив его Советский Союз, становился единственным господином во всём мире. Это была «голубая мечта» всех лидеров-диктаторов страны Советов. С каждым годом всё труднее становилось объяснять простым советским людям: рабочим и колхозникам - почему там, в прогнившем насквозь капитализме живут намного лучше, чем в стране победившего социализма. Победив США, и доведя их уровень жизни до нашей нищеты - мы уверенно построили бы коммунизм во всём мире. На всей планете не было бы богатых - одни бедные.
Но нашей военной мощи на это дело могло и не хватить. Ходили слухи, что в сорок пятом Жуков предлагал Сталину «сбросить союзников в море». Но Сталин отказался. И дело тут не в благородстве, эта черта, как, впрочем, и милосердие, сострадание, порядочность большевикам не свойственна. Имея самую большую, самую опытную, самую закалённую и боеспособную армию в мире- Сталин не решился на такой шаг. Зверь, гадина, исчадие ада, убийца миллионов, но не дурак. 6 и 9 сентября 1945 года показало, что он был прав. АТОМНАЯ  БОМБА!!!
Сбросив атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, американцы уничтожили сотни тысяч японцев и этим спасли жизни миллионов японцев. Ведь не примени Америка атомное оружие - Япония воевала бы до последнего солдата, а так капитуляция. И кстати: этой же бомбёжкой американцы спасли многие жизни советских солдат. Воюя дальше, наши потери на японском фронте были бы ещё б больше. И сколько ещё похоронок пришло б в наши семьи…
Сделав атомную бомбу на несколько лет раньше Советов, Америка имела реальную возможность  разгромить оплот коммунизма, но США этот «ярый агрессор» её не использовал. А ведь будь такой шанс у СССР- результат неизвестен…
Затем холодная война - гонка вооружений, где мы хоть и медленно, но стабильно проигрывали, сдавая одну позицию за другой. И на стол наших генсеков и министров ложились проекты, как победить США, один фантастичнее другого. То предлагалось – начинив подводную лодку огромным ядерным зарядом, затопить в Атлантике, а затем взорвать, поднимется огромная волна и смоет шакалов капитализма. То предлагалось  сделать сверхмощную водородную бомбу… Все эти многочисленные проекты были отклонены, как не реальные. Все, кроме одного…
Москва, Кремль, март 1977 года. Кабинет Генерального секретаря коммунистической партии Советского Союза, Леонида Ильича Брежнева – всесильного диктатора огромной страны.
В начале 1976 года с Брежневым случилось, то что принято называть клинической смертью, но его откачали. Хотя, именно с тех пор прогрессирующая болезнь генсека была видна для всех, кто видел его на экранах телевизоров. Весь мир видел, как он умирал. Но, формально всю полноту власти , он пока держал в своих руках, и многие очень влиятельные люди из его окружения, погрязших в коррупции были очень хотели, чтобы  он оставался на своём посту.
Напротив его – Юрий Андропов, председатель комитета государственной безопасности, неофициально имеющий самую большую власть в стране. Беседа длилась долго, но решения проблемы не было. А проблема была в том, что богатая Америка могла позволить себе гонку вооружений, мы же – нет. Хотя, около сорока процентов нашего бюджета уходило на армию. Перед этим было политбюро, но и на этом , как в народе говорят «собрании дома престарелых» никто ничего дельного не предложил. То, что хотел сделать председатель КГБ Андропов можно, было осуществить и без разрешения генсека. Но в последнее время обострилось противостояние между КГБ и МВД. Щёлоков, министр МВД и Чурбанов, зять Брежнева наглели всё больше и больше. И в случаи неудачи давать в их руки лишний козырь Андропов не хотел. Да, и верхушка армии вела себя неспокойно. Вот почему главе самой грозной организации Советов необходимо было заручиться разрешением генсека. В случаи удачи – кто вспомнит умирающего Брежнева? А если  ничего не получится – всё свалить на больного, часто не понимающего событий генсека.
-Леонид Ильич, может сократить помощь Ираку, Кубе и кое-кому ещё, ведь они нам никогда не отдадут долги,- внёс очередное предложение Андропов.
-Нельзя, Юра, ты же сам понимаешь – если мы уменьшим или совсем прекратим помощь, то режим, который поддерживает нас, тут же падёт, а на его место придут те, кто будет проводить политику ориентированную на США. Такие случаи у нас уже были, вспомни Египет,- немного подумав, на редкость здраво ответил Леонид Ильич.
-Повысить цепы на водку? – Снова поднял болезненный вопрос Андропов.
-Нет, нет, народ нас не поймёт,- раздражённо ответил Брежнев:
-Всё это не ново, сам знаешь, и зачем ты это мне говоришь?
Вопрос повис в воздухе, наступила гнетущая тишина. Оба понимали нужно что-то делать, иначе…
-Зачем говорю?- Нарушил молчание Андропов:
-Чтобы ещё раз проверить, что мы использовали все возможности…
-Ну-ка, ну-ка, - перебил его с надеждой Леонид Ильич:
-У тебя есть какой-то выход?
-Мои люди,- глубоко вздохнув начал Андропов,- нашли одного инженера, даже не инженера, а студента четвёртого курса политехнического, у него есть интересный проект. Если удастся осуществить, что он задумал, то у Америки надолго пропадёт интерес к мировому господству.
Леонид Ильич заинтересованно поднял свои густые брови:
-Что за идея?
-Вот, здесь всё изложено,- и глава госбезопасности протянул небольшую папку генсеку.
Прошла неделя, тот же кабинет, те же люди.
-Посмотрел я, интересно,- небольшая пауза.- Это, что же получается – мы без единого выстрела подчиним себе всю Америку?
-Да, это так.
-А сработает, я имею в виду техническую сторону? – С сомнением в голосе спросил Леонид Ильич.
-Я на свой страх и риск собрал экспертов
.
-Ну-ну.
-Ответ однозначен живой проект. Что-то подобное пытался осуществить Никита Сергеевич, но масштабы были не те.
-У Никиты хорошо только с кукурузой получалось,- Леонид Ильич улыбнулся, а затем спросил:
-Сколько это будет стоить?
-Много, очень много, но всё окупится многократно,- поспешно ответил Андропов.
-Конкретно, сколько?- Брежнев уже начинал терять терпение.
-30- 40 миллиардов,- тише обычного произнёс Андропов.
-Как же так получается? Мы стараемся, ищем деньги, а ты вместо дельного предложения предлагаешь затраты. Да ещё какие – во всём мире ничто так дорого не стоит.- Леонид Ильич немного помолчал и уже спокойнее:
-Но в случаи удачи весь мир будет наш.- Немного подумав. -  И всё же нужны средства. Ты так просто не пришёл – у тебя есть какой-то план?
-Да, план есть. Мы всё же немного уменьшим помощь странам третьего мира, чуть- чуть поднимем цену на водку, начнём сокращение вооружений, в частности: перейдём на мобильный вариант, сократим ракеты среднего радиуса действия, ну и ещё кое-что по мелочам.
-Хм,- Брежнев надолго задумался:
-А что я скажу на политбюро? Госплану? Как мы это провернём при дефиците бюджета?
-В виду секретности на политбюро ничего говорить не надо. Да, изделие будет стоить очень дорого, но об этом никто, кроме нас знать не будет.
-Как это?- В глазах генсека сквозило недоверие.
-Сотни номерных военных заводов получат заявки на изготовление нужных нам деталей, но неизвестного им назначения. Для чего они изготовлены узнать будет невозможно – не соединив их вместе. Стройбат построит подземный цех, причал и железную дорогу. Железнодорожные войска всё доставят к морю, а военно-морской флот всё перевезёт. Отдельный мотопехотный полк из лиц восточных национальностей, в целях секретности, будет охранять объект, на который министерство высшего образования получит указания направить лучших специалистов. Всё это будет сверх плана, люди немножко подожмутся, то есть за ту же зарплату сделают чуть-чуть больше.
Леонид Ильич чуял шестым чувством на уровне инстинкта, что эта авантюра, и к добру она не приведёт. Но, как и у всех большевиков у него была склонность к авантюрам. А вдруг получится? Да, и  сил у него не было спорить с относительно молодым Андроповым, понимал, что глава госбезопасности может устроить тихий переворот, примерно такой, какой он, Брежнев, устроил в 64 году.
-А как обеспечить секретность, - опять с сомнением в голосе спросил генсек:
-Ведь, если мировое сообщество узнает – от нас многие отвернутся – мы же будем выступать в роли агрессора.
-Ерунда, в сороковом году мы напали на Финляндию и что? Это же была явная агрессия. У нас такой сильный пропагандический аппарат – придумают что-нибудь. Да, и утечка информации маловероятна. Все, кто как-то связан с проектом К-480, кодовое название «станция», пройдут курс кодировки в лаборатории ФРТ и обработку препаратом Ю-74. Все, кроме списка Б.
-Подробнее о списке и об остальном.
-В список А будут внесены все, кто знает о проекте К-480. Проектировщики, инженеры, высококвалифицированные рабочие. По окончанию работ всех их отправят  в «санаторий закрытого типа», и там лишат памяти на то время, когда они работали на объекте К-480.
-Полной памяти?- задал уточняющий вопрос генсек.
-Да.
-И никаких побочных эффектов? Снова пауза.
-Иногда действие препарата зайдёт слишком далеко, всё зависит от индивидуальных особенностей организма. Врачи каждому подбирают такую дозу, которая будет безвредна.
Тут глава госбезопасности лукавил, он прекрасно понимал, что у людей будут просто грубо стирать память, и сколько сотрут неизвестно. Под действием препарата Ю-74 уничтожаются связи между клетками, да и сами клетки мозга, нейроны, частично погибнут. В экспериментах над заключёнными, приговорёнными к смертной казни, были случаи, что подопытные теряли память полностью. Не помнили своего имени, не знали, как пользоваться ложкой…будто вчера родились. Но то были преступники-смертники, а тут молодые, талантливые инженеры, гордость страны Советов – и конце работы из них сделают полуидиотов. Да, и в период постройки «станции», который продлится ни один год, их нужно будет изолировать от внешнего мира, по причине всё той же секретности. А это значит, что их будут пичкать синтетическими наркотиками, повыщающими умственные способности, но полностью парализующие волю. То есть люди будут делать то, что им скажут. И всё это ради торжества идей коммунизма – какая-то тысяча, пусть и самых лучших, но всего лишь тысяча. Мелочь…в гражданскую войну, и после уничтожались миллионы. А в Отечественную, сколько полегло из-за тупости наших военных и партийных руководителей...
А ведь выстояли и тогда в 18-ом, и в 41-ом. А люди  - расходный, вечно пополняемый материал. Женщины ещё нарожают, как говорил товарищ Сталин, – главное победа идей социализма и коммунизма во всём мире. Кто помнит о миллионах убитых, умерших от голода, сгнивших в советских и фашистских концлагерях…(Пройдёт совсем немного времени и он, Андропов, глава госбезопасности, будет голосовать за ввод наших войск в мирный, ничем нам не угрожающий Афганистан. И тысячи молодых, здоровых парней будут умирать… За что? За свободу и независимость нашей Родины? Или за маразм наших престарелых руководителей? Прим. Автора.)
Но всё это не нужно было говорить Леониду Ильичу.
-В списке Б Вы, я, мой помощник полковник Вершилин и два радиста: основной и резервный. Всего пять человек.
-Хорошо, делай как знаешь,- Брежнев уже устал от разговора,- если будут какие-либо трудности ссылайся на меня.
Прошло около года, тот же кабинет генерального, только Леонид Ильич сдал ещё больше. В следствии атрофирования лицевых мышц -  лицо осунулось и стало неприятно-тяжёлым на вид.
-Ну, рассказывай, как дела поэтому… по этому….
-Проекту К-480, «станции»?
-Да.
-Подобрали площадку, выполнили все земляные работы, проложили железную дорогу, построили причал…
-Долго, во время войны за пару-тройку месяцев завод запускали.
-Трудно было подобрать площадку. Искали подходящий горный массив, который лежал бы на мягком грунте, и в непосредственной близости от США.
-Другие, какие…э …трудности?
-Других пока нет. Готова предварительная документация, почти укомплектовали штат. Всё идёт по плану.


2
Районный центр в средней полосе России, июль 198… года.
Настроение у меня было отличное. Всё складывалось как нельзя лучше. Я, Николай Земцов, досрочно получил звание «капитан». И это в двадцать четыре года. А должность у меня майорская, значит и «майора» получу досрочно. Отгулял отпуск в своём родном городе, и самое главное,  встретил Нину. И всего лишь неделю назад была наша свадьба. События прошедшего месяца и сейчас стоят перед глазами…
Библиотека. Очень красивая девушка та, что не раз приходила во сне. Природное смущение при общении с лицами противоположного пола, моими ровесницами, не позволило мне подойти к ней и познакомиться в библиотеке. Но какая-то неведомая сила потянула за ней на душную, пыльную, июльскую улицу. Долго шёл за ней, не решаясь подойти. И вдруг она резко обернулась. Её синие глаза смотрели прямо, в упор. Синие-синие, такие ясные и чистые…и такие близкие…
-Молодой человек, зачем Вы преследуете меня? – и голос такой приятный, приглушенно-нежный. Чувствуя, что краснею, выпалил:
-Хочу с Вами познакомиться.
-Я на улице не знакомлюсь, да и зачем? И тут меня прорвало:
-Скажите, где Вы бываете, и я туда приду. А зачем, затем, что Вы мне понравились. А быть рядом с тем, кто нравится, это…прекрасно!
Она слегка улыбнулась.
-Какой Вы смешной. И многим девушкам Вы это говорили?
-Увы, Вы первая.
-Почему же «увы?»
-Просто у меня нет опыта, что нужно говорить девушке, чтобы ей понравиться.
-А Вам и не нужно,- она стояла и просто смотрела мне в глаза, а я...я не знал, что сказать.
-Судя по стрижке и по выправке, Вы военный, а такой нерешительный. И тут, боясь, что она уйдёт, и я её потеряю навсегда, сказал первое, что пришло в голову:
-Выходите за меня замуж. Она засмеялась, весело, непринуждённо, так что на щечках образовались маленькие ямочки.
-Спасибо. Давно я так не смеялась. Вы думайте, что говорите. Мы знакомы… нет, даже не знакомы, мы просто видим друг друга несколько минут, а Вы уже делаете мне предложение. А может я уже замужем, может у меня есть парень,- и она уже смотрела серьёзно.
-Нет-нет я Вас знаю, я Вас видел.
-Где же?
-В снах…именно Вас.
-Вы романтик. И наивный. Ведь так можно легко ошибиться, и  жалеть об этом всю. Вдруг я соглашусь?
-Я себе никогда  не простил, если б не сказал то, что сказал сейчас,- и набравшись смелости:
-Хотите повторю? Выходите за меня замуж.- Она стояла и молчала. Не уходила! Но смотрела вдаль.
-Меня зовут Николай, я действительно военный, старший лейтенант, нет уже капитан, а здесь в отпуске.- Тут она посмотрела на меня:
-История повторяется. Мой отец тоже военный, и тоже, как и Вы был здесь в отпуске, и тоже, как и Вы встретил девушку, и тоже сразу же сделал ей предложение. Только, в отличие от нашей ситуации у неё  уже был парень. Эта девушка - моя мама. – Из всего сказанного я понял, что моя любимая свободна, и спросил её, не скрывая своей радости:
-Значит, у Вас никого нет, и я могу надеяться.- Она снова посмотрела мне в глаза…и улыбнулась, и сказала:
-Надеяться нужно всегда…
А дальше…дальше все мои сны превратились в реальность. Нина, так звали девушку, была из нашего города, работала здесь  учительницей, и была старше меня на три года, что впрочем, меня ничуть не волновало. В ЗАГСе по нашей просьбе, и потому, что я военный, зарегистрировали брак без месячного ожидания. Затем была весёлая свадьба, на которой гуляли её подруги и мои друзья-однополчане.
В свою часть под Воронежем я ехал один - нужно было решить квартирный вопрос, на первое время найти частное жильё - не вести ж  жену в офицерское общежитие. Командир полка сначала поздравил с законным браком, а потом ошеломил меня:
- Хоть и недолго ты был у нас, Коля, но показал себя отличным штурманом, даже самым лучшим, и поэтому нам нужно расстаться.
- Как же так?- недоуменно я смотрел на полковника.
- Только вчера получен приказ о командировке лучшего штурмана полка.
- В Афган?
- Нет, Коля, не похоже. Тебе нужно прибыть в воинскую часть, которая находится в Москве, а так в Афган не посылают. И особые указания: под мою персональную ответственность: не старше двадцати семи лет и обязательно лучший. А то там,- полковник глазами указал наверх: знают, что лучших никто отдавать не хочет, а посылают всяких нерадивых, написав отличную характеристику, поэтому и указали особо.  Форма одежды гражданская, с собой ничего не брать. А куда и зачем, не знаю,  сам в догадках теряюсь, раньше таких приказов не было. Так что извини, и удачи тебе, капитан, возвращайся скорее, а с квартирой что-либо придумаем,- и полковник крепко пожав мне руку добавил:
- Не горюй, если любит, то будет ждать столько, сколько надо.
Поезд прибыл в Москву около восьми утра, а в девять я уже нашёл место своего назначения. Воинская часть №01248 оказалась почти, что в центре Москвы, в небольшом пятиэтажном здании. Очень тщательный, неформальный, как обычно, контроль на КПП и перед входом в здание, удивлял и внушал какую-то настороженность. Да, и вместо солдат были прапорщики, и форма общевойсковая, а не лётная,  просьба-приказ прапорщика подождать в комнате 003, тут же недалеко от входа. Через пару минут появился майор средних лет, ещё раз: уже в третий, проверил документы, и повёл на медицинскую комиссию в этом же здании. Врачи, числом около десяти, внимательно осматривали, слушали и ощупывали меня со всех сторон, и каждый что-то писал. Странно, очень странно, ведь у нас весь лётный состав ежегодно проходит строгую комиссию на предмет допуска к полётам. И ради одного человека столько врачей не собирают. Затем тот же майор привёл меня в какой-то кабинет на втором этаже, предложил-приказал заполнить анкету вопросов на двести. Кроме стандартных вопросов: где родился-учился, кто отец-мать, там были вопросы о дедушке и бабушке, как со стороны отца, так и со стороны матери: откуда родом, их социальное положение до революции, были ли на оккупированной зоне во время войны. И множество других, на мой взгляд совершенно не нужных вопросов, типа: отношение к алкоголю, к курению, к спорту; и даже такие вопросы: мочился ли в детстве в постель, храплю ли во сне, грызу ли ногти… И наконец, последний пункт - есть ли у Вас что-либо необычное?  Это было не понятно …и смешно.
В два часа дня опять тот же майор повёл меня в столовую, тут же на втором этаже. Кормили очень хорошо. Пробовал задавать майору вопросы: о моей дальнейшей службе, но слышал один ответ «не положено». В конце концов, тот же майор отвёл меня в какую-то комнату, типа гостиничного номера - примерно в такой я жил у себя в части в офицерском общежитии, и сказал на сей раз больше трёх слов:
- Располагайтесь здесь. Всё необходимое тут есть. Еду будут приносить. Если вдруг что-либо непредвиденное - вот телефон, связь с дежурным,- и помедлив, добавил,- из комнаты не выходить.
Последняя фраза прозвучала, как приказ, и когда он вышел, раздался звук поворачиваемого ключа в двери. Вот и заперт. Меня никогда не замыкали, даже в детстве. А тут? Вопросов больше, чем ответов.
В комнате оказалось: две кровати, два стула, шкаф, буфет, холодильник и цветной телевизор. Холодильник был буквально набит едой: колбаса трёх сортов, ветчина, несколько банок рыбных консервов, сыр, шоколад, кофе, сгущённое молоко, квас, лимонад, минеральная вода и даже пиво. В буфете хлеб, печенье и сдобные булочки, а также посуда.
В восемь вечера молодой прапорщик принёс ужин, а восемь утра завтрак, и в два дня обед. Всё было свежим и горячим, и очень вкусным; кормят, как на убой. Все попытки заговорить с прапорщиком оканчивались неудачно, на третьи сутки я не выдержал:
- Слушай, друг, может ты глухонемой?- и на этот раз он ничего не ответил, только едва заметная улыбка скользнула по его лицу. А на четвёртые сутки в девять утра пришёл тот же майор, и пригласил-приказал следовать за собой. В кабинете, куда он меня привёл, за столом сидел человек лет сорока в штатском. Ответив на моё приветствие, и кивнув на стул, он начал говорить. И чем он дальше говорил, тем тоскливее делалось мне на душе.
- Николай Земцов, двадцать четыре года, капитан, штурман эскадрильи полка дальней авиации,- пауза.
- Вам партия и правительство доверило важное задание. Командировка сроком на год, может чуть больше - чуть меньше. Вы готовы исполнить приказ Родины?
- Любой приказ командования  готов выполнить, но я не знаю, кто Вы, где я нахожусь, и где этот приказ, и кто его отдал?- Человек в штатском вскинул брови толи удивлённо, толи раздражённо:
- Хм…много вопросов для дисциплинированного офицера, как видно из Вашей характеристики, но отвечу: я, полковник госбезопасности, кадровик, подбираю команду для спецзадания,  мы сейчас находимся в подразделении для комплектации команды, а приказ зачитают перед выполнением задания.
Вы и вся Ваша будущая команда переходит на время выполнения задания в четырнадцатый отдел КГБ, вот приказ министра обороны,- и полковник протянул мне три листка бумаги с грифом «совершенно секретно».
- Там в конце второй страницы Ваша фамилия и фамилия Вашего непосредственного начальника капитан-лейтенанта Захарова, кстати, он уже прибыл, и будет здесь находится в одной комнате с Вами. Задание очень важное- вот почему такая строгость и секретность. Нам  важно, чтобы Вы  с сознанием высокой ответственности перед Родиной приняли новое назначение. Мы знаем, что Вы неделю, как женаты, но Вы нам подходите, и искать другого человека, просто нет времени. А разлука с женой будет временная.
Ваше денежное содержание будет в три раза больше теперешнего, можете пересылать его жене или родителям, можете ложить на сберкнижку. Вы пойдёте на задание капитаном, а вернётесь подполковником, и можно сразу же в запас, с пенсией генерала. Квартиру в любом городе, хоть в Москве, хоть в Чите. Премия за выполнения задания, сумма с четырьмя нулями, и правительственные награды,- полковник сделал паузу.- Ну, как Вам такие перспективы?
- Хорошие,  а если б  отказался?- спросил я, но тут же пожалел об этом, так как в голосе моего собеседника послышались какие-то другие нотки, совсем не хорошие:
- Есть другой вариант и третий. Другой - это служба на Новой Земле. Вы, наверное, знаете - там минус двадцать пять - это тепло. Пять лет пролетит быстро, но там есть возможность жить совместно с женой, если она,  конечно, захочет. Ну, а затем пять лет где-то в районе Кушки, а там плюс тридцать, это прохладно. Третий вариант.- Вы оставляете службу, Ваша жена выходила замуж за офицера, а не за безработного. Устроиться по специальности на работу Вы не сможете. Вы меня понимаете?
- Если в начале нашей беседы Вы говорили, что готовы выполнить любой приказ - это было чисто формально, то теперь Вы вполне осознанно будете выполнять это задание. Вопросы есть?
- Я могу позвонить жене, родным?
- Нет, к сожалению, это исключено. Почему, надеюсь не надо Вам  объяснять…
Когда я вернулся, правильнее будет, когда меня отвели, так как майор неотступно следовал за мной. В комнату, которую я уже считал своей, работал телевизор, и на стуле перед ним сидел мужчина по виду на пару лет старше, чем я. При моём появлении он встал, выключил телевизор, и мы, поздоровавшись, несколько мгновений смотрели, изучая друг друга. Роста он был чуть выше меня и плотнее, лицо спокойно-открытое, глаза серые, славянский тип.
-Сергей Захаров, капитан-лейтенант, военно-морской флот.
-Николай Земцов, капитан, военно-воздушные силы,- в тон ему ответил я, и мы пожали друг другу руки.
-Будем служить вместе, хотя раньше и представить не мог, что буду как-то связан с авиацией.
-Я тоже не думал, что мною будет командовать моряк.
- Командовать, это слишком сильно сказано, мы оба капитаны, я же просто назначен старшим, может потому, что старше тебя  по возрасту. Ты с какого года?
- С 59.
- А я с 57.- Слово за словом разговорились. Сергей оказался весёлым, компанейским парнем. Оказалось, что аппаратура и методы прокладки, и ориентирования у них на подводной лодке почти такие, как и в авиации. И ему и мне было интересно, куда же мы попали. Но, если мне было тоскливо на душе, так как я не знал когда встречусь со своей любимой, то Сергей не проявлял никаких видимых признаков беспокойства, наоборот, строил различные предположения, шутил…
- Может в космос, на Марс.
- Что же, космонавтов не хватает?
- А может, нужны закалённые, такие как мы?
- А вот мы сейчас включим телевизор, и послушаем вдруг, что про нас и скажут,- толи в шутку, толи всерьёз сказал я, - и вставил вилку в розетку. По первой программе шёл концерт, и мой новый знакомый, придвинув свой стул ко мне, тихо сказал:
- Попали мы с тобой в какую-то передрягу, где это видно, чтобы офицеров закрывали на ключ? И эти странные разговоры, полная изоляция от внешнего мира, у нас на атомной, и то не было такой секретности. Я не удивлюсь, если нас прослушивают, так что прежде чем, что-то сказать- думай.
Я и сам понимал, что-то здесь не то, лучше молчать, и даже с ним, ведь я его почти не знаю.
На пятые сутки, после обеда, всё тот же майор, всё тем же приказом-приглашением:
- Через двадцать минут, выезжаем, приготовьтесь.
На что Сергей с улыбкой ответил:
- Нищему собраться - только подпоясаться.
Во дворе нас ждал УАЗик с водителем в форме прапорщика и двух молодых лейтенантов в общевойсковой форме. Попетляв около часа по столице и часа два по шоссе в сторону Смоленска мы, свернув на бетонку минут через двадцать приехали на какой-то военный аэродром, где нас уже ждал транспортник, набитый какими-то ящиками, нонам всё ж нашлось место, и минут через пять мы взлетели. Впервые за пять дней с нами не было сопровождающих, только мы и лётчики. Полёт продолжался чуть больше восьми часов. Сидели-дремали почти в полной темноте, лишь над дверью, ведущей в кабину пилотов, горела небольшая лампочка. Наконец-то сели, судя по времени в Москве была глубокая ночь, тут же яркий солнечный день.
Сразу же у трапа нас встретил старший лейтенант в общевойсковой форме, с двумя солдатами, явно не славянской внешности.
Даже не представившись, и не поздоровавшись, старлей сурово потребовал:
- Капитан Захаров, капитан Земцов. Ваши документы.
Внимательно просмотрев наши документы, назад он их не вернул, а приказал, голосом не терпящим возражений:
-Следуйте за мной.
Старлей впереди, затем мы, а замыкающими два нерусских с автоматами наизготовку. В метрах трёхстах стоял вертолёт с работающим двигателем. Два часа лёту, на довольно большой высоте для вертолёта, и мы приземлились на бетонный пятачок между двумя сопками, на одной из  которой крутился локатор, а к другой подходила, а вернее входила в неё железная дорога. Ворот не было видно, скорее всего, замаскированы. Ещё чуть в стороне угадывались, закрытые маскировочной сетью, артиллерийские позиции. Из- за шума двигателя вертолёта, не было слышно слов, поэтому подчиняясь жестам старлея,  мы выпрыгнули из вертолёта, который тут же улетел. Метрах в двадцати от места приземления вертолёта, у подножья сопки была видна металлическая дверь, вот к ней нас и повёл наш сопровождающий, а скорее всего конвоир. Когда до двери оставалось метра два послышалось гудение электромотора, и дверь шириной около метра медленно открылась. Была она толщиной сантиметров пятнадцать, такую дверь можно пробить только специальным бронебойным снарядом. Из проёма шагнул человек в чёрной форме, в звании подполковника, с белыми буквами на груди СБ-1. Сзади него стоял солдат в общевойсковой форме, с автоматом наизготовку и опять же явно нерусской национальности.
- Товарищ полковник Ваше задание выполнено – и старший лейтенант передал человеку в чёрной форме большой бумажный пакет, видно из самолёта, но когда он его взял, где держал я так и не понял.
Представились и мы.
- Капитан Земцов.
- Капитан-лейтенант Захаров.
Приложив руку к черной пилотке подполковник проговорил:
- Подполковник Трошин, зам командира по обеспечению. – Добро пожаловать на станцию. И первое разъяснение: на станции все звания общевойсковые – ни каких капитан-лейтенантов, просто капитан. Понятно?
- Так точно – как-то невесело сказал Сергей, и шагнул вслед за подполковником в тёмный проём двери, а следом и я.
За дверью начиналась бетонная слабоосвещенная лестница, такой шириной, что мог пройти только один человек .– 194 ступени первый ярус и 198 второй, и держитесь за перила, если споткнётесь – лететь долго. Лифта нет. Очень редко этой лестницей пользуемся, только когда новое пополнение приходит, но вы видно последние,  – как-то несколько устало разъяснял подполковник.
- Почему последние, и почему «видно» - спросил Сергей.
- Последние, - потому что скоро поход. А «видимо», - потому что уже были последние.
- Не понятно.
- Потом поймёшь, не всё сразу. Нужно понять главное: солнечный свет Вы увидите снова через год-два, если, конечно, повезёт.
- Так куда мы попали? – не выдержал я.
- На «станцию».
- А что это «станция».
- Увидишь.
- А в двух словах.
- В двух словах не получится, скоро увидите. Эту лестницу охраняют два солдата, сменяясь через определённое время. И даже я не могу на неё попасть, если им не даст команду начальник охраны, не говоря, о том что наверху мины и посты на каждом шагу и приказ стрелять без предупреждения. Так что бежать даже не пытайтесь.
- Почему мы должны бежать? Мы служить прибыли.
- Хм. Это очень хорошо.
Наконец-то окончилась одна лестница, затем и вторая. И снова металлическая дверь, и солдат тоже не русский.
Перешагнув порог через небольшой коридор второй двери, мы попали в огромный ярко освещённый зал, длина которого была метров 700-800, а ширина 300-400 метров. А посредине этого зала стоял громадный блестящий цилиндр длиной с полкилометра и диаметром метров 70. И был шум от работы сварочных аппаратов, различный станков и механизмов. Шум большого завода. Сказать, что я был удивлён – ничего не сказать. Был в шоке от увиденного. Так наверное индеец впервые смотрел на паровоз.
- Ни фига себе, что же это такое – невольно проговорил я.
- Теперь понятна и эта секретность.- Сергей же удивлён не был или скрывал это, он просто смотрел.
- Вот это и есть «станция» - средство передвижения под землёй. Ваш дом на год, а может и больше, - подполковник с интересом смотрел, как мы реагируем на увиденное нами чудо.
- Предварительное ознакомление с объектом под названием «станция» проведу я, введу так сказать в курс дела, но сначала переодевание, затем столовая, затем отдохнёте.
Вещевой склад оказался недалеко от входа или выхода, как смотреть. Открыв его, наш сопровождаемый скомандовал:
- Выбирайте сами, самообслуживание, но только из секции Б, цвет зелёный, затем вон в том журнале запишите свои параметры. Перед походом возьмёте ещё по 5 комплектов.
Склад – это просто помещение с бетонными стенами, разделённое на три части. Часть «А» - черного цвета, часть «Б» - зелёного и часть «В» - синего. На стеллажах, как и на всех военных складах, лежал всё, начиная от носков и заканчивая головными уборами. Были все размеры. Подобрав удобные комбинезоны и обувь, и с сожалением глядя на гражданку, я подумал, что не скоро мне её придётся одеть, если вообще придётся.
- Там, за секцией «В» бритвы, зубная паста – выбирай – услышали мы новую команду. – А на столе краска и трафарет, над левым грудным карманом выбить букву «Ш», что это я потом объясню.
- Японские электробритвы, бритвенные приборы, одноразовые бритвы английского и американского производства. Удобные зубные щётки и зубная паста, начиная с «Лесной», «Помарина», и заканчивая какими-то иностранными – всё это вызывало удивление.
- Ну и снабжение тут у Вас, – видом этого зубочистящего изобилия, Сергей был удивлён больше, чем видом «станции».
- Не у Вас, а уже у нас – поправил с улыбкой его подполковник. – Вы ещё в столовой не были.
Столовая оказалась огромным помещением человек на200, с длинными столами уставленными тарелками со всевозможными продуктами. Выбор блюд был огромен, как в хорошем ресторане: котлеты, голубцы, шницель, колбаса 7-10 видов, салаты, овощи, фрукты, одних соков было восемь наименований. Всё  свежее или консервированное.
- Так и здесь тоже самообслуживание, вам столик вот  этот, смена первая – и подполковник указал на один из столиков, рассчитанных на 4 человека.
После обеда подполковник показал помещение, где нам предстояло жить некоторое время. Три на четыре метра, - небольшая комната: две кровати, два стула, умывальник, стол и 2 тумбочки. Скромно и просто.
Через пять часов ужин, а через шесть я к Вам приду. Да, ещё переведите часы на местное время. – подполковник посмотрел на свои.
- Сейчас 14.00. В 20.00 буду у Вас – ещё раз повторил он и вышел.
Перелёт на самолёте, затем вертолёт, затем шок от увиденного и наконец, смена часовых поясов  - всё это вызвало такую усталость, что глаза закрывались сами, как только лицо коснулось подушки.
- Вставай, соня, - меня разбудил голос Сергея – ужин мы уже проспали, а через десять минут придёт подполковник.
- И что ты думаешь об этом? – спросил Сергей, плескаясь в умывальнике.
- Ничего пока сказать не могу, столько всего нового и непонятного.
- Сейчас придёт подполковник, его и спросим.
Равно в 20.00 без стука открылась дверь.
- Ну вот, я так и думал: ужин проспали, хорошо будить Вас не пришлось – голос подполковника гремел в комнате, уже в нашей комнате.
Итак, усаживайтесь и слушайте – сам же подполковник сел на один из стульев недалеко от двери. Мы же разместились на кроватях.
- Если уж невтерпёж, можете перебивать и задавать вопросы по ходу – переводя взгляд  одного на другого начал наш «гид».
- Наш условный противник с каждым годом наращивает свою военную мощь, и лезет во все дырки, где только возможно. И вот, чтобы отбить у них эту охоту лести не в свои дела наше руководство и начало строительство «станции». Это устройство способно идти под землей и закладывать ядерные заряды под стратегическими объектами противника. Эти ядерные заряды снабжены радиоуправляемыми взрывателями, и могут быть взорваны в любой момент. Идея «крота» не нова. Ещё Леонардо да Винчи предлагал подобное, а в средние века часто делали подкопы под крепостные стены и закладывали пороховой заряд – мину. Гитлер тоже был одержим этой идеей. А при Хрущёве был сделан опытный образец, но техника 20 лет назад ещё не достигла нужного уровня, чтобы создать такое устройство. И вот наши гениальные учёные и наша промышленность сделали это чудо техники. Кстати очень дорогое. В мире нет ничего дороже. Имею ввиду в денежном выражении. И помолчав немного продолжил.
Заряды будут заложены под промышленными центрами, складами ядерных боеприпасов, под атомными электростанциями. Зарядов много, достаточно отправить сигнал и всё…
Америка превратится в пыль
- Но это же агрессия? – не выдержал я.
Подполковник несколько секунд молчал, глядя мне в глаза, затем сказал, медленно чеканя каждое слово:
- Неужели вы не слышали об упреждающем ядерном ударе?
- Это если их ракеты уже выйдут из шахт?
- Да, только зачем ждать?
- Значит, нам можно ударить в любой момент, а потом сказать, что они первые хотели напасть на нас?
- В принципе ты, капитан, рассуждаешь верно. Вот только наша «станция» средство давления. Чем больше у нас вооружений, тем больше шансов выиграть войну ещё до начало военных действий. Пусть они знаю, что мы всегда можем стереть их в пыль. Да и штаты тоже ведут подобные разработки. Впрочем, мы люди военные, есть приказ и нужно его выполнять. Вы думаете иначе?
В последней фразе подполковника послышалась угроза. Но я не успел ответить, как впервые сначала разговора раздался спокойный голос Сергея:
- Нет-нет, приказ есть приказ, мы исполним его.  Мой друг просто хотел сказать, что их пропаганда, узнав об этом нашем оружии поднимет шум.
- Верно, хм, верно, – голос подполковника стал прежним.
- Вот почему такая секретность, Даже я, зам командира, не знаю где мы находимся. Прибыл сюда два года назад, когда эти катакомбы были только что построены, но скелет «станции» уже стоял. И за два года разрешили написать только несколько писем.
- А где Вы до этого служили, товарищ подполковник?
- Вообще-то это тоже секретно, но вы мне чем-то нравитесь, поэтому скажу в 18-ом отделе ФРТе КГБ. Да это ничего вам и не скажет, а отвечал я за всю хозяйственную деятельность. Завхозом подумаете Вы, вот уж нет, скорее организатором производства. Ну, мы отвлеклись. Было найдено место – огромная гранитная глыба и под нею вырыли всё это, где мы сейчас находимся. Длина станции 480 метров, поэтому проект и назвали К-480, высота 73 метра. Корпус состоит из 17000, или около того, вольфрамо-хромо-ванадиевых, слегка выпуклых пластин толщиной 10 см, а по бокам рёбра толщиной 15 см. А размер пластин метр на метр, они намертво сварены друг с другом, так что получилась монолитная конструкция, очень прочная и жёсткая. Внешняя часть рёбер сделана из бронзового сплава и выступает над корпусом на 3 сантиметра. Ясно объясняю?
- Да, вполне.
- Ну, тогда ответьте, почему корпус из вольфрама, а рёбра из бронзы.
А кто его знает,-  подумал я, но Сергей ответил сразу:
- Вольфрам плавится при температуре более 3 тысяч градусов, а между нами и нашим условным противником проходит пояс вулканов, а там температура очень большая. И, возможно, мы как-то можем зацепить этот пояс.
- Правильно, ну а зачем бронза?
Подполковник с интересом посмотрел на Сергея.
- А бронза это «королева трения», у неё самый малый коэффициент трения. И большая разница, что толкать эту трубу по всей поверхности корпуса или только по бронзовым полоскам. По полоскам усилий надо в несколько раз меньше.
- И это верно. Правда, что у тебя написано в характеристике «энциклопедические знания».
Подполковник слегка покивал головой и продолжал дальше.
- Для уменьшения трения к этим направляющим подаётся смазывающаяся жидкость. Чтобы все эти пластинки сварить потребовалось свыше трёхсот тонн электродов. Сварка велась под защитным газом, аргоном, так корпус вышел очень прочным, монолитным, способным выдержать огромное давление и в нём есть  распорки, сделанные по принципу Эйфелевой башни.
-Что это за принцип?
-Треугольник – жёсткая фигура,- снова ответил Сергей.
Подполковник удовлетворительно хмыкнул, и продолжил:
 -В носовой части роторный шнек, на ножках которого напаяно около восьми тысяч твёрдосплавных пластинок типа «победит».
Двигатель питается от двух сверхмощных ядерных реакторов, совершенно автоматизированных. Станция может нести пятьдесят тысяч тонн груза. Питание для экипажа на 5 лет. Не думайте, что столько продлится поход – в запас, на всякий случай. Двухместные каюты, 2 бассейна 10x5 метров, 8 оранжерей по 100 квадратных метров. Экипаж 120 человек, на случай всякий с нами пойдут человек 100 из инженерно-технических работников, а так же 50 человек из службы безопасности.
- Они-то зачем? – вырвалось у меня.
Опять подполковник уставился на меня.
- Охрана зарядов.
- От кого? – Этот вопрос его поставил в тупик, но только на несколько секунд.
- Среди членов экипажа могут быть завербованные иностранными разведками.
- Выходит нам не доверяют?
-Экипаж укомплектован уже с месяц, но восемь дней назад двое пытались бежать. Как уже догадались Вы на их место. Они в лестничный туннель где охрана пустили газ. Для строительства «станции» используются различные газы: ацетилен, пропан, кислород, аргон, закись азота. Вот закись азота, как раньше его называли «веселящий газ», они и использовали.
Хоть на «станции» и работают круглосуточно, но дверь на лестницу находится в конце большого коридора. И не видна со стороны «станции».
Судьба из неизвестна, скорее всего, погибли. С тех пор к 80 сотрудникам КГБ добавилось ещё 20 человек. И поставили внутренний пост около этой двери, и около большой, через которую приходят поезда со всем необходимым. Подполковник немного помолчал, считая, что достаточно понятно объяснил, почему нам нельзя доверять. Затем продолжил:
- Экипаж прибывал частями из разных родов войск: и из подводников, и из химвойск, и из связистов, а ты даже из авиации, поэтому из Центра технологии рекомендовали их пока не загружать службой, пускай привыкнут друг к другу, адаптируются.
По-моему мнению так делать было нельзя. Экипаж распустился, от нечего делать стали дуэли устраивать, как в царской армии. Насчёт субординации у нас не строго, но они совсем на голову садятся.
Солдат и матросов у нас нет, нет даже прапорщиков и мичманов, ниже по званию «старший лейтенант» нет никого, так что в наряды на кухню в помощь поварам ходят все, кроме командира и его заместителей, ну и ГБ не ходят. Он так и сказал ге бе.
Командир полковник Швецов, зам. по политвоспитанию полковник Романенков, начальник штаба полковник Туховский, инженер майор Сивой и я подполковник Трошин – заместитель по обеспечению.
Кто чем занимается на «станции» определяется по букве над нагрудным карманом.
Ш – штаб, куда вы и относитесь.
В1,В2,В3 – вахты по 21 человеку каждая.
Г – головная часть, шнек.
Э – энергетики.
СО – служба обеспечения.
Х – хвостовая часть.
Р – реакторный.
М – ремонтная мастерская.
Вы составляете штурманскую группу, капитан Захаров старший, капитан Земцов заместитель. Ваша задача определять место нахождение станции, и курс. «Станция» оснащена эхолотами, металлодетекторами, георадарами. Естественно есть несколько гирокомпасов. Место положения будете проверять по спутнику. Есть такие геологические карты. А вчера  закончили наладку ЭВМ, стоимостью сто восемьдесят миллионов рублей. Пользоваться её сможете?
- Так точно – снова одновременно ответили мы.
Подполковник улыбнулся.
- Молодцы. Нам кадры дают самые лучшие и молодые. Я самый старый – 38 лет. Командиру 37. А основной костяк 25-27 лет.
Подполковник замолчал, а потом начал говорить, и голос его стал печально-извиняющим.
- И это должны Вы знать – обратную сторону. «Станцию» строят уже пятый год одни и те же люди. Собраны со всей страны, специалисты – лучшие из лучших. К примеру, любой сварщик заварит открытую консервную банку, и так заварит что с трудом отличишь от целой.
Но, если б они уезжали в отпуск, писали письмо родным – была бы утечка информации, и с этим ничего не сделаешь.
Поэтому для сохранения секретности наше правительство решило пожертвовать несколькими сотнями человек. Чтобы спасти миллионы.
Пауза.
Им вводят лекарственные средства, повышающие умственные способности, но полностью парализующие волю.
До нас медленно, очень медленно, доходил смысл сказанного. Нет, умом мы поняли быстро, о чем рассказал подполковник, но наше сознание не хотело это понимать. Шок от увиденной «станции» был ничто по сравнению с этой сногсшибательной новостью. Рабы XX века. И где? В самой прогрессивной , человечной стране. Да и не рабы. У рабов есть воля, стремление, мечты. А этих превратили в животных. В рабочих животных. Пусть в умных, но всё равно животных.
Подполковник молчал, молчали и мы. О чем говорить? Даже в самые мрачные периоды в истории человечества у людей могли отнять имущество, здоровье, наконец, жизнь. Подвергнуть их нечеловеческим страданиям, но всё равно у них оставалась надежда. У приговоренного к повешению – что лопнет верёвка, к расстрелу – что будет осечка. У того, кого пытали – была надежда, что скорая смерть прекратит его муки. У этих же не было ничего, это были уже не люди. Это были машины, механизмы, биороботы…
Подполковник закашлялся:
- Что-то похожее было, когда в начале пятидесятых, когда испытывали атомную бомбу. Тогда несколько тысяч пострадало.
Мы молчали, каждый думал о своём.
- Вопросы будут? – голос подполковника прозвучал строго резко.
- Никак нет. – и снова мы почти одновременно ответили.
Ну, так осваивайтесь – сказал он и вышел.
Некоторое время мы сидели молча, затем Сергей поднёс палец к губам…

Влились мы в экипаж как-то незаметно. Никто нас никому не представлял, просто тихонько со всеми перезнакомились. Но чувствовалось настороженное отношение к нам, может это как-то связывалось с нашими предшественниками, которые бежали с объекта. Вообще-то нам и некогда было обращать на всю эту ерунду внимание. Пока другие бездельничали, бездумно шатаясь по «станции», мы с Сергеем изучали новые приборы, проверяли правильность их установки, учились работать с компьютером. За это время я крепко сдружился с Сергеем. Спокойный, уравновешенный, видя мою задумчивость, догадываясь, что все мои мысли о жене, он старался меня подбодрить, внушить оптимизм. В нашу с Сергеем компанию попал один их «синих». Петька, как его все звали. Неразговорчевый, весь в работе, как и все «синие», он вошёл в нашу компанию естественно и непринуждённо. И, когда распределяли «синих» по каютах, изначально их не планировали брать в поход, поэтому мест им не было, мы пригласили его в свою каюту, которую нам выделили на «станции» недалеко от центрального поста.
Нас удивляло и возмущало, что некоторые из экипажа относятся к  «синим» с брезгливым пренебрежением. А ведь они на «отлично» знали свою специальность, и ориентировались на «станции», как будто тут и родились. А, как они работали? Не так, как мы 8-10 часов, а 14-16. На работе они горели, и это в  буквальном смысле. Такая страшная нагрузка не проходит для организма бесследно.
После работы перед отбоем, я с Сергеем шёл в бассейн. Вот и сейчас, закончив наладку гироскопа, Сергей сказал:
-На сегодня всё, отдыхать.
Петя обернулся и посмотрел на Сергея:
-Товарищ капитан, Вы идите, а я тут ещё поработаю.
-Я устал, Коля тоже устал, неужели ты не притомился?- удивился Сергей.
-Есть немного, но нужно работать, это приказ.
-Какой приказ, кто его отдал?
Петя смотрел на Сергея и молчал, затем медленно произнёс:
-Приказ может отдать тот, кто имеет право отдавать приказы.
-И кто же это?
-Любой,… кто одет в чёрное, и кто знает…
Сергей пристально смотрел на него, не отводя глаз:
-Что знает, отвечай!
Парень на глазах бледнел, и казалось, вот-вот он потеряет сознание.
-Хватит, Сергей, видишь ему плохо,- не выдержал я.
-Хорошо, Петя, ну а нас почему слушаешься?
-Так приказано.
-Хорошо, - повторил Сергей,- сейчас, после работы пойдём в бассейн, или это тоже нельзя?
-Бассейн,- в глазах Пети появился блеск,- я любил плавать, очень любил, но это было там.
-Где там?
-Там, где солнце и мама, и Вика,- Петя мечтательно смотрел мимо Сергея, казалось, что он в каком-то трансе.
-Хорошо, - в третий раз сказал Сергей,- Вы с Колей идите, я же отнесу папку и догоню Вас,- и обращаясь ко мне:
-Коля, не отпускай его, кажется, у нас с ним есть что-то вроде психологического контакта. Смотри, какое у него состояние, наверное, я случайно назвал кодировачное слово.
-Какое?
-Чтобы нормального человека превратить в «синего» нужно его загипнотизировать, и напичкать наркотиками. А, чтобы каждый день не заниматься с ним гипнозом используют слово или слова для кодировки. Понятно?- спросил Сергей и взял папку с чертежами. В техотделе был закон – кто на смену документацию брал – тот должен был и отдавать. Почему на ночь документы должны быть под замком, никто не знал.
В правом «станции» бассейне было только три человека. На среднего, высокого, белобрысого, с накаченными мышцами, я уже и раньше обращал внимание. Два дня назад в столовой он толкнул одного парня. В столовой никогда не было очередей, но тот парень пришёл раньше, и случайно оказался на пути этого, чем-то неприятного мне человека. Толчок оказался довольно-таки сильным, поднос у парня вылетел из рук.
- Раззява,- ухмыльнулся белобрысый,- у Вас, что на Балтике все такие?
Парень молча, не посмотрев на обидчика, собрал битую посуду.
Слева от него стоял тоже высокий, и тоже крепкого телосложения, но чуть постарше. Его мускулатура так кричаще не выделялась, как у белобрысого, но чувствовалось, что и он обладает недюжей силой. Справа был  парень небольшого роста, не видный из себя, но тоже крепенький.
- Не понял юмора,- белобрысый уставился на нас,- разве обезьянам разрешили лезть в воду? Это было как-то неожиданно, и я несколько растерялся и молчал.
- Может он в джунглях столько воды не видел,- продолжал плоско шутить белобрысый. Стоящий справа хохотнул, и  заискивающе посмотрел на своего товарища, было видно, что он вовсю подражает своему более крупному другу.
- Виктор прекрати,- и все  сразу почувствовали, и даже я, кто лидер в  этой команде. Но белобрысого было трудно остановить:
- А где Ваши бананы, может, обезьяна, не знает, что это такое?
- Ты, жирный глист, попридержи язык, если не хочешь, чтобы я тебе его в задницу не засунул,- не выдержал я. Хоть белобрысый был и крупнее меня, но я когда-то занимался боксом, и драться умел.
- Обезьяна умеет говорить,- заржал белобрысый, уверенный в своей физической силе.
- Что за шум, а драки нет?- Раздался голос Сергея.
- Будет и драка, если это животное не извинится,- зло сказал я.
- Ребята, - вмешался крепенький,- Вы тут новенькие, а мы уже почти два месяца здесь паримся, и у нас закон, чтобы со  скуки не умереть; если кто кому не нравится, то вызывают на дуэль. Как в старой русской армии, мы же все офицеры.
- С кем тут драться, с этими задохликами?- нагло улыбался белобрысый.
- А, ты попробуй.
- Тихо, Коля, тихо,- взял меня за локоть Сергей, и посмотрел на крепенького:
- Драться, так драться, я так понимаю бой без правил?
- Естественно, но не калечить друг друга,- пояснил крепенький.
- Уж, постараюсь,- ощерился белобрысый.
- Вы, знаете,- Сергей улыбался,- у моего товарища ,- тут он положил свою руку  мне на плечо,- очень сильный удар правой,- боюсь,- чтобы он не прибил этого придурка.
- Струсили, обезьяны,- закричал белобрысый, не обратив внимание на оскорбление.
- Почему же, струсили? Спокойно спросил Сергей.
- Сергей, не вмешивайся, отойди,- убирая своё плечо из-под его руки, сказал я.
- Товарищ капитан, пока Вы мне подчиняетесь, и я не хочу, чтобы Вы понаделывали здесь трупов,- Сергей продолжал играть добровольно взятую на себя роль, - драться буду я.
Раздался хохот, возле нас уже собралась толпа, человек семь. Заулыбался даже высокий, так как Сергей был чуть выше меня, и все понимали, что перед таким крепким противником никому из нас не устоять. Все думали, что Сергей шуткой хочет разрядить взрывоопасную ситуацию.
- Цирк уехал, а клоуны остались,- уже не так зло улыбался белобрысый,- извинись за придурка, и я прощаю.
- Я не прощаю.- Сергей серьёзно смотрел на своего будущего противника.
Смешки в толпе стихли, всем было интересно, как  будет  семидесятикилограммовый Сергей драться со стокилограммовым противником.
- Дуррак,- тягуче сказал белобрысый,- я мастер спорта по вольной борьбе,- и чуть помедлив, повторил снова,- ты понял, я настоящий мастер спорта по вольной борьбе в тяжёлом весе.
- А мне всё равно водка или пулемёт, лишь бы с ног сшибало,- снова шутил Сергей,- а наглецов надо учить,- уже серьёзно сказал Сергей.
- Сам напросился,- помрачнел белобрысый.
Толпа, уже  человек тридцать, молчала, всем было интересно, хоть какое-то зрелище.
- Ну, если всё так серьёзно,- второй раз подал голос высокий,- то я буду судьёй.
- Кто, же как не ты, Петрович,- крикнули из толпы, видно его уважали.
- Чего загрустил?- тихо спросил Сергей,- всё будет хорошо, а если у тебя претензии, что я влез не в своё дело…
- Я и сам могу за себя постоять…
- Знаю, но это не тот случай, поверь мне.
Поединок решили провести в пустом складском помещении, так как толпа уже выросла до сорока – сорока пяти человек, и на «станции» не было такого большого помещения способного вместить всех; да и «синие» продолжали ещё работать.
-Правила просты, драка, нет вернее поединок до того, как кто-то попросит прекратить бой. Или за явным преимуществом противника,- инструктировал Сергея Петрович,- и всё-таки я предлагаю пожать друг другу руки и помириться. Обоюдное молчание было ему ответом.
Противники по команде Петровича «бой» двинулись навстречу друг другу.
Огромный, мускулистый, без капли жира, белобрысый –и относительно,  небольшого роста Сергей.
Противники сошлись в центре небольшого пятачка ограниченного любопытной толпой. Белобрысый, видно, был не только мастер спорта по борьбе, но знал ещё и боксёрские удары. Несколько раз он пытался захватить своего противника руками, но Сергей ловко уворачивался, затем следовали удары левой, правой и даже ногой. Всё мимо, это его раздражало. Толпа ещё больше увеличилась, а поле боя, пятачок, уменьшился. Задние напирали на передних, изредка слышались крики « Врешь ему, Витёк». Уже несколько минут Витёк пытался войти в силовой контакт с Сергеем, но безрезультатно. Выражение его лица сменилось из уверенно-самодовольного на раздражённо-удивлённое.Сергей был для него лишь надоедливой мухой, которую он хотел прихлопнуть, но не удавалось. Сергей всё также с улыбочкой уходил  от его ударов и захватов. Очередной удар Виктора пришёлся опять в пустоту, он по инерции пролетел вперёд, показав противнику свою спину, и тут Сергей просто похлопал его по заднице.
Зрители буквально взорвались от смеха, такого никто не ожидал. Возможно, кто и верил в победу новичка, но такое…Может быть Виктор и смог бы стерпеть поражение, но насмешек нет. Он лихорадочно стал осыпать ударами своего противника, но как и прежде все удары приходились мимо цели. Правда, один раз он еле не врезал но ...Петровичу, но тому чудом удалось увернуться.
Вдруг Виктор, мокрый от пота, опустив руки, пошёл прямо на Сергея:
- Ну, трус, бей меня, бе…Голос Виктора оборвался, удар ногой точно подколенную чашечку. Сильная боль. Ещё мозг не успел осознать, как он пропустил удар, а тело уже взвыло от новой страшной боли. Удар Сергея, опять ювелирно точный, пришёлся в солнечное сплетение. По незащищённому  месту, в центре груди, где кончаются рёбра, а брюшной пресс расположен чуть ниже.
Виктор не падал, он стоял, ничего не соображая от боли, теряя сознание, но не падал – он был слишком могуч и крепок. И если б маленькая передышка на секунд десять, не больше – он бы выстоял…Но противник не дал ему отдышаться, Несколько прыжков и Сергей очутился за неподвижно стоящим ничего не соображающим Виктором. И опять точнейший удар по почкам, на этот раз ногой. Виктор рухнул на пол, молча, сознание он потерял ещё стоя.
Толпа стояла, онемев, Виктор, который уже несколько раз наглел на этом пятачке, побеждая слабейших, сам оказался побеждённым. И кем? И как?
На все три удара  Сергей затратил две – две с половиной секунды.
- Да…а ведь его побеждал только я, но и я не хотел бы с тобой драться,- проговорил Петрович, и обращаясь к крепенькому:
- Корундов неси воду скорее!
Крепенький принёс воду И Виктор, пусть и не сразу, а через минуты две, после интенсивного похлопывания по мокрым щёкам, пришёл в себя. Или почти пришёл. Ничего не соображавшего его посадили на какой-то ящик. Толпа потихоньку разошлась, обсуждая поединок.
- А где Петя?- Спросил меня Сергей. За всеми этими передрягами Петя исчез.
Во время ужина к нашему столику с подносом подошёл …Петрович.
- Вы разрешите к Вам?
Мы переглянулись и Сергей ответил:
- Садитесь.
- Благодарю,- Петрович поставил поднос и сел напротив Сергея.
- Ребята, хочу извиниться и за себя, и за Виктора. Вели мы себя по-свински. Он ведь мой подчинённый, а в последнее время мы все распустились тут.
- Да, ладно чего уж там.
- Значит, извинения принимаются?
Петрович вопросительно смотрел то на меня, то на Сергея.
- Я уже сказал, чего уж там.
- Вот и хорошо, всё-таки один экипаж, нужно дружить.

И немного помедлив:
- Давай те знакомится, а то Вы позже прибыли, и не с кем не общаетесь.
Ещё не начав, есть, Петрович поднялся, протянул руку, представляясь:
- Иван Петрович, Петрович – фамилия, майор, командир третьей вахты.
Пожав протянутую руку, Сергей тоже представился.
- Сергей Захаров, капитан, штурман. Аналогично поступил и я.
- Ну, вот,- усаживаясь, сказал Петрович,- а теперь подкрепимся. Несколько минут мы ели молча, затем Сергей спросил:
- А как, там Виктор? И почему он сам не извинился?
Отложив в сторону вилку, Петрович сказал:
- Нормально, он умеет проигрывать, даже так тяжело. А, что не извинился, так он арестован.- И видя наши встревоженные лица, добавил:
- Не из-за поединка, когда выходил из склада, нечаянно толкнул « синего», а тот нёс какой-то ценный прибор. Прибор вдребезги.
- Не везёт парню…
- Дело не в везении, просто он слишком самоуверен.
Утром, если это  можно назвать утром – в этом подземелье теряется ощущение времени; раздалась, всех встревожив, сирена. Ясность внесли «чёрные»:
- Всему экипажу построение на главной площадке,- громко кричали они, ходя по коридорам. И было непрывычно тихо и безлюдно – никто не работал, и даже «синих» не было видно. Минут за десять кое-как построившись в две шеренги, разобравшись по росту, подчиняясь командам «чёрных». Один из них высокого роста, доложил, подошедшему полковнику, командиру «станции»:
- Товарищ полковник, экипаж по Вашему приказанию построен, дежурный по «станции» капитан Живгунов.
Полковник, небольшого роста, но крепко сбитый, лет тридцати пяти, с пол- минуты молчал, оглядывая строй, затем:
-Здравствуйте товарищи офицеры. Молчание в ответ, и наконец в разнобой прогавкали:
- Здрав… жел …тов…полк... .И после паузы тихим, голосом полковник  начал говорить:
- Около двух месяцев назад Вы прибыли сюда для выполнения важного правительственного задания. Вам Было сказано: занимайтесь каждый по своей специальности, по своим индивидуальным программам, осваивайте новую для Вас технику. Хорошие бытовые условия, отличное питание. Командование рассчитывало на Вашу сознательность, на Вашу офицерскую сознательность. У нас просто не было времени Вами заниматься, да и к каждому не приставишь няньку. Многие оказались сознательными. Пауза. Полковник стоял и смотрел на нас. Мы же стояли по стойке «вольно», многие тихо шептались, на речь командира никто не обращал внимание – нам и раньше говорили о сознательности, о долге и так далее…
И вдруг…
- Но нашлись суки, которые решили, что если отсутствует самоконтроль, - это был не просто громкий голос, это был рык  медведя, разбуженного в своей берлоге, - многие не поняли откуда он, так как не смотрели на полковника,
- Значит можно делать что хочешь. Сразу стали устраивать дуэли. А некоторые стали употреблять технический спирт, то есть – просто пить. И вот вчера разбили ценный прибор.
И снова нормальным, даже слегка тихим голосом, дал команду чёрному – «ввести».
Тот подошёл к двери, открыл её.
В сопровождении второго чёрного, в спортзал вошёл с испуганным лицом Виктор. По знаку чёрного Виктор остановился, лицом к строю.
И снова тихий голос полковника
- Вот эта ожиревшая дрянь, взбесившаяся из-за безделья, систематически издевалась над теми, кого Вы называете «синие».
И снова голос полковника загремел:
- Эти, ребята, такие же как  и Вы, - голос полковника задрожал – только в целях секретности их лишали всего. Их сделали рабами, даже не рабами, а животными, даже не животными, и те и другие могут ненавидеть, они же – нет, они  - вещи, живые трупы. Это наша боль. Но только так можно было обеспечить секретность. И вот находят уроды …
Пауза.
- Старший лейтенант Вересов, - голос полковника был строг, – с сегодняшнего дня и в течении 5 суток Вы моете туалет, а находитесь там 16 часов безотлучно. Дежурный Вам будет носить пищу.
Лицо Виктора сделалось бледным, это был позор, второй позор за эти неполные сутки.
- Товарищ полковник, я – офицер…
- Ты мразь … командиру вахты проконтролировать. Если увижу отсутствие – будете там вдвоём.
- Слушаюсь – глухо сказал Петрович.
- У меня отец генерал-лейтенант, - дрожащими губами проговорил Виктор.
- Молчать – говно, твой отец, если воспитал такого ублюдка.
- У меня дядя в ЦК.
- Молчать, я сказал. Плевать я хотел на твоего дядю. Здесь он никто. И снова командир «ввести». Чёрный капитан подошёл к двери и перед строем предстал «синий». Он стоял спокойно, глядя мимо строя.
- А теперь, ублюдок, ложись, и вылижи своим поганым языком ему ботинки.
Воцарилось молчание, если б здесь были мухи, то можно было б услышать их жужжание.
- Вы это мне? – в голосе Викторе была растерянность.
- Да, это ты должен вылизать ботинки, - в голосе полковника был металл.
Растерянность Виктора сменилась яростью.
- Я никогда этого не сделаю.
Шеренга экипажа зашевелилась. Виктор в целом был неплохим парнем, и хоть в экипаже его многие недолюбливали, но сейчас ему сочувствовали. Шеренга уже шевелилась угрожающе, но перед экипажем стояло не двое «чёрных», в пятеро, и с автоматами, когда они появились никто не обратил внимание.
- Смирно! – голос дежурного, и  щелчки снятых с предохранителей автоматов отрезвили экипаж и строй выровнялся.
- Впрочем, - голос полковника снова был тихий – есть второй и последний вариант. Можешь выбирать – он обвёл глазами строй – если через три минуты ты не выполнишь приказ, то через пять минут ты будешь «синим».
Стала такая тишина, что если бы воображаемой мухи было б сердце – мы бы слушали его биение. Каждый отчётливо понят, что ему конкретно может угрожать.
И, наверное, первый понял это Виктор, он подощёл к «синему»:
- Прости брат.
В гробовой тишине он грохнулся на пол, и обиваясь слезами от бессильной злобы, лёжа стал лизать языком ботинки «синего», который всё также неподвижно стоял перед строем, глядя мимо нас.
Через несколько секунд в полной тишине «Хватит!» - голос полковника прозвучал как выстрел в ноги.
- И не считайте меня зверем, - голос половника снова был негромким, но чётким.
Со временем поймёте. Наша прогнившая армия, с престарелыми генералами, с подхалимством, с карьеризмом, с протекцией, со взятками, со всей гадостью нашей системы осталась там наверху. А здесь у нас приказ правительства, и как мы относимся к верхушке нашего общества не имеет значения.
- С этого момента командиры групп и отделений мне на стол графики занятий, а личное время только с 20:00 и до отбоя. Проводить также политзанятия и строевые. Бассейн посещать по графику, жизнь по распорядку. Завтрак, обед, ужин, отбой по сигналу «сирена». И ещё – замечу употребление спирта, хоть грамм, Г Р А М М, – это слово полковник сказал по буквам,– без предупреждения – в «синие». Надеюсь, вы поняли куда попали? И это только начало. И не стройте иллюзий, дальше будет труднее, дальше будет поход. Отсюда – нет пути назад. На верху нас охраняет пехотный полк, и русские там только командир полка и его офицеры. И даже я не могу выйти наружу, не спросив его разрешения.
Двое пытались. И где они? Они говорили о человечности, о гуманизме. И где они? – вторично спросил полковник. – Их родным пришлют извещение, погибли, исполняя свой долг, и пенсия будет. Даже если Вы все взбунтуетесь, пришлют резервный экипаж. Вам ясно? С этого момента на станции строжайшая дисциплина и порядок, но мне не нужен такой порядок как в фашистском концлагере или в тюрьме. Мне нужен спаянный экипаж, способный выполнить задание правительства. Мы вместе, забыли, что сказал Гаджиев, герой-проводник? На подводной лодке все гибнут или все выживают. А у нас подземный крейсер. На подлодке знаете, среди Вас много подводников, ещё можно хоть теоретически, хоть каким-то чудом спастись. У нас нет! Уясните ситуацию. Может где-то незакрученная гайка или плохо проваренный шов – будет стоить нам всей жизни.
И запомните, если наше государство списало пятьсот лучших специалистов, то ещё сотню другую списать для блага миллионов – раз плюнуть. Выполним задание – мы герои. Не выполним – о нас никто не вспомнит. Нас просто не будет.
Все свободны. В 14:00 командиры групп ко мне, и полковник четким шагом вышел, а за ним и все «чёрные».
Шеренга распалась, все разом заговорили:
- Это что же получается , мы в тюрьме?
- Это хуже, в тюрьме хоть есть письма с воли, передачи…
- Когда сюда прибыли, приказали в наряды на кухню, ну ладно, нет солдат и матросов, но сейчас.
- Ребята, нужно писать письмо министру…
- А кто доставит, здесь не то, что голубей – мух нет.
- Вот вляпались, а чуть пикни, что будет. То, что с теми двумя бедолагами.
- Я сразу понял тут что-то не то.
- Ага, а кто, говорил «вот повезло со службой»?
- Ну, кто скажет, что дельное?
- Да, всё полковник сказал.
За криками, никто, кроме нас никто не заметил, как Виктор вжал голову в плечи и молча пошёл  в  сторону туалетов. Мне его было почему-то жаль.

;
- 3 –

Объект К-480. Надземная часть. 198.. год.
Полковник, лет 35 и майор чуть-чуть за 30, оба в полевой форме, молча стояли и смотрели.,  Смотрели на вертолёт, который только что сел. Вертолёт был большой. Не тот, который выбрасывает десант, и не тот, который штурмует позиции пехоты и уничтожает танки. А представительский вертолёт. На котором летают генералы и маршалы или главы государств. И пилоты: не какие-то лейтенанты и старлеи, а майор и подполковник.
Звонко отскочила дверь в корпусе вертолёта, на землю упала металлическая лесенка. Да не та, что обычно есть у вертолётов этого типа, а сделанная из аллюминевого профиля в рембате, очень удобная, комфортабельнаяная, на ней не соскальзывали ноги, идя по ней трудно было споткнуться. По ней шустренько слетел капитан, подхалимистого типа. Того типа, что сразу же после училища стремился попасть, и попадал в штаб, неважно какой, да и на какую должность тоже не важно. Лишь бы в штаб. Где тепло, где нет пыли, грязи, где нет этой грохочущей техники и пьяных, вечно недовольных подчинённых. Откуда можно легко попасть в академию, в полковники, в генералы. Где не надо ничего, кроме одного, как суметь услужить своему хозяину, и как узнать его тайные желания.
Следом за капитаном медленно, вальяжно спустился генерал, генерал-майор. Вся его служба прошла в штабах. В начале службы он тоже был, таким как этот капитанчик. Но он нашёл правильного «хозяина», сумел услужить и вместе с ним пошёл в гору. И теперь новый командующий округа притащил с собою в штаб и свою свиту. Сначала обживались на новом месте, а затем начались проверки, нужно же было знать, какие части достались в наследство от прежнего руководства, в этой тьмутараканьи, в такой дали от Москвы, вдали от маршальский звёзд.
В частях ждали проверок, красили траву, белили бордюры, думали и гадали, как угодить новому руководству. Но командующий знал службу, начинал командиром взвода, роты, начальником штаба, полка … прошёл все ступени. И  плевал он на свежевыкрашенные заборы и идеально-заправленные кровати, а поднимал по тревоги войска. И тогда батальоны, полки делали марш-броски, стреляли, запускали ракеты, и тогда «пыльные» капитаны с потёртыми портупеями становились майорами на полковничьих должностях. А гладкие, лоснившиеся от жира полковники, уходили на пенсию, а иногда и под суд.
 Но время укатало грозного вояку. Пора бы на пенсию. Но что такое пенсия. Хоть и большая, генеральская, но не безразмерная… И окружил он себя подхалимами, да не окружил – его окружили. Попробовал пару раз отряхнуться, но как можно выгнать того, кто глядит на тебя со щенячьей верностью в глазах, готовый исполнить любое твоё желание. Надо построить дачу, как у всех людей. Нормальных людей, тех которых называют небожители. Самому? Но как? По-честному. Так выйдет избушка на курьих ножках, а тут сам напрашивается. И сделает очень хорошо. И бесплатно, или же за чисто символическую сумму. А питание? Что жена будет бегать по магазинам? И деньги тратить? Но они же свои. И как бы много не получал – все равно не хватает. И сыну надо автомобиль и гараж. И зятю. И тут как, само собой разумеется, и ещё благодарить будут. Откуда? Какая разница? Во всё вникать? Он же ни за что не расписывается. А рыбалка, охота? Кто организует? Этот «пыльный капитан»? Он только воевать умеет. А услужить? Достать что надо?  Но за всё надо платить, даже подхалимам. И квартира, и очередь на машину та, что предназначалась «пыльному» старлею пойдёт лизоблюду капитану. А старлей обождёт и машину, и хорошую квартиру и новое звание.
И вот когда уже были проверены все армии, дивизии и полки взгляд командующего упал на карту, где от моря и вглубь материка шла полоска заштрихованная чёрным карандашом.
- Что это? – вопрос был задан штабисту, который остался от старого командующего.
- Там полк мотопехоты, и мы передали им батарею шилок и дивизион ПВО с локатором. Командующий раздражённо повторил:
- Что это?
- Эта … эта часть вроде, как нам не подчиняется. Там велись какие-то работы. Все стройбаты нашего округа там работали 2 года. Генерал Раненков туда велел не соваться.
При упоминании генерала Раненкова новый командующий поморщился, старого генерала любили и уважали, и часто сравнивали с ним и не в его пользу.
- Где приказ о переподчинении?
- Его не было.
- Как не было?
- Было устное распоряжение по округу прежнего командующего.
- Ну-ну. Срочно ко мне Позина.
Когда генерал-майор Позин зашёл в кабинет, раздражение командующего достигло высшей точки: как это? В его округе есть кто-то, кто ему не подчиняется, а никаких официальных распоряжений нету.
- Георгий, бери людей, вертолёт и завтра с утра сюда. Проверить всё.
Вот теперь генерал-майор Позин вышел из вертолёта и в недоумении застыл на месте. Никто к нему не бежал с докладом. Его не встречали! Его, генерал-майора, личного представителя командующего округом, не встречали. Более того, его видели и не спешили к нему с докладом. Он, всю жизнь пресмыкающийся перед вышестоящими, очень любил унижать, издеваться над теми, кто не мог дать должный отпор.
И вот, этот вшивый командир полка … Он, что совсем мозги пропил, ну счас… Генерал решительно направился к этому наглецу, а за ним и все сопровождающие, человек десять.
- Ну, гад, в лейтенанты пойдет,– думал генерал, подходя и останавливаясь в метрах двух от нахала. И только открыл рот, чтобы отчитать и наказать, как полковник сам грозно приказал в рацию:
- Комбата «Шинок» ко мне. От неожиданности, с разносом генерал замешкался, он не мог понять, что происходит.
Через несколько секунд перед полковником стоял капитан с артиллерийскими петлицами который, появился казалось ниоткуда.
- Ты что комбат приказа не помнишь? Почему это вертолёт здесь?
- Утром звонили из округа, а Вас не нашли, а они не слушались.
- Ты что, идиот, или грудной ребёнок? Разрешать посадку только по-моему приказу или по приказу моего зама. А по всем остальным первый залп предупредительный, затем на поражение. Передай батарею старшему лейтенанту Кучкину, а сам под домашний арест.
 Слушая их, генерал не мог понять, где он. Служа в штабах, он впитал в себя одно-единственное понятие о воинской службе. Одно, но самое важное: младшие по званию и по должности подчиняются старшим. А тут никакой субординации! Гнев переполнял жирное тело генерала, но что делать в таких случаях такой наглости он не знал, и поэтому хоть и грозно, но и вместе с тем растерянно прорычал:
- Минуточку полковник…
Но полковник его, генерала, перебил, отдавая приказ в рацию:
- Седьмой, третью смену в ружьё, всех посторонних арестовать.
Это кто ж посторонние? Мы? Это уже было сверх всякой меры. От гнева жирный подбородок генерала задрожал, толстые щёки затряслись:
- Ну, ты, полковник, ты арестован, и обращаясь к своей свите:
- Майор Ткачёв – арестовать! Но тут началась что-то непонятное. И откуда они появились? Солдаты, какие-то нерусские, числом за полсотни их окружили и командовал ими молоденький старший лейтенант, но голос у него был громкий, командирский:
- Внимание, всем лечь на землю. Оружие сдать.
От такой наглости генерал онемел как впрочем, и вся его свита. Как этот сопляк смеет? Открыв рот, генерал хотел …
Но старший подал другую команду.
- Ахмеджанов, – предупреждающий. Оглушительная длинная на полмагазина очередь прозвучала как раскатистый гром.
Все стояли как в ступоре, оцепенели от такой наглости, даже не наглости, безумства – не понимая, что происходит.
Но возмутиться помешала следующая команда старлея:
- Ахмеджанов – по ногам …
Но продолжения команды никто не ждал. Все, включая генерала, лежали в пыли.
- Руки за голову, отделение Ибрагимова – обыскать задержанных.
Но оружия ни у кого не оказалось. Лишь тёмное пятно появилось на тщательно отутюженных брюках генерала, да и ещё у кое-кого из свиты.
- Задержанных на гауптвахту, пилотов тоже, – уже уходя, сказал полковник..,- а, впрочем, всех пешком под конвоем в посёлок. И посмотрев на вертолёт добавил:
-Вертушку замаскировать.
А командующий в это время лежал в баньке. Просто, по привычке,  ему захотелось после обильного обеда попариться. И телефонистка Ася, делала ему массаж своими холёными ручками, гладя его жирную и толстую спину. Всего  лишь массаж. Вот уже несколько лет у командующего не работала аппаратура. Ну, иногда, утром что-то было, но после туалета всё пропадало.
Эх, - сожалел командующий. – Мне б такую женщину, когда я был полковником, или даже генерал-майором. Асю упитанную, смазливую блондинку, лет тридцати, он таскал с собой с Германии, вместе с пьяницей мужем, прапорщиком, заведующим химскладом. Вообще-то она ему и не надо была. Но имидж…а то скажут, какой же ты командующий, если у тебя жена старая, а любовницы нет – может тебе пора на пенсию? Ася очень правильно понимала армейскую команду «ложись», она падала на землю и широко раздвигала ноги. Ещё у неё  одно ценное качество – она была  достаточно умна, чтобы не болтать лишнего. О неполадках с короткоствольной артиллерии командующего знали только он сам, Ася и его жена. Жена вопрос особый. За ней увивается этот капитан, из оперативного отдела. Окучивает и, видно, обсеменяет, скотина. То-то, она такая добренькая стала. Раньше-то змея змеёй, стерва стервой была.…Вот, что ей похотливой сучке всю жизнь надо было. А, капиташка, дурак, думает, что раз  он мою «язву» ублажает, так я его повыше выдвину. Как же? Уже и место готово. Радиолокационный пост на берегу океана: восемь солдат, два прапора и он, капитан. До ближайшего жилья километров четыреста… Пусть там послужит. То же мне нашёлся, «осеменитель старых кобыл», моржих пускай попробует потрахать…

 Но тут его мысли опять переключились на этого полковника.
- Ишь, какой наглец – снова и снова думал командующий о неведомом ему комполка – разжалую в лейтенанты за неуважение. Не представился гад, а уже второй год пошёл…
Но где-то в мозгу билась крохотной искоркой мысль «Ты же сам такой был, как этот комполка, ни кому не кланялся, ничего не просил. У тебя ж этих полков сотня. Не трогай его.» Но другие тяжёлые мысли давили и давили. «Наглец, живёт как король, никто ему не указ… Накажу… И что от Позина ничего нет, хоть и далёко, но уже больше суток прошло. Робкий стук в дверь прервал «стратегические» думы командующего.
Кто ж там? Что случилось – встревожился командующий. Все знали, что если хозяин в бане, то никто и ничто его не должно беспокоить.
- Ну, что там? – Грозно рыкнул хозяин.
И голос адъютанта:
-Товарищ командующий, тут генерал Позин с докладом.
«Не мог, что ли обождать, старый козёл, совсем уже оборзел,- подумал командующий, заворачивающийся в полотенце, и выходя в предбанник.
-Ну, что так срочно? Позин стоял красный и злой.
-Так точно,срочно,- и он не жалея красок рассказал, что произошло. Лицо командующего потемнело :
-Командира 214 танковой, ко мне, немедленно!- Через полчаса в штабе округа командир 214 танковой дивизии стоял навытяжку перед командующим.
-Вот что, Петрагин, внеплановые манёвры. Поднимай свою дивизию по тревоге, и ускоренным маршем бросай сюда,- и командующий округом ткнул пальцем в заштрихованный квадрат,- вдоль периметра этого участка выставишь танки. Дальше, жди моих указаний. На операцию – двадцать часов. Время пошло.
Отдав такой приказ пошёл опять в баню допариваться, долёживаться… Но через час снова стук в двери:
 - Вам из Москвы звонят, по спецсвязи.
- Так переключи на баню,- раздражённо бросил командующий.
- Уже переключили.
Опять обернувшись полотенцем, он  вышел в предбанник и взял трубку.
- Слушаю, – и его лицо багрово-красное от жары стало менять свой цвет на белый, и покрываться холодным потом.
- Ты, старый козёл, совсем мозги отпил, ни одной извилины не осталось – ревела трубка, таким голосом, который он ни с каким другим спутать не мог.

- Москва тебе не указ. Немедленно сдай дела заместителю и сюда, тебя САМ вызывает. Дрожащей рукой он положил трубку. Лысый, жирный, одряхлевший, никому не нужный военный пенсионер.

В Москву командующий, со страшной головной болью, прибыл поздним вечером, почти ночью. Но у трапа его уже ждала машина. Двое человек серьезного вида, молча открыли дверцу и также молча преградили путь свите генерала.
Недолгая езда по столице, и вот не Генеральный штаб, а…. Кремль, что ещё больше напугало генерала. Молча эти двое гражданский, проведя его по безлюдному Кремлю, остановились перед закрытой дверью.
- Вам сюда, - проговорил один и толкнул дверь.
В просторном кабинете сидел вновь избранный генсек. Вместо приветствия хозяин кабинета тихо сказал:
- Что же Вы себе позволяете, генерал.
- Да, понимаете …
- Нет, - резко перебил его генсек, – я то понимаю, но вот Вы, видимо, нет. Вам же говорили: туда не нужно совать свой нос. Вы можете отсюда и не выйти. Вы вообще газеты читаете? Более высокие чины полетели,– и резко сменив тон – У нас нет времени менять командующего. Пока служите. И запомните: к объекту никого и никогда не подпускать. Никаких проверок, комиссий и вообще забудьте, что он есть. И тут до генерала начало доходить, что его не расстреляют и даже не посадят, и даже оставят в должности командующего.
- Так точно.
- И знайте: ещё одна неувязка, и Вам придётся сменить генеральскую форму на тюремную робу.
И помолчав, добавил:
- Это будет не самый худший вариант. И наведите порядок в Вашем округе.
- Слушаюсь, товарищ генеральный секретарь.
Назад летел уже не одряхлевший будущий пенсионер, а грозный командир. Большая часть штабных прихлебателей была отправлена на пенсию. И первый пошёл на пенсию генерал-майор Позин.

4

1984. Москва.

Палата в Кремлёвской больнице. Генеральный секретарь Юрий Владимирович Андропов на кровати полулёжа. Рядом полковник Вершилин.
- Ну, вот Володя, осталось мне не долго.
- Что Вы Юрий Владимирович, мы ещё повоюем.
- Нет, я знаю. Как там дела с К-480?
- Работы идут, есть кое-какие неувязочки, но все вопросы решаются.
- Решаются пока я жив, – и видя, что Вершилин хочет что-то возразить, решительно заявил.
- Хватит, слушай по существу. Из больницы я уже не выйду. Сразу после меня генкомом будет Черненко. Он болен, руководить не сможет. Править будут другие. И кто-то из этих других вдруг захочет сунуть свой нос в К-480. Ты же ничего не сможешь сделать, если я не помогу. Но я помогу, даже мёртвый. Сразу же после этого разговора пойдёшь с Сергеем, ты его знаешь, это мой охранник. Надёжный и преданный. Он тебе передаст семь больших синих папок, и одну серую. В синих – бомба – компромат почти на всю верхушку, и министров, и работников ЦК. Никто не должен знать, что они у тебя. Узнают, трудно тебе придётся. Но если всё же кто будет интересоваться К-480, тогда можешь ему заткнуть рот теми  документами из синих папок. Там всё, начиная от преступлений нашей верхушки до их счетов в иностранных банках.
И чуть помолчав, добавил:
-Мало я их чистил.
- Но если Вы знали, что все они жулики и преступники, то почему не судили их? Ведь у Вас была и есть вся полнота власти.
Андропов молчал, потом тихо начал говорить.
- Некоторых всё-таки судили. Хотя бы Чурбанова. Кое-кто покончил с собой. Например, Щёлоков. Ну, а судить надо было бы всех, или почти всех. А кто придёт на их место? Может и худшие?
- Может надо было, ставить из самых низов, честных коммунистов?
- Власть коварная штука. Она из честного человека делает злодея. Лишь немногие могут устоять. При Сталине коррупции не было – был страх потерять всё. Но жить под страхом долго нельзя.

- Значит система?
- Нет, идея социализма – хорошая идея, но ещё рано нам в социализм. Вот Швеция, Англия, Франция – может, им в самый раз, но не хотят.
- А зачем, там и так неплохо.
- Верно, верно, – грустно и тихо сказал Андропов.
- Вы ещё говорили о серой папке. Что там?
- Там один листок с фамилиями тех на кого ничего не найдено.
- То есть честных?
- Возможно, или просто не столь внимательно искали. Слушай главное: запусти, доведи до конца К-480. Думаю придёт новый руководитель… В общем решай сам. Мне не на кого больше положиться. Кроме тебя и двух радистов о «станции» уже никто не знает?

Андропов подчеркнул слово «уже».
- Да, все документы изъяты и уничтожены. Восемнадцатый отдел ликвидирован. Все сотрудники прошли обработку и отправлены на пенсии, на большие пенсии.
- В какой стадии К-480?
- Станция собрана, идёт наладка, подбирается экипаж под пробный пуск.
- Почему так долго, ты же говоришь всё собрано?
- Станция очень сложная и нужно время для наладки, притирки и людей и механизмов.


-Устал я, Володя, позови Сергея – я ему отдам распоряжение насчёт папок.
Из больницы генсек так и не вышел…
Эра Черненко прошла спокойно; никто проектом не интересовался.
5

198… «Новые люди» в компартии, в правительстве решительно брали власть от престарелый, тяжело дышащих большевиков. Один из таких облачённый большой властью и представитель ещё большего человека вызвал к себе Вершилина.
- Я в Комитете человек новый. И вот хочу кое в чём разобраться, но документов нет никаких, а люди почти все молчат, хотя кое-кто стиха называют Вас и какой-то проект К-480. Вы же были ближайшим помощником Андропова? Говорят К-480 его детище? Что это такое?
- Да, я был у Юрия Владимировича помощником, но о проекте К-480 не знаю.
- Это где-то в Сибири или на Камчатке. Неужели не знаете?
-А кто про это спрашивает?
Серые глаза «нового руководителя» пристально, не моргая смотрели в глаза полковника.
- Тот, кто этим интересуется там,– и новый руководитель посмотрел на потолок и снова уставился на Вершилина.
- Кто именно?
- Лучше Вам не знать, спокойнее будет. Так что, вспомнили о К-480.
- И всё же кто?
- Ну ладно – «новый» что-то написал и протянул листок полковнику.
- Я хочу с ними встретиться.
- С кем же? – удивлённо спросил «новый».
- С ними.
- Сразу со всеми или по отдельности, – с иронией спросил «новый».
- По отдельности с каждый,– серьёзно ответил полковник.
- Я думаю, скоро нам придётся беседовать в другом, менее комфортабельном месте.
- Думать иногда полезно.
В последующую неделю полковника Вершилина вызывали в Кремль два  раза. И кое-какие документы он там оставил, из тех, что ему отдал генсек.
 Эту неделю он чувствовал за собой слежку. А в доме сделали тщательный и аккуратный обыск. И такой аккуратный, что любой обычный человек ничего бы и не заподозрил.
Его опять вызывали в то здание, где он прослужил всю жизнь. И тот же «новый руководитель», правда, тон его был совсем иной, заискивающее глядя в глаза приветливо и ласково сказал:
- Владимир Петрович всё решено и всё согласовано на самом высоком уровне. Руководство знает, что Вы на пенсии, но просит Вас, чтобы Вы и дальше курировали этот проект. Его название нигде больше не будет упоминаться. А у кого длинные языки – мы укоротим. Так, если что надо – только скажите. И чуть помедлив:
-И личная просьба Штоцкого: у него сын на задании в Штатах…
-Что малый гадёныш уже вырос? - Молодой Штоцкий был замешан в одном грязном, мерзком скандале, связанном с убийством сотрудника милиции, и только вмешательство папочки спасло его от тюрьмы, а может и от расстрела. Об этом знали все.
- Ну, зачем Вы так? Люди меняются, полковник.
-Из гадёныша может вырасти только или большой гад, или мелкая гадина.
-И всё же Герман Львович просит Вас, лично, как отец. Да и его сын тоже раскаивается в своём проступке – он окончил институт международных отношений, и сам попросился на рискованную работу за границу.
-И всё же я, действительно, не знаю, чем могу Вам помочь.
-Видите ли Вы, об этом проекте, К-480, как это ни странно, мы узнали от нашего зарубежного  агента, и только потом, тут пошли слухи, никаких документов о К-480  нет. Младший Штоцкий должен был встретиться с агентом, который предоставил сведения о К-480. Объект К-480 это единственный шанс хоть что–то узнать о сыне Штоцкого, может есть какая-то связь. Как говориться, утопающий за соломинку хватается. А сейчас Штоцкий…Вы сами понимаете, какая у него власть.
-Я никого не боюсь.
-Зря, зря…Он очень любит сына. И если Вы, думаете, эти бумажки Вас спасут… Знаете, что давайте сделаем так: я Вам сообщаю секретные сведения, чрезвычайно важные для Вас, а Вы мне хоть что-то о К-480. Я играю по честному, и жду этого от Вас.  Хозяин кабинета замолчал, и пристально посмотрел мне в глаза , затем медленно, чеканя каждое слово, признёс:
-На Вашем СВЕРХСЕКРЕТНОМ объекте К-480 есть диверсант, шпион. Не мне Вам объяснять, зачем он там.
Этот «новый чекист» был неплохим физиомистом. По выражению моего лица он понял, как эта новость меня взволновала, хоть я и старался напустить на себя безразличие.
-Зачем Вы мне это говорите, я уже давно на пенсии. Что же касается объекта К-480, то это было давно, слышал краем уха, что этим плотно занимался генерал-майор Трошин.
-Дальше, дальше…,- мой собеседник затаил дыхание, как легавая перед броском на дичь.
-Это, пожалуй, всё…только однажды я его видел в форме подполковника, странно – думаю, генерал, а одет был как обыкновенный технарь.
-А где, где это было?- легавая взяла след, подумал я, но след ложный.
- В Североморске, в штабе соединения атомных подводных лодок.
-Форма, какая форма, подробнее, пожалуйста.
-Чёрная форма, как и у всех моряков.
-Он Вас узнал?
-Нет, или сделал вид, что не узнал.
-Так-так-так,- было видно, что он лихорадочно соображает:
-А когда это было?
-Точно не помню, где-то через пару недель после похорон Брежнева, можно поднять архивы, посмотреть мои командировки.
-А с какой целью Вы там были?
\-Был там, такой техник по фамилии, кажется, Бакиров. Поступили сведения, что он кое-что передал на Запад, меня и послали в помощь армейским особистам,- тут я частично не лгал. Бакиров действительно был. И его подозревали, но это дело вёл не я.
-Так…так,- уже протяжно, и несколько разочарованно произнёс хозяин кабинета:
-Будем считать, что разговор был продуктивным и деловым. И одна просьба, из Москвы не отлучайтесь.
«Ждите, ждите,- думал Вершилин, выходя из здания комитета:
Хорошо, что я один. Они не щадят никого. Я уже почти покойник. Документы их сдержат, но не на долго. А К-480 будет завершён – придут молодые, честные. И в новой России эта штука ох как будет нужна.
Да и Юрию Владимировичу я обещал. Слежка за ним велась уже почти в открытую. Это уже была не слежка, а демонстративное сопровождение. Новая власть как бы говорила: мы тебе верим, но сделай шаг в сторону и ты покойник – никакие компрометирующие документы тебе не помогут. На квартире кто-то ещё раз сделал тщательный обыск.
Вершилин понимал, что К-480 ищут, но пока ищут кое-как, не очень-то веря в его существование. Да толком и не зная, что это такое. Он, полковник Вершилин, очень хорошо обрубил все концы. Заводы, всё оборудование поставили, всё необходимое завезено. И командующий округом, после той взбучки у Андропова, никого из Москвы и близко не подпускает к объекту. Нужно мне туда ехать – решил Вершилин. Вдруг они не лгут, и Штатам удалось внедрить на объект своего человека, хотя всех так тщательно проверяли.
 Уйти от слежки было легко, но добраться до объекта? На самолёте? Когда они меня упустят, то во всех аэропортах будут следить. Не поможет и смена документов. Да, но следить будут только в столичных аэропортах. А если сесть где-либо в Уфе. Хм…
До Уфы его привёз друг, тоже пенсионер КГБ. Ехали меняя друг друга за рулём. Несколько раз останавливали посты ГАИ, но удостоверение личности на имя полковника Харитонова из МВД, совершенно подлинное, снимало все проблемы. Взяв билет по паспорту на это же имя, благополучно пролетев семь тысяч километров, и проехав на автобусе с пересадками ещё 300, полковник с небольшим чемоданчиком типа «дипломат» уже через двое суток после отрыва от слежки был в рыбачьем посёлке. Достав портативную радиостанцию, величиной с портсигар, он послал кодированный сигнал на объект. Через час с небольшим, около дощатой будки местной автостанции притормозил УАЗик с военными номерами, и спустя два часа он уже ступал по неоднократно хоженой  лестнице в подземелье:
А ещё через десять минут он говорил на военном совете руководства «станции», где присутствовали только командир и его замы, и главный конструктор.
- Партия и правительство в сложившейся политической ситуации решило ускорить запуск «станции», и начать поход немедленно, не дожидаясь конца наладки оборудования. Итак, уже больше года идёт регулировка, наладка, испытания оборудования.
Полковник выжидающе посмотрел на инженера и главного конструктора.
- В общем, все работы почти окончены, осталась мелочь. Но, я уже говорил, нужен пробный пуск, - ответил на вид человек лет 30 с печальными глазами.
- Как это понять? Был пробный пуск реакторов, был пуск ротора, что ещё надо?
- Нужно запустить всё в комплекте, и пройти в грунте хотя бы километров 20.
- Нет времени, политическая ситуация осложнилась. Пробный пуск будет началом похода. Все неисправности устраним в пути.
- Это может плохо закончится.
- Вы же  всё  проверили, тем более с Вами идут инженеры и техники, те кто строил станцию.
- Есть непредвиденные ситуации, когда неисправность, неверное техническое решение можно обнаружить только опытным путём.
-Повторяю ещё раз  - нет времени, начало похода через сутки.
-Нужен приказ,- подал свой голос командир.
- Вот мои полномочия, с этого момента «станцией» командую я. И Вершилин протянул командиру папку с документами.
-Здесь все необходимые подписи и печати.- Эти документы были приготовлены давно, ещё при Андропове.
-Выходит, я не нужен, как командир?
-Нет – нет, Вы не поняли. Вы остаётесь командиром «станции», я же буду осуществлять общее руководство, с Москвы. Правда, есть одна особенность - в критической ситуации Ваш приказ должен быть согласован с подполковником Трошиным. Он правомочен Ваш приказ отменить. Это есть в документе.
\-\Значит, всё-таки не я командир?
-Полковник, не становитесь в позу обиженного. В приказе ясно сказано- в критической ситуации. Другой вопрос, весьма неприятный,- Вершилин обвёл всех присутствующих взглядом,- по агентурным данным у нас на объекте шпион. Кто он, неизвестно. В какой структуре тоже. Может в охране, может среди строителей, а может и в самом экипаже.
Все молчали, да и что было говорить: весь экипаж был проверен многократно. Так тщательно проверен.
-Нужно проверить всех ещё раз, я понимаю, неприятно, но надо. Подполковник Трошин, проверку будете делать Вы.
-Слушаюсь.
Вершилин встал, и  посмотрел на часы.
- Сейчас десять ноль-ноль.
6
Ровно через сутки экипаж 123 человека, 102 синих и 55 черных заняли свои места на «станции».
Центральный командный пункт.
- Первый реактор?
- Пять процентов мощности.
- Второй реактор?
- Пять процентов мощности.
- Роторный отсек?
- Всё готово.
- Пуск.
Раздался низкий вибрирующий звук, и чудо сделанное гением одного народа на погибель другого народа во имя великой идеи начало свой путь. Попыталось начать … но с места не сдвинулось.
- Роторный, что случилось?
- Нет сцепления с грунтом.
- Как это?
- Ошибка в расстоянии от ротора до грунта.
- Отбой роторный, отбой всем остальным.
Многократно проверив все системы и блоки станции, забыли чисто с русской безалаберностью об одной мелочи. Как в начале XX века на заводе Форда, сделав первый автомобиль, не смогли его выпустить с завода, так как ворота оказались узкими, так и здесь предусмотрели всё, но плохо рассчитали расстояние от ротора до вертикальной стенки грунта. В течении 2 суток электрокарами возили  грунт, и засыпали этот, так некстати пришедшийся зазор.
Снова послышался низкий звук электромотора, вращающий ротор шнека и огромная блестящая конструкция стала медленно, очень медленно вгрызаться в землю.
Прошло три часа и всё тело станции исчезло в грунте. Объект осиротел. Огромный зал выглядел пугающе пустым. Начался новый этап в жизни объекта под названием К-480, который проводил Вершилин. Завершающий этап, нужно было частично реабилитировать оставшихся «синих», что предполагалось сделать в закрытом военном санатории на Урале. А «чёрным» предполагалось наоборот ввести препарат, который заставит их забыть всё, что было в последние несколько лет. В течении дня все «черные» и «синие» на вертолётах были переправлены на ближайший военный аэродром, где их ждал транспортник.
Два дня сапёры таскали взрывчатку, минируя объект К-480 по всему периметру. Затем прозвучало множество взрывов, слившихся воедино, и объект К-480 перестал существовать. На его месте образовался огромный котлован, и который, вскорости был засыпан грунтом рукотворной сопки. Мотопехотный полк был расформирован. Ракетный дивизион отправили в другой округ вместе с батареей «Шилок». Стройбат разобрал дорогу, снял колючку и выкопал элетрокабель. Минёры решили мины не извлекать из земли, а взорвать их при помощи катка, который катил перед собою танк. Всё было по плану, разработанному несколько лет назад. Командующий округом ничему не препятствовал, Вершилину были предоставлены все возможности. Через четыре дня всё было кончено. Вместо двух сопок была одна, как и пять лет назад, как и сто лет назад.
В это время в Москве за утерю объекта слежки были наказаны несколько сотрудников госбезопасности, один даже понижен в звании. Но так как никаких документов об объекте К-480 не было, то о нём просто забыли, считая всё слухами. Немного сложнее было с компроматом. Вершилин – это не мифический К-480, и он был в Кремле, и грозился предать их гласности, если его не оставят в покое. Но он пропал. И о нём тоже забыли.
Уничтожив объект, и ещё раз сменив имя, Вершилин вернулся в Москву. Стал жить на конспиративной квартире, о которой никто, кроме его и Андропова не знал, и которая была зарегистрирована на некоего Александрова, военного пенсионера, по документам которого, и жил Вершилин. Раз в неделю он встречался с одним из радистов, а в следующую с другим. Они, радисты, друг о друге не знали, но жили тоже по фальшивым документам военных пенсионеров досрочно вышедших на пенсию, в связи со службой на Крайнем Севере, где год шёл за два. Их задача была: одному пятого числа, другому двадцатого числа каждого месяца спускаться в Метро-3 и выходить на связь со «станцией».
Связь под землей имело свои особенности. Эта связь могла вестись только на сверхдлинных волнах с антенной не менее, чем семьсот метров длиной. А это можно было сделать только в «Метро-3». Совершенно секретный объект специально построенный для связи со «станцией».
7
198…. Июнь. США. Штат Виржиния.

Узенькое асфальтированное шоссе перекрывала ограда из толстых металлических прутьев, высотой метра четыре.
Перед небольшими закрытыми воротами остановился, отчаянно сигналя, серебристый «форд».
Громкий голос из где-то скрытого динамика:
- Извините, сэр, но Вы должны выйти из машины и показаться.
- Ты что, Френк, сдурел, это же я, Билл. – голос принадлежал высокому, худощавому человеку, лет 45, одетому, не смотря на жару, в строгий чёрный костюм.
- Извини, Билл, это приказ шефа, касается всех без исключения – голос с динамика был непреклонен.
Хлопнула дверца автомобиля.
- Ну, увидел? – с раздражением спросил высокий.
- Всё окей,– невозмутимо ответил динамик, и ворота плавно открылись.
Предупрежденный охранником хозяин ждал около дома.
- Хелло, Джек, что это ты такой подозрительный стал?
- Хелло, Билл, старость, – коротко, но в тоже время ясно ответил человек небольшого роста и неопределённого возраста. Ему можно было дать и 45, и 65 лет. Одет он был в шорты и лёгкую светлую рубашку.
- Жара, пойдём в дом. Что-то ты зачастил, я же всё отправляю по электронной почте.
- Нужна личная встреча. – проговорил высокий, входя в дом и усаживаясь в кресло.
- Что будешь пить? – садясь напротив, спросил хозяин.
- Апельсиновый сок, но ты раньше ничего и никогда не предлагал – удивился высокий.
- Люси, апельсиновый сок и кофе, пожалуйста, - негромко сказал в невидимый на столе микрофон хозяин дома.
- Люси? Что у тебя, новая экономка?
Хозяин немного помолчал, затем хотел что-то сказать, но звук отрываемой двери не дал этого сделать.
Вышла с подносом женщина, лет 35. Высокого роста, с пышными формами, со строгим лицом. Оно, лицо, было бы красивым, если бы не большие голубые глаза, которые делали его прекрасным. А длинные русые волосы, заплетённые в толстую косу, ещё больше усиливали приятные впечатление, которое невольно внушала эта женщина. Одета она была в светлое платье, которое лишний раз подчёркивало её обаяние.
- Пожалуйста, сэр, - она, поставив поднос на стол, вышла.
Да нет, не вышла, а выплыла. Походка у неё была плавной и удивительно лёгкой. Отчего-то было такое ощущение, что она действительно плывёт над землёй, а не ходит.
- Понятно, всё понятно, - медленно проговорил высокий,– почему ты предложил сок. – Хочешь удивить, похвастаться? Новой экономкой? Старая-то не такая была …
- Да, ты прав – это новая экономка. Выбрал в агентстве, отличные рекомендации, высшее медицинское образование, да и повар отличный.
- Может она и не только повар? – жирно, двухзначно намекнул Билл.
- Да, ты опять прав, она отвечает за весь дом – делая вид, что не понял намёка, улыбнулся хозяин.
- Я не о том.
- Тебе одно на уме, старый ты баловник. Мне уже не до этого, она очень порядочная женщина.
- Да по мне, делайте Вы что хотите. Но у неё славянская внешность – ты её проверил по нашим каналам? – с едва заметной тревогой спросил Билл.
- И тут ты прав. Она полька, но в Штатах давно. Была замужем, но муж умер, прямо за столом: тромб. Профессия – врач, но когда муж умер, у неё прямо на глазах врачом работать не смогла. Френк проверял – всё соответствует действительности
- Хм, с такими данными и прислуга?
- Ты не веришь, что могут быть порядочные женщины?
- Да, верю, верю я. Но здесь ты. И моя обязанность предотвратить любую утечку информации.
- Да, что я – старый пенсионер.
- Хм, знаешь, какая ходит легенда по управлению? Когда новый управляющий финансами сказал директору, что на тебя уходит очень много денег? Я скорее разгоню всё управление, но его, то есть тебя, оставлю. Вот, что сказал директор. Так что ты – это наше главное стратегическое оружие.-  Билл льстил хозяину дома, но в его словах была какая-то доля правды.
Билл Дранглер занимал должность неофициального помощника шефа ЦРУ «по некоторым вопросам» как за глаза называли его друзья, а врагов у него не было. Живых врагов.
А Джек Онмайзер был аналитиком, который всю жизнь проработал в разведывательной службе. Благодаря своим удивительным умственным способностям он мог спрогнозировать и обосновать любую политическую, экономическую и военную ситуацию. Например: в далёком 1959 году он , ещё будучи студентом колледжа, предсказал, что Советы заинтересуются Кубой, а Фидель Кастро станет красным. Правда, ему никто не поверил. Немалая его заслуга была в том, что в Чили к власти пришёл Пиночет. Вторжение Советских войск в Афганистан им было спрогнозировано с точностью до двух дней, за год вперёд. Все директора ЦРУ ценили его острый ум, его интуицию и создавали ему для работы идеальные условия.
Живя в Советском союзе, его грудь украшали б многие ордена, здесь же его заслуги измерялись денежными вознаграждениями, которое измерялось суммой с пятью нулями в месяц.
Уйдя два года назад на пенсию, он поселился здесь, в труднодоступном месте, в хорошо охраняемом поместье, которое ему досталось от родителей. Но и сейчас его не оставляли в покое. Правда, нагрузка снизилась, но довольно часто с заданиями, как и сегодня, приезжал Билл.
- И всё-таки я на пенсии, Билл. Пускай работают молодые, а мне отдыхать.
- Никто за тобой из молодых не угонится.
 Вчера директор был у Президента. Президент обеспокоен положением, которое сложилось у Советов. Мы не знаем, что они замышляют. В конце семидесятых они говорили о мире, о сокращении вооружений, а сами ввели войска в Афганистан. Он боится, что к власти придёт какая-нибудь одиозная фигура, и вместо холодной войны будет …
- Да, опасения не беспочвенны. Брежнев слаб. Генералитет, МВД, все эти структуры могут устроить переворот, но они погрязли в коррупции, во взятках. Политбюро инертно, и не способно руководить страной. Реальная власть у КГБ. Эту организацию ещё не изъела язва коррупции, и она пользуется, уважением у народа. Её руководителю – Андропову, удалось реабилитировать своё ведомство за массовые репрессии в 37-39 годах.
Благодаря, литературе, фильмам о чекистах, и сокрытии «другой» негативной информации народ верит КГБ и его руководству. И думаю, что он будет приемником Брежнева. И поведет жёсткую политику, чтобы как-то обуздать коррупцию. Но это ему не удастся. Чтобы победить преступность нужно применять методы Гитлера или Сталина, а это на данном этапе недопустимо. Так что Андропов будет вынужден, ограничится полумерами.
Всё что говорил хозяин дома, Билл открыто записывал на портативный диктофон, чтобы дома ещё раз всё хорошенько прослушать, и обстоятельно доложить директору.
- Да, что там говорит наш Друг? – Вдруг спросил Джек.
Друг – это псевдоним одного высокопоставленного генерала из ведомства Андропова. Он сам предложил услуги ЦРУ и ничего за них не  просил, и не получал. Его сведения всегда были точными и важными.
- Вот поэтому я и здесь. Друг сообщает, что КГБ осуществляет какой-то технический проект, очень секретный. И доступа у него к нему нет.
- Интересно, я думал раньше об этом. В гонке вооружений Советы проиграли и у них может быть какой-то проект, сногсшибательный. Но осуществить его можно лишь под руководством КГБ. Одно оно может обеспечить полную секретность. Для того чтобы ответить точнее мне нужны реальные данные об экспорте и добыче металлов в СССР. И карты со спутников Дальневосточного побережья, и побережья Балтийского моря, где проходит граница Советов, вглубь километров на 50-100.
- Но это же целый грузовик карт.
- Нет, 3 грузовика, мне нужны карты побережья, те которые были 3 года назад и 7-8 лет назад, и теперешние. И посади весь отдел за работу: пусть отбирают карты, где будут изменения рельефа, построек или новые строения, новые дороги – по сравнению со старыми картами трёх и 7-8 летней давности. Ещё нужны данные об изготовлении ядерных реакторов и точные места их установки.
- И всё, – иронично спросил Билл.
- Пока да, - серьёзно ответил Джек.
Прошло почти 4 месяц. Там же и те же.
_ Ну, и работёнку ты нам подкинул, почти 4 месяца. 80 человек с лупами лазили по расстеленным на полу картам. Нашли 48 изменений. Всё здесь, - и он похлопал по портфелю. А насчёт реакторов – ты гений. Реакторы прослежены все, кроме двух, самых мощных. Они ещё не готовы, но спроектированы так, что могут работать долгое время автономно, охладитель жидкий металл, и стоимость на порядок выше обычных. И к сожалению, наш человек не смог узнать  куда они? А он не последний человек на заводе. И вот сводка о добыче и экспорта металлов.
Прошло ещё 2 месяца, те же и там же.
- Смотри сюда Билл, вот здесь обозначено кружочком. Что видишь?
- Здесь гора и больше ничего.
- А здесь.
- Гора и рядом маленькая горка.
- А вот здесь.
- Две горы, та что была маленькая стала больше первой и железная дорога от моря, хотя раньше не было.
- Ну, что думаешь?
- Хм, это ты у нас гений?
- Новая гора, это новое производство чего-то.
- Но, если производство, то где линии электропередач.
- Это не важно; могут быть электрогенераторы, а может проложили мощный кабель. Важно узнать, что Советы там делают. У меня есть предположение, но нужно точно знать. Пошли разведку, узнай кто охраняет, постарайтесь узнать всё, что возможно. Кто обслуживает железную дорогу. Расспрашивайте местных жителей. Платите любые деньги, любые, но добудьте информацию. Чую что Советы затеяли что-то страшное. Страшное для Америки, страшное для всего человечества.
Билл никогда не видел Джека таким встревоженным.
- Да, Билл, и ещё пусть этот ваш человек на заводе выведет из строя ядерные реакторы.
- Джек, ты понимаешь, о чём говоришь. Ядерный реактор – это тебе не пылесос, он весит тысячу тонн.
- Кто он, этот Ваш человек, какую должность занимает?
- Заместитель главного технолога.
- В реакторе есть голова – это автоматика, что им управляет. Я не знаю как, но он должен вывести её из строя. Пусть какое-то реле закоротит или ещё что-нибудь. Обещайте ему что угодно, хоть вывести его в дипломатической почте. Обещайте 10, 100 миллионов. Да хоть миллиард!
- Что, так серьёзно, Джек?
- Очень, Билл, очень!
Оба некоторое время молчали.
- Да, для тебя хорошая новость, Джек. Мы проверили Люси. Она чиста.
- Я это знал.
- Но всё же ей лучше как можно реже покидать поместье.
- А как это сделать? Она молодая женщина. У неё есть личная жизнь.
- И всё же.
- Ты заметил, что принеся нам выпить – она уходит в оранжерею. А Френк несколько раз в день проверяет дом на предмет «жучков».
- Да, знаю, ты осторожен,но…
- Я понял,- немного раздражённо сказал Джек,- но, вернёмся к нашим «баранам», нам нужно внедрить нашего человека на этот объект. Пусть Друг поможет.
- Но он может засветиться, и мы потеряем ценнейший источник информации.
- Не важно.
- Не важно? А что важно?
- Я уже говорил, узнать что там?
- Джек, дружище, может ты устал?
- Ты считаешь, что я старый и выжил из ума? Не хотел тебе говорить, но теперь скажу. Думаю, что там идут работы аналогичные нашему проекту ХХ-800 – подземный ядерный крейсер.
- А средства? Где Советы возьмут деньги, они и гонку вооружений проиграли, потому что обанкротились.
- Проиграть, то проиграли это верно. А насчёт денег, думаю, найдут. Нашли же на вторжение в Афганистан.
- Такой проект невозможно скрыть.
- Это у нас дальше проектирования не сдвинулось. Всё потому, что нужны громадные средства. А конгресс их не даст, а если и даст, то об этом будут знать все. У русских всё проще, что решит политбюро, или даже один человек – генсек, то и будет. И полная секретность.
- Но почему подземный? Может это просто новая сверхмощная подводная лодка?
- Советы сократили экспорт вольфрама на 80%.
- Ну и что, у них есть лодка из титана, а теперь решили делать из вольфрама. Насколько я знаю, вольфрам очень прочный металл и самый тугоплавкий.
- Да, правильно, очень прочный и хрупкий, но если к нему добавить ещё кое-какие редкоземельные металлы, то этот сплав приобретает пластичность и вязкость, сохраняя при этом высокую твёрдость и тугоплавкость. Этот сплав по прочности в 20-30 раз превосходи танковую броню.
- Ну вот, так чем плох такой сплав для подводной лодки?
- Вольфрам очень плотный металл и лодка из него сразу же пойдёт ко дну, это во-первых. Во-вторых, подводные лодки делают на заводах, где есть инфраструктура. И в третьих, кто будет делать субмарину в 20 километрах от моря?
- Ну и дела, что я теперь скажу директору, а он Президенту?
- Ничего, сначала нужно узнать точно.
- А не будет поздно?
- Кто знает, в любом случае нужна разведка.
- Хорошо, я этим займусь.
8

Прошло полгода. Поместье Джека Онмайзера.
- Плохие новости, Джек.
- А когда были хорошие, с хорошими ты ко мне не приезжаешь.
- Верно. Ты палочка-выручалочка.
- Что случилось?
- Четверо наших, спалилось.
- Один не дошёл до объекта, был убит патрулём, другой подорвался на мине. Третьего взяла машина в посёлке, но он успел принять яд.
- Что удалось им узнать?
- Объект размером 5 км на 4 км охраняет пехотный полк, из азиатов. Объект обнесён колючей проволокой, по которой пропущен ток высокого напряжения. Всего постов 70-80, и патрули на автомобилях вокруг объекта. И мины, мы  о них и не знали. У местных жителей ничего не узнаешь, эти военные с ними не общаются вообще.
- Но это же, само собой разумеется. Вы же не дети, там полная секретность. Но ты же знаешь, как несут службу Советы? Кому хочется ходить по холоду или жаре, может сидят там, где найдётся щелочка?
- Нет, не тот случай. Посты проверяют через каждые 15-20 минут.
- Ты не сказал про четвёртого.
- Четвёртого ты знаешь. Это хитрый лис.
- Хм. Он же на пенсии, на своём ранчо.
- Я сам к нему ездил. Уговорил.
Билл промолчал, чего  ему стоило, уговорить хитрого лиса.
- Так вот он него нет никаких известий уже 20 дней.
- Если «хитрый лис» ничего не смог, то больше посылать людей не стоит.
- Я тоже так думаю.

9
Объект К-480.

«Хитрый лис» удачно десантировался из подводной лодки, как и его предшественники в 60 километрах от объекта в районе рыбацкого посёлка. Ближе было нельзя, так как в море напротив, дежурил эсминец с запасом глубинных бомб на борту, которые бросал в воду на любой подозрительный звук в наушниках акустика. Да и к посёлку удалось пробраться, идя под килем рыболовного траулера. За два километра от берега, малая глубина не позволила подплыть ближе, выйдя из торпедного аппарата с аквалангом и таща за собой 70 килограмм груза через 4 часа плавания глубокой ночью «хитрый лис» вышел на пустынный берег в трёх километрах от посёлка и в 64-ех от объекта. Ночью идя, днём отсыпаясь, ему удалось избежать мобильных патрулей и через 4 дня подойти к объекту вплотную. Наблюдая в бинокль за объектом, он понял, что за проволоку может пройти только через подкоп, а вот через минное поле шириной 20 метров пройти невозможно. Оставалась надежда, пройти через ворота, там, где проходила железная дорога. Но и этой надежде не суждено было сбыться. На проходе железки через колючую проволоку стояло напротив друг друга, на расстоянии 20 метров один от другого 2 поста, по 3 человека в каждом. Точно также был оборудован вход грунтовой дороги на объект, по которой патрули выезжали за территорию объекта. Казалось всё, путей проникновения на объект нет. Но не зря его звали «хитрый лис». Ещё раз, обследуя по периметру объект, он заметил узкую полоску шириной не более метра, на которой растительность была чуточку другого цвета, чем всё вокруг, уходящую от объекта вдаль, в сторону рыбацкого посёлка.
Полдня «хитрый лис» думал об этом. Единственное что пришло в голову – кабель электроснабжения, ведущий от посёлка. Ещё 3 дня ушло, чтобы добраться до посёлка и проверить эту версию.
Кругом вечная мерзлота, грунт оттаивает ненамного, значит копали неглубоко, и мины над местом прокладки кабеля не ставили. Чтобы взрывом не повредить его.
4 ночи ушло на то, чтобы сделать подкоп, можно было и быстрее. Но «хитрый лис» относил землю далеко от объекта. Точно рассчитав время, когда пройдёт патруль, а это где-то около получаса, и за это время «хитрый лис» думал замаскировать лаз и далеко от него уйти. Но…
- Разява, потерял такой зажигалка?
Солдат нерусской национальности с лычками ефрейтора упрекал солдата среднеазиатской национальности с чистыми погонами.
- Товарищ ефрейтора, я не хотела?
- Не хотел, а не не хотела. Ты что женщина?
- Нет.
- Правильно, ты чурка, как говорят русские.
- Она же и Вас говорила.
- Это, Махмуд, они говорят на всех нерусских, но мы гордый народ и в глаза они нас так не называют, а Вас Махмудов, в открытую.
- Я не Махмуд, а Мухаммед.
- Всё равно, смотри лучше вперёд, может где отпуск крадётся, как у сержанта Ахменджанова.
Ефрейтор Меланидзе и сам не совсем хорошо знал русский язык, но это не мешало ему учить русскому языку своего напарника, который до службы вообще ни одного слова не знал по-русски. Патрули были специально подобраны так: один очень плохо или почти не говорил по-русски, другой намного лучше. Так рекомендовали психологи, - меньше будут болтать о постороннем на посту, и в тоже время чётко понимать команды. Вот и сейчас ефрейтор вспомнил сержанта Ахмеджанова, который уничтожил вражеского шпиона, и  получил месячный отпуск и лычки сержанта, и его напарнику дали лычки ефрейтора, и тоже месячный отпуск. И это был уже не первый случай награждения отпуском.
 Но если бы не  злополучная зажигалка, то всё у «хитрого лиса» удалось бы. Потерянная зажигалка решила судьбу старого и опытного разведчика. Патруль, нарушив график движения, вернулся искать зажигалку и две очереди почти одновременно впились в тело «хитрого лиса». Последнее, что он успел подумать:
- Старею, зря согласился…

Люси, она же Ирина Сикеревич по мужу, в девичестве Полянская, вышла замуж на третьем курсе мединститута за своего же однокурсника по большой любви. Они были идеальной парой. Учась вместе, строили планы на будущее. Но случай… На последнем курсе института им предложили работу за границей, на очень выгодных условиях. Определённую работу. Два года подготовки. Учили всему: языку без акцента, радиодело, шифрование, физическая подготовка, учили убивать голыми руками, метко стрелять из любого вида оружия, виртуозно водить автомобили всевозможных марок, профессионально плавать с аквалангом. Но самое главное – учили американскому образу жизни, учили мыслить по-американски.
Их внедрили почти идеально. Легенду Люси почти невозможно было проверить: её родители, погибли в автокатастрофе, воспитывала занималась  бабушка, которая умерла, когда Люси было 18 лет. А дом, в котором они жили попал под снос в вязи со строительством аэропорта. Хорошая легенда была и, у её мужа, Александра. Советской разведке удалось достать документы спившегося бомжа, умершего в приюте. Но самое главное, что он был сиротой. Факт смерти удалось скрыть, за определённую плату подкупили санитаров морга. Более того, проучась 5 лет в США, чтобы иметь легальные документы врача,  плюс мединстнтут в Союзе, они оба стали отличными врачами. Им дали ещё год полностью адаптироваться к местным условиям, а затем началась работа.
По мелочам их не трогали, не тот уровень, слишком много средств затратили на их внедрение. Со всеми заданиями они справлялись блестяще, не вызывая никаких подозрений. Они по-прежнему крепко любили друг друга. Детей у них не было. Хотя центр был не против пополнения их семейства, семейная пара с детьми не вызывает ни каких подозрений. Но они сами не хотели. В случае их провала, а такое было возможно даже при идеальной работе, дети могли попасть в приют. До конца их контракта оставался год, когда Александр за обеденным столом вдруг побелел, и ему стало не хватать воздуха.
- Мне плохо, очень плохо … - это были его последние слова.
Ничем никогда наболевший, совершенно здоровый Александр умер мгновенно, не успев даже встать из-за стола.
Вскрытие в американской больнице показало: оторвался тромб и перекрыл аорту. Казалось, всё померкло для Ирины, жизнь потеряла смысл. Она просила, требовала, умоляла отправить её на родину, там были её мать и отец, а также родители Александра. Но у руководства внешней разведки были другие планы. Ей поставили условие: последнее задание и она едет домой. Проработав полгода у одной престарелой дамы экономкой и по совместительству врачом, она, получив отличные рекомендации, предложила свои услуги в агентстве по найму. Она подходила многим клиентам, но всех отпугивала зарплата, которую она требовала за свою работу. И только Джек Онмайзер её нанял. Деньги для него были не проблема. На это и рассчитывал советский резидент.
Вот она уже больше года у Джека, и сообщила много ценных сведений. Пора бы и домой. Сегодня она шла на встречу с новым руководителем.
Старый опытный Николай Степанович Пильский, благополучно проработав 28 лет, был отозван в Союз.
Встреча должна состояться в мотеле. Изменив причёску, и надев очки с простыми линзами – стала совсем не похожей на себя.
Оставив машину метров за 200, и найдя домик под номером 8, она вошла без стука в слегка приоткрытую дверь.
На широкой кровати полулежал мужчина, довольно-таки приятной наружности, лет 25. Увидев её, он приподнялся.
- Извините сэр, я кажется, ошиблась, здесь все дома такие одинаковые, - произнесла она условленный пароль на чистом английском.
- Привет, привет, я думал ты придёшь попозже, - мужчина ответил по-русски, он был слегка пьян.
- Извините, сэр, я действительно ошиблась,– и взялась за ручку двери.
- Да не ошиблась ты, Стюарт, а ответ: не только дома, но и мотели одинаковые. Правильно?

- Да, сэр.
- А что ты так официально, я первый раз здесь, мне всё интересно. Присядь здесь.
- Возле стола тоже неплохо, сэр.
- Что ты всё сэр да сэр. Будь, как дома, я тут всё проверил, всё чисто, всё стерильно.
- Всё равно нужно остерегаться. Моцарт был очень осторожен, потому так долго и проработал.
- Моцарт, это Пильский что ли? Этот дремучий дед. А ты Стюарт, королевская фамилия. Неплохо сохранилась для своих лет, видел твоё досье.
Этот тон, эта развязанная манера её очень удивляла, но это была Америка и он был её руководителем, она промолчала.
- Иди сюда, крошка, - почему-то с какой-то издёвкой он опять подозвал её, - здесь и поговорим.
- Что интересует центр, и зачем личная встреча если есть тайник. Это может быть опасно.
Он ухмыльнулся.
- Ладно, сначала дела. Что ты сообщала в последний раз, повтори.
- Они знают про объект.
- Какой объект.
- Где-то в Сибири, я точно не знаю.
- Вот деловая, точно не знаешь, узнай дальше.
- Один из ядерных реакторов, которые прибудут на объект, будет неисправен, но неисправность проявится не сразу, а через год-два после эксплуатации. У них свой человек на заводе.
- Свой? Кто? Опять не знаешь. Дальше.
- На объект они внедрили своего человека.
- Кого именно. Что, снова не знаешь? Что же ты знаешь?
- Эти сведения мне и так чудом удалось достать.
- Слушай новое задание. Этого, как его, Кентавра, нужно убрать.
- Как убрать?
- А как убирают? Любым способом на два метра под землю.
- Зачем?
- Вопросы здесь не ты задаёшь. Ты лишь исполняешь, что тебе приказывают.
- Мы столько времени затратили, чтобы к нему внедриться.
- Ерунда. Иди сюда, - в третий раз он позвал её. Молчание было её ответом. Что делать? Уйти и использовать резервный канал связи.
Он не дал ей до конца додумать, резко вскочив. Сделав два шага их разделявшие, обнял её и вместе с ней упал на кровать. От неожиданности она не успела вовремя среагировать, затем сгруппировавшись выскользнула из его объятий.
- Как ловко, - он захохотал, затем вскочил и снова попытался её обнять. Но она уже готова была ответить. Сделав шаг назад, так что он обнял лишь воздух, она со всей силы дала ещё пощёчину. Левая половина лица у него стала красной.
- Ах, ты, сука потёртая. Даже так. Да ты знаешь, кто у меня отец? Другая за честь посчитала бы. Старуха трухлявая, - ругался он, держась за щёку.
Затем ухмыльнулся.
- Ладно, так даже интересней, - и снова бросился вперед.
Удар носком туфли в промежность, заставил его присесть и взвыть. Она попыталась выйти, но между дверью и нею был он.
Отправившись от удара он встал.
- Тварь, теперь я тебя вздрючу во все дырки, а потом в Союз, в тюрьму, сука.
Его бросок она не смогла предотвратить, и они упали на кровать. Все-таки он был намного тяжелее и сильнее неё. Рывком, закинув её руки за голову, он попытался расстегнуть блузку, что была на ней. Поняв, что сейчас случится то, чего она не хочет, она, нащупав в своих волосах красивую заколку, длинной с сигарету, сделанную в лаборатории КГБ, заученным, отработанным до автоматизма движением нажала скрытую кнопку. И вот уже не заколка, а острое плоское длинное шило. Левой рукой прижав его голову к своей, правой она воткнула заколку в затылок, в специальную точку. Давно, очень давно, ещё в Союзе, тренировалась делать это на трупах, которые привозили  морга. Навыки остались. Он даже не вскрикнул. Лишь удивлённые глаза смотрели на неё. Лезвие вошло в определенную точку и перерезало нервные волокна, идущие от мозга. Сбросив с себя, то, что секунду назад было уверенным, здоровым мужиком, она встала, подошла к умывальнику, вымыла заколку, сложила её и воткнула себе в волосы, затем, забрав все документы, тщательно вытерев ручку двери, а больше она не за что не бралась, вышла.

Через два дня его нашла уборщица отеля. Хозяин вызвал полицию. Поскольку документов не было никаких, его отправили в госпиталь. Это уже был не человек, а растение. Всё видел, всё слышал, но ничего не мог сделать. Ни рукой, ни нагой не мог пошевелить. Речь также отсутствовала. Его машина – шикарный мерседес – дня три стояла около мотеля. Затем в полиции сообразили, что по автомобилю можно определить хозяина. Но автомобиль оказался взят в прокате по подложным документам.