Путь к Истине. Глава 4

Глава 4
Сон обрывается. Юлий вырывается из цепких оков забытья настолько резко, что инстинктивно вскрикивает, испуганно вертя головой. Просто кошмар, он дома, в родном отцовском поместье. Рука скользит по лицу и волосам, размазывая холодный пот. Голова идет кругом, мысли путаются. Сколько же он проспал? Неважно, пора действовать.
Сделав несколько рывковых вздохов-выдохов, встает. Одежда рядом, кем-то заботливо сложена на стуле. Руки погружаются в шелк, с блаженством Юлий вдыхает свежесть туники. Сейчас бы ванную да по горло водички, да пенки побольше, а потом в гимнастический зал… впрочем, обойдусь, дела, дела…Придирчиво оглядев себя в зеркале, Юлий зализывает волосы при помощи пальцев, не сильно меняя первоначальный вид.
- Молодой барон, - в вошедшей с подносом Татьяне невозможно не заметить немыслимую еще вчера бодрость духа, - рада, что вы проснулись. Как самочувствие?
Экономка, совсем по девичьи, взвизгнув, едва успевает отскочить, умудрившись не опрокинуть содержимое подноса. Юлий ядром из пушки проносится мимо, схватив без лишних церемоний чашку кофе и булочку.
- Иван, - крикнул он с набитым ртом, - седлай коня, я уезжаю.
Слоняющийся без дела сторож застывает как вкопанный, недоуменно хлопая глазами. Застегивающий дорожный плащ Юлий медленно поворачивает в его сторону взгляд, отчаянно стремясь придать ему хмурые черты.
- Что-то не так?
- Уже бегу, ваше превосходительство, - старик заохал и засеменил к выходу.
Наконец оставив поднос с завтраком в покое, экономка догоняет всполошенного и немного нервного Юлия.
- Мальчик, куда ты так рано? – залепетала она. – Ты ведь недавно приехал, - голос ее затихает, чувствуется неуверенность и неловкость, - даже не был на могиле отца.
Жестом прося помолчать, юноша губами касается кофе.
 - С сахаром что ли? – он удивленно смотрит на домоправительницу.
- В-ваш отец всегда так пил.., - Татьяна вконец смутилась, но мигом взяла себя в руки. – Юлий, я же серьезно с тобой говорю!
- Я тоже. У меня дела. – Юноша, не глядя на Татьяну, быстро одевается, футляр с документами вешает на плечо. – Как принято говорить, без бумажки,…а у меня диплом академии, рекомендации и это хоть что-то да стоит. Отправлюсь в епархию, на встречу с епископом.
Не останавливаясь, Юлий допивает кофе и натягивает высокие сапоги, нагайку заправляет за пояс. Управляющая все время бежит следом, быстро перебирая ногами и путаясь в длинной столе.
- Но мой мальчик, какая епархия? Какой епископ? Может, стоит сперва сесть и все обсудить? Лето еще только началось, тебе нужно отдохнуть, а потом мы подыщем тебе хорошее место…
Яростный взгляд обрывает полу разборчивый лепет. Татьяна застывает, глядя на молодого барона со смешанными чувствами. Десятки раз она видела его перепалки с отцом, но сейчас во взгляде парня вспыхивают языки настоящего пламени.
- Мой отец всегда доверял вам, Татьяна, - опустив обычное «матушка», мрачно проговорил он. – Надеюсь, вы и впредь будете должным образом заботиться о порядке и благополучии поместья.
- Не забывайтесь, молодой человек, - румянец пробивается сквозь толстый слой грима, на какое-то время экономка становится прежней. – Я нянчила вас с пеленок, управляла поместьем еще до вашего рождения и не позволю…
С невозмутимым видом барон проводит пальцем по паркету, демонстрируя Татьяне толстый слой пыли.
- В доме грязно, - констатировал он, - ураган сильно повредил сад, и я не вижу, что бы с этим бедламом кто-то управлялся. Надеюсь, к моему приезду все будут заняты прямыми делами. Если нет моего отца, это еще не означает…
- Ваш отец, юноша, - стальным голосом обрывает его экономка, - был требовательным, но он уважал работников и всегда прислушивался к нашему мнению. Надеюсь, вы учтете это. На будущее.
Нахмурившись, Юлий не находит что ответить. Скрыв взгляд, он разворачивается и молча покидает дом, едва не сталкиваясь с вернувшимся сторожем Иваном.
- Что происходит с нашим мальчиком? – прошептала, едва сдерживая слезы, Татьяна.
- Дай ему время, - пробубнил в бороду Иван. – Он потерял отца, отвергнут в академии. Поставь себя на его место. Он молод, ему хочется жить, пусть попробует, вдруг да пробьется.
Татьяна отодвигает штору, глядя, как гарцует в ожидании путешествия конь. Юлий грузно и неуклюже карабкается на спину животного, едва удерживая его на месте.
- Ребенок еще, - горько улыбается старушка. – Но я волнуюсь за него. Что-то в нем, Ваня, надломилось. Что-то, что аукнется не раз и не два. Не к добру эта чувствую поездка, ох не к добру.
Но услышь Юлий эти слова, едва ли вызвали они нечто более презрительной полуулыбки. Скачка захватывает дух, ветер приятно хлещет по щекам, развивает волосы. Конь идет нетерпеливо, пользуясь неопытностью наездника, весело выстукивая понятную одному ему мелодию по мощеной дороге.
Вскоре путешественник оставляет мрачность и холод неприветливого поместья, со всеми бедами и разочарованиями далеко. Высокие деревья, гордость покойного отца, темный силуэт поместья, уменьшаются, превращаясь в пещинку и вовсе исчезая. Впереди пыль дороги, радостное ржание застоявшегося коня, проносящиеся лица людей, но главное – ожидание неизвестного. И куда пропадают слова и предостережения? Долой зловещее и лишающее сил, впереди путь и все равно, куда.
Одна мысль роится в голове несчастного и позабывшего разум. Действовать и лезть ввысь. Да, тяжело, да, пальцы изрезаны, кровь течет по локтям, пот слепит, а камни под ногами превращаются в крошево. Но нужно карабкаться дальше. Зачем? На этот вопрос у Юлия нет ответа. Просто идти, просто бороться, где борьба ради самой борьбы. Лишь без надежды, даже без цели. Сила струится по жилам, и юноша чувствует, как вспыхивающая страсть толкает к действию. Просто вызов отвергнувшему его миру, а там будь, что будет. Даже проигрыш взовьется победоносным знаменем. Что угодно, но он не даст никому видеть себя униженным и раздавленным, извивающимся в грязи у ног победителей, признавая неправду. Нет, тогда и умереть во благо.
«Боюсь разочаровать, отец Владимир, твой план провалился. Думаешь, победил? Упиваешься величием? Пусть ты одержал верх, воспользовался властью, не дал шанс пройти путь познания до конца, оторвал часть души навеки. Ты воспользовался властью, руша храм тленного тела, но дух мой сломить тебе не под силу. Я изгнан, раздавлен, но ты вложил в мои руки могучее оружие, и я буду действовать. Теперь моя воля пробуждена. Что ж, спасибо за преподанный урок, я многое понял и усвоил».
Эйфория захватывает дух. Теперь он знает, что делать. Улыбка скользит по устам, придавая лицу зловещий вид. Руки невольно сжимают поводья, доводя до противного скрипа кожи в кулаках.
Хорошо ехать, легко. Юлий мимолетно благодарит Безначального, что родился под покровом империи, изливающею гражданам благо цивилизации. Конный ли, пеший, груженой товарами повозке, путник знает, что доедет быстро и комфортно. А далеко на севере в это время дикие барбары до сих пор на своем горбу тянут хилый, скрипучие телеги по грязи и камням, сбивая ноги, руша колеса. Конечно, они считают, что заговоры и окуривание лучший способ от хворей, чем травы врача и скальпель хирурга, а огненные шары и разрушительную мощь природы могущественней пуль аркебуз и ядер пушек. 
Юлия до сих пор вводит в изумление факт, что процветающая, сверкающая великолепием цивилизации и культуры империя продолжает опасаться грязных дикарей. Каким злым роком народы севера расплодились настолько,  что в страхе держат приграничные гарнизоны. Не зная о существовании канализации, живя в нечистотах, не подозревая даже о водопроводах-акведуках и утоляя жажду в дождевой луже посреди улицы, тянув лямку жизни в хилых лачугах, они дохнут ежедневно от болезней, антисанитарии и голода, но продолжают плодится.
Путник с юмором вспоминает предложение Елены вступить в пограничники лимитаты. Буквально мгновение, уносящееся с дуновением ветра, в нос бьет смрад дымного пороха, гарь и пот слепит до жжения глаза, в ушах звенит от диких завываний дикарей, а вокруг трупы и кровь, кровь…Нет, Юлий отчаянно трясет головой, не его, пусть Сергий размахивает мечом. Удел мудрых мира сего - путь познания, вклад в кладезь науки и просвещения, а железки и дымящиеся трубки оставим другим.
 Однако не во всем, веже, юного авантюриста ждут неудачи. Одно хорошо – к центру столицы он достигает к середине дня. С легкой жалостью в сердце осознается как другие, желая попасть в административные учреждения и богатые рынки, бывает, трясутся в пыли, пусть и по хорошим дорогам, неделями, ночуя то в грязных, кишащих клопами, гостиных, то под открытым небом на радость комарам. Что ж, отвесим мысленно низкий покой предкам старины Георгия.
Вскоре колокольный звон приближающегося города ласкает слух Юлия, ветер теребит гордые сиреневые стяги с хищным орлом империи и гербами провинции, грозные бастионы и стены бросают тень на вытоптанную животными и людьми землю. Собравшись с волей, Юлий направляет коня к воротам, становясь частью бурного, стекающегося к воротам, потока народа.
Так уж вышло, что с юных лет Юлий воспитал в себе любовь к тишине и одиночеству, но как приятно порой бывает с головой окунуться в гам и суету провинции. С двух сторон окружают ровные ряды кирпичных домов – одни до десятка этажей (во мода пошла!), кто побогаче утопают в садах и благолепии частных. Во весь голос рекламируют с торговых лавок товар, вот пробежал, ловко юля меж людей и коней, разносчик хлеба, что-то надрывисто кричит герольд, мерно шагают с длинными фашинами ликторы. А какой чудесный и манящий запах идет от таверн! Но, служба есть служба и не выспавшиеся стражники покрикивают на волокущих свеклу крестьян, гоняют шпану и хмельных мужиков, мечтая о тихом вечере и пенистом пиве. Купола церквей возвышаются высоко над домами, по отцовски строго озирая кишащею внизу суету, бьют колокола, с хоров доносится пение гимнов и псалмов. Такова городская жизнь. Вот оно – достижение сотен лет. Вот, где прогресс, цивилизация!
Барона узнают мгновенно по одежде, стройному стану и богатому убранству коня. Это в Академии ты не сынишка местного графа или какого-то патриция из сената и не замызганный крестьянин-землекоп, а просто воспитанник. Но в городе, как и везде, порядки иные. Как говорят, в чужой монастырь… Простолюдины расступаются, образуя аристократу коридор, спины гнутся, молоденькие домины кокетливо улыбаются, стража салютует. Несправедливо будет сказать, что Юлий сверх меры пользуется происхождением (не столь надо сказать крупным как предположим маркиз или герцог), но не редко сладостно пробегают мурашки по коже. Приятно, когда узнают.
Епархиальное управление легко узнать. На вопрос приезжих местные с улыбкой отвечают: «Ищите самый богатый дом». И действительно, проехать мимо трехэтажного монстра невозможно. Сознание заезжих издалека потрясают роскошные колоннады, неописуемо великолепные витражи, роспись, витиевато покрывающая все здание. Идя к главному входу, посетитель мимо воли сбавляет шаг, не уставая любоваться окружившими его повсюду садами, где незаметные для глаз трудятся десятки садовников.
- Ваше превосходительство! – невысокий худощавый секретарь, едва в приемной появляется тень барона, подскакивает как на пружинах. Теснящаяся толпа с челобитными словно растворяется для него в воздухе.
Промолчав на приветствие, Юлий подает необходимые документы, мгновенно исчезающие в ловких руках шустрого секретаря вместе с едва успевшим блеснуть серебряником.
- Будьте так добры, ваше превосходительство, - он с профессиональной быстротой раскладывает пергамент и прочие писательские причиндалы.
Смачивая трость в чернилах, Юлий грациозно вырисовывает имя, ставя перстнем на расплавленном воске печать. Распахнув крылья в хищном полете, с пергамента на него скалится тигр.
- Так, так! – раздается насмешливый голос за спиной. – Новоиспеченный барон не поленился спуститься с небес на нашу грешную землю. Дивные же нынче дела.
Юлий удивленно оборачивается. Прямо над ним застывает веснущатая физиономия светловолосого наглеца, улыбающегося во все тридцать два.
- Леха!
- Юляньчик! – Алексей сгребает друга в объятия, так что ребра затрещали. – Ты что тут забыл?
- Есть лучшие предложения? – ухмыльнулся барон. – Давно задумал кое-какие проекты. Теперь время целиком и полностью в моем распоряжении, использую его с пользой.
- Ух ты, какой деловой стал, а еще и нескольких дней не прошло. Поделишься или секреты, как обычно?
- Ничего необычного, - отмахнулся Юлий. – Насколько я знаю, наш мудрый Август, да хранит его Безначальный, щедро финансирует науку. Вот я и решил предложить епископу проект, посвященный происхождению зла. Это серьезная богословская тема и я надеюсь, ее оценят…
Лицо Алексия вмиг сереет. Поджав губы, он опасливо оглядывается и отводит друга в дальний уголок.
- Слушай, Юлий, только молчи и не перебивай, - парень понижает голос до шепота и постоянно озирается. – Забирай документы и уезжай, епископу вообще на глаза не показывайся. Диплом у тебя чудесный, голова отменная, с ней ты запросто станешь хориепископом, а дальше… Все это будет, если только сейчас уехать, а про всякие научные проекты и мечтать забудь.
- П-постой! – обрывает его сбитый с толку Юлий. – Что случилось? Почему я должен все бросить? У меня же чудесная рекомендация…
- Открой глаза, дружище, - зашипел Алексий, схватив Юлия за край туники. – Это штампованная рекомендация, можешь в туалете своей бабушки ее повесить. Отец Владимир, только не спрашивай, как я узнал, отправил тайную рекомендацию. Не знаю, что там, мало кто ее видел,  но с такой бумажкой только на плаху. Брось все и уходи – это совет друга!
Юноша стряхивает руки Алексия. Проглотив сказанное, он отходит, сжав кулаки. Что, взять и последовать здравому рассудку, переждать, сидеть мышкой в ожидании лучших времен.
«Рассудок? – обращается с иронией барон в глубину сознания. – А есть ли он у нас с тобой, Юлий?»
Нет уж, фигушки вам всем. Вступил в драку, так дерись до конца.
- Мое прошение готово, - крикнул он секретарю, вскинув голову, - будьте так добры, поторопитесь предоставить ее епископу.
Юлий наверняка не найдет ответ – зачем. Просто сделал. Может от отчаяния, странного, бросающего на безумие, желания быть кем-то, сделать что-то значимое.
Несколько часов ожидания, несколько часов ада. В аду, лишенные тел души жаждут утолить поработившие их страсти, но не могут, испытывая страшные муки. Как же похож на них молодой барон. Совсем как ломка. Сидит плакучей ивой, предоставив волосам, струится по лицу. Надеется? Сейчас выйдет референт, и «ваш проект отклонен» со всякими ля-ля-ля. Юлий просто плюнет, обматерит всех мысленно и поедет домой отсыпаться и отъедаться. Или, столь ожидаемое «ждем вас на слушание!», после чего радостный Юлий с пеной у рта станет доказывать актуальность проекта.
Люди заходят и выходят, шум толпы сменяется тишиной вечера, на улицах зажигаются фонари, на лавочках воркуют влюбленные пары. Юлия к епископу не вызывают.
- Скажи, Леха, - произнес он впервые за это время, - почему я такой? Знал же, чем кончится.
Алексий, не покинувший приятеля, молчит. У ворот опустевшей епархии они сидят в одиночестве.
- Человек из грязи! – громоподобный голос возвращает юношу к реальности. – До меня дошел слух о твоем проекте, это просто замечательно. Корень зла – что может быть лучше? Так живо, так актуально! Когда выступаем?
Подняв, казалось уже прилипшею к земле голову, Юлий некоторое время пытается обрести дар речи. Как и всегда, темная фигура Феофилакта испускает таинственные и мрачные блики. Улыбнувшись, юный барон ловит удивленный, нет, ошарашенный взгляд Алексия.
- Познакомься, Леша, – монах Феофилакт, наш будущий спутник в опасных, зловещих и невероятных путешествиях на пути к познанию.
- Какому путешествию? – всполошился Алексий.
- Епископ отказывает, официально мы не научные сотрудники, ну и что? Свободным гражданам не возбраняется передвигаться в пределах империи. Кто помешает нам добиваться цели самостоятельно.
- Чудесно! – Феофилакт с нетерпением трет ладони. -  Значит, трое авантюристов отправляются неведомо куда за мечтой!
Алексий вскакивает, глядя на двоих, как на умалишенных, разговаривающих про путешествие по лунному кратеру.
- Вы оба хоть немного представляете, что такое научное путешествие? Где взять деньги?
Как обычно, эмоции бегут впереди разума. Ударив кулаком о ладонь, Юлий выдает торжествующею улыбку.
- Беру это на себя. Я достану деньги.