Бюст на родине героя...

Когда-то лет двадцать назад, когда я ещё жил в Белоруссии довелось мне работать в одном кооперативе. Делали мы могильные камни, бетонные столбики для могильных оград, и сами оградки... Там я и познакомился с Василём. Это был мужчина среднего роста, плотного телосложения, лет сорока. Всегда в хорошем расположении духа, и рад каждому кто готов его слушать. Василь выбивал надписи и портреты на надгробиях. Работал он быстро, уверенно, и без помарок. Я сразу разглядел –мастер не рядовой и как вскоре оказалось—не ошибся. Василь был заслуженным художником Украины. Правда, лишённый этого высокого звания через решение суда по всей строгости Советских законов...
А было так... Веришь, не веришь, а врать не мешай!
В жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда он начинает хотеть сильно и, главное, быстро разбогатеть. На первом этапе возникают и кружатся туманным облаком неоформленные идеи. На втором-- они кристализуются и конкретизируются. А потом либо рассасываются из-за лени или нерешительности, либо начинают претворяться в жизнь. Василь был человек энергичный и крайне решительный. Он относился к той части человечества, которая упорно двигает прогресс, пускай и не совсем в правильном направлении. Его творческий ум искал и находил обходные пути, оригинальные решения только бы не жить на одну зарплату и заработать назначенную им самим сумму за рекордно короткий срок. Ну слава богу –руки есть, талант, опять же голова... Идея пришла неожиданно. Это было как настоящее озарение. Подобно Ахримеду он бегал по квартире и кричал «Эврика!» слегка пугая, казалось бы, уже ко всему привыкшую жену. План был прост, как носки за двадцать копеек. Если кто помнит, конечно, эти носки и эти цены. Он решил сыграть на таком простом, но всепоглощающем чувстве, как тщестлавие. Приезжает, значит, Василь в нормальный колхоз, не какой-нибудь – «Сорок  лет без урожая»-- и говорит председателю: «Я, ни много ни мало, заслуженный художник. Не хочет ли хозяин иметь свой личный бюст под окном. Родина, мол, должна знать имена своих героев». «Во что это знание встанет нашей Родине?» –интересуется председатель. «Не дороже денег...» А главное, что всё легально. Сумма, однако, не малая. Плюс колхоз должен выделить каменщика который сложит постамент для бюста, два подсобника , а также еду и ночлег. Командировочные и больничный лист можно не оплачивать. Материалы заказчика, разумеется. «Деньги утром, стулья вечером». Другими словами— полная предоплата. Все расходы списывались по резиновой статье «благоустройство колхоза» -- в неё как правило влазили вещи и посерьёзнее , такие как строительство нового дома председателя и баня для приёма дорогих гостей. Так что эти небольшие художественные излишества казались невинной детской забавой в фанты... Технология изготовления бюста проста до безобразия. Ресницы и брови героя местного значения смазываются каким-то маслом, или вазелином. Ложится гипс, очень быстро застывает – маска-форма готова. А дальше –отливка, то есть дело техники. Василь работал на совесть. Следил, чтобы постамент был выведен строго вертикально, аккуратно покрашен. Опять же слепок обеспечивал фотографическую точность. Профессионал, одним словом. Клиенты были довольны, а так же многочисленные каменщики, подсобники и хозяева тех домов, где художник ночевал. Ибо Василь был человеком весёлым и главное не жадным... Отмечали всё!— привоз стройматериалов, закладку фундамента, начало постройки постамента, установка бюста и соответственно сдачу объекта. Сюда добавлялись все дни рождения и календарные  праздники. Люди его любили и уважительно величали --барин... На рекламу тратиться не приходилось. Если в начале руководители ещё сомневались: «Нужен этот бюст -- не нужен?»-- то через месяца три-четыре вопрос отпал сам собой. Ибо! Как может спокойно спать председатель без бюста, когда у соседа он уже есть и это неприятно ранит больное самолюбие, можно сказать расшатывает и без того расшатанную нервную систему. А так как никто не враг своему здоровью, то дело росло и ширилось. Даже колхозы, которые уже много лет существовали исключительно на дотации государства, изыскали скрытые резервы и стали в очередь. Да-да, в очередь. Потому что председателей много, а Василь один. Но, как говорит старинная восточная мудрость: «Ничто не вечно под луной». Русский опыт сообщает о том же только более прозаично: «Сколько верёвочке не виться, а конец отыщется...» Намного точнее отражает суть вопроса, не так ли?
И вот в один прекрасный день в колхоз, где уже побывал с гастролями всеобщий любимец, и очень заслуженный художник Украины приехала какая-то пустяковая комиссия. Эти делегаты и проверять ничего не собирались, только переночевать. Так просто заехали, типа— «Ударить автопробегом по бездорожью, разгильдяйству»-- и снова в путь. И надо же так случиться-- один из гостей обратил внимание на разительное сходство председателя и бюста, стоящего под окном. Он  спросил, разумеется: «Это ваш родственник? «Зачем родственник?—обиделся председатель. Это мой, родной бюст...» Любопытный гость подошёл поближе и прочитал надпись. Таки да, председатель не врал и даже не шутил. «Что это ты тут культ личности разводишь?»— по- отечески пожурил его глава злополучной комиссии, но замять дело побоялся, так как комиссия была большая, и кто-нибудь всё равно застучал бы. Короче скандал получился не слабый, однако до суда не дошло. Потому как все председатели были люди серьёзные, а главное партийные. Они получили взыскания по адмнистративной и заодно по партийной линии, возможно даже с занесением в личное дело. И дело уже почти замяли, когда где-то в верхах опомнились, что вопрос всё-таки  не шуточный—как бы потом чего не вышло-- и следовательно осудить кого-то всё-таки надо. Дабы  другим неповадно было! Так как осталась единственная кандидатура Василя, то и решение было единогласным. «Да здравствует Советский Суд! Самый гуманный суд в мире!» Подробности приговора мне не известны. Знаю только что звания заслуженного художника Василя лишили, а вот сидеть ему кажется, не довелось —то ли откупился, то ли что... история застенчиво умалчивает об этом...
    После этого он больше не хочет делать бюсты. Говорит –примета плохая. Но один раз, как говорят, на Украине --«бис попутав».
  Сидел как-то Василь со своим другом--полковником в отставке у себя дома в мастерской. Они тихо пили коньяк с солёными огурцами и говорили за жизнь. Боевой полковник услышав, вышеизложенный рассказ, вдруг неожиданно почувствовал, что всю жизнь, можно сказать с самого детства хотел иметь бюст. Пусть не большой, но свой. Не Ленина, не Пушкина, а свой личный бюст. Василь вяло упирался, так как денег с друга брать не хотел. А работать без денег –этот вариант он даже не рассматривал. В конце концов, полковник клятвенно пообещал продать ему свою старую «волгу». В то время в нашем социалистическом рае подержаные машины стоили дороже новых. Магазинов  продающих машины частному населению не было как таковых. Но эта тема печальная и заслуживает отдельного рассказа…
 И вот Василь положил ему гипс на лицо, чтобы сделать маску. Подождал маленько, пока схватится и начал тянуть. То ли потому что выпил перед  этим, то ли просто давно бюсты не делал, да только забыл он помазать полковнику брови и ресницы вазелином. И теперь, при малейшей попытке снять маску, тот шёл за ней и мычал, как раненый бизон. К тому же когда гипс застывает, то нагревается и это тоже немного пугает и создаёт психологически дискомфорт. А снимать надо быстро – хоть там дырочка и есть – но задохнуться пациент всё-таки может. Василь быстро понял, что произошло и ждать, что вопрос решится сам собой, не имеет смысла, налил стакан коньяка и резким движением  сорвал маску. Полковник издал такой рёв, что ему позавидовал бы Кинг Конг. Художник опытной рукой выплеснул ему коньяк в рот. Красное, окрававленное лицо полковника было яростно и носило ярко выраженный агрессивный характер. Василь тут же налил второй стакан. Полковник выпил до половины, перевёл дыхание и сказал: «Хер тебе, а не «Волгу»!». Однако вскоре, как и следовало ожидать, они помирились. Василь бережно снял ресницы и волосы бровей с гипсовой маски, сохранил и позже тщательно приклеил их к бюсту. В общем, полковник остался очень доволен...
Впоследствии Василь перешёл на надгробия, но неугомонный весёлый характер прорывался и здесь, казалось бы, не совсем подходящем месте. Скажем, умер военный человек—капитан по званию. Василь выбивал ему полковничьи звёзды на погонах. Когда родственики указывали на резкое несоответсвие действительности, он обижался и говорил: «Что вам жалко, что ли? Я же с вас денег не беру... а ему— тут выразительно смотрел на небо—будет приятно.» Родственники жали плечами и соглашались.  Женщины и девушки выглядели на могильных камнях гораздо симпатичней, чем на фотографиях-образцах, и, я не боюсь этого слова, гораздо сексуальнее. Грудь повыше и побольше, декольте поглубже, платье покороче. Но тут, правда частенько бывало, что его просили перебить юбку подлиннее и грудь всё-таки прикрыть.  Василь вздыхал, но не спорил... исправление занимало у него ещё полчаса. Однако, ничего поделать он с собой не мог и в следующий раз история повторялась. Василь был настоящий художник и не мог отказатья от собственного видения натуры и наступить на горло любимой песне... ибо жил и творил по правилу: «Poetic mentiri licet»*... 

*Poetic mentiri licet--поэтам вымысел дозволен (лат.)—в данном случае художникам.