Трудная дорога к морю

               
   
        Наш клуб аквалангистов был замечательным местом для общения, но осозновалось это позднее, когда мы уже вовсю вовлекались в его активную жизнь. Однако, в начале, привлекало туда совсем другое, а именно, та возможность путешествий, которая открывалась перед счастливцами, называвшими себя СКАТовцами.
     Путешествовать можно было либо в составе спортсменов-подводников, либо в составе экспедиционников.
     Первая группа, относительно малочисленная, на девяносто процентов, состояла из школьников, бывших пловцов и попасть туда, являлось делом нелегким. Но, даже, если кому и повезло пройти отборочные критерии и войти в состав команды, то это еще не означало, что товарищ автоматически получал билеты на самолет и талоны на бесплатное питание. Для начала, ему приходилось пахать в бассейне семь, а то и восемь, раз в неделю, включая выходные, праздники и собственные дни рождения. Затем, пройти  отборочные соревнования и показать результаты желательно, близкие к мировым, потому что команда была одной из сильнейшей в стране и только тогда, возможно, ему удалось бы прокатиться по нашей необъятной Родинне за государственный счет. Вот такой, суровый отбор. Поэтому, как я уже упоминала, эта группа была немногочиленна, но именно, она приносила славу и мировую известность клубу.
      Однако пьедесталы, медали, автографы и бесплатные поездки – это все яркая и привлекательная сторона спортивной жизни. А что стояло за этим? Изнурительные тренировки и, практически, отсутствие какой-либо жизни, кроме спорта. Даже в родном клубе, если еще имена пловцов были на слуху, то в лицо их знали немногие. Потому что, в те редкие минуты, когда, после соревнований или тренировок, они иногда заходили в клуб, их красноглазые и, слегка припухшие от долгого нахождения в хлорированой воде, лица, мало напоминали симпатичные физиономии, что смотрели на нас с фотографий, вывешанных на стенде в президентской комнате.
     Да и вообще, если так разобраться, то путешествие у них было, в основном, из одного бассейна в другой, а в перерывах магазины и толкучки. Какая уж тут романтика?!
     Совсем иначе обстояло дело с экспедиционниками. Абсолютно противоположная жизнь. Конечно же, и они тренировались, но всего лишь один, два раза в неделю и без выматывающих душу упражнений. Никто не требовал от них каких-то немыслемых результатов. Главное - не утонуть! Вот, основной девиз. Не смейтесь пожалуйста. При том, огромном количестве плохо плавающих новобранцев на дорожках небольшого бассейна, - это была довольно серьезная задача.
    Но, кроме тренировок, экспедиционники еще имели клубную жизнь, в которой каждый мог реализоваться по интересам и способностям. Ко всему прочему, такие государственные праздники, как Новый Год, Восьмое Марта, 23 февраля, а так же 7е Ноября и Первое Мая, фактически, тоже были официальными клубными праздниками. Приплюсуйте сюда дни рождения соклубников, включая собственное, которые, как говориться, сам бог велел отмечать и вы поймете, что даже без экспедиций, жизнь экспедиционника, в отличии от спортсменов, была веселой и интересной...
     Уже, предвижу сарказм читателя, который, скорее всего, воспримет слово “отмечать” неверно и подумает, что при таком количестве официальных и неофициальных поводов, это была сполшная череда пьянок и похмелья. Нет, нет и еще раз нет! На территории клуба Скат, под страхом быть исключенным, царил сухой закон. Но это, вероятно для кого-то и досадное обстоятельство, совершенно не омрачало нашего веселья.
     Однако, несмотря на насыщеность событиями, все же, именно, экспедиция являлась апогеем клубной жизни. Она  была заветной мечтой каждого экспедиционника, как наверно мечта спортсмена выиграть олимпийские игры. Но, опять, это совершенно несравнимые вещи, потому что даже самая зачуханная экспедиция на Японское море, всегда давала сто очков вперед любому фешенебельно-пятизвездочному басейну.
     Разумеется, здесь, тоже существовал отбор и попасть в экспедици было нелегко, но при определенной настырности, вполне осуществимо. Официально провозглашенный критерий селекции – это активное участие в клубной жизни. Но, как всегда, существовали еще, так сказать, неофициальные  факторы, в число которых входили взаимные симпатии, коммуникабельность, умение готовить и оказывать медицинскую помощь. Об этих факторах не говорилось прямо, но все о них знали и, порой, именно они,  играли самою решающую роль в отборе кандидатов. Много, конечно, было слез и разочарований, но я не помню почти никого, кто бы, в конечном счете, не попал в ту или иную экспедицию.
       Что касается вашего покорного слуги, то, откинув ложную скромность, всех этих качеств у меня хватало с лихвой, единственно чего мне не доставало - это времени. Так получилось, что апогей моей клубной активности пал на абитуриентские годы. И каждый июль, когда счастливые студентики, худо-бедно поздавав свои сессии, отправлялись в путешествия, я была приговорена готовиться к вступительным экзаменам в очередной ВУЗ, потому что, как истинно творческая личность, находилась в поисках и метаниях, пытаясь найти свое предназначение. Соответственно, это досадное обстоятельство, постоянно препятствовало моим романтическим устремлениям и я была, пожалуй, единственная из всей компании, кому в то время, так и не удалось никуда съездить.
     Однако, согласно законам философии жизни, человек часто получает желаемое тогда, когда меньше всего этого ожидает. Так, было и со мной.
     Поступив в мединститут, я с головой окунулась в учебу и, в связи с этим, пришлось позабыть о клубной жизни, а с ней разумеется, и об экспедициях. Но, вот, однажды, в середине семестра, в троллейбусе, мне  встретился наш экспедиционный босс, широко известеный в клубных кругах под партийной кличкой « Питух”. Почему Питух? Это долгая история, которая частично покрыта мраком, а частично придуманна. Но насколько мне не изменяет память, кличка эта происходила не от названия известной всем птицы, от от глагола Пить, что, вообще-то, весьма удивительно, потому что, конечно Питух не являлся трезвенником, но и пьяницей его назвать, тоже, было нельзя.
     Так вот, после ничего не значащего, обычного трепа, он вдруг предложил: “Не желала бы я летом поехать в экспедицию?” Признаться, я по-началу, подумала, что это розыгрыш, но Питух заверил меня, говоря, что теперь, это более, чем реально, потому что существовал какой-то хоздоговор, по которму СКАТ обязывался поставлять рабсилу на научные станции, расположенные на Японском море. Причем, университет оплачивал проезд самолетом и еще давал небольшое жалование. Короче, какие-то, прямо сказочные перспективы. Разумеется, только смертный одр мог остановить меня от этого мероприятия и все последующие месяцы я провела  в розово-голубых мечтаниях о предстоящей поездке.
     Наконец, наступила вторая половина июля и я начала готовить документы для экспедиции. Лететь на Восток мне предстояло одной, а затем, добравшись до бухты Витязь, я должна буду присоединиться к основному составу, который уже в течении двух месяцев находился там. Все шло хорошо, но неожиданно возникла загвоздка с получением командировочных. Однако Питух, который в это время был прикован к постеле, каким-то тяжелым, но, к счастью, несмертельным заболеванием, заверил, что, как только я поступлю в распоряжения начальника экспедиции, все мои финансовые проблемы мгновенно разрешатся. Таким образом, надо было достать денег только на дорогу до места назначения.
    Ну, что ж. Мне не привыкать занимать и вскоре, я уже неслась в авиагенство разузнать о билете. Надо сказать, что это учереждение было одним из кошмаров того времени. Особенно летом, когда начиналось великое, отпускное передвижение народов. Огромные, занимаемые с вечера, очереди, озлобленно подозрительные лица, нервные истерики и высокая вероятность мордобоя – это лишь малая толика того, что можно было там ожидать в разгар сезона. Но мне невероятно повезло. Я пришла в агенство уже под закрытие и поэтому, его маленький зал не был забит, как обычно, оголтелыми отпускниками. Без всякой надежды на скорую, а тем более, легкую покупку, спросила билет в нужном направлении и представьте мое удивление, когда симпатичная служащая ответила, что при наличии разрешения из соответствующих органов (Дальний Восток – пограничная зона), я могу купить его прямо сейчас. Разрешение у меня было и поэтому, уже через пол-часа, я стояла на улице, счастливо сжимая в руке зеленовато-голубой билет – этот долгожданный пропуск к морю....
    Мой рейс проходил через Новосибирск, с бронью в аэропоту Толмачево, который, как я узнала позднее, тоже был кошмаром социалистической действительности. Но будучи начинающим и, конечно же, не искушенным авиатуристом, я пребывала в убаюкивающем неведении о поджидающих меня испытаниях и продолжала, как ни в чем не бывало, готовиться к экспедиции. Мне нужно было успеть до отъезда еще кое-что предпринять.
      Дело в том, что кроме путешествий, всю свою жизнь, я мечтала иметь собаку, но как-то, так складывалось: то времени не хватало, то денег, а чаще, того и другого. И вот, наконец, появилась реальная возможность купить щенка. Его, а точнее ее, должны были привести из Москвы, в день моего отлета. Вопрос, с кем оставить, не стоял, потому что я собиралась взять щенка в экспедицию.
     Отъезд, как вы понимаете, выдался очень хлопотливый. Рано утром, надо было забрать щенка, потом поехать к ветеринару за справкой, затем упаковаться и в пять, быть в аэропорту. Все прошло довольно гладко, за исключением того, что за собаку пришлось заплатить хозяину несколько больше, чем предполагалось в начале и поэтому, когда я садилась в самолет, то в моем кармане оставалось всего шестнадцать рублей, причем десять, из них, мне дали на покупку тельняшки.
    Сейчас, я просто поражаюсь своему тогдашнему легкомыслию, как это я рискнула полететь на край света с такими финансами, тем более, зная, что мне предстояли многочисленные пересадки с одного вида транспорта на другой? Но я пребывала в какой-то патологической уверености, что все будет хорошо и такая мелочь, как отсутствие денег, не могла омрачить моего приподнятого настроения.
     Опущу повествования о перелете и сидение в Толмачево, оставлю их для какого-нибудь своего будущего триллера, скажу только, что, несмотря на наличие брони, я прибыла во Владивосток на двенадцать часов позднее, чем гарантировал билет и, когда получила свои вещи, то было уже около пяти часов вечера.
     Усевшись в экспресс, я буквально прилипла к окошку, пытаясь в свете уходящего дня по-лучше рассмотреть новые места. Удивительно, несмотря на бессонную ночь и разгрузочную диету, я почти не чувствовала усталости, а скорее наоборот, вид незнакомых деревьев и цветов, мелькавших за окном, вызывал во мне какое-то радостное возбуждение. Однако, своего апогея оно достигло, вы не поверите, в тот момент, когда я увидела глину в одном из придорожных карьеров. Она была не бледно-желтая, как в наших местах, а красная. И, почему-то, такой незначительный факт, поверг меня в состояние просто идиотской эйфории. Это было сложное чувство, я бы сказала, смесь щенячей радости с возбужденным предвкушеним новых впечатлений. Радости от свершившегося и возбуждения от предстоящего. До этого, я ездила только в Одессу, там, тоже была другая природа, но я все равно, чувствовала, что нахожусь ”у нас,” а вот, красноватый цвет глины в окрестностях Владивостока, вызвал во мне ощущение, что теперь, я приехала туда, где ”не у нас.” Почему так произошло, не знаю, видимо, имеются какие-то подсознательные ассоциации между чувством “дома” и цветом земли....
      Когда мы доехали до центра города, было уже совсем темно. Взвалив на плечи огромный рюкзак и подхватив хозяйственную сумку со щенком, я поплелась на морвокзал, где мне предстояло провести ночь. Если бы Аэрофлот оказался не только на обычной, но и сервисной высоте, то я смогла бы доехать до своих в этот же день. Но как говорится - человек предполагает, а Аэрофлот располагает, а посему, ночевка в большом здании морвокзала в тот вечер, являлась для меня единственной альтернативой.
     К счастью, таких, как я горемык, там было полно, но разрешалось оставаться на ночь, только при наличии билета, подтверждающего, что вы либо недавно приехали, либо собираетесь уехать и вам необходимо провести где-то ночь. Бдительные милиционеры проверяли документы на входе в зал ожидания и не позволяли кому попало нарушать покой, спящих вповалку, добропорядочных граждан. Поэтому переночевать на морвокзале было не более опасно, чем у себя дома, хотя, разумеется, не так камфортабельно.
    Осторожно переступая через неподвижные тела отпускников, я с трудом отыскала на полу свободное место и застолбила его, своим огромным рюкзаком. Теперь, можно было обустраитваться на ночлег. Однако, я не могла этого сделать по той простой причине, что моя бедная собачка осталась без молока. А кормление щенка, сами понимаете, такое же ответственное дело, как и кормление ребенка.
      Пришлось выйти наружу. Соображая где бы в такой, довольно поздний час, разговеться молоком, я тихо прогуливалась вдоль причала. И надо же, не успела пройти и десятка метров, как познакомилась с молодым человеком, который отрекомендовал себя стройотрядовцем из Тюмени, приехавшим во Владивостокский порт на сезонные зароботки. На мой вопрос о молоке, парень тут же предложил сходить к ним в отряд, где у него было полно этого продукта, только в консервированном виде.
    Уложив собачку в сумку, решительно отправилась со своим новым попутчиком. Мы шли в полнейшей темноте вдоль побережья. Я постоянно спотыкалась о железнодорожные рельсы. Парень что-то рассказывал, но я его не слушала, а, с нарастающей тревогой думала: «Какой черт понес меня с ним? Я ведь его совершенно не знаю, даже лица и то, в темноте, толком не разглядела. Тюкнет еще чем-нибудь по голове, потом ищи-свищи». Но отступать было уже поздно, да и грабить меня - только шум поднимать. Всех денег имелось, как вы помните, шестнадцать рублей.
    Наконец, мы подошли к железнодорожному вагончику, одиноко стоящему на путях – месту жительства стройотрядовцев. Я не стала заходить внутрь, несмортя на настойчивые приглашения, а осталась ждать снаружи. Спустя минуту, мой новый знакомый вынес две обещенные банки молока, а потом говорит: “Я вам сейчас еще что-то принесу,”- и исчез в светящемся проеме вагонной двери. А когда вновь появился, то в руках держал большую связку банан! У меня просто дух перехватило от вида этой роскоши. Я уже и позабыла, когда их ела в последний раз.
- Вот, сегодня разгружали параход из Калькуты, - сказал благодетель. Любопытно - это была часть его зароботка, или, так сказать, самовознаграждение за работу? Но я не стала уточнять, а просто скромно приняла подарок и всю обратную дорогу на морвокзал, не перставая, поедала один банан за другим, пока не почувствовала, что все – больше не влазит.
     Мы подошли ко входу в зал ожидания и я остановилась, чтобы еще раз поблагодарить молодого человека.  Парень, конечно, не ожидал такой быстрой развязки. По его лицу было видно: он, явно, расчитывал на то, что я, хотя бы из вежливости, погуляю с ним по-ночному городу. Но увы и ах! Я так устала, что даже, если бы и хотела составить ему компанию, то навряд ли смогла бы, а тем более, я совсем не горела желанием искать приключений. Мне их и так хватало...
    Помахав на прощание рукой, зашла в зал, охраняемый недремлющим стражем порядка, а несостоявшийся кавалер сиротливо стоял у входа, еще какое-то время, видимо надеясь, что во мне, все-таки заговорит совесть и я пойду с ним гулять. Было, даже, его несколько жаль, но сил у меня оставалось только лишь на то, чтобы бросить на пол одеяло и свалиться замертво, я ведь не спала почти два дня.
    Проснулась рано утром с таким чувством, словно последний, сьеденный банан стоял целиком в горле, от чего, было трудно не только говорить, но и дышать. Несмотря на отсутствие часов, я, просто печенкой, чувствовала, что надо торопиться, а то опять буду сидеть в ожидании транспорта. Загрузившись своими пожитками, трусцой побежала к нужному мне причалу.
     Уже было совсем светло, но день стоял серый. Облака плотно закрывали все небо и, хотя, в тот момент, дождь не капал, у меня не вызывало сомнения, что появление осадков, это всего лишь вопрос незначительного времени.
    Из последних сил, я бежала вдоль берега к дальнему причалу, проклиная все бананы на свете, а заодно, и свою жадность. Я делала невероятные глотательные движения, пытаясь проглотить застрявший фрукт, но во рту стояла такая сухость, что проклятый банан упорно не желал проглатываться. Больше всего, мне хотелось остановиться и попить прямо из моря. Но я не могла это сделать по двум причинам. Во-первых, береговой причал был довольно высокий, а во-вторых, вода была ужасно грязная и пить ее мог, только уж, совсем обезумевший от жажды, но я, к счастью, еще не дошла до этой кондиции. Да, и вообще, времени не было, я ужастно торопилась....
     Интересно, что спустя несколько недель, на обратном пути, в Томск, у меня опять произошла неприятность с тропическими фруктами, но на этот раз, уже с ананасами. Нам, тогда, пришлось заночевать на скамейках парка, города Владивостока. Разумеется, слово ”ночевать” очень мало подходило к тем, коротким минутам забытия, в которые мы периодически впадали, потому что сидение на жесткой скамейке, с головой притуленной к плечу товарища, явно не располагало к приятным сновидениям. Да, еще, комары вели себя так нагло, как-будто это был не центр города, а какое-нибудь сибирское болото.
    Короче, когда наступил рассвет и жизнь вокруг мало-помалу стала входить в свое обычное русло, мы же были не в силах в нее включиться, а продолжали сидеть на скамейке в каком-то, почти, зомбическом оцепениении.
     И вдруг, как-из под земли, невдалеке, появилась тетенька, торгующая мороженным, но присмотревшись мы увидели, что это было не мороженное, а какие-то небольшие полиэтиленовые пакеты с желтыми ледянными кубиками внутри. Тут, же быстро образовалась небольшая очередь, а вы знаете, что в то время, ничего так не стимулировало жизненную активность, как очередь. Я поднялась со скамейки и подошла полюбопытствовать, чем это так бойко торговали?  На мой вопрос, продавец, с присущей профессиональной вежливостью, ответила:
- Что не видете? Замороженные ананасы из Вьетнама.
Ананасы?!...... и память мгновенно перенесла в раннее детство, когда мне было, что-то около шести лет и я гостила у бабушки в деревне. Мама приезжала по выходным из города и всегда привозила что-нибудь вкусненькое. И, вот как-то, в очередной раз, она достала из сумки, совершенно незнакомый продукт. Это была большая темно-фиолетовая шишка.
- Ананас, - предвосхитила она наш вопрос, - Их недавно завезли в город. Никто толком не знает, что это такое. Вид необычный, запах вкусный, а стоят дорого. Вот, люди, толпятся, а покупать не торопятся. Я взяла один попробовать.
Шишку разрезали. Внутренность у нее оказалась водянисто-зеленого цвета и незнакомый аромат заполнил маленький деревенский домик... Я до сих пор не знаю, почему первый в моей жизни ананас, предстал в такой необычной расцветке. Может, потому что в избушке было сумрачно, а может, я так его восприняла, через ассоциации с известными мне продуктами – кедровой шишкой и виноградом.
        К сожалению, желающих вкусить тропический плод набежало предостаточно и поэтому на мою долю достался только один довольно тонкий кружок. Я его надкусила и просто обомлела – какой это был удивительный вкус, несравнимый ни с чем, что я ела до сих пор! В мгновение ока, покончила со своим куском, но добавки, как вы догадались, не было. Вместо ананаса, теперь на блюде, лежали только корки, которые меня попросили выбросить свиньям. Я взяла блюдо и вышла из избы. Корки пахли вкусно и на них еще сохранилось немного мякоти. Я попробовала одну из них и нашла ее вполне сьедобной. И тогда подумав, что свиньям ананасы трескать - жирно будет, быстро покончила с экзотическими объедками, так и не донеся их до загона.  Вот, что всплыло в моей памяти при слове АНАНАСЫ. Это был первый и последний раз, когда я их ела.
      Весть о продаже такого раритета, мгновенно вдохнула жизнь в моих спутников и немного спустя, мы уже сидели на той же скамейке, каждый со своим надорванным пакетиком. После обычного, для экспедиции, углеводного голодания, мы с жадностью уплетали анансы и вкус казался особенно обвораживающим. Я хорошо помню, как холодная мякоть нежно таяла во рту, а кружащий голову аромат, тревожил мое воображение, напоминая, что существовали где-то страны, в которых ананасы взрастали, как у нас капуста.
     И вот, так, мы сидели рядком и ели и ели, сожалея только о конечности происходящего, потому что содержимое пакетов быстро уменьшалось. Но вдруг, я сначала почувствовала, какой-то дискамфорт во рту, который, довольно быстро, начал  усиливаться и перерос в болезненное ощущение, как-будто множество мелких иголок вонзалось в язык и губы. С трудом проглатив оставшуюся треть, я уже не наслаждалась, а скорее наоборот, каждое жевательное движение вызывало жгучую, как от ожога, боль, особенно в уголках рта. Я не могла понять в чем дело, все было так славно, вкусно и вот теперь, я сижу, как идиотка, с высунутым языком и разорванным ртом. Посмотрела на моих сотоварищей и по их глупому виду понял, что у них имелись те же проблемы.
     Ну, откуда же нам, взросшим на картошке с морковкой, было знать, что, в больших дозах, ананасы не столь, безобидны, особенно, если они не совсем спелые, так как содержат активный фермент бромелайн, действие которого, мы и ощутили собственным ртом. Вот и получается, что хотя, наши скромные морковка с картошкой и не так вкусны, зато, их можно есть в огромных количествах, без очевидных проблем.
     Но вернемся к моему повествованию. Я остановилась, на том, как полузадушенная, стоящим в горле непереваренным бананом, неслась вдоль берега, к 5-му причалу, чтобы успеть на морской трамвай, отбывающий в поселок Славянка. Что-то подсказывало мне – я должна торопиться. И внутренний голос не обманул: морской трамвай стоял уже под парами, готовый отплыть. Я бросила рюкзак и сумку на скамейку у трапа и, попросив незнакомую девушку, последить за вещами, устремилась к кассе покупать билет. А несколькими минутами позднее, я, щенок и та девушка, которую звали Вера и которая, вот совпадение, была тоже из Томска, отчалили по направлению к Славянке.
       Теперь, я могла немного расслабиться. Перекусив, чем бог послал, (все те же бананы), мы разговорились. Вера рассказала мне о себе. Она, ехала в Славянку по распределению и завтра уже, должна была приступить к работе в местном банке. Я тоже, поведала ей о моих аэрофлотских злоключениях и о цели поездки на Восток. Так, за неспешной беседой мы и доехали до места.
     Все пошли на выход. Выбравшись на причал, я увидела, что он перегорожен контрольно-пропускным пунктом, где бравые пограничники проверяли документы вновь прибывших. Подошла моя очередь. Я опустила руку в карман и похолодела – он был пуст. Паспорт с моим командировочным удостоверением, заверенным не где нибудь а в комитете государственной безопасности, бесследно исчез. 
      Моментально покрылась холодным потом, живо представив себе, что могла потерять документы на морвокзале, или по дороге на причал, или еще где. Без документов, у меня, прямо скажем, был небогатый выбор – либо сдаваться на милость пограничников, либо прыгать за борт и топиться в море. Все еще, не веря в случившееся, я снова и снова шарила в кармане, но он оставался безнадежно пуст.
- Пойди посмотри в салоне, где мы сидели, - посоветовала Вера, - Может, ты его выронила невзначай.
     На негнущихся ногах, я спустилась в уже пустой салон. И, о ужас! Мне хватило одного быстрого взгляда, чтобы убедиться - документов там небыло. Но, опять же, не веря в такую чудовищную несправедливость судьбы, я встала на четвереньки и поползла, заглядывая под сиденья, в катострофически угасающей надежде, увидеть мою зеленую паспортину. Я заглядывала не только под наши сиденья, но в отчаянии, утратив чувство примитивной логики, даже под те, где, мой паспорт, не способный к самостоятельному передвижению, просто, в принципе, не имел место быть. Чем дальше я ползла по проходу, тем больше, глубокая безысходность обвалакивала меня. Я была на грани истерики. И вдруг, неожиданно, получаю шлепок по заду. Поворачиваюсь и вижу здоровенного мужика, по всему виду, явно сотрудника этого корабля. Он весело смотрит на меня, откровенно забавляясь и моим пластунским передвижением и выражением безумного отчаяния на лице.
- Что, ворона, небось паспорт ищешь? – с какой-то, прямо-таки вульгарной радостью, спросил он.
Я, уже, открыла рот, чтобы достойно ответить, как, вдруг, посмотрела на предмет, которым он меня ударил – это был мой паспорт!
- Держи, - протянул он мне зеленую книжечку, - И не теряй больше.
Оказывается, он подобрал мои документы на полу. Не знаю почему, сразу не вышел и не спросил, чьи они? Может хотел посмотреть, как я буду их искать. Если так, то это очень жестоко с его стороны. Просто, садизм какой-то, потому что эмоциональный стресс, пережитый за те несколько минут, явно на годы укоротил мою буйную жизнь. Однако, я не стала выяснять мотивы его поведения, а рассыпаясь в благодарностях, устремилась к контрольно-пропускному пункту.
     Вера ждала меня у причала, она обещала показать автобусную остановку, потому что автобус - это был следующий этап моего маршрута. Я оглянулась по сторонам. Местность мне явно нравилась. Береговая полоса подковообразно вдаваясь в сушу, образовывала уютную и довольно глубокую бухту, окаймленную по краям зелеными сопками. А между этими сопками, простиралась небольшая долина, где, собственно, и располагался сам поселок. Линия причала, как бы делила поселок на две части: справа - старую, с небольшими частными домиками и приусадебными участками, а слева – новую, с пятиэтажками, магазинами и газонами вокруг них.
     Мы подхватили наши вещи и двинули в сторону новой части, но, не успели сделать и нескольких шагов, как небольшой автобусик, весело попыхивая выхлопными газами, деловито пропилил мимо нас. СЛАВЯНКА – АНДРЕЕВКА, успела я прочитать надпись на боку. Вот незадача! Это как раз то, что мне нужно. Ясно дело, занимаясь поисковыми работами на борту морского трамвая, я упустила время и, конечно же, опоздала на автобус. Но это меня ни чуть не расстроило, потому что день только начинался и можно было успеть на следующий рейс.
     Мы подошли к остановке. Я  стала прощаться с моей попутчицей. Однако, Вера посоветовала мне, вместо сидения под дырявой крышей остановки, в ожидании транспорта, пойти к ней домой, где можно было бы поесть и отдохнуть. Идея показалась весьма рациональной. Мы стали всматриваться в поблекшее расписание, вывешенное рядом, пытаясь найти, нужный нам маршрут, как вдруг, проходивший мимо дядька, ошарашил информацией.
- Девочонки, если вы автобус ждете, то его сегодня больше не будет. Последний, только что ушел.
- Как последний? Время еще десяти нет, - воскликнула я, пытаясь переварить услышанное.
-А, так, сегодня праздник, - задорно ответил наш информатор.
- Какой праздник? – спросила я неодумевая.
- Ты чо, из лесу, что ли, приехала? День строителя! – ответил дяхон, несколько обиженно. Видимо, его возмущало мое безответственное отношение к государственным праздникам. По его красноватым глазам, неустойчивой позе, а главное, по запаху, было ясно, что уж он-то, к подобным мероприятиям готовился серьезно и заранее.
   Я, конечно, не из лесу приехала, но со всеми этими сидениями в аэропортах и морвокзалах, у меня произошел временной ступор: не помнила не только, какое сегодня число, но и даже, какой день недели, а уж, что говорить, о профессиональном празднике, к которому я имела весьма отдаленное отношение. “Черт бы побрал всех строителей с их праздниками,”-  с досадой подумала я про себя.
- Не расстраивайся,- сказала Вера,- Переночуешь у меня, а утром уедешь.
      Что ж, мне еще оставалось делать? И хотя я чувствовала себя не совсем уютно в этой ситуации, ведь, мы и знакомы-то, всего менее часа, но выбора у меня не было. А тут, еще, сгустившиеся облака, медленно сползая с верхушек сопок, разродились мелким дождем и поэтому, я не стала кокетничать, а подобрав свои тяжелые пожитки, радостно согласилась воспользоваться столь неожиданным гостепреимством.
    Вера жила в одной из пятиэтажек, буквально в ста метрах от остановки. Она делила однокомнатную квартиру с еще одной сотрудницей банка, которую звали Таня и которая, не далее, как сегодня утром, съехала в отпуск. Так что, жилье было полностью в нашем распоряжении. Подойдя к дому, я увидела, что Верин банк располагался на первом этаже этого же подьезда, что, по-моему, весьма удобно: на работу можно ходить прямо в домашних тапочках...
   Мы поднялись на пятый этаж. Квартирка была небольшая и довольно грязная, видимо порядок - это последнее, что волновало, уехавшую отдыхать, Таню. Окна выходили прямо на противополжную сопку и создавалось впечатление, что ни одной души, кроме нас, здесь не было. Я выглянула на улицу. Земля, от основания дома, круто обрывалась вниз, так-как он, тоже стоял на сопке, от чего, пятиэтажка казалась небоскребом.
     Весь день мы провели в уборке, варке, опять в уборке и так, незаметно наступила ночь. С удовольствием, приняв душ, я начала обустраиваться ко сну. Вера, в этот момент, сидела в ванне, а за окном была чернильная темнота и только, шум дождя нарушал ночную тишину....
     Вдруг, я услышала тихий, почти шуршащий, стук в дверь. В первый момент, подумала, что мне послышалось, но стук повторился. Тук-тук. И от его звука, мне стало не по себе. Он был тихий и какой-то потусторонний. Я посмотрела на часы - время около двенадцати ночи и хотя Вера говорила, что будильник врет, несомненно, уже было очень поздно. Представьте себе: полночь, дождь и странный стук – все атрибуты фильма ужасов налицо, только молний не хватает. Я подошла к двери и спросила
- Кто там?
- Открой, - услышала тихий, под стать стуку, мужской голос и я бы сказала, звучал он, как-то замогильно.
     Непередаваемый ужас охватил меня, вызвав реакцию, совершенно противоположную услышанному: я моментально закрыла все имеющиеся на двери крючки и задвижки. Но это, успокоивало мало, потому что они были весьма деликатны и могли противостоять разве, что только сквознякам. Достаточно небольшого нажима на дверь, и она бы гостепреимно распахнулась.
- Открой, - снова заунывно раздалось с наружи.
Что же делать?!!! Из окна не выпрыгнешь – высоко. Вызвать милицию – телефона нет. Соседей мы не знаем. Даже, какого-никакого оружия, вроде ножа или топора и то не имелось в наличии. Две девчонки и маленький щенок. Больше всего, в этот момент, мне хотелось, чтобы я уже добралась до своих, где, определенно, была бы в безопасности.
- Что вам нужно? – спросила, срывающимся от страха голосом.
- Таня, открой это я, - не унималось приведение.
Ага, озарило меня! Это вовсе не представитель потустороннего мира, а банальный ухажер, неопрятной Тани. И скорее всего, он проживает где-то недалеко, может даже, на этой же площадке, поэтому и стучится, как можно тише, чтобы соседи не услышали. А необычную могильную окраску его голосу, придал выпитый алкоголь, наверно он тоже строитель или лицо,  к ним приравненное.
- Если вам нужна Таня, то ее здесь нет, она уехала в отпуск, - сказала я немного приободрившись.
     Но, любовник пылкий не сдавался. Либо он меня не слышал, либо ему было уже все равно. Он продолжал стучать, но теперь, более настойчиво и громче.
- Открывай давай, - довольно требовательно, для подобной ситуации, прозвучало из-за двери.
Такой поворот событий, напугал меня еще больше, потому что из мистических они обещали превратиться в криминальные. Уж, лучше иметь дело с привидением, чем с упитым в усмерть мужиком, жаждущим преключений.
- Прекратите стучать и уходите, - сказала я, изо-всех сил стараясь придать свому голосу железные нотки, но вместо этого, от страха, он постоянно срывался на какой-то пионерский фальцет.
 - Мой муж сейчас в ванне,  вот, он выйдет, он с вами поговорит по-другому!!! - соврала я, но как в тот момент, мне хотелось, чтобы это была правда!
Мужчинка, видимо, начал входить в раж и в дело пошли уже ноги. Он легонько пнул тщедушную дверь, как бы проверяя ее на прочность, отчего, сердце мое провалилось в пятки. Я оглядела скудную мебель комнаты, в надежде отыскать, что-нибудь достаточно тяжелое, чтобы изнутри придавить дверь, на случай, если товарищ снаружи усилит свою активность и вздумает идти на штурм. Но к сожалению, ничего такого не было. Диван мне не подвинуть, да он и не влез бы в узкий корридор, а стол и тумбочка, мало подходили для сдерживания атаки.
- Прекратите сейчас же, - фальцетила я, с отчаянием зайца, которого вот-вот должен схватить коршун, - Тани здесь нет, здесь только я и мой муж.
Произнеся эту фразу, я делал особенное ударение на последнем слове, в наивной надежде, что слово МУЖ произведет магически усмиряющее действие. Но в этот, самый момент, открылась дверь ванной и вместо обещенного мужа появилась Вера, вся распаренная от горячей воды и с полотенцем на голове.
- Что случилось? – удивленно спросила она.
- Какой-то пьяный маньяк ломится. Таню ему подавай.
Вера подошла к двери и наклонившись к замочной скважене, тщетно пыталась увидеть назойливого Таниного друга, зато тяжелые сивушные пары, ударившие ей в нос, через отверстие скважины, подтвердили мое предположение о причинах его неадекватного поведения. Не знаю, чем бы все это закончилось, но возможно соседи отреагировали на буйное поведение ночного гостя, или жена его застукала, потому что но он, вдруг затих, так же неожиданно, как и появился и это последнее обстоятельство, опять, навело на мысль о привидениях и упырях.
      Мы постояли немного у дверей, все еще боясь поверить, что опасность вторжения миновала и отправлись спать. Помню, уже лежа в постеле, я опять с какой-то жгучей тоской пожалела, что нахожусь сейчас не со своими ребятами в бухте Витязь, а здесь в Славянке на пятом этаже благоустроенной квартиры и где, как я убедилась, было очень опасно.
      Утром, Вера встала ни свет ни заря и перенастроив будильник, на нужное, для меня время, ушла на работу. Я уснула -  как в яму провалилась и поднялась только тогда, когда услышала громкий, словно иерихонская труба, звон будильника.Спустившись в банк и поблагодарив Веру за ее гостепреимство, отправилсь на остановку. Дождь лил, как из ведра. Но немного отойдя от дома, с ужасом увидела, вчерашний автобусик, уже отьезжающим....
     Не знаю, на что я расчитывала, когда нагруженная тяжелым рюкзаком и сумкой, побежала его догонять. Автобус, разумеется, не стал меня ждать, а лихо вырулив на дорогу, как кораболь-призрак,  растворился в пелене дождя, оставив после себя, только, синеватый шлейф выхлопных газов.
     Я стояла мокрая до нитки, тупо соображая, почему же опаздала? Если верить будильнику, у меня было достаточно времени, чтобы успеть. Может автобус уехал раньше положенного расписания?  Так или иначе, но я грустно поплелась обратно.
        Когда зашла в банк, вид у меня был прежалкий. Рубашка, штаны и кеды совершенно мокрые, а пропитанные дождевой водой, широкие поля матерчатой шляпы, поникли, как подмороженная картофельная ботва. Сейчас, я уже не могу вам сказать, на кой черт, я вообще одела, эту шляпу, если на улице шел дождь. Довершало убогую картину -  уныло-постное выражение лица.
    Вера, конечно же, не ожидала увидеть меня столь скоро, а тем более, в таком виде. Признаться, я и сама не расчитывала, что вернусь в ближайщее время. Пришлось возмущенно оправдываться, валя все на странное поведение водителя автобуса.   
     Посмеявшись, она опять дала мне ключ и высказала предположение, что может причина была в будильнике, потому что он не то убегал, не то отставал, а ввиду отсутствия радио, проверить это было довольно сложно. Поэтому, Вера посоветовала подвести будильник вперед, чтобы не прозевать следующий автобус, который должен прийти около двух часов дня. Я вернулась в квартиру и перво-наперво развесила все сушить, потом подтерла пол и почувствовала, что просто, валюсь с ног - так спать хотелось. Более  не сопротивляясь природе, я подкорректировала часы и прилегла подремать.
       Проснулась опять от трезвона будильника. Со всеми этими перелетами и временными сдвигами, я несколько минут, никак не могла врубиться, где я, сколько сейчас времени и почему должна вставать, если не было сил, даже глаза открыть? Наконец, ощущение реальности вернулсь ко мне. Я вскочила и проделала тот же ритуал, что и утром. Собрала свои пожитки, спустилась в банк, отдала ключ, благодарно попращалась с Верой  и направилась к автостоянке. С радостью отметила, что дождь хоть и продолжал лить, но не так обильно, как утром. Бодрой походко завернула за угол дома и на мгновение, просто остолбенела. В точности, как и утром, мерзкий автобусик, с завидным упрямством, отъезжал от остановки....
     Нет, это какое-то проклятие! У меня было такое чувство, что мой вид действовал на шофера, словно стартер. Как только он видел, что я, согбенная под тяжестью рюкзака, отходила от дома, так тут же говорил себе: ”Пора отправляться” и давал по газам... Чем я ему не угодила? Но, как бы то ни было, а этот, двухчасовой рейс сегодня последний. Что же делать? Идти обратно к Вере мне не хотелось по двум причинам. Во-первых и главном – я не могла себе представить, с каким лицом я сейчас вернусь в банк и попрошу ключ. Вера, явно подумает, что это уже не смешно, а, прямо скажем, несколько подозрительно. Особенно, не забывайте, что несмотря на дружеские отношения, она, все-таки, не была моей лучшей подругой или родственницой и знакомство наше, исчислялось часами. Еще подумает, что я аферистка какая. Во-вторых - воспоминания о вчерашнем ночном пришельце, тоже не располагали меня здесь, к длительным постоям.
        Думая так, я, по инерции, продолжала идти в сторону остановки, но затем, простая, как три рубля, мысль заставила меня повернуть налево и пойти по дороге, по которой, минутой раньше, уехал ненавистный автобус. «Я пойду пешком», - вот, что пришло мне в голову. И решившись на это - сразу, почувствовала облегчение. Конечно, я не знаю дороги и растояния. Но дорогу можно спросить, а расстояние...., ну что же, все равно, мне надо добираться до своих. Уж, лучше провести ночь на сопках, чем возвращаться и краснея, оправдываться, обьясняя странное поведение шофера, не иначе, как вмешательством нечистой силы.
     С такими мыслями, я пересекла линию причала и перешла из новой, части поселка в старую. Дождь, уже, стал моросящим и было видно, что скоро он совсем закончится. На моем пути стоял пивной киоск, окруженный, несмотря на непогоду и разгар рабочего времени, многочисленными клиентами мужского пола. Я сначала удивилась: какая же, должно быть, сильная жажда привела их сюда, но потом, вспомнила о Дне Строителей и поняла: видимо, эти представители, мужской части населения поселка, тоже, с большой  ответственностью, отнеслись ко вчерашнесму празднику.
- Извините, вы не подскажете, как пройти в Андреевку?- задала я вопрос, подойдя к ним по-ближе.
     Мужики, как по команде, перестали пить и с каким-то, прямо, неприличным любопытством, уставились на меня. Я не могла понять, в чем дело. Что, такого необычного я спросила? Как-будто, меня интересовал марщрут, не в забытую богом деревню, а путь через государственную границу. Тут, мужчина, который стоял ближе всех ко мне и безбоязненно распивал из стакана жидкость, по-цвету, напоминавшую воду, в которой только что, помыли использованные, акварельные кисточки, красновато-коричневых тонов, пространно показал рукой, в сторону, видневшейся за поселком, сопки.
- Иди по этой дороге, не ошибешься.
     Вежливо поблагадорив, за исчерпывающую подсказку, я пошла в, указанном мне направлении, не переставая удивляться, такой, своеобразной реакции мужиков и одновременно, поражаясь их живучисти.
     Вообще, надо сказать, все встречи в этом поселке, были какие-то странные: обидчивый прохожий у остановки, вечно торопящийся водитель автобуса, назойливый ночной гость, а теперь вот, простой вопрос – отвалил челюсти у видавших виды, любителей ядовитых напитков. Нет, как говорилось в знаменитой книге, это, все-таки, какое-то нехорошее место.
       Я прошла через поселок и, повинуясь дороге, стала подниматься на сопку. Дождь, к этому времени, прекратился и тут же, как ни в чем не бывало, засияло яркое солнце. Мне, непривыкшей к таким быстрым переменам погоды, было это, в диковинку. У нас, в Сибири, если небо затянуло, то жди, как минимум, неделю беспросветных осадков. Здесь же, все утро, от горизонта до горизонта стояли угрюмые облака, которые серыми космами, свисали почти до земли и поливали ее обильным, как во время всемирного потопа, дождем и, казалось, что конца этому не будет. Но вот, тебе, пожалуйста, через несколько часов, уже светит приветливое солнышко и невинно улыбается голубое небо. Это ли не чудо!
     Я остановилась и оглянулась вниз на поселок. Еще мокрые крыши домов, застенчиво выглядывали из под изумрудно-зеленых крон деревьев, то тут, то там виднелись яркие пятна цетов. Было, что-то радостное и многообещающее во всем этом пейзаже, как бы говорящем, что непрятности всегда проходят, надо только набраться терпения их переждать. Солнце, уже по-настоящему, начало припекать и влажный воздух наполнился запахами полевых цветов и придорожных трав. Беловатый пар, тонкими струйками поднимался, с перегруженной водой, земли, и под жаркими лучами солнца, быстро растворялся в воздухе. Природа, словно спохватившись своей расточительности, сказала: “Опссс, ошибочка вышла” и начала забирать, тот излишек воды, что перелила за последние сутки. Я весело продолжала подьем в гору, пребывая в радостной эйфории и ни секунды не сомневаясь, что все будет хорошо.
      Дорога перевалила на другую половину сопки и нырнула в зеленый тоннель, образованный раскидистыми кронами деревьев, растущих вдоль обочины. Я прошагала еще с четверть километра и остановилась....
      Должна добавить, к сведению читателя, что если вы хотите иметь полное представление о хронологии тех приключений, то с момента покупки щенка, надо разделить все события, приблизительно, на шестичасовые интервалы. Это время, через которое я кормила свою собаку, независимо, где все происходило:  в самолете, аэропорту или в морском трамвае. И вот, когда я маршировала в зеленом тоннеле, как раз, наступило такое время. Остановившись, достала миску и только налила кашу, как вдруг, услышала натруженный вой двигателя внутреннего сгорания, красноречиво говорящий, о большом автомобиле, который, собственно, и не замедлил показаться в просвете. Это была крытая, темной фанерой, грузовая машина.
    Скорее, для успокоения совести, я махнула рукой, потому что в кабине уже сидели пассажиры. Грузовик прошел мимо, но вдруг, остановился и шофер, выглянув из окна спросил, куда мне надо?
- До Андреевки.
- До поворота довезу.
Я имела весьма смутное представление об этом повороте, но ни секунды ни колеблясь, тут же согласилась.
- Только поедешь в кузове. У нас, там, еще один пасажир. Если не боишься, то залезай.
     Хо-хо! Я, боюсь? Да, эти три прошедших дня, меня закалили настолько, что устрашить чем-либо было уже не так-то просто. Товарищ из кабины открыл дверь кузова, помог мне забраться и опять, зарыл ее на ключ.
    После яркого солнца, очутившись внутри, я, в первый момент, ничего не видела, так как в кузове царил полумрак. Свет проникал сюда, только через маленькое, замызганное оконце над водительской кабиной. Руки осязали, что-то мягкое и круглое вокруг меня. Но когда зрение вернулось, я огляделась и ахнула. Кузов был весь завален тюками кремплена - жутко дефицитной, в то время ткани. Тюки стояли в углу, лежали поленицей у стены и россыпью по-середине. Удивляло не только их количество, но и разнообразие расцветок, от однотонных до всяких раскрашенных, что называется, хоть в клеточку, хоть в горошек. Прямо какая-то пещера Алладина. Посреди кузова, лежал мужчина средних лет. Он уютно рассположился на этий тюках, тем самым, демонстрируя непростительное презрение к столь уважаемому предмету потребления.
     Кремплен был не просто дорогой заграничной тканью, а наравне с золотыми украшениями и коврово-хрустальным декором квартир, это был символ благосостояния и достатка. Бедные женщины Сибири и средней полосы России ломились в очередях, теряя красоту и здоровье, что бы отхватить хоть сколько-нибудь и потом, форсить в новых брюках или платьях перед менее удачливыми подругами....
     Мужчина приподнялся и широким жестом пригласил меня присоединиться к этому акту вандализма. Я, хоть и осуждала его в душе, но совету, все-таки, последовала, потому  что машину трясло и сидеть на голом полу, было все-равно, что проходить подготовку к космическому полету на вибростуле. Да и потом, я могла, тоже, похвастоваться, что дескать, чего мне кремплен? Я об него, в прямом смысле, ноги вытирала....
    Мы разговорились. Мой попутчик оказался местным егерем и очень интересным собеседником. Во-первых он, как и те мужики у киоска, тоже удивился, что я пешком поплелась в Андреевку. Оказывается, расстояние было, порядка ста с лишним километров. Мы прикинули в уме сколько бы я шла с грузом. Получалось - пять-шесть дней.... Да, картинка неутешительная. Могла бы и одичать за это время. Но теперь, я имела больше поводов для оптимизма, потому что, тот таинственный поворот, про который мне сказал шофер, находился километрах в сорока от места моего назначения, так что, от него -  только два дня ходу.... Потом, егерь рассказывал всякие байки о медведях и тиграх, о расконвоированных заключенных и еще что-то, что я сейчас уже и не помню, но в целом, этот попиратель народных символов, мне понравился. Он сказал, что машина едет в Посьет и все это сокровище, внутри нее, предназначалось для местного сельпо. «Ничего себе, сельпо!» - подумала я тогда с удивлением, вспоминая пустые полки нашего универамга.
     Машину продолжало трясти на ухабах и так, как окна в кузове отсутствовали, то только по направлению центробежных сил, можно было догадываться, что мы поварачивали то вправо, то влево, то ныряли в ямы, то поднимались в гору. Но вот, наконец, остановились. Дверь открылась и я очутилась на обещаном повороте.
     Грузовик поехал прямо, увозя дефицитные кремпленовые рулоны в далекий поселок, с романтическим названием Посьет, а я осталась на перекрестке совершенно одна, если не считать собаки, конечно. Огляделась. Череда высоких сопок почти в плотную подступала к противоположной стороне дороги, а с другой стороны, словно для контраста, к ней  примыкала относительно большая долина, которую дугой разрезала желто-коричневая полоса гравийки, отходящей от трассы и убегающая куда-то вправо. По ней, мне и предстояло идти дальше.
     Я бодренько зашагала, не переставая глазеть по сторонам. Высоко отсыпанная дорога позволяла хорошо просматривать панораму долины. Покрытая, какой-то высокой травой, скорее всего камышом, с редкими, то тут, то там, растущими деревьями, она напоминала мне африканскую саванну, разумеется, по телевезионным передачам. И, если бы вдруг, я увидела пятнистую шею жирафа или серую, массивную фигуру слона, то совсем бы не удивилась, так органично, они вписалось бы в этот, волнуюший воображение, пейзаж.
      Отшагав ровно километр, если верить дорожным столбам, я остановила проходящий бензовоз.
- Тебе куда? – спросил шофер.
- В Андреевку.
- До поворота довезу.
«Господи. Опять поворот. Что за дорога такая - одни повороты», - подумала я усаживаясь в кабину. Мы проехали долину. И вдруг, неожиданно, впереди, засверкал блестящий полукруг моря. Здесь, дорога, подойдя почти вплотную, к берегу, раздваивалась и, огибая бухту, соединяла по суши, два поселка, стоящих на ее, противоположных сторонах. Один назывался  Зарубино, а второй - Андреевка. На этой развилке я и рассталась с бензовозом.
    Было безлюдно и тихо вокруг. Из звуков – только ласкающий шелест волн. Два пирамидальных тополя, растущих, практически, на берегу, с того места, где я стояла и с моим зрением, выглядели, ну точь в точь, как кипарисы. Я засмотрелась на пейзаж, воображая себя уже не в дикой Африке, а, например, где-нибудь на юге, в  Италии. Так и казалось, что вот-вот услышу красивый тенор, выводящий Санта Лючия. Но вместо нежного тенора, грубый рокот мотора, вдруг, бестактно разорвав тишину, вывел меня из состояния романтической мечтательности. Это был здоровенный ЗИЛ, с морячками в кабине. Ни этот ЗИЛ, а уж тем более, ни военные моряки, никак не вписывались в миролюбивый итальянский пейзаж, поэтому, мне пришлось вернуться к реальности. Уже привычным жестом, я остановила этот бомбовоз и попросилась в открытый кузов.
- Тебе только до Андреевки или еще куда? – спросил меня шофер.
«Ну», - думаю, - «Сейчас, опять скажет - до поворота».
- Нет, мне надо до Витязя, - ответила я.
- Мы, как раз, едем мимо, так что доставим до места.
Наконец то! Первая удача, за все, эти дни. Я забралась в кузов и мы тронулись. Так как теперь, в отличии от крытого грузовика, видимость была панорамная, то я могла, вовсю, наслаждаться открывающимися картинами, неизвестной мне, природы. Море, здесь, цепко держало путника, не отпуская его от себя. Как бы мы ни ехали, оно всегда присутствовало - то сбоку, то спереди, то сзади. Но не только оно приковывало внимание: под сенью широколиственного леса, совершенно безбоязненно, паслись пятнистые олени. Это было настолько поразительно, что казалось все абсолютно нереальным. Словно я не присутсвовала здесь собственной персоной, а смотрела фильм.
     Вообще, было от чего запутаться - эти зеленые сопки, африканская долина, итальянское побережье, теперь, вот, как колхозные буренки, мирно пасущиеся дикие олени... Мое короткое странствие по Приморью напоминало воскресный выпуск телевезионной передачи “Клуб Кинопутешественников,” с одним лишь отличием – теперь не Сенкевич, а я была ведущей. И от этого, на меня нахлынула дикая эйфория. Я радовалась, тому что я здесь, что я здорова, что все должно хорошо закончится и я, без осложнений, доберусь до своих. Я была переполнена любовью ко всему миру, простила моим недругам и всем пожелала счастья и, пребывая в таком, прямо скажем, почти религиозном  умиротворении, я вдруг увидела, кого вы думаете? Тот, гнусный автобусик, в котором, по идее, должна была сейчас находиться. Это убогое, страдающее одышкой и покрытое пылью, создание отечественного автопрома, ретиво ехало в сторону деревни. Мы легко его обошли и, странное дело, я уже не чувствовала злости, за причененные мне страдания, ни к автобусу, ни к его неадекватному водителю. Я не стала злорадно хихикать и рассыпаться проклятиями в их адрес, желая проколотых колес. Мне не хотелось нарушать той душевной гармонии, в которую я впала, созерцая окружающие красоты. Поэтому, я великодушно, простила им все -  пусть живут.
   Наконец, машина вьехала на очередную гору и повернула налево. С высоты этого поворота, хорошо просматривалась очень красивая бухта. Окруженная высокими сопками, она, как скандинавский фиорд, глубоко вдавалась в сушу и была ослепительно синий, с белым кружевом прибоя по краям.
- Это Витязь, - крикнул шофер из кабины.
Сердце мое учащенно забилось. Доехала, доехала, несмотря на все невзгоды. Вообще-то, я даже рада, что пришлось, так, добираться. Что можно было бы рассмотреть в пыльное окошко автобуса? А тут, я непосредственно прикоснулась к природе Приморья, почувствовала ее и полюбила с первого взгляда. Машина, теперь катилась под гору, а я с волнением думала, как сейчас встречусь с остальными экспедиционниками. Собственно, я даже их толком и не знала. Кроме двух-трех ветеранов, остальные, все были новенькие. Ну, это не беда, познакомимся. Главаное, что я добралась и мне не надо теперь думать ни о хлебе насущном, ни где провести следущую ночь. Ближайшее будущее, кроме незначительных деталей, представлялось мне очень смутно, но в одном я была абсолютно уверенна - судя по многообещающему началу экспедиции, скучать мне там, явно, не придется.