Часть вторая. - Глава 10

10


  В Дубовый зал, задыхаясь, вбежала принцесса Альбина.
- Они вернулись, – она торжествующе-победно посмотрела в глаза канцлера. – Вернулись!
  С шумом, весельем и смехом ворвались в зал нагулявшиеся – Марселла, Пенапью, Патрик, Жак и Марта. Друзья зашли в Дубовый зал с верхнего входа и остановились вверху, на балюстраде. В зале не было только королевы, которая узнав ужасную правду, больше не появилась.
- А, вернулись, нагулялись? – канцлер важно расхаживал по залу.
- Патрик! – крикнула Альбина. – Осторожнее, у этого типа есть оружие!
- Не смешите людей, принцесса! – граф да Виль с улыбкой посвистел в аккуратное дуло пистолетика. – Это так, всего лишь игрушка. Да и кто собирается палить, в кого и зачем? Тем более наш Патрик одет сегодня в броню фантастического везения: ему возвращен голос!
- Не только, – съехидничала Альбина. – Еще и титул!
- Тем более, – продолжал разглагольствовать канцлер. – Голос, это положим, воля Провидения, а оно свои поступки не объясняет. Но ведь есть еще и загадка – одновременно, на всех присутствующих напала неуправляемая, безудержная, болтливая откровенность. С языков слетали вещи, опечатанные сургучами строжайшей тайны на протяжении шестнадцати лет! Ваше мнение, милый Патрик – где тут зарыта собака? Только я жду ответа искреннего, в духе сегодняшнего прямодушия и бесстрашия.
- А я думаю, многие заговорят теперь в этом духе. – Патрик осуждающе с вызовом смотрел на канцлера. – И ответить придется вам... за Остров «Берцовой Кости», за загубленных там, и за тех, кто еще живы..., и за тех, кто внизу.
- Это все? Или будет еще стишок на эту тему? – устало усмехнулся канцлер. – Вопрос был один: как, почему, каким пробочником вас раскупорило сегодня, всех сразу?
  Повисло недолгое молчание, и неожиданно в разговор вступила Марселла, что было непозволительной смелостью для маленькой служанки.
- А я тоже не пойму, почему-то на вас не действует эта роза? Она на всех действует, даже на очень плохих людей. – Марселла подошла к парапету, держа в руке стакан с голубой розой. – Смотрите, она ожила! Была совсем сухая, я и не надеялась, а она – ожила!
- Мы с Марселлой нашли ее в сундуке с куклами, – пояснил Патрик. – Она была вся высохшая, мертвая, а вот у Марселлы ожила.
- А причем тут цветок? – сначала не понял канцлер. – А, это вы про запах? Так у меня насморк, как вы заметили. Я и без насморка вам не очень-то симпатичен, а у меня еще и он.
- Да не такой у него насморк! – подал голос король. – У него насморк, как бишь, его зовут – аллигаторский?
- Патрик, это я, я первая почувствовала ее запах! – Альбина попыталась оказаться в центре внимания, но все взоры были обращены только на Марселлу.
- Ну, ясно, – улыбнулась Марселла. – А ведь дело-то все в ней. Видите, она – голубая...
- Да хоть фиолетовая, что это объясняет? – возразил канцлер.
- Нет, не фиолетовая, а именно это – одна-единственная.
  Неся в руках стакан с розой, Марселла стала спускаться вниз по ступенькам, произнося наизусть:

Пусть вид ее порою жалок,
Как скромной Золушки наряд,
Но ложь сворачивает жало,
Ее заслышав аромат.
В любую крепость, дом и замок
Он проникает без труда
И ощутивший  этот запах
Солгать не сможет никогда

- Занятная механика, – пробормотал канцлер. – И что же, будете ходить с этим цветочком из дома в дом, насаждать повсюду? Бедные вы мои, вы ужаснетесь последствий! Кто будет говорить правду и во имя чего? Вот та банановая корка, на которой вы поскользнетесь!
- Да не переживайте вы так за нас, – успокоила Марта.
- А если люди не готовы к правде? Сумки почтальонов распухнут от правдивых доносов! Жители Абидонии узнают друг о друге такое! Чернь отбросит все остатки стеснительности – чего там, ведь они правдолюбцы – глазейте же на их срам!...
- Довольно, канцлер, мы поняли, – прервал эту тираду Патрик. – Ну и как, Жак, напугал он вас?
- Зуб на зуб не попадает, дружище! – Жак смерил канцлера насмешливо-жалобным взглядом и покачал головой. – В печку розу эту, в речку, от греха подальше! Спаситель вы наш! До того мы к угару вранье принюхались, что чистый воздух нас прямо-таки убьет!
- Господин видимо сильно не любит людей? – спросила Марта.
  Канцлер чувствовал, что никакие его доводы здесь не подействуют, он не знал, что еще предпринять.
- Ну, очень интересный цветочек, – канцлер незаметно сунул руку за пазуху. – Девушка, покажи-ка поближе.
- Поближе к вам не могу, а вот повыше можно, – Марселла приподняла стакан с голубой розой.
  В одно мгновение граф вытащил пистолет и взял розу на прицел. Девушка рывком прижала цветок к груди, одновременно грянул выстрел.
- Мар-сел-ла-а!!!
  Как во сне девушка стала клониться вниз, на ее груди расцветали алые маки крови. Патрик, подбежав, успел подхватить девушку до того, как она упала на пол. Его сердце пронзила боль, такую боль он уже однажды испытывал. Испытывал тогда, когда на его глазах убили короля Анри и королеву Эмму – его  отца и мать, там, у Кабаньего Лога, где в тот день давал свое кукольное представление отец Жака – Жан Жак Веснушка.
  Патрик опустился с Марселлой на пол и положил голову девушки себе на колени, она была еще жива.
- Она сама виновата! – холодно выдавил канцлер. – Не нужно было прижимать мишень к сердцу.
- Вы ответите за это! – Патрик нежно гладил Марселлу по щеке.
- Вас повесят! – поддержала с чувством принцесса Альбина. – Давно у нас не было веселых представлений.
- Больно! – простонала Марселла.
- Врача, скорее! Потерпи, Марселлочка. Мы здесь, с тобой, все мы...
  Пенапью выбежал за врачом.
- Розу он хотел расстрелять!.. – Жак сдерживаясь, чтобы не расправиться с канцлером прямо здесь и сейчас, с силой сжал кулаки и стиснул зубы.
- Оставь его, Жак, что он может понять?! – Марта присела рядом с Патриком возле Марселлы.
- Нет, почему же, кое-что я понимаю, – канцлер обвел взглядом всех присутствующих. – Например, то, что цветок остался цел.
  Канцлер жестом подозвал к себе лысого лакея, тот все еще находился поблизости с графинов вина на подносе, но уже без марлевой повязки. Руки у лакея дрожали, и графин позвякивал на подносе.
- Боюсь, принцесса, что желанное вам представление не состоится, – канцлер извиняюще улыбнулся. – Все будет проще, – затем он повернулся к Теодору. – Король, у вас неважный вид, вы плохо выглядите – осоловелый, ощипанный. Это урок: не берись за такой объем власти со столь средними способностями.
  Он развернулся к Отилии.
- А ты… – начала она.
- А ты, Отилия, ты ошиблась – мой насморк вовсе не от персиков, это аллергия на их ботанику чудесную. Ты вообще понимала меня превратно и узко, хотя и старалась. Я не любил тебя. Счастливо оставаться.
  С этими словами граф взял с подноса рюмку с вином, поднес к губам и выпил. Голова у него закружилась, глаза заслезились. Зал перед его взором вдруг стал вращаться с бешеной скоростью. Он хотел чихнуть, но не успел… Как сноп канцлер свалился на пол. Королевская корона выскользнула из его рук и, позвякивая, покатилась по полу. Лысый лакей выпил свою рюмку, поморщился, постоял немного, и затем ухватив неподвижного графа за руку поволок из зала.
  Все молчали – кто, оцепенев, а кто просто был занят Марселлой. Отилия стояла молча, она не закричала, но ей удалось подытожить, холодно и четко.
- Ну, вот и все. Каков романтик! Он не любил меня. Всю жизнь был занудой, а под конец рассмешил!
  Марселла лежала тихо, взгляд ее скользил по опечаленным лицам друзей. Двери с шумом распахнулись, и вбежал Пенапью, неуклюже скользя по полу в неподходящих ему по размеру туфлях.
- Мне сказали, что ваш врач уехал к нам, в Пенагонию. Насовсем. – Принц был растерян и опечален. – А нам не нужны такие, которых надо срочно, а их нет…
 Пенапью присел рядом с Марселлой.
- Патрик, – голос девушки был очень тих.
- Я здесь, Марселлочка.
- Помолчи, Марселлочка, не надо тебе разговаривать. – Марта обеспокоенно посмотрела на Жака.
- Патрик, спой, – ее просьба была едва слышна. Девушка тяжело дышала, ее лицо покрывала смертельная бледность.
- Как, Марселлочка, сейчас петь?
- А когда же? – Марселла слабо улыбнулась. – Раньше он… не мог петь, потом я… не смогу слушать…
  На глазах у всех выступили слезы. Альбина плакала, одинокая слеза покатилась по щеке Жака. Марта заняла место Патрика, а он отошел туда, откуда Марселла могла его видеть.
- Приподнимите меня.
  Марта приподняла девушку за плечи.
- Вот так, хорошо. – Марселла снова улыбнулась. – Патрик, пой.
  Подавив тяжелый вздох, Патрик взял гитару и присел на ступеньку. Песня, когда он написал ее, то не думал, что будет петь ее для Марселлы. Он даже не знал, что вообще будет петь. Как тяжело было на сердце. На сердце, которое могло бы полюбить эту чудесную девушку – будь у них чуть больше времени. На сердце, что еще рыдало по Альбине!

Мы знать не знаем и не помним,
Пока не встретимся с бедой,
Что весь наш мир, такой огромный
Висит на ниточке одной.

Она надеждою зовется,
И верить хочется, так верить хочется,
Что эта нить не оборвется
И жизнь не кончится, не кончится.

В часы, когда все бесполезно,
И смысла нет на свете жить,
Над черной бездной, жуткой бездной
Нас держит тоненькая нить.

Она надеждою зовется,
И верить хочется, так верить хочется,
Что эта нить не оборвется
И жизнь не кончится, не кончится.

О ней почти не помним летом,
Но стоит вьюге закружить,
Не то, что дня без нити этой,
Но и минуты не прожить.

Она надеждою зовется,
И верить хочется, так верить хочется,
Что эта нить не оборвется
И жизнь не кончится, не кончится!










К_О_Н_Е_Ц_?



  «Нет, это еще не конец, надеюсь, что еще не конец. У этой истории не может быть конца, поскольку борьба правды и лжи бесконечна, и правда должна побеждать. Без нее нет надежды. Голубая роза цела, а это значит, что все еще впереди. Герои будут жить, и бороться дальше. Все они – Патрик, Альбина, Жак и Марта, принц Пенапью. А Марселла, она будет жить вечно – в их памяти, в сердцах, ведь она спасла розу, а без розы вся эта история была бы бессмысленна...»



/ 1999г./