6. Визит

Утро нового дня выдалось солнечным, что само по себе необычно для хмурой Москвы.
Мы со Скином, как всегда медленно, шагали до метро, наслаждаясь хорошей погодой. Когда переходили улицу, возле парка Шота Руставели, легковушки вдруг остановились, пропуская нас через пешеходный переход. Скин крякнул от удивления, поскольку уж свыклись с тем, что машины не только не останавливались, но ездили прямо по тротуару, разбрасывая испуганных пешеходов.
Следующая новость – на обед нам ни с того ни с сего положили по двойной порции. Местная столовка это ещё тот предмет для насмешек студентов, четыре раза в неделю здесь бесплатные обеды по талонам для учащихся. Но до того маленькие порции, аж плакать хочется. А тут вдруг громадные двойные порции! С чего бы? Мы молча ели и готовились… К чему-то готовились. Ведь ясно, всё это не к добру.
На третьей паре я слегка задремал, виной тому послеобеденная сытость и внешнее тепло аудитории. Сквозь дремоту я улавливал, как наш историк рассказывал о своей экспедиции в град Китеж. Ничего, конечно, там не нашли, то есть Китеж не более чем легенда.
Вдруг послышался стук в дверь и голос методистки, дескать Вова и Скин на выход, мол, к проректору на ковёр. Ну, мы бодрясь собираемся, а внизу живота – холодок. смотрю на Скина тоже – весь белый. Вот оно.
Идём молча по второму этажу, в закуток проректора. Со стен на нас осуждающе пялятся чёрно-белые лица советских писателей. У кабинета уже трётся пара внушительных господ, смахивающих на охранников госбанка в штатском. Нет, говорят, вам не сюда, и ведут через чёрную лестницу на выход. У подъезда нас сажают в длинную иномарку с тонированными стёклами… и везут. Мы, разумеется, молчим. Проявляем покорность. Что это, страх или врожденный менталитет родной земли, которая хочет, чтоб мы ложились в неё всегда без вопросов?
Вот и остановились. Провожатые подталкивают нас к роскошному подъезду, сквозь ряд видеокамер, через несколько навороченных вертушек, затем лифт, и высаживают на седьмом этаже, оставляя нас в огромном ярко освещённом холле. Ждите, дескать, вас кликнут. Интерьер шикарный и слегка нелепый, на мой взгляд. Какая-то смесь академического театра и партийных апартаментов восьмидесятых. Высокие потолки, тяжёлые портьеры, паркет, ковровые дорожки, гигантские зеркала и нежилой запах. Вокруг ни души.
Мы со Скином, мнёмся с ноги на ногу и глядим на себя с зеркальных отражений, как два маленьких уродливых человечка, невесть как закатившихся в эту торжественно-чужую, шикарную залу. Засаленные рукава курточек, лоснящиеся на коленях, неглаженые брюки, несвежие воротники, всякое грязное пятнышко на одёжке особенно отчётливо смотрится в ярком свете, и как-то уж очень сильно унижает нас в этой обстановке.
Просто ненавижу себя в эту минуту за свою такую одежду, за своё лицо, за свой рост. За то, что у меня два с половиной рубля мелочи в кармане, не хватит и на проезд, за все свои поступки, что дали мне эту долю. Всё во мне начинает спорить против меня такого, и мгновенно возникает протест и ненависть к внешнему миру. Просто сумасшествие. Гляжу, Скин тоже покраснел и вспотел, аналогичные чувства. Он тоже злится.
– Да, пошли они!.. – говорю, – что вообще за обезьянник здесь?
Скин утвердительно хмыкнул и двинулся к ближайшему проходу, я за ним.
Справедливое возмущение, видно, делает храбрецов. Мы стали невозмутимо обследовать окружающую обстановку.
Заглянули в один коридор, потом в другой. Из холла, где нас оставили, выходили два широких прохода, знакомая планировка. Стены коридоров на высоту человеческого роста отделаны дорогой тканью, вдоль – большие, тёмного дерева двери, через каждые тридцать шагов. Выбрав наугад один из проходов, мы стали толкаться по очереди в каждую дверь. Вторая слева поддалась, мы вошли.
Открылась  комната с дорогой мебелью в казённо-имперском стиле, обитые кожей диваны с высокими спинками, такие же кресла, большой круглый стол посередине… А на столе, господи, всякая всячина из снеди. Мы подошли к столу и обалдело уставились на эту гору еды. Фрукты всевозможные, и яблоки, как внушительные восковые муляжи, и груши типа Дюшес, и ещё какие-то сильно удлинённые. И виноград чёрный, красный, зелёный, и персики, и бананы. И разные киви, авокадо, манго, ананасы, которых я никогда не пробовал, а где-то скармливают свиньям, и ещё из фруктов что-то неведомое мне. И мясо, причём свежее, типа буженины, шеек, окороков, птица жареная, зелень всякая, и бутыли, бутыли… и тёмное вино и разные прозрачные, видно крепкие жидкости. А главное, стол сервирован на две персоны. Неужели для нас?
Ну, не до вина, а вот яство вдохновляло. Скин потянулся осторожно, отцепил виноградину и бросил в рот, я, следуя примеру, ухватил грушу. И вот мы уже стояли и энергично работали челюстями, хоть и не очень голодные, но под гипнозом этого изобилия, поглощали впрок.
– Это для вас, господа, угощайтесь, – послышался за спиной женский голос.
Мы повернулись с набитыми ртами и увидели девушку. Наверно она тихо прошла в неприкрытую дверь, так что, увлечённые процессом, мы и не слышали.
Девушка, надо сказать, была ещё более привлекательна, если позволительно так выразится, чем этот стол с едой. Тоненькая, красивая, рост чуть ниже среднего. Большие глаза, тёмные волосы, такая короткая стрижка, одета в шёлковое платьице телесного цвета, и туфельки того же цвета. Из украшений лишь чуть заметная цепочка на шее, возможно, с нательным крестиком. Выглядела она очень элегантно и одновременно просто, даже как-то по-домашнему. И где-то я её видел.
– Здрассьте…– выдавил Скин сквозь не прожеванную пищу, я тоже неловко кивнул.
– Спальные комнаты вон там, – девушка махнула рукой на двери, – постельное бельё свежее, душ в подвале, там очень хороший напор воды, – говорила она с лёгкой улыбкой, – если что-то потребуется, можете позвонить, подёргаете вот за этот шнурок у двери и я приду, сейчас отдыхайте, а в девятнадцать ноль ноль вас примет господин Эм, так вы его по-моему называете…
Мы в один голос со Скином стали что-то бормотать, потом глянули друг на друга и замолчали.
– Людей хватают, волокут, привозят неизвестно куда, – заворчал Скин, – может, наконец, объясните нам глупым, что происходит?
– Вы все скоро узнаете, а зовут меня Лена, – представилась девушка и чуть потупившись, присела, грациозно махнув головкой.
– Очень приятно… Вова, Скин, – представились мы.
– Я знаю, – вновь улыбнулась девушка, – ну отдыхайте, чувствуйте себя, как дома, – она ещё раз кивнула и вышла.
– А эта Лена ничего, – говорю, – только где-то мы уже встречались.
Скин недовольно хмыкнул в ответ.

Осмотрев помещение нашего, так сказать, номера и оценив, что всё здесь в порядке, да что там в порядке – просто роскошно, мы стали прикидывать что бы всё это значило. Очевидно, за нами наблюдали, ясно что от нас что-то нужно, но конкретики никакой в голову не приходило. Так ничего и не надумав, мы, на всякий случай, решили прикинуться недоумками и подождать, а там видно будет.
Без пяти семь зашла наша проводница, чтобы отвести к таинственному господину. Она притащила с собой парочку фраков, дескать, необходимо переодеться. Мы стали примерять – скроено точно под наши фигуры, кстати и туфли новенькие наших размеров нашлись тут же в шкафу, и сорочки. Леночка отвернулась, а Скин, кряхтя, натягивал на себя обновки. Потом вдруг сел и заявил что никуда не пойдёт, а если и пойдёт, то в своей одежде. Мне очень нравился мой новый фрак, но я поддержал Скина. Нет, дескать, такой балаган, всё это уже слишком.
– Конечно-конечно, сейчас мы уладим этот вопрос, – с готовностью откликнулась Лена.
Она куда-то позвонила, и заискивающим голоском стала объяснять ситуацию, на той стороне провода ей дали добро и мы остались в своей одежде. Ну, слава Богу, что хоть что-то можем удерживать по своей воле.
Вслед за Леной мы вышли в холл, по широкой лестнице поднялись на этаж выше, то есть туда, где, по моему мнению, должна быть уже крыша, и оказались в помещении гигантских размеров. Вверху прозрачный раздвижной купол, на полу мягкое ковровое покрытие, цвета весенней травки, наши ноги по щиколотку погружались в этот ковёр. Чуть далее бассейн с изумительно голубой водой, прямоугольной формы, размером с наш пруд в парке у общаги. За бассейном площадка, как небольшое футбольное поле, обставленная стильной мебелью. И там же какая-то конструкция, вроде постмодернистской скульптуры, такая удлинённая плита бледно-зелёного цвета с вырезом посередине, парящая в полуметре над полом.
Приглядевшись, я обнаружил, что это ни что иное, как сильно увеличенная денежная банкнота с дыркой. Ну что же, всякое бывает.
– Прошу вас, проходите вон туда, вас ждут… – тихим голосом произнесла Леночка, и кивнула в сторону стеклянных столиков.
Там стоял человечек, которого я сразу и не заметил, видимо здешний хозяин. И, Господи ж ты, Боже мой, в бассейне плавала птица, родной мой гусь!
– Смотри, Скин, ты видишь? Вон же моя птичка, узнаёшь?… прошептал я.
– Сейчас разберёмся, – буркнул Скин и решительно направился к хозяину.
Тот встретил нас, улыбаясь, раскинув руки, словно для объятий, а когда Скин протянул ему свою ладонь, то человечек отстранился и сделал шаг назад, всё так же с разведёнными руками, будто неумелый актёр. Потом оправился, но близко не подходил.
– Добрый день, уважаемые господа, располагайтесь, – говорил человечек, – Скин, как я понимаю, и Вова…
– С кем же мы имеем честь беседовать? – ледяным тоном со змеиной учтивостью произнёс Скин.
– Ну, это, в конце концов, неважно, дорогие мои, – тараторил человечек. На нём, был какой-то архаичный сюртук, странные, обтягивающие панталоны, на шее повязка с бантиком, так мог одеваться только больной. Он всё время двигался и жестикулировал не по делу. Каким-то уж очень активным он мне казался для своего возраста, такая подвижная мимика, гримасы, жесты, хотя, по моему мнению, ему было далеко уж за пятьдесят – ну, называйте меня, мистер Эм, если вам так удобно…
– А как же на самом деле? – подал голос я.
– А что такое есть «на самом деле», молодой человек? – дёрнулся ко мне человечек – вот вы, к примеру, бедствуете, кушаете, простите, Бог знает что, и клянёте на этом основании весь мир, а так ли уж плох этот мир на самом деле?
– Может быть, перейдём к делу, зачем нас сюда привезли? – заметил Скин.
Терпение, дорогие мои, терпение!… – ещё более оживился человечек, он стал быстро ходить вокруг нас, – мне требуется от вас одна услуга, одна услуга… разумеется оплачиваемая, очень оплачиваемая услуга, то есть работа иными словами. – человечек на мгновение задумался, – хотя вот вы, и ваши коллеги не совсем оправдывают наши надежды…
– Какие надежды? Кто вы такой? О чём вообще речь, о наших курсах что ли? – сорвался Скин.
– Да нееет, молодой человек, какие уж тут курсы, – Эм застыл сверля глазами Скина, – речь о целой стране, дорогие мои, а сначала о самой главной её части, вот об этом! – он указал пальцем вниз и, от возбуждения, даже притопнул ножкой по ковру, – меня интересует куда она катится сегодня!
– Москва, что ли? – оторопело спросил Скин.
– И Москва тоже, и Москва тоже, о-о, дорогие мои, этого вы, к сожалению, не в силах, не в силах понять… я хочу… Я хочу! – тут человечек перешёл на визгливый крик, – Я хочу, чтобы вы, сказали мне что происходит!
Мы со Скином напряглись, встреча получалась явно невменяемая. Судя по всему, мы находились в лапах больного человека. Человечек, выкрикивая что-то невразумительное, отбежал от нас, обогнул прямоугольную плиту увеличенной банкноты, влез сзади в её прорезь по грудь и замер, точно совпадая с вырезанным контуром. Мы ахнули – он, оказывается, точная копия мёртвого президента изображённого на банкнотах.
Затем человечек вылез из прорези и вновь подошёл к нам. Его движения стали более ровными и даже где-то вальяжными, он словно напитался какой-то силой.
– Одним словом, я желаю чтобы ты, – мистер перешёл на «ты» и его указательный палец нацелился на Скина, – разделал вот этого гуся, а ты, – он направил на меня свой палец, – сказал бы мне, по птичьим потрохам, что меня ждёт в недалёком будущем…
– Это бред! – заявил Скин.
Чувствуя, что надо взять паузу, я вытащил сигареты.
– О-о, только не здесь, только не здесь, Елена, проводи-ка этих господ на чёрную лестницу, – закричал человечек.
Тут же появилась Леночка и подвела нас к небольшой дверце сбоку от главного входа. Скин вышёл вместе со мной, хотя по трезвому он обычно не курит.
– Что за масонское гнездо? – бурчал по дороге Скин.
– Да какие масоны? Чушь какая-то…– откликнулся я.
Потом смотрю, вдруг, и вижу, что мы ж у себя в общаге, на лестнице в курилке. Просто чуть почище здесь стало. Может быть тут аналогичная планировка лестницы, как у нас в общаге? Да нет, всё тоже. Все эти обшарпанные уголочки, и дурацкие надписи на стенах. Точно, наша курилка!
Мы быстро взбежали по лестнице вверх, назад, откуда пришли, а там лишь запертая чердачная дверь. Ну и ну.
Опять спустились в курилку.
– Ребята, – слышим голос Славушка, он приближается к нам с сигаретой, – ребята, куда вы ушли с третьей пары?
– А куда мы уходили? – спрашиваю Скина.
– Да просто гуляли по Москве, погода сегодня хорошая, – отвечает, подмигивая, он.
– Да, погода хорошая, да и Москва не такая уж плохая… и не простая, – замечаю я, – по крайней мере, сегодня.
– Не то слово, не то слово, – кивает Скин, – а Леночку узнал? Это ж та девчонка из Плейбоя, в голубеньких трусиках, только волосы перекрасила!
– Точно! – хлопнул я Скина по плечу и расхохотался, – точно, в голубеньких трусиках! Надо обязательно зафиксировать этот факт.
– Только без этих голубеньких трусиков, а то мастер не одобрит, – смеётся Скин.
– Ладно, зафиксирую без оных, – шучу я, – чтобы одобрил!
Мы стоим, курим, дурачимся, отпуская разные остроты. На лестнице сегодня солнечно, поэтому видно и настроение хорошее. Будто ничего и не было.