Мы снимаем фильм

(Монологи к фильму)               
1.

Обычно, люди, входя в последнюю фазу своей жизни, начинают задумываться: а что же я сделал? Люди творческие, задав себе этот вопрос, пытаются на него ответить в различных формах, - это, прежде всего, мемуары, творческие вечера, юбилейные выставки и прочие серьезные и помпезные мероприятия и действия, призванные показать значимость вклада в мировую копилку… Нет, не подумайте, я не  умаляю значимости их и того дела, которому всю жизнь служили, а просто, задав себе тот же вопрос, начал примерять на себя костюмы форм освещения творчества  людей, проживших интересную и, порой, блестящую жизнь, понял:
во-первых,-  моя жизнь протекала обыденно и даже иногда серо;
во-вторых,- увлекаясь различными видами и формами творчества, знаний и профессий, ни в чем мне не удалось достичь высоких вершин, а, следовательно, мой вклад в копилки, разные по форме и содержанию, достаточно скромен и вряд ли  представляет интерес для почтенного  общества;
и в-третьих,- никогда мне не удавались  большие формы, такие как биографический роман или мемуары, а творческие вечера и юбилеи раздражают словоблудием и бьют по моей скромности, доходящей до застенчивости, что тоже заставило задуматься: а стоит ли вообще этим заниматься…
Понимание этого долго уводило меня от темы и уже почти увело совсем, как  у моей супруги, Людмилы, появилась идея создать фильм, обычный любительский фильм, в основном, для своей семьи, которая была всегда  первыми зрителями, читателями и главными ценителями того, что удавалось сделать. Она и предложила написать сопроводительный текст в форме монолога. Думаю, моей семьей все будет понятно и не вызовет никаких нареканий. Всем остальным, кто заинтересуется  моим скромным трудом, я не советую слишком серьезно его воспринимать, поскольку все, рассказанное мной, носит весьма субъективный характер и может не соответствовать общепринятым нормам и взглядам.
Итак, моей семье, моим любимым людям, Людмиле, Ирине, Эрнесту, Кети и Бернхарду, я и посвящаю этот скромный проект.

2.

Не буду вдаваться в подробности моего происхождения, поскольку вам, мои дорогие, они известны, а остальным, с точки зрения творчества, попросту не интересны, а досужее любопытство удовлетворять не хотелось бы. Думаю, следует только отметить, что  предки по матери, кубанские казаки,  наделили меня довольно горячим темпераментом и бойцовскими качествами, а по отцу, сормовские рабочие, - усидчивостью и высокой работоспособностью, что в совокупности позволило выдержать тот ритм жизни, который был задан мне смолоду. Таким образом, школу и институт я проскочил влет, почти играючись, армия, в которую попал уже после окончания института, не оставила в памяти очень приятных впечатлений, хотя и там я смог сохранить сознание самоценности и чувства собственного достоинства, а работа, отнимающая все дневное время, была суровой необходимостью, поскольку давала средства к существованию семье и, кроме того,   свободу творчества. Что касается карьеры, ей  никогда не придавал особого значения, хотя мне она, в какой то мере, удалась. А вот вечера и ночи были моим временем, которым я  наслаждался и  в полной мере  ощутил счастье.
Итак, мы подошли к самому главному, о чем мне хотелось бы попробовать рассказать. С самых юных лет меня влекло творчество. И в чем только я себя не пробовал!  В поэзии и драматургии, живописи и актерстве, чеканке и резьбе по дереву, фотографии и дизайне… И не перечислить всех моих увлечений, которым  посвящались все свободные от работы  минуты. И это, при том, что не обходил вниманием спорт, охоту, рыбную ловлю, и путешествия. А, в семейной жизни мне было дарованы любовь и понимание жены, а также духовная близость и общение с дочерью, которое ценил выше всего.  Они то и позволили сохранить свежесть восприятия Мира и поддерживали духовно в самые сложные периоды жизни, скорее даже удерживали от ухода из нее.
Первые попытки в творчестве были связаны с поэзией, которая дурманила мне голову с детства. Читая Пушкина, Лермонтова, Маяковского, поражался легкости, с которой вилась вязь слов и образов, пытался сам воспроизвести что-то подобное, но  не получалось даже приблизиться ни по форме, ни по содержанию. Когда же впервые прочел стихи Блока, забросил все свои жалкие пародии на поэзию в ящик стола и многие годы не возвращался к ним. Впрочем, поэзию продолжал читать запойно, благо, к тому  времени на книжных полках магазинов появлялись книги авторов, вычеркнутых из списков дозволенных идеологами нашей единственной и неповторимой партии, которая к тому времени несколько ослабла (или уверовала в свою незыблемость, что по сути то же самое) и начала пропускать книгу за книгой, фильм за фильмом,  до основания сотрясающие устои  общества, сложившегося на то время. Имена Ахматовой, Пастернака, Есенина, Цветаевой, Анненского, Сологубы, Северянина буквально заполнили кухонные беседы  того времени. И, конечно же барды. О бардах я мог бы говорить бесконечно, ибо они, именно они вдохнули любовь к поэзии в мое поколение. Окуджава и Визбор, Кукин и Клячкин, Высоцкий и Дольский, Матвеева и Долина, - десятки имен талантливейших  и очаровательнейших  поэтов, взявших в руки гитару, чтобы донести до нас свежий глоток свободной поэзии или, по меньшей мере, духовной свободы. Наслушавшись до полного экстаза эти, порой незатейливые, а, порой, виртуозные и сложные по смыслу, песни, я тоже хватался за гитару и в кругу друзей старался, как мог, повторить это чудо. Иногда удавалось и я был счастлив.
Но повторение или копирование чужих произведений, как время ученичества, проходит и творческий огонь, горящий в наших душах, требует выхода, толкая нас на самостоятельную работу. Во мне кипел вулкан идей и образов, требующих выхода и, вначале, я избрал способом самовыражения  изобразительное искусство. Живопись и графика, чеканка и фотография, - чередовались, по мере того, как создавался свой мир зрительных мыслеобразов, требующий различных форм отображения. Однако, упорно работая и создавая  серию за серией картин и графических листов, даже мечтать не мог о выставке, поскольку партийные управители от культуры  говорили о моих работах: «Такое искусство нам не нужно!». И в чем-то были правы – им такое искусство действительно было не нужно и даже вредно, оно пугало неукротимостью и мешало направлять народные массы по пути их мракобесных интересов.
Но  время этих выродков, слава Богу, прошло.  И вот мне начинали поступать приглашения на участие в выставках. Шла вторая половина 80-х годов прошлого столетия, на изломе эпохи, казалось, все изменится к лучшему…

3.

Никогда не забуду свою первую выставку, -  первую персональную, которую я сделал, как мечтал, - и подбор работ, и расположение их, и разработку модульной конструкции стендов, на которых работы развешивались. Более того, даже помещение для экспозиции выбирал из нескольких предложенных. То есть все так, как хотел я! Должен сказать, что, не взирая на некоторые недостатки, выставка получилась довольно симпатичная, даже элегантная. Мое мнение разделили и друзья, помогавшие устанавливать стенды и развешивать работы. Затем мы с удовольствием обходили экспозицию, рассматривали картины, по ходу выравнивая их и, не смотря на то, что работы, каждая в отдельности, были знакомы нам до мелочей, в совокупности они звучали как-то иначе, чем ранее, создавая ощущение новизны и загадочности. Именно это ощущение и было тем откровением, которое подарила мне первая выставка, а, кроме того, стало понятно, кто в полной мере может воспринять и понять довольно непростой поэтический язык, открывшийся мне и на котором говорили мудреные образы живописи и графики. Выставка называлась «В Мире, именуемом Александр Блок» и была составлена из графических и живописных работ, написанных под впечатлением от  стихов моего любимого Поэта.
 А вот дни работы выставки, стали настоящим испытанием, ибо множество людей, посещавших выставку и, как я думал, достаточно подготовленных для глубокого восприятия, моих ожиданий не оправдали. Воспитанные на искусстве соцреализма, с мозгами, промытыми совковыми идеологами, они даже не пытались проникнуть вглубь символических образов, не могли и не желали принять участие в действе, свершавшемся за пределами плоскости картины, в нашем, проникающем вглубь Мироздания, подсознании. Им не могли помочь даже стихотворные тексты, органически вплетенные в графическо-живописную композицию. Вопросы, с которыми обращались ко мне, повергали в уныние, а восторженные отзывы доводили до отчаяния. Всего лишь несколько человек, в основном из друзей, до конца осознали  увиденное, то, что, в полной мере своих возможностей, я выразил  в этих работах.   
Выставка  благополучно завершилась и канула в лета, а я еще долго выходил из депрессии, вдруг четко осознав, что все, что я делаю, в принципе,  не нужно никому, кроме меня самого и нескольких человек, близких по духу, а посему,  следует отбросить все честолюбивые притязания и либо не мается дурью и жить, как все «нормальные» люди, либо продолжать творить, но уже исключительно для себя, не рассчитывая на «всенародное признание». И все таки, вспоминая горящие глаза тех немногих, с восторгом и пониманием воспринимавших мое искусство,  решил продолжать работать и воистину был вознагражден, так как последовала цепная реакция,  количество единомышленников достигло критической массы и произошел творческий взрыв, собственно и породивший Творческое объединение независимых «Ключ» или, как его чаще называют, ТОН «Ключ».

4.

Таким образом, на рубеже 80-х и 90-х годов минувшего столетия, в Херсоне возникло этакое духовное содружество творческих людей, которые катастрофически не вписывались в рамки общественных представлений о, так называемом, самодеятельном творчестве, ибо привычное самодеятельное творчество (либо народное творчество) отличалось от профессионального, за редким исключением, наивностью и примитивностью, а, чаще всего еще и вторичностью, так как самодеятельные художники (и поэты, и артисты, и т.д.) или повторяли идеи, уже в искусстве проявленные, или следовали образцам традиционных народных промыслов (искусств), а если и выражали свои мысли, то настолько неумело, что сразу же бросалось в глаза незнание самых элементарных законов построения художественного произведения – жанра, композиции, формообразования и т.д.
К моменту встречи, «независимые» были уже людьми со сложившимися взглядами и многолетними творческими наработками в различных областях искусства, - фото, изо, поэзия, музыка.  Кроме того, практически все имели высшее образование, причем, в самых разнообразных сферах знания: техническое, педагогическое, музыкальное, художественное, - как говорится, и физики и лирики, а вливающаяся в ТОН «Ключ» молодежь не уступала ни в чем «патриархам», ну разве что в жизненном опыте, впрочем, этот недостаток очень быстро проходил, тем более, они, как губка, впитывали опыт старших (следуя совету Гая Юлия Цезаря).
Следует заметить, что ТОН «Ключ» существовал и существует не как организационная структура с уставом, печатью и прочими атрибутами социальной регламентации, а как некое духовное пространство, войдя в которое, человек творческий получает дополнительный стимул в виде обмена идеями, творческими приемами с такими же как и он, свободомыслящими людьми. Когда же вновь созданное произведение представляется в кругу единомышленников (а это одно из основных назначений объединения), то благожелательность гарантируется единственным пунктом неписаного Устава ТОН «Ключ» - ненасилие, потому как считается, что самым строгим критиком произведения является  именно сам Художник, в противном случае, он просто лишен возможности самосовершенствоваться, а следовательно, таковым не может стать.



5.

Именно в это время я почти забрасываю живопись и начинаю свой путь в поэзии, путь очень не простой, порой мучительный, но даровавший мне радость Бесед со Всевышним, ибо Поэзия есть язык, на котором человеку дано с Ним общаться. А, кроме того, Поэзия позволила мне войти в круг  людей, тоже понимающих этот волшебный язык и виртуозно владеющих им. И даже подружиться с ними.
Все началось со стихов, написанных как пародия на, так называемые, «белогвардейские романсы»,  во множестве расплодившиеся в то время и навязчиво звучавшие в телеконцертах, по радио и на магнитофонных записях. Название, по первым строкам, звучало «Пасхальных свеч горит огонь».  Эти стихи случайно попали на глаза Сереже Науменко, другу Николая Кошелюка, с которым мы трудились над созданием ТОН «Ключ». И вот, вскоре, у нас дома собрался довольно узкий круг друзей, для которых и была под гитару исполнена песня, сделанная Сергеем на мои стихи. Стоит сказать, задуманная пародия не получилась, поскольку тема, как оказалось, не способствовала ерничеству и ее трагизм проступал из каждой строки, но песня  вышла стоящая и почти сразу же получила продолжение  в виде цикла «Неоплатные счета». А когда  количество песен перевалило за сотню, стало ясно, Господь дал мне Слово.
Песни писались, казалось, легко и быстро, но впечатление это было очень обманчиво.  Когда спрашивали, как долго я работаю над одной вещью, отвечал им: «Всю жизнь и плюс пол часа», поскольку   в творческом процессе были задействованы все знания, полученные на протяжении жизненного пути, весь человеческий опыт, а в добавок еще и озарение свыше, напоминающее вспышку яркого света и голос, звучащий и внутри, и снаружи. Даже песни личного характера, посвященные людям мной любимым, никогда не становились  интимной лирикой, которая, как мне кажется, вообще отсутствует в моей поэзии, пришедшей ко мне в зрелом возрасте, когда уже  миновал период острой чувственности. 
Собственно, говоря о песнях, я подразумеваю  стихи,  звучание которых содержит определенную ритмику и элементарную мелодию. Здесь имеет место традиция бардовской песни, берущей свое начало в давние времена, когда зарождались музыка и поэзия, причем, вначале они носили скорее культово-ритуальный характер в мистериях и храмовых служениях, а много позже начали приобретать светский, именно бардовский характер. Думаю, изначально это были песни протеста против тирании храмовых (или, если хотите, церковных) догм, насаждаемых жрецами различных религиозных направлений, а впоследствии, с прогрессом (а может регрессом) социальных отношений и, несомненно, с появлением новой популяции талантливых и свободомыслящих особей, не желающих укладываться в прокрустово ложе двойной морали, захлестнувшего мир фарисейства, бардовская песня стала чуть ли не единственным доступным средством самовыражения и общения Поэта с людьми. Особенно этот вид искусства приобретает актуальность в периоды мракобесия и тотального насилия, что довольно часто накатывало на  наш многострадальный народ, да и на соседние тоже. Если в начале эпохи барды были людьми талантливыми, но, как правило, не отягощенные системным образованием, их  песни, в виде дум, баллад, сказаний и былин, по форме, были грубоваты  (порою, даже  наивны), а по содержанию, носили больше повествовательный характер, то по мере приобщения к этому  творчеству людей, интеллектуально развитых,  и ставящих перед собой более сложные задачи, чем рассказы о тех или иных событиях, бардовская песня становилась все более и более многогранной и совершенной по форме, а в разгар коммунистического диктата  над всеми проявлениями инакомыслия  в нашей стране,   достигла наивысшего значения и звучания, поскольку в ее создании приняла участие духовная и интеллектуальная элита  общества, - писатели и поэты, чьи произведения не допускались к публикации, а также инженеры, врачи, учителя, архитекторы, научные работники, актеры, то есть люди не просто талантливые, а свободомыслящие и высокообразованные,  нарушившие  заговор молчания и обратившиеся к людям во весь голос через неформальные средства коммуникации, магнитные записи, благо, магнитофоны к тому времени были уже во многих домах.
Но песенные формы не решали всех творческих задач, которые возникали передо мной,  не все идеи, требующие реализации, укладывались в ограниченные временные и пространственные рамки песен,  тем более, поэтические образы, усложненные постоянно меняющимся мироосознанием,  диктовали свои условия, заставляли осваивать новые и новые формы. Так появились венки сонетов, мини-поэмы, скорее баллады или поэтические зарисовки, даже одна поэма, а, кроме того, несколько поэтических  произведений в прозе, которые как-то нечаянно, почти незаметно,  выскользнули из-под пера. Совершенно неожиданно для себя, я стал обладателем  довольно солидной коллекции не только картин, но  стихов, созданных на протяжении жизни, что позволило посмотреть на нее под несколько иным углом. Возникла теория относительной  продолжительности жизни человека.
Понимая, что теория далеко не бесспорна, но учитывая,  как уже было сказано вначале, исключительную субъективность данного повествования,  вкратце, я позволю себе ее изложить, тем более, что не претендую на истину в последней инстанции и не требую зачета ее, как диссертации, и присвоения мне научной степени.
Итак,  вспоминая свою жизнь, я обратил внимание, что довольно редко в памяти человека откладываются дни, недели и месяцы. Чаще всего,  даже годы мелькают, не оставляя в нашей памяти заметного следа. Что же задерживается в ней, -  возник вопрос. Ответ был неожиданным:  в нашей памяти остаются лишь наиболее важные события, такие как, школа, институт, армия, место работы, свадьба, рождение ребенка, смена  места жительства, путешествие и т.п. Причем, каждое из этих событий оценивается нашим сознанием, как ОДИН прожитый день. Даже такие грандиозные, казалось бы, события, как революция или распад  государства, остаются в памяти простого человека всего лишь одним днем и ни на йоту больше. Увы, таковы свойства нашего мозга (или, если вам больше нравится, компьютера), поскольку психологически человек не может выдержать одновременной эмоциональной нагрузки, полученной на протяжении всей жизни, он сломается ( или начнет «глючить»). Такова относительная продолжительность жизни человека.  Но имеется реальная возможность сделать жизнь свою относительно длиннее, это творчество. То есть, каждая картина, книга, стихотворение, фильм и любой иной творческий продукт, созданный человеком, добавляют к его жизни еще ОДИН день. Один, и не более.
Произведем несложный расчет относительной продолжительности жизни среднего человека, не отягощенного особыми пороками и ведущего вполне добропорядочный оседлый образ жизни:  садик, школа, институт, армия, свадьба, рождение первого ребенка, рождение второго ребенка,  смена трех мест работы, смена трех мест жительства, серебряная свадьба, рождение  четырех внуков, уход на пенсию, золотая свадьба, что в сумме составит 20 дней. Правда, некоторые утверждают, что помнят свое рождение, тогда относительная продолжительность жизни среднего человека составляет 21 день.
А теперь возьмем  человека, занимающегося творчеством и ведущего активный образ жизни, например, меня, т.к. в данном случае мы располагаем более точными статистическим данными. У меня имеется более 300-т произведений изобразительного искусства,  написано около 400 поэтически произведений,  издано 4 книги, поставлено 20 спектаклей,  принято участие в 9 походах-экспедициях и предпринято не менее чем 10 путешествий с семьей,  участвовал в создании 1-го творческого объединения, создал 3 документальных фильма.  Все, достаточно! Плюс 21 день человека обычного, - для среднестатистического творческого человека  относительная продолжительность жизни составляет примерно  768 дней, то есть более двух лет. Конечно не много, но это не предел – все в твоих руках, пока  их тебе не сложили на груди…
Вот такая  забавная теория вышла, так сказать, плод досужих размышлений. При достаточно ироничном отношении ко всему сказанному, добавлю: как любит выражаться мой друг, Алик Ивченко, - в каждой шутке есть доля шутки.