Морская

...СТРАННАЯ ИСТОРИЯ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА.

Дело происходило в 1999 году. С армии только что пришел один мой товарищ  по кличке Женька - Горбач. Не от того что он был горбатый так его прозвали, а потому что фамилия была Горбачев. Парнишка двадцати четырех лет, отслуживший в мор. флоте. Крепкое телосложение, немного туповатый ум. Наверное, в армии отбили часть мозгов, ведь, как он рассказывал, дедовщина была жесткая, даже временами жестокая. Занимался борьбой, за себя постоять мог, да и за товарищей тоже. Как только выпьет чуть-чуть, так и сносит напрочь голову. Начинает армию вспоминать, жизни учить, а как трезвеет, сразу извинения бегает просить, то за нос разбитый, то за синяк. Но наивный был до беспредела. После армии хотел в колледж пойти учиться на автомеханика, любил машины очень. У него была девяточка пятилетняя. Очень ухоженная, всегда чистая. Курить в салоне запрещал, да и сам не баловался. Говорил, что лучше сто грамм водки выпьет, чем сигарету скурит. Единственное чего он по настоящему терпеть не мог, так это лиц кавказской национальности. Называл их чуркистаном. Даже, одно время, хотел присоединиться к скин хедам. Но мы его отговорили. После армии познакомился с девушкой приезжей, а что, парень видный, отслуживший, руки золотые. Девчушка была молоденькая, ей только исполнилось двадцать. Красивое на лицо и добрая душой. Пара оказалась идеальной. Казалось любили друг друга до безумия. Даже о свадьбе поговаривали. Но как всегда просто так ничего не достается в этой жизни, и идиллии долго не бывает.
За подружкой его стал бегать один парень, живший неподалеку. Семья его переехала совсем недавно в наш город из Дагестана, торговать на рынке овощами. Так что этот парень был чистокровным горцем, и на внешний вид и по повадкам. Женька не раз его просил не крутиться больше около неё. А тот был горяч, и слушать ничего не хотел. Говорил, что все равно она его будет. Знали мы и что его родственники многочисленные, держали под собой весь рынок и магазины нашего города, да и с ментами в друзьях ходили.
И вот однажды, в конце осени, вся в слезах прибежала Маринка, девушка Женьки. Плачет взахлеб, сказать толком ничего не может. Успокоилась немного и рассказала.
Шла она из магазина домой с сумками, а тут, около подъезда, стоит он, дагестанец, и не пропускает. Сначала попросила нормально уйти его, потом сказала, что Жене всё расскажет. А он только и делал, что руки распускал да приговаривал, мол, моей будешь, а Женю я зарежу скоро. Вот она и зарыдала, да и к Женьке бегом.
Горбач наш сорвался, побежал к её подъезду, и встретил всю его компанию на том же месте. Мы, отстали не больше чем на пять минут, но ничем уже помочь не смогли. Все трое лежали аккуратно уложенные в стопочку около лавки, что возле подъезда, а Женя сидел рядом и курил, покашливая, сигарету, которую вынул из кармана одного из обидчиков. Молча, встал, обнял Марину и оглянул всех нас, сказав : «Ребят, скоро что – то будет». Да мы понимали все сами.
Через два дня к нему пришли менты, и сказали что заведено дело за покушение, как только не пытались оправдать его мы, ничего не вышло. Закрыли парня на пять лет.
Пришло время прощания, отвезли его под конвоем в неизвестное нам направление.
Жалко, очень жалко, и Маринку тоже, плакала, рыдала сильно. Да и мы...
Марина рассказала нам потом, спустя два дня, что горбач пообещал вернуться скоро к ней. Так и произошло. В два часа ночи мне позвонили на телефон. Лениво вставая с пастели, я поднял трубку и остолбенел. Горбач был у Маринки. Одной минуты мне было достаточно, что бы одеться и отправиться в путь. Дорога заняла не более десяти.
Я пришел к ней и увидел, что почти все были в сборе. Вокруг горбача собрались наша компания. Чувство было двоякое, или радоваться или опасаться дальнейшего. Короче он сбежал, подкупив охранника – конвоира. Что он нам рассказал? Да, по большому счету ничего. Сказал, что скоро увидимся и поблагодарил нас за всё. Мы разошлись по домам, оставив их наедине. Этой ночью мне больше не спалось. Наступило утро, я ждал звонка, пришел обед, я всё сидел возле телефона. Ближе к вечеру у меня собрались все ребята. Стук  в дверь оборвал тишину. Люди, в штатском предъявив удостоверение сотрудников криминальной милиции (или что - то в этом духе, точно не разглядел), попросили нас проехать в отделение. Пятнадцать минут езды показались вечностью. Нас долго допрашивали и провоцировали. Было понятно дело серьезное, но толком ничего не объясняли. Наступил вечер, первый снег запорошил аллеи и тропинки, ложась на землю словно покрывало толстыми и мягкими хлопьями. Птицы больше не пели и не летали.
Кое - где были слышны грозные крики воронов. Они смешивались с гулом сирен автомобилей скорой помощи и милиции, проезжающих каждые пять минут около окна комнатушки, где мы ждали неизвестности. Прошел час, два, за ним наступила ночь. Наконец к нам пришли опять. «На опознание!» - безликий голос призвал нас пойти. Небольшой шеренгой, как на зоне мы двинулись за ним. Точнее за шагами, которые он издавал в тишине. Длинные коридоры вывили нас на улицу, все вздохнули, почуяв, как хищник дичь, свежий воздух. Но уже через секунду мы оказались в другом, еще более мрачном месте. Сплошной холод, тусклый свет. Разобрать можно было лишь силуэты людей в белых халатах. Больше это походило на больницу. Справа крики, слева плачь. Черт побери, да куда же мы идем, подумалось мне, неужели ж на расстрел?
Как вдруг перед нами распахнулась со скрежетом огромная металлическая дверь, и мы вошли в комнату, где по - всюду висели лампы дневного света. Стало даже немного больно глазам, после тьмы попавшим в день. Вот мы и увидели своего сопровождающего и все что нас окружало. Мужчина, в кожаной куртки, крепкого телосложения, грозно смотрел на нас. Везде стояли столы накрытые белым покрывалом. Два врача подошли к сопровождающему и начали что – то обсуждать. Через некоторое время к нам подкатили три тележки. «Опознание!» - громом отдалось у нас в ушах. Стало ясно всё!
Подняли первое покрывало. Бледно - голубое лицо с закрытыми глазами недвижно предстало пред нами. Мы молчали.  Под вторым покрывалом смогли различить черты лица дагестанца, хотя трудно было это назвать лицом. Половина головы как будто была чем - то стёсана, нос был вдавлен вовнутрь, одного уха не хватало вовсе. Но все же это был он. Самому молодому из нас стало плохо. Его усадили на стул, дав подышать нашатырным спиртом. На третьем столе лежал горбач. Ну вот мы и встретились, как он обещал.  Спокойное, немного опухшее лицо, отображало на себе еле заметную улыбку. Слеза покатилась по моей щеке, и, застыв на мгновение в воздухе, с грохотом упала на пол. Мне на секунду показалось, что у Жени просочилась маленькая капелька, которая в тоже мгновение растворилась в девятимиллиметровом отверстии на его щеке.
Пулю извлекли сразу же после того, как обнаружили тело. Врачи определили, что стрелявший мог находиться на расстоянии двадцати метров, но никак не ближе. То есть дагестанец не мог в любом случае убить горбача, ведь бой у них был ближний, тела находились рядом. Кто? Кто тогда стрелял? Предположили, что родня отомстила, но тогда почему они не предотвратили убийства своего соплеменника? Вопросов было много. Дело так и не завили. Посодействовали в этом чуркистанцы, в опаске, что обнаружатся левые факты.
Но! Таксист рассказал, что во время убийства он, примерно в трех километрах, высаживал девушку, по описанию похожую на Марину, которую он потом отвез на железнодорожный вокзал. Говорил, что она ему неплохо заплатила. Марину с тех пор больше никто не видел. На похоронах её не было. Уехала она в неизвестное направление.
Три года мы её искали, но так и не нашли. Федеральный розыск тоже не помог. В некоторых городах утверждали, что видели  похожую на неё. Но, незнакомка, так же исчезала, после очередного убийства…