Где Ленин?

Г Д Е    Л Е Н И Н?
 

- Шмакин! Ленин где? - бесновался передо мною Гряземский вожак коммунистов Василиев-Чехуновский.
Да, такая у него фамилия ещё с Перестройки была, типа, он тоже, как Михалков-Кончаловский, дескать я это - Я! А, не какой-то там Ванька, не помнящий родства.
- Ленин где? Где Ленин? – топал ногами взбешенный зюгановец.
Я не врубался и от такого рёва едва не отключался. Вчера мы с Ильичём закончили отделку приёмной горкома КПРФ, ну и того, типа авансом под зарплату отметили завершение работ. Чердак не то – что, бо-бо, как чернобыльский реактор раскалывался. И сушняк, ко всему, с дури. Как мы там, у цыган очутились и травкой догнались? Убей, не помню! Ильича я и вовсе поднять не смог, сам вот за расчетом приплёлся. А тут, вишь, какая канитель?
Василиев-Чехуновский вдруг захлебнулся слюной и нагнулся к плевательнице, я воспользовался айн моментом. – Виктор Николаич! А что вам Ленин? Я за него.
Тут уж зюгановец совсем взбеленился. - Он за него! - и поперхнулся водой прямо в графин.
Всё в этом кабинете было как в те ещё не далёкие времена: флаг звездасто-серпастый, как всё ещё не заменённый мой советский паспорт, портреты вождей мирового пролетарьята! Да будь эта жизнь проклята! Раньше не доводилось нам просителями перед работодателем стоять, ментам приходилось нас на работу загонять. А говорили что работа не волк. Попробуй теперь её догнать да ещё Иван-царевичем оседлать, чтобы хотя бы до получки доскакать.
- Шмакин, чего молчишь? Где Ленин? - вздрогнул я снова от крика вожака Гряземских коммунистов.
Я признаться побаивался, шёл слух, что гряземские депутаны на должность главы городской адинистрации Василиева-Чехуновского предложили. А это уже шишка на ровном месте, как бы не споткнуться. Я стал объясняться с чрезмерно виноватым видом.
- С окончанием мы вчера, это самое, малешко. Ну, и того. Только я кое-как поднялся. Будто у вас запои не случаются.
- Зачем мне вы? Я о Ленине спрашиваю. О Ленине! А не о вашей пьянке. Ленин где?
- Отлёживается.
- Я тебе отлежусь! На место его поставить надо.
Так это же - ништяк, выползла из спекшихся мозгов здравая мысля, ежели Ильич ему нужен, значит, ещё шабашка предполагается.
Я встрепенулся. - А что, другая работа намечается?
 - Без Ленина её никогда у вас не будет, - вскрикнул он сердито. 
И повторил раздельно и с выражением. - Ни какой работы без Ленина! У вас, рабочих. Никогда не будет! А вот эксплуатация! Уже есть!  – и, как на митинге, даже имитировал удар кулаком по воображаемому врагу.
- Товарищ Василиев-Чехуновский! Вы способности Ленина немного преувеличиваете.
Вожак Грезьменских  коммунистов неожиданно застыл, пуча  на меня глаза. Просто не показывал растерянность, сюжет развивался не по отработанному сценарию. Наши начальники и вожаки сами думать не могут, шестёрка может только чёткие команды исполнять, а тут… Тут уж он не знал, что сказать. И был пример налицо, союз нерушимый-то… того. Приказал долго жить. И у вас, поди, такие же типажи в разных там полит и общественных комитетах и чиновных отделах сидят, руководят, так сказать, промыванием мозгов и остапбендеровским отъёмом денег у населения. Даже Сам Этот, скупой не рыцарь, вроде бы мужик ни чего… А вот что-то путнее сделать у него тоже не тово…Хоть и великий в России человек, а мозговитостью, видимо, бедноватый. Сам над собой шефом оказался, поэтому и не обосновался…
Наконец, закодированный зюгановец  снялся с тормозов, оборвав мои мысли. - Я? Я и преувеличиваю? – ахнул он с театральным эффектом. - Да ты? Ты понимаешь, о ком говоришь?
Даже указательный перст к потолку поднял.
- А кому, как не нам Ильича не знать, тем более, не понять? И вы, чай, тоже нетрезвым в качке оставались, пока не закодировались.
Тут он, ваатще-е… Заревел быком испанским на арене.
- Они Ленина знают и понимают! И за бутылку самогона пропивают! Всё, Шмакин! Не принесёте мне его к вечеру – посажу-у-у-у!
Тут только я с тормозов снялся и поспешил улизнуть. Мужик он хотя и не видный, но совсем не паханый, а я сэмом давно запаханный, не отмахнусь, если ударит. В приёмной я тормознулся и, просто так уже зная что - почём и как, оглянулся. Пьедестальная тумба, задрапированная красным стягом, сиротливо торчала без бронзового бюста вождя мирового пролетарьята…
Ну и отчудили мы, ребята! За Ленина, значит, дурью у цыган догнались!
Чего тут не ясно? Коммунизм, как и любая религия, тоже опиум для народа.
А Василиев-Чехуновский всё кричал, но уже на глухой ноте. - Ну, ничего! Ничего святого у них нет! Своего вождя! В цвет-мет! За бутылку самогонки сдали!
И он тоже нас сдал. В милицию. Потом был суд. И получили мы с Чукчей Лениным за вождя мирового пролетарьята, кроме анаши, ещё по два года тюрьмы. Хорошо, что бюст, как определил суд, художественной ценности не имел, хотя Василиев-Чехуновский его чуть ли не за скульптуру эпохи Прихватизации представлял, дескать, его чуть ли не сам Ркацетели изваял. В общем, нас посадили на перевоспитание, а несгибаемый капэрээфовец сам неожиданно изогнулся, порвал с коммунистами, став главою районной администрации. И свою партейку или союз какой-то, типа, Честных людей России создал. В своей приёмной вместо Ленина на тот же пьедестал, задрапированный теперь российским стягом, свой бюст поставил. Правда, из гипса. Это чтоб на его персону алкаши там всякие не посягали. Но не долго неприкасаемым он оставался - тоже проворовался. Сейчас и о нём плачет, но не мать родная, её он давно бросил, а только тюрьма…
Хотя, нет… Тюрьма его, видимо, не дождётся. Так убедительно, по собачьи, с жалобой на притеснения по политическим мотивам в зубах, на коленях он перед Энским губернатором стоял!  Даже в Московском комсомольце пропечатали. А потом вдруг пропал, обещав сжечь себя  на Красной площади Кремля. Но, мне кажется, обещанного Василиевым-Чехуновским суицидного пожара мы не дождёмся никогда. Чего-чего, он не оригинал, а профессионал,  дипломы о высшем образовании на двух факультетах не защищал, а покупал. Так что с башкою у него всё в порядке. Это верняк, не на нарах, а на Канарах Василиев-Чехуновский сейчас парится.
Вы скажете, это сказки? Увы, пока ещё нет. Не садятся в тюрьму они. Лишь условные срока получают своровавшие миллионы. Это мы у российского правосудия для выжимки лимоны. Мало того, что только с нищих правительство налоги собирает, но ещё и срока за разбогатевших на взятках и воровстве отсиживать заставляет…
 

В общем, все эти демократические реформы Свободы-92 года улучшили жизнь только москвичам, но не нам. При коммунистах мы были Гребанией, а сейчас провинция вообще – Долбания. И сколько мы денег в пирамиды и ГКО не сеяли, нас ещё большими дураками сделали. Пока мы митинговали и на обещания «депутанов» уповали, нас окончательно разыграли. Богатый становится всё богаче и богаче, а народ только на 1% в год за чертой бедности встаёт. За сто лет, однако, совсем встанет, если ещё какая-нибудь кратия не станет…
Ну, что тут ещё сказать? Вот я и решил бытопись уходящего времени писать. Да, да. О вашем солнечном граде я пишу – Энзе или Энграде, Энске или Нязьме, прозванном русскими беженцами и проезжими - Грязьмой. Он такой же неуютный и грязный и жить в нём даже путинскому россиянину попросту безобразно. Всё у нас одинаково нищенски типовое, красивым и чистым российский город бывает только местами и там, где не живём мы с вами. Как и российские «депутаны», чиновники и менты, лишь снаружи имеют лоск, а по натуре это на нашей бедности живущая вошь, разносчики нищенской заразы. Давить бы их надо было ещё при развале СССР – сразу! Но вы, всё ещё халяву собираете и снова-опять на должности это ворьё выбираете...
- Толи ещё будет, ой-ёй-ёй, -  предрекла нам шальная императрица советской эстрады ещё задолго до перестройки.
Но мы ей тогда не поверили. Глупые, верили, что чувство собственности всего лишь разврат. Ан! Состоялся захват. Мы не только всё потеряли, «тормозами» стали, и теперь в ужасе взываем к мужеству следующие за нами поколения. Не историю партии надо было в то время изучать, тогда  не пришлось бы  сексуальную революцию последними из европейцев совершать. Но всё по-другому в России у нас. В процессе  революции этой мы о любви забыли и, получили - член в рот! Не минет, а криминальный переворот! Беспутное время...
И развиваемся мы теперь наподобие маоистского скачка – от кулаков рэкетира – качка и вымогательств чиновника…
А вы что, господин президент, разве этого не знали? Ах, да, у вас же в правительстве все - профессионалы. Не создаёте, а западные штамповки конвейерным способом выдаёте. Даже чекисты сейчас не хотят сыскарями быть. Общественность стыдят, призывая самим коррупцию искоренять. Конкретно, Смоленский губернатор Маслов, ещё, будучи главным чекистом области, создал общественный антикоррупционный комитет. И до сих пор всё у них там тет-а-тет. Даже, где этот комитет мы не знаем и уже на справедливость не уповаем. Ладно бы только «новые» и ваххабиты со бандиты от проверок документов и зачисток страдают, нас, простодырых, до сих пор почти каждый день испорченными продуктами травят и террактами убивают. А, ведь, тогда, в советские времена, у нас пусть и призрачная, но цель всё-таки была. Да-да, всё бы было хорошо тогда, если б не послушная генсекам партия, как и сейчас подхалимного президенту Единства восхваляющая трепотня. И определение этого времени определилось, как и должно быть в России (всё наоборот), не возвратом, а развратом достоинства «времячко» это народ русский зовёт…
Однако строп! Кажется опять ухожу от темы я. Й-ех! Не хороший чукча, а миркичкин я! вечно путаюсь не с теми темами я. Процитирую Бедьяна Честного, хотя и неуклюжие, но правдивые слова:
 
Хочется злобно и матом ругаться на самобичующий русский протест.
С депутанскими мордами вдрызг разодраться, выпнув их всех с насиженных мест…
Но быт наш унылый генетическим сплином тянет неотвратимо то в дурь, то в вино…
Скандалы дичайшие в перечне длинном…
Наше русское. – А! Всё равно.