первые опыты

ПЕРВЫЕ ОПЫТЫ
 
За водкой бесполезно было стоять, тротуар перед винным магазином был запружен толпой. Рыжеватый, дубинистый прапорщик и среднего роста старший лейтенант, плотно сбитый и курносенький, довольно долго стояли, вслушиваясь в раздражённый говор толпы. В дверь запускали сразу по нескольку человек два милиционера. И договориться ни с кем было нельзя, на руки давали только бутылку водки или две «бормоты». Даже конец апреля в России не всегда весна. Угловой, как прозвали этот известный всему городу магазин, стоял, что называется, на семи ветрах – на широком перекрёстке двух космических улиц – Циолковской и Королёва, одна из которых заканчивалась, упираясь в забор Комсомольского парка, где можно было, так сказать, на природе и раздавить выстоянную в многочасовой очереди бутылку. Ёжась от пронизывающего холодного ветра, даже крупинки снега мелькали изредка, военные уныло переглянулись и направились через перекрёсток к Дому Торговли. Зашли на второй этаж, где в буфете продавали спиртное на разлив и, выпив по гранёному стакану наипротивнейшего грузинского коньяка Самтрест, снова вышли на улицу. Закурили в раздумье. Офицер выговорил отрешённо:
- Жениться надо срочно.
Прапорщик хмыкнул, осклабившись, собираясь съязвить, но тот перебил его сердито:
- Ерёмкин! Я серьёзно. Выбирать теперь и присматриваться не собираюсь. Брак – это лотерея!
- Ну, в Молодёжном я тебе, Влад, такую тёлку подгоню! На весь гарнизон хватит.
Офицер поморщился. – Игорь! Давай, по делу
- Климов, да что ты волнуешься? Бабы в Союзе нашем нерушимом пока ещё не дефицит. Хотя и их уже экспортировать стали. Единственно, русские девки у нас делаются с настоящим знаком качества.
- Хватит ерничать. Мне надо такую, чтоб не очень. В красивых я уж навлюблялся.
- Вот именно! Оттопыримся с кем-нибудь попроще.
Они медленно шли, обойдя Дом Торговли, свернули на узкую улочку вдоль решётки парка.
- А пускай хотя бы и ****унья. Они-то и есть бабы с понятием. Не каждая может женой офицера стать.
Тут уж Игорь Ерёмкин расхохотался, но сразу замолк, видя, что Климов насупился и воскликнул серьёзно. – А что? Есть такая! Одноклассница моя – Варька Чебыкина. Само то для тебя, - честная. Свой пацан! Так мы о ней отзывались. Правда, на вид, средней паршивости, но душевная. Все мы не раз плакались ей в жилетку. Медсестра и мединститут заканчивает. Но шибко грамотную из себя не корячит.
Ерёмкин сбавил шаг, стал говорить медленнее, пристально вглядываясь вперёд. Осадил вдруг Володю и сделал стойку, как охотничий пёс.
- Золушка! Девчонка с нашего двора. Недотрога такая! Ни как не уломаю.
Навстречу им шла довольно рослая белокурая девчонка. Отсюда было видно, как восхитительно сияли её голубые глазки. И когда она приблизилась, прапорщик встал по стойке смирно, взял под козырёк.
- Верочка Артёмовна! Прапорщик Ерёмкин прибыл в ваше полнейшее распоряжение для выполнения самого капризного задания!
- Я вас не знаю! И знать не хочу, - девушка ещё выше вздёрнула свою длинношеею головку и прошла мимо, только сухо прошуршала её светлая куртка и простучали каблучки туфель.
Игорь зашептал старлею. – Влад, короче! Сбор у Молодёжного - к пяти. Если с Варькой не получится, какую-нибудь одноночку закадришь. Обязательно прихвати спиртного. В кафе только фруктовые коктейлики подают.
Ерёмкин нагнал строптивую девчонку и пошёл рядом, заглядывая в лицо. Потом вымолвил со страстным придыханием.
- Золушка! Ты моя вера и надежда на любовь!
- Ты – не принц, а бабник!
- А ты что, всё ещё девочка?
- Да! – резко повернулась она к нему. – И женщиной стану в брачную ночь!
Они столкнулись и остановились.
Ерёмкин хмыкнул. – Сейчас женщинами становятся в брачную ночь только самые отпетые блудницы, - и едва увернулся от пощёчины, вовремя отскочив от вспыхнувшей девчонки.
От удара в пустоту Золушку-Веру развернуло, она поскользнулась и неловко раскорячилась, опёршись на руки, на грязном асфальте. Но поднялась сама, сердито оттолкнув руку помощи.
- Отвали! Я брезгую прикасаться к тебе. Спидик ты потенциальный!
- Ну, ладно, Верочка, извини за позавчерашнее столь эмоциональное проявление любви.
- Любишь, - проворчала девчонка, вытирая испачканные ладошки носовым платком. – Любишь только определённое действо с женщинами.
- Это и есть высшая форма проявления любви!
- Это ты определённого сорта девицам гони.
- Ну, извини, одичал малешко в Афгане.
- Ты одичал уже к десятому классу, если девки от тебя негритят рожают, - бросила с едкой усмешкой Верочка и зашагала по тротуару.
Ерёмкин покраснел, но продолжал упрямо идти за нею. Улочка имела вид заброшенной, решётка забора парка местами поломана, стены обшарпанных домов напротив через дорогу прикрыты красочными плакатами: Перестройке – энергию масс! Ускорение! Гласность! Зелёную улицу новейшим технологиям! Однако по-прежнему страна шла к очередным великим свершениям под руководством всё той же коммунистической партии на встречу очередному съезду КПСС. Солнечные лучи на эту улочку почти не пробивались, было серо и сыро. На обочинах грязным ледовым барьером всё ещё лежал плотно спрессованный снег. Чёрные стволы тополей тянули к небу обезображенные грубой обрезкой ветви, будто взывая к отмщению.
- Не улица - памятник разрухи Перестройки, - вырвалось у Верочки.
Игорь подхватил. – Ощущение, что отступаем в коммунизм по нами же разрушенной дороге.
Арцишевская фыркнула с издёвкой. – Вижу, с офицерами общаешься, - и выскочила на гребень ледового барьера, намереваясь перебежать дорогу.
Поздно заметила мчавшийся на большой скорости синий Жигули, попыталась остановиться, но не смогла удержаться на накатанной ледяной дорожке и заскользила на проезжую часть улицы…
Рывком, как-то ногой, по футбольному, Игорь сумел зацепить её ногой за подол узкой юбки на мгновенье задержав скольжение. Но удержаться не смог, грубо схватил её в охапку и высоко подпрыгнул…
Удар лобового стекла машины швырнул их на обочину. Игорь и тут сумел извернуться, приняв на грудь отнюдь не миниатюрную девочку. Крякнул глухо и закрыл глаза…
Тишина после воя мотора и визга тормозов наступила прямо умопомрачительная! Игорь недвижим и, кажется, не дышит.
- Игорь… Игорь… Игорёк, - тянется Верочка к его лицу…
И вдруг – ам! Игорь оживает и впивается ей в губы. Верочка просто размякает на нём, улетая в доселе неизведанные ощущения…
Но тут слышится дробный стук каблуков. Верочка заполошно дёргается, но Игорь не выпускает её из объятий и ловко поднимается с нею на руках. Щерится в своей манере на замершую перед ними автомобильную хулиганку в модно потёртой кожаной куртке и «варёных» джинсиках.
- Анестези… Сердце моё уже не бьётся от тоски.
- Дубина! Ты? – вскркивает девушка и фыркает развязно. – Вечно на тебя натыкаюсь.
- Наезжаешь, - Ерёмкин шагает мимо неё с Верочкой на руках.
Верочка встрепенулась. Та самая! У неё вырывается. - Мама-негро!
Анестези словно магнитом разворачивает за ними. Не сдержав торжества, Верочка корчит ей рожицу и показывает язык, снова фыркает смешливо. – Мама-негро! Хи-и…
Автомобилистка яростно топает ногами и, скакнув дикой кошкой, вламыватся в дверь машины. Взревел мотор! Ёрзнув взад и вперёд, Жигули с рёвом помчал по колдобистой улице, громыхая днищем кузова…
А они хохочут, обнявшись, и снова целуются. Долго и упоительно! У Верочки, вдруг, стали подкашиваться колени и там внутри творится что-то вроде поллюции. Она с трудом берёт себя в руки и отталкивает парня. Ворчит, поражённая.
- Пришёл, увидел…
- Полюбил! – орёт прапорщик, как на плацу, и снова хватает её в объятия
Она не в силах сопротивляться. Не только губы и груди и лоно сливаются с ним, трепеща от ласкающих рук и истекая от упоительной твёрдости. Её даже затрясло, словно в падучей, она застонала и стала размякать, отдавая ему и размякшие губы и истекающее лоно и отвердевшие груди и ягодички твёрдым рукам. С этим ощущением только и пришло блаженное успокоение…
Тут уж она решительно освобождается от его ласк и запоздало, вернее, устало сомневается:
- Да… Полюбил только одно дело…
- И ты полюбишь, когда познаешь не этот платонический петтинг, а настоящее соитие.
- Сказала! Стану женщиной только в брачную ночь.
- Это сколько же ждать? Семь на семь, значит, тебе ещё только четырнадцать лет.
- Три года. Можно и в семнадцать замуж выходить с согласия родителей.
Ерёмкин уныло молчит, она невольно вздыхает, и пошла дальше по тротуару. Игорь Мефистофелем продолжает её искушать.
- Золушка! Такой петтинг только для тебя кайф.
Она бросила на него заполошный взгляд и стала мучительно стыдно краснеть. Он продолжал соблазнять.
- И мне тоже хочется хотя бы такой непорочной любви.
Верочка решается, превозмогая девический стыд. – Что? Какой?
- И ты меня ручкой поласкай...
Верочка совсем теряется. Поняв, что переборщил, Игорь обнимает её и говорит.
- Ладно, ладно. Об этом потом.
Они долго идут молча. Наконец Игорь предлагает.
- Как на счёт Молодёжного кафе? Приглашаю!
- В десять вечера я должна быть дома.
- В десять так в десять, - соглашается Игорь. – А сейчас можно посидеть в кафе-мороженое.
- Мне надо в кожно-венерологический диспансер зайти.
Ерёмкин растерянно уставился на неё, Верочка смеётся немного натянуто. Ей хорошо. И ещё хочется таких трепетных ласк. Но стыдно же…
- Прививку надо сделать от тебя. Венерические болезни и через поцелуи передаются.
И на самом деле, вскоре Верочка сворачивает в переулок, направляясь по крутой улочке вверх. Небольшое обшарпанное двухэтажное здание диспансера давно не ремонтировано. Зато напротив за узорчатым забором в красиво ухоженном сквере горделиво пыжится модерновое здание так называемой обкомовской больнички для сильных града сего и их домочадцев. Игорь тоже вошёл в фойе, но Верочка останавливает его, смеясь.
- Стой здесь, я к мамке.
Ерёмкин хмыкает. – Ну, ты и язвочка! Прививка от Спид-инфо, а не Золушка.
- Да что вы пристали ко мне с этим прозвищем! Мама родная и отец тоже, - вскрикнула Вера и пошла по короткому коридору, остановилась перед дверью где сидело на лавке несколько мужчин. Заглянула в кабинет врача. Тут же к ней вышла такая же рослая женщина в белом халате.
- Ну, что, мам?
- Да что-то не принесли сегодня.
Вера надула губки. – Взрослая уже, а хожу в девочковых платьицах.
- Сказала, куплю. Ладно, иди, иди. Видишь, у меня очередь…
Круто развернувшись, дочь порывисто зашагала по коридору, а врач проговорив. – Кто следующий? Заходите, - вернулась в кабинет.
 
К длинному высокому крыльцу Молодёжного центра культурного отдыха Варя Чебыкина подъехала эффектно на такси. Было шумно и весело, здесь были игровые автоматы, видео и зал с тренажёрами, парикмахерская с кабинетами массажа и психотерапии. Перед дверями кафе длинной шеренгой выстроились девочки на любой вкус. Варю уже ждали. Ерёмкин щерился в своей манере, выставив на показ свою очередную красивую куклу. Её-то он и представил первой.
- Вера! Моя надежда на любовь.
Чебыкина фыркнула в пику. – Варя! Без надежды на любовь.
Коренастый и курносый молоденький мужичок в шинели странно не смотрел на неё. Варя была одета под мальчишку. То ли длинная рубашка, то ли супер мини платье цвета чёрного перламутра с яркой желчью едва прикрывали уже крепко сбитые бабьи ягодицы, сочные ляжки в чёрных гамашах нахально лезли в глаза. Кожаная куртка с множеством кнопок застегнута была только на талии, в этом, будто разорванном корсаже крупные груди выглядели очень соблазнительно. И глаза её были хороши, колдовской омут неизведанной глубины. Но, увы! Личико, как Ерёмкин уже сказал Климову, было средней паршивости и ножки ниже колен не впечатляли, как и у шальной императрицы русской эстрады. Зато тело какое! этой дурнушке хотелось влупить, да простите меня за невольную скабрезность. Да и Варя об этом знала, однако ещё мечтала…
Но Дубина, будто в издёвку, привёл ей, бабе, такого же простодырого мужичка в военной форме.
Офицер представился сам. – Владимир Климов! Воздушный десант.
- И не боитесь с вашим жокейским весом, что унесёт не в тую степь?
- Боюсь, - хмыкнул старший лейтенант. – Боюсь получить посредственную оценку на учениях. Я отличник боевой и политической подготовки.
Варя не приминула восхититься. – Ах! Какой блестящий офицер.
- Блистать не обязательно. Красота не спасёт, она уже губит мир. Поэтому я попросил Игоря познакомить меня с не блистательной девушкой.
Варя пропела издевательски. – Я не любля тебя – давай поженимся. Будем вместе квазимодиков рожать.
Это был жестокий и коварный удар в самое уязвимое место, Климов стал густо краснеть. Он отступил и отвернулся от них, полез в карман шинели и стал прикуривать.
Игорь хохотнул не сдержанно. - Варька! Без Афгана волчицей стала.
В говорливо – визгливой толпе молодёжи шныряли крутолобые мальчишки, приставая к парням постарше, подскочили и к Климову.
- Военный, дай рябчик.
Но Володя всё ещё находился в растерянности и не ответил.
- Ну, полтинничек…
Ерёмкин шагнул к ним. – Щас! Дам по шее…
- Атас! Десантура высадилась, визгнули пацаны издевательски, но отскочили от него, подошли к стоявшему неподалёку у перил высокому парнб в драповом пальто и шляпе а-ля Челентано.
- Слышь, деловой, дай полтинник.
Тот хмыкнул издевательски. – И сигаретку тоже?
- Ага! Парочку…
- А чем расплачиваться будете? – парень кивнул на девок у дверей кафе. – Как эти, натурой?
Его пацаны не боялись, завизжали по подленькому. – Ой! Ой! Глянькось, какой деловой! Годик посидел на параше и правильным стал, в натуре!
- В натуре член у кобеля красный. На светланке теперь зек думает. Параша – давно ушедший день.
Ребята спросили с ехидцей. – А скажи, деловой, член в серево, какое дерево?
- Сосина! Гондурас ты ушастый.
- Сам ты – Менгиста вхарил Мариам.
- Въехал! В Роттердам через Копенгаген. На такое у вас масло в голове не хватит.
Пацаны восхищённо рассмеялись. – Ты откель такой будешь?
- Из этого города.
- Город большой.
- Ага! Но только местами красивый.
- Харэ! Завязывай дешовый базар. Как кличут?
- Фидель.
- А что без бороды?
- Она у меня в другом месте лохматится.
И снова пацаны рассмеялись. Они были покорены и тут же предложили.
- Хочешь клеевую тёлку снять?
- Ага! И на конец не поймать.
- Ну это кому как повезёт.
- Повезёт воронок, когда лажанёшься. А я покеда на такси езжу.
- Ласточку можем подогнать за четвертак.
Фидель скривился. – Тут любая красуля за пятерик и за щеку возьмёт.
- А потом на гоп-стоп поставит.
Верочка Арцишевская трепетала от такой откровенности и уже несколько раз дёргала Игоря за рукав шинели. Встретив её заполошный взгляд, Варя спросила издевательски:
- Ты что, первый раз от мамы сбежала?
Вера не смогла ей ответить и посмотрела на Игоря. Тот вмешался.
- Варька, какая ж ты стала. Иль ты Золушкой о принце не мечтала?
Верочка глянула на Веру понимающе и фыркнула. – С тобой, Дубина, она не Золушкой, а старухой у разбитого корыта станет. Не принц ты, а рыбак.
Верочка вспыхнула, Игорь возмутился:
- Варька! Я представил тебя обаятельной и интеллигентной девушкой. А ты… Вульгарничаешь, как уличная девчонка.
Климов попытался разрядить обстановку. – Короче! Ладно. Приглашаем в нашу компанию этого Аленделончика, а я сниму Ласточку.
Верочка вскрикнула. – Не нужна мне такая компания.
Варя смерила Володю презрительным взглядом. – Дубак и Дубина как раз для Сосины. А мой таз не унитаз. Не отхожее место.
Крутнулась, махнув ручкой Ерёмкину. – Всего, Дубина! – заскакала вниз по ступенькам крыльца.
- Варька! Точно, волчицей стала…
- От таких мудаков устала.
Чебыкина побежала к стоявшим у тротуара такси и залезла в переднюю машину. Володя снова предложил, показывая бодрый вид, видно уже был дубинистее прапорщика Дубины.
- Игорь, что нам этот обезьянник? Иди, пригласи какую-нибудь девчонку и катим на хату.
Вера снова вскрикнула. – Ни куда я с вами не поеду!
Климов неожиданно зашагал к дверям кафе, взяв под руку первую подступившую к нему девчонку.
Игорь вскрикнул. – Золушка! Девчонкой уже быть не модно.
Она презрительно фыркнула. – Шерше ля фам, любимец блудных дам.
И того заело. – Думаешь, не найду?
- Кого искать? Вон, очередь отхожих мест. Даже не унитазы, а размалёванные параши.
И Ерёмкин отскочил от неё, подлетел к одной из девиц и закричал, как на плацу. – Ну, что, красивая, гульнём?
- Здесь не солдатская столовка.
- А что ты предлагаешь?
- Будет шампанское, я буду королевой.
- Сейчас только воры пьют шампанское и королев трахают.
- Ну и вали на дискотеку со своей Золушкой.
Игорь подхватил девку под ягодицы и увлёк к дверям кафе. – Ты права, мне мало до полуночи.
Верочка думает, что Игорь просто дурачится, но он скрывается с засмеявшейся  девицей в тамбуре кафе. А вокруг громкий визгливый смех, она думает, что это над нею смеются и заполошно срывается с места. Мчит вниз по ступенькам лестницы, сбивая кого-то…
Они падают на загаженный мокрый тротуар, Золушка вновь очутилась на военном. На этот раз это офицер с большой звездой на погоне, который предстал перед её взором, когда она открыла глаза, приходя в себя от неожиданного и болезненного падения.
Неожиданно Вера ахает, увидав лицо майора. – Папка! – и вскакивает.
Высокий с чёрным курчавившимся волосом офицер неловко поднимается, не столько удивлённый, как смущённый. К нему подбегает девушка, года на два если постарше Верочки и надевает на него фуражку., шипит зло на застывшую в шоке девчонку.
- Ну, чо, встала, корова? Вали, давай, отседа!
Арцишевский отталкивает подругу. – Замолчи! Это моя дочь.
Верочка вспыхнула. – Какая я тебе теперь дочь? Для вас, мужиков, все – бабы, - и помчала прочь, ни чего не соображая…