Я узнаю тебя россия

Нельзя себя любить до такой степени, что  не знать себя.
Для меня главное правило жизни – это не обмануть себя. Ведь, обманув себя, мы уже не минуемо, обманываем других.
Логика суждений все более расходиться с логикой понятия, что порождает идеологию, т.е. религию,  убеждения. И они соперничают из-за одного – это иметь привилегию, т.е. право на власть. И ой как кривят душой,  будут пенно доказывать, что они за благо человека. А по сути это всегда насилие, ведь не малую часть населения не спрашивают, желают они того или нет, они становятся заложниками обладателей скипетра.
Откуда у таких убежденцев уверенность брать на себя роль пастуха от высшего аптекаря. Вот мол мы тут заблудшие и не умейки, и нас надо вести.
И время-то какое наступило – когда у меня сегодня не спрашивают о моих житейских особенностях и проблемах, а задают вопрос, а верую ли я? А для меня главная вера в то, что я, или другой любой, есть не просто так, что каждый из нас важен и в каждом из нас нуждается мир. Только  вера в себя может дать силы к жизни.  И когда узнают что я не верующий, и ни как не слышат, что я не верю в предложенную идеологию,  то уже отношение ко мне как к потенциальному преступнику. Но, а когда узнают, что я ещё и не крещёный, то чувствую себя чужим и лишним на общей жизненной территории. Я опять не в стаде. Меня удивляет, что люди уже не смотрят на мои добрые качества, а судят обо мне по принадлежности к “партии” правых, т.е. православных. Оказывается я уже преступник, если не ношу креста, то способен убить или что то подобное сделаю. Получается я без волен и несамостоятелен, как большинство пришедших к алтарю успевших изрядно нагрешить, и свой неуютный груз греха хотят свалить во вселенский мусоропровод.  Я уже осужден. Я изгой. И я уже понимать начинаю - почему евреи без родины. Я не еврей, но я уже без родины. Ведь на родине меня должны уважать, и со мной должны считаться, это и делает общество сильным, когда  уважение происходит от потребности в любых людях,  когда в семье разнообразие форм имеет возможность использоваться. Но меня-то нет, за меня подумали, за меня лучше знают, и люди не далёкие, малообразованные способны меня уличить и учить своей правде и видению. Что бы я не говорил, меня уже не слышат, я уже не важен, там все решено. Меня может упрекнуть даже человек и жизни то не знающий, у него козырь, как у члена партии - корочка – вера, и крестик.
Я удивляюсь – как патриарх Кирилл стал центральным мозгом, всезнающим, все чиновники скоро будут ходить к нему за рекомендациями. Он знает - как жизнь сделать хорошей. А я вот и не знаю, я не жил, меня не было.
Я удивляюсь таким людям, которые по сути жизни то не знают, которые пожизненно из своих храмов безвылазны, в руках крест, да кадило, и книги “нужные” прочитал, вот именно нужные, нужники, только для собственного выверчивания из жизненных не  проблем, а в ее не доконченности.
Я жизнь прожил богаче, чем Кирилл, я жил и работал в многообразных  социальных сферах,  и не думаю, что не способен оценивать жизнь.
Странно мне всё это, когда я есть, но меня уже не существует. В советское время выгода была в принадлежности к партии, а теперь опасно быть без креста, что равносильно оказаться без родной культуры, которая загнана в один загон, с едиными нравами и понятиями, а остальное там не вырастет.
У меня нет злобы, но у меня жуткое чувство одиночества – за меня всё знают – и правители такие умные вдруг, и чиновники такие чистые.
Явно наши ведущие не осознают, на что толкают общество. Получается иного пути развития, и иной культуры в России нет, и страшно представить мир таким однообразным в своем разрешении - как отдаться псевдоморали. Нет! Убеждения всегда опасны в любой форме, они становятся фанатичны. Я не думаю, что я этого не понимаю, у меня есть на то причины. Но таких, как я уже не существуют, пространство культуры поглотила самоуверенность верований, которая стала не просто верой, а удилом, которое общество закусило накрепко, закрепив все это сладкими грёзами.
Я тоже упрям, но только потому, что не могу отказаться от своего рода животного, пускай даже и ослиного, ведь блеять я не смогу, если мычать умею или рычать, а может мяукать.
И что мне остаётся делать - как посчитать себя одним из самых глупых и непригодных существ когда меня хотят поставить на путь истинный люди с низким интеллектом, но которые благодаря своей принадлежности к партии вдруг стали умниками? Главное принадлежность, как и блат.
Единство – меня пугает это слово. В нем замысел, но там исчезает индивидуальность, как основы культуры. Стадо - это не совсем общество и уж тем более не Культура.
У нас три суперчеловека, которые все за нас знают – Владимир, Кирилл и Чиновник. Они нас поведут в светлый путь по дороге давно известной, но только вот никак не удавалось, ни кому. И вот, наконец-то удастся. Телега тронулась и заскрипела, но только оснащенная компьютером, телевидинием, мобилами. Все на связи, все в связи.
Говорят в России это единственный путь спасения. До чего дожили, что религия у нас в очередной раз становиться единственным спасением.
Да, может и прав был Некрасов – об убогости. Тогда понятно, почему у нас не способны развиваться - ни промышленность, ни культура. Видимо тоска Российская это особенность от безвыходности и только она и плодит редкие таланты, но горькие, ведь читая Гоголя, Достоевского и других, мы в них видим только тоску и жуть, может и потому они так популярны в мире. Где такое еще узнаешь?
Хочется только воскликнуть – Россия, я узнаю тебя, ты стала прежней, к тебе вернулась тоска!
У верующего все хорошо, у него нет тоски, он её не слышит и не желает слышать, ему удобно, уютно не видеть, а только думать о хорошем, да и тем удобно, кто не может и не умеет быть Данко.
Если я не с ними, то меня нет. Что это за культура? Где убивают без оружия, где меня лишают гражданства автоматом – если я не со всеми, то меня нет.
Кто приравнял культуру к единству? Какое может быть развитие в однообразии и единообразии? Чем это лучше военного коммунизма? У них хоть программы были экономические. А сегодня дыры латаем, деньги считаем, миллиардами пробоины латаем. Вся экономика превратилась в сплошные финансы: деньги туда, деньги сюда, этому дам, а этому не дам, он плохо себя ведёт. У нас одни деньги и не знаем что с ними делать, отдайте народу, он авто купит и в пробках будет отдыхать.
Кирилл все знает. Он долго думал. Он терпеливо ждал. Он знал, что мир неустойчив. И час его настал, теперь он учит. А я зря жил, хотя терпел больше – раньше уютненького, но самодовлеющего социализма, а теперь, а теперь меня и вовсе вычеркнули.
Я в советской России жил с головной болью, но верил, что не вечно быть так. И находил отдушину в студиях, в выставках, которых было пруд пруди. Но сегодня головная боль прошла, потому что может надо мной никто не довлеет, но меня не стало, я стал не нужен, не стало и студий, стала борьба за выживание. Осталось только два варианта – это выживать физически, видеть паразитов жизни и подчиниться единственному культу – религии. А в остальном меня нет. Но я не пойду туда куда идут все, я и раньше не шел, потому что, когда все едины, то это безумие, войны от безумия, потому что все смотрят друг на друга не чувствуя себя. А себя надо чувствовать и понимать как есть, а не как вам скажут. Не обманывайте себя. Но большинство желают быть обманутыми, потому что проблемы решать не хотят, а хотят их не знать и не видеть, так легче жить, и видимо это смысл жизни не знать жизнь, а стать жертвой замысла великого. Да, на земле жертвоприношение было всегда исходом для разрешения проблем и сегодня массовое жертвоприношение. Невежество стало выше этикета интеллекта. Сегодня великими становяться те, кого раньше притесняли, но по жесткому отбору цельности. Сегодня нет жёсткого отбора, сегодня духовные мертвецы гуляют. Шабаш. Лихолетье. Сегодня великие шоумены. Орущие певцы, скулящие о любви, сегодня самая безобидная программа – дом-2, потому, что там правда о сегодня, это все вы там, и потому она такая любимая программа, для натуралов. А есть ещё страдальцы по позапрошлому, которого уже не видно, но его любят, потому что оно отборное, откуда все плохое вытряхнули, вычистили. И теперь мы просто грязью выглядим в сравнении с прошлым. Культура прошлого в сегодня выглядит призраком разгуливающим по просторам нашего  опустошенного сегодня. И мы гордимся собой, слушая музыку Моцарта, мы сегодня великие музыканты, тенора, и супер художники, мы упиваемся своей человеческой безграничности. Дом-2 безнравственно уже тем, что оно зеркало нашего обезьянника. Так открыто показывать правду?! Это уже слишком. Скоро в туалетах будем показывать наши потуги. Мы гордимся достижениями наших спортсменов, а особенно теннис, они играют в великую игру, и родина дико аплодирует им из-за границы и они упиваются своим величием в великой игре в теннис.
Зачем вот обидели Бориса Немцова, а ведь тогда он уже предвидел, предлагал отечественный автомобиль, зря пацана обидели. Культуру автомобилестроения от Европы мы не переняли, зато Евровидение нам впору пришло, и Европа избавилась с легкостью от “прокаженного”, Билан подсобил. 
Это я не от злобы тут пишу, от одиночества и безысходности. Как дом-2, что вижу, то говорю.
Наверное, я уже не нормальный, разве может нормальный выдержать то, что есть. Но вам хорошо, вы из жизни ушли в иллюзии. Непонятно для чего вам знания о картинах прошлого Рубенса, Тициана, вы зрите их творения, наслушаетесь Шопена, напьетесь пива, перед сном припомните имена великих и умиротворенно уснете, что бы завтра повторить поход в прошлое. Прошлое – это иллюзии, а сегодня – это сладостно тяжелый сон, припудренный бешенством.