Сказка с несчастливым концом

А. Р.

…Ты из чужой мечты.
   Ты – как мираж ручья в пустыне…
А. Градский

Часть 1.
Глава 1.
Я вообще-то человек не завистливый, но все имеет свои пределы. Сегодня насту-пил предел моей способности спокойно смотреть, как очередная особа женского пола строит глазки Крису.
Сегодня у нас был особенный день. Король Лот решил, что не станет больше терпеть своего молодого конкурента (это о короле Артуре) и немедленно лично займется набором войска, чтобы, наконец, покончить с «этим шалопаем». И вот сегодня с утра затрубили трубы, и доблестные рыцари со своей свитой по очереди проследовали на поле перед замком. Хочу сказать сразу – нас среди них не было. Единственное, на что могли рассчитывать мы с Крисом – попасть в число наемни-ков, которые никому не известны и не нужны, и которых, как следствие, всегда выпускают вперед, предоставляя им скромно погибнуть за чужое дело и неболь-шие деньги. Да это еще бы ничего, потому что работа есть работа, но в тот день это было особенно плохо – наемников должны были набирать уже после того, как все рыцари, потрясая пыльными стягами, продефилируют перед трибуной Лота Оркнейского. А день как назло был особенно жарким и пыльным. Пить хотелось немилосердно, под шлемом чесалась голова, и было ощущение, что под курткой по телу ползают целые полчища вшей.
Но честное слово, я бы стерпел все это, потому что в походах иногда приходилось терпеть вещи и похуже,  но случайно перехваченный взгляд, метнувшийся с королевской трибуны через все поле и остановившийся на моем приятеле, привел меня в ярость.
На этой трибуне, почти рядом с королем, сидела девушка. Никто никогда не сказал бы, что она – олицетворение красоты. Вообще, она, честно говоря, была не такая уж и красивая, просто, как только я увидел её, я понял, что никогда не видел и не увижу ни одной, на нее похожей. И вот она, как и все остальные встреченные нами особы женского пола, не сводит восхищенных глаз с моего приятеля! А он, хотя прекрасно видит, что им интересуются, делает вид, что полностью поглощен происходящим на поле. Видит Бог, я человек спокойный, просто вдруг я понял, что с меня хватит. Хватит, решил я, пора расходиться.
Но сказать об этом Крису я не успел. Пока я предавался размышлениям, парад бронированных вассалов закончился, и пришла пора наемников. Обычно нас просто нанимали всех вместе, сколько пришло, но у короля Лота не было недостатка в союзниках, поэтому он решил отобрать «особый отряд» - что-то вроде отряда личной гвардии. Жена Лота, Моргауза, напела ему, какой он великий  король и полководец, и он решил поддержать таким образом свой престиж. Как выяснилось, от нас ждали своего рода демонстрации нашей силы. Сначала каждый должен был показать, как он владеет мечом, просто помахав им в воздухе (это я так называю все эти показушные приемы), ну а потом за дело брались наемники-конкуренты. Они должны были напасть пятеро на одного, и если бы в пылу драки испытуемый испустил дух – ну, что ж, сам виноват.
Я никогда не боялся таких состязаний. Моя комплекция всегда обманывает противников, которые думают, что такой большой человек не может двигаться быстро. Нет, я не пытаюсь набить себе цену – я не хвастлив, просто так оно и есть. И за Криса я не волновался, потому что если я обычно побеждаю за счет массы и неожиданной быстроты, то он просто настолько здорово владеет мечом и так хорошо скоординирован, что может уложить любого, даже сильно превосходящего по объему противника. А, осматривая утром наших теперешних конкурентов, я понял, что ни один из них не успеет даже толком к нам приблизиться. Опять же, я не собираю хвалиться. Просто нам с Крисом повезло немного больше, чем всем остальным, занимающимся этой профессией.
Я родился сыном неизвестного отца, и сначала это очень мешало мне – как и у всех, у меня есть самолюбие, и мне не нравилось то презрение, с которым на меня смотрели в родной деревне. Моя мать была тихой женщиной и не могла защитить меня. Когда я прибегал к ней после очередной ссоры с мальчишками, размазывая по щекам злые слезы, она только молча гладила меня по голове. Я часто спраши-вал, кто мой отец, но она никогда не отвечала мне, а только плакала. Постепенно я придумал себе образ – прекрасного рыцаря, а может быть, и короля, и так носился с этим, что в итоге сам поверил в его реальность. И однажды, когда деревенские мальчишки опять начали задирать меня, я выпалил им: «Мой отец – рыцарь, не то что ваши! Он приедет и заберет меня!» К несчастью, рядом оказался староста на-шей деревни. Он услышал мои слова и, брызгая слюной, обрушился на меня, сказав, что мой отец – никому не известный грязный наемник, что он изнасиловал мою мать, когда войско проходило через нашу деревню, что все об этом знают, и если я еще раз позволю себе подобные выходки, он прикажет выпороть меня. За-дыхаясь от гнева и стыда, я бросился к матери, требуя опровергнуть слова старос-ты, но увы, все оказалось правдой. В ту же ночь я сбежал из дома, без еды, без оружия, без денег. Три дня спустя я почти умирал в лесу, когда на меня наткнулась охота. Рыцарь, владелец ближайшего замка, подобрал меня и оставил при себе. У него было два сына примерно моего возраста, и, заметив, что я становлюсь все сильней, он стал приказывать мне биться с ними, когда давал им уроки. Таким образом я смог научиться владеть гораздо большими видами оружия, чем обычные наемники. Когда замок моего благодетеля захватил его старый враг, он повесил его сыновей, и хотел было повесить и меня, но я сбежал. Так я стал бродягой, наемником, а вскоре познакомился с Крисом. И выяснилось, что наши истории в чем-то похожи.
Крис тоже был незаконнорожденным, но его отцом был очень большой вельмо-жа, чьи владения находились в Бретани. Матерью Криса была наложница-христианка, отсюда и его имя, непривычное для нашего слуха. Отец очень любил ее и своего сына, и баловал Криса, как только мог, не жалея денег на его образо-вание, так что мой приятель был воспитан, как будущий рыцарь. К тому же и вла-дение оружием, и всякие там учености давались моему напарнику очень легко. Су-дя по всему, отец и мать не скрывали своего восхищение талантами юноши, и это слегка вскружило ему голову. Он стал вести себя, как будущий вельможа, забыв о том, что его отец не вечен. Когда тот умер, владения унаследовал сводный брат Криса, который его терпеть не мог. В какой-то момент, видимо, возникла открытая ссора, и мой приятель был вынужден покинуть не только свой замок, но и кон-тинент, и превратился в изгоя, сродни мне. Увы, услышав эту историю, я вздохнул – мне так хотелось бы, чтобы это было про меня. Я старался не показывать этого, не признавался в этом самому себе, но очень часто я завидовал Крису. Не только его происхождению, но и его безрассудной, отчаянной смелости, его умению вла-деть любыми оружием, даже его самоуверенности, с которой он принимал восхищение других. А восхищались им часто.
Дело в том, что Крис к тому же слишком красив. Я долго ломал себе голову, пы-таясь понять, в чем же дело, потому что ничего особенного в каждой отдельно взя-той черте его лица или в линии фигуры не было. Но все вместе производило неизгладимое впечатление. Иногда я думал, что это несправедливо – чтобы один человек обладал таким количеством достоинств. Но все же до сегодняшнего дня меня меньше всего волновала красота напарника. Гораздо большее значение имело то, что из нас получилась прекрасная команда. Но сегодня... Сегодня я встретил девушку, которую (я это сразу понял) я не смогу забыть, а она смотрит только на Криса, и понятно, что рядом с ним я не имею никаких шансов. Значит, нас ждет старая, как мир, история – после турнира завяжется знакомство, а потом она будет рассказывать мне, как она любит моего напарника. Одна мысль об этом заставляла меня скрипеть зубами. Мне оставалось только уйти с поля, найти своего коня и уехать, чтобы не подвергать себя лишним унижениям.
И я обязательно так бы и сделал, но, подняв голову увидел, что Крис уже на поле и готовится к бою, а в сторонке, мрачно поглядывая на него, сгрудились человек пять наемников. Их лица показались мне знакомыми, и, присмотревшись, я понял, что моему приятелю на этот раз грозит реальная опасность.
Вчера вечером Крис вроде бы сильно повздорил с одним из главарей пришедшей группы наемников. Вообще, такие одиночки, как я и Крис, – большая редкость. Обычно наемники передвигаются довольно большими, хорошо сработавшимися группами – так больше шансов наняться на работу и гораздо безопасней в пути. У них есть свой предводитель, который и выступает от имени всей группы. И вот вчера Крис вроде бы и наткнулся на одного такого главаря (потому что такие вот группки очень часто превращаются в шайки – а что делать, кушать-то всем хочет-ся!). Не знаю, что уж они там не поделили, но дело чуть не дошло до большой драки. И вот сейчас, глянув на поле, я увидел, как этот самый предводитель подошел к распорядителю турнира и начал что-то ему втолковывать, указывая на Криса. А вслед за этим я увидел, как что-то, блеснувшее на солнце, перекочевало из рук главаря в руки распорядителя. И никто, кроме меня, этого не заметил.
Теперь я уже не мог уехать.
А Крис тем временем все вертел мечом в пыли посреди поля, и хотя дамы не могли сейчас видеть его лицо, они все, как одна, смотрели только на него. И я видел, как лица мужчин начали мрачнеть, так же, как помрачнело мое лицо сегодня. И было от чего – они увидели, как их женщины, все до одной, уставились на моего приятеля, выделывающего посреди поля свои упражнения.   
  Король Лот тоже обратил свое милостивое внимание на Криса, но только потому, что выражение лица его жены не оставляло никаких сомнений относительно ее чувств. А когда хмурится король – жди беды быстрой и неминуе-мой.
И вот распорядитель махнул жезлом, и вчерашние противники Криса двинулись к нему. Вел их все тот же главарь. Вместе с ним их было пятеро, и это были бывалые воины. Пожалуй, я не хотел бы столкнуться с ними со всеми на узкой дорожке. Но даже и этих пятерых Крис при небольшом усилии мог бы раскидать, поэтому я почти перестал беспокоиться и решил подождать окончания поединка в стороне.
Они начали довольно осторожно. Пятый сразу же отстал, четверо подошли с разных сторон. Но нападать и подставлять себя под меч Криса не спешил ни один. Они просто кружили вокруг моего приятеля, делая ложные выпады и немедленно отскакивали, если блестящее на солнце лезвие чересчур приближалось к ним. Это была тактика волков – как только отскакивал один из них, другой нападал. Они делали это настолько слажено, что через несколько минут я понял, с кем пришлось иметь дело Крису. Именно так поступали обыкновенные разбойники, промышляющие в лесах Британии. Я сам однажды вынужден был обороняться от такой шайки. Обычно они опасались нападать на большие отряды и довольствовались тем, что убивали одиноких путников. И вот совершенно неожиданно Крис оказался в такой роли на глазах у нескольких сотен людей.
Я знал, что, несмотря на то, что противники Криса были профессионалами, он вполне способен противостоять им довольно долго и даже уложить всех четверых. До этого Крис махал мечом вяло, исключительно напоказ публике, но как только начались эти волчьи штучки, я увидел, как он подобрался, и его движения стали точнее и осмысленнее. Дальше знатоки могли только любоваться. Круговым дви-жением Крис заставил всех четверых отступить одновременно, и, пока они не опомнились, нанес удар разбойнику, стоящему справа. Я видел, как меч Криса  сверкнул и вспорол его куртку, войдя ему в живот. В следующее мгновение Крис повернул меч и резко дернул его вбок. Я никому не советовал бы смотреть на то, что получается из этого удара. И хотя мне приходилось убивать, я очень редко пользуюсь этим приемом. Из огромной прорехи, оставленной мечом, показался блестящий красный клубок. Разбойник все еще стоял на ногах, но больше не махал оружием. Он с удивлением смотрел на свой живот, из которого медленно-медленно вываливались внутренности, поблескивая на солнце.  На поле упало гробовое молчание, и стало слышно, как поскрипывают знамена на древках. Не-сколько секунд разбойник недоуменно рассматривал свои кишки, а потом так же медленно глаза его закатились, и он рухнул в пыль.
Молчание еще несколько секунд царило на поле, а потом взорвалось оглуши-тельным криком. Вопили все: дамы, размахивая платками, рукавами и руками, рыцари, гремя доспехами, оруженосцы, потрясая разноцветными стягами. Даже его величество снизошел до того, чтобы похлопать Крису, и его улыбка стала более милостивой.
Молчали только противники Криса. Их главарь сделал знак кому-то в толпе, и двое из их шайки выбежали на поле и, схватив труп за руки и за ноги, утащили его. Я заметил, что оттащили они его недалеко и бросили, даже не прикрыв, на самом солнцепеке, и сейчас же вернулись назад, на ходу вытирая окровавленные руки. Волнение на поле еще не улеглось, и эта мрачная группа вооруженных людей резко выделялась на фоне пестрой толпы. Да, они были подавлены, но явно не были испуганы. При всем моем недоверии к ним, я должен был признать, что они были настоящими воинами, и только их предводитель выделялся своим самоуверенным видом. Он почти не принимал участия в первой схватке, но теперь ему надлежало быть более внимательным и сосредоточенным, потому что даже дураку стало бы ясно, что так просто Криса одолеть не удастся. Сейчас ему надо было бы подойти к своим напарникам и обсудить тактику нападения, но вместо этого он направился в совершенно противоположную сторону. На всякий случай я следил за ним глазами.
Он прошел мимо все еще  волнующихся трибун, мимо толпы оруженосцев, возбужденно обменивающихся мнениями, и уже начавших затевать ссоры, и на мгновение пропал с глаз. Через секунду он вынырнул откуда-то из-за королевской трибуны, а вслед за ним вышел какой-то непонятный человек средних лет в потертом плаще. Вместе они направились к полю.
Стараясь не упустить их из вида, я все ближе и ближе подходил к толпе наемни-ков. Скользнув взглядом по королевской трибуне, я заметил, что та девушка тоже не сводит глаз с главаря шайки и его таинственного спутника. Она даже перестала смотреть на Криса, и я понял, что этот человек в поношенном плаще волнует ее гораздо больше, чем все наемники, взятые вместе. Она беспокойно переводила взгляд с Криса на странного незнакомца, и я заметил, как ее тонкие брови нахму-рились, как будто она решала какую-то трудную задачу. Я решил на всякий случай подойти поближе. Кто его знает, что могут придумать эти рыцари с большой дороги. Я неоднократно видел, как на турнирах человек умирал от метко брошенного кинжала, и никто, кроме стоящих рядом, не замечал, откуда он был брошен. Так что я решил немного подстраховать Криса, раз уж не мог предупре-дить его.
Между тем волнение на поле постепенно улеглось, и распорядитель дал сигнал к продолжению боя. Как только прозвучал резкий звук, все замерло. Крис стоял посреди поля один, держа меч наизготовку, и солнце сияло, освещая ослепительным светом всю его фигуру. Наемники медленно приближались к нему с четырех сторон, стараясь четко держать дистанцию, и я заметил, что их главарь в результате окажется точно у Криса за спиной. Они шли очень осторожно, но не робко, и вся разноцветная толпа замерла в ожидании зрелища. Наконец, достаточно сократив расстояние, наемники перешли в атаку, оставив свою волчью тактику. Двое из них неожиданно и довольно быстро прыгнули к Крису с разных сторон, целясь один в голову, другой в ноги, чтобы помешать ему нанести круговой удар. Крис отбил меч одного из них, резко повернулся и с легкостью уйдя от довольно неуклюжего удара, провел контратаку. Наемники отскочили, но двое других в тот же момент напали на Криса с других сторон. Да, стоило по-смотреть на моего приятеля в этот момент хотя бы ради того, чтобы полюбоваться настоящим мастерством. Меч Криса сверкал с такой скоростью, что казался просто ослепительным солнечным лучом. Никто не успел ничего толком увидеть, но через секунду двое напавших уже отскочили, и на плече одного из них я заметил длинную красную полосу, которая, постепенно расширяясь, превращалась в пятно. На Крисе не было ни царапины. Толпа взвыла от восторга.
Все, находящиеся здесь, понимали, что результатом такого поединка могла быть только смерть – либо Криса, либо всех его противников. И это было как раз самое интересное. Я видел раскрасневшиеся лица женщин, блестящие от пота, видел, как они тяжело дышали, предвкушая кровь. И даже если бы жертвой был бы Крис, они не согласились бы прервать зрелище. Потом они с восторгом рассказывали бы о прекрасном наемнике, который, увы, оказался слабаком. И Крис все это прекрасно понимал.
Но пока что все шло нормально. У Криса была сейчас только одна цель – положить как можно больше народу в наиболее короткий срок, и он добросовестно старался. Вот еще один из нападавших еле увернулся от смертельного удара, отделавшись отрубленным кончиком уха вместо отсеченной головы. Но я понимал Криса – даже такие легкие на первый взгляд раны очень мешали нападающим, потому что сильно кровоточили и на жаре привлекали очень много мух.
После первой неудачной атаки наемники снова рассредоточились по сторонам света. Они не рисковали нападать и как будто ждали какого-то сигнала. То и дело один из них посматривал на главаря, ожидая чего-то. Крис воспользовался этой передышкой, чтобы слегка отдохнуть, а я почувствовал странную тревогу. Толпа тоже затихла, и время от времени, когда очередной удар наемников оказывался ложной атакой, выражала свое недовольство легким гулом.
Но вот главарь, который все время посматривал в сторону трибун, неуловимо изменил свои движения. До этого он старался больше отражать удары, чем напа-дать, но тут он начал атаку. Внезапно он прыгнул вперед, целясь в голову Криса, и я заметил, что в тот же момент где-то рядом со мной кто-то еще резко дернулся вперед. В то же мгновение пошли в атаку и остальные наемники. И тут  я перестал верить своим глазам.
Движения Криса, до этого момента такие точные и четкие, вдруг замедлились. Казалось, что он сам сильно удивлен этим и силится собраться и продолжать, но какая-то неведомая сила мешает ему. Вот он с огромным трудом отбил меч главаря, вот неуклюже повернулся, стараясь уйти от атаки сбоку, вот пытается поднять меч, чтобы отбить удар спереди… казалось, что  он движется в воде, не очень понимая, куда ему надо плыть. Я не мог в это поверить! Я никогда не видел ничего подобного. На моих глазах лучший боец, которого я видел в своей жизни, нанес сокрушительный удар по совершенно пустому месту! Удар был ужасен, если бы там стоял человек, он был бы разрублен пополам, но в том-то и дело, что там никого не было! Крис просто не видел своих противников там, где они находились, и видел их на пустом месте!
Толпа, пораженная происходящим, некоторое время безмолвствовала, а потом встревожено загудела. На поле творилось нечто невиданное, я не мог понять, в чем дело, но понимал только, что через несколько мгновений мой напарник будет мертв. И я ничем не мог помочь ему. Вмешиваться в ход поединка было строжай-ше запрещено. И все-таки я бы вмешался, если бы не обратил внимание на того самого странного человека, которого главарь привел откуда-то из-за трибун. Стоя в нескольких шагах от меня, он делал движения, как человек, отражающий атаку, но делал их очень медленно, и точно так же повторял их Крис на поле. Лицо человека было очень сосредоточенным и серьезным, напряженные руки дрожали, и моя спина покрылась холодным липким потом. Это был маг.
Маг! И судя по всему, не самый слабый. Крис был обречен. Никто, кроме другого мага, не мог бы ему помочь. И я должен был стоять и смотреть, как моего друга, да, друга, убивают там, на поле, а он не может защититься! И я ничего не могу сделать, потому что я только жалкий наемник, где мне тягаться с королевским волшебником! Я был готов рвать на себе волосы и грызть лезвие меча. Но в следующий миг ноги сами понесли меня к волшебнику.
Я подошел к нему со спины. Я не знал, что мне надо сделать, чтобы заставить его прекратить колдовство. И я заговорил с ним. Я побоялся тронуть его за плечо, поэтому просто окликнул. Он не обернулся. Тогда я заговорил громче и спросил его, зачем он это делает. Он, не оборачиваясь, посоветовал мне убираться и не мешать ему. Я сказал, что, если он не повернется, я нападу на него сзади. Тогда он покосился на меня и ответил, что он – первый королевский волшебник, и в моих же интересах идти своей дорогой. При этом я на мгновение увидел его глаза – они были желтыми.
Страх холодной липкой волной прошел по моему телу. На секунду я заглянул в эти желтые глаза и потерял рассудок. Единственным моим желанием было бежать от него как можно дальше. На миг я стал маленьким ребенком, увидевшим привидение.
Но в следующий момент я услышал пронзительный женский крик. Я обернулся и понял, что через секунду Криса не будет. Он почти не пытался бороться, и главарь, ухмыляясь, уже занес над его головой меч. Маг рядом со мной стоял неподвижно, и тогда я решился. Я выхватил свой меч и занес его над головой королевского волшебника.
Дальше все произошло очень быстро. Маг стремительно обернулся ко мне и сбросил плащ. Его желтые глаза уставились прямо в мои, и я увидел, как волшебник растет, становясь все выше и выше. Я не понял, откуда у него в руках очутился меч, но в следующий момент мы уже бились, а толпа разбегалась в разные стороны от нас. У меня не было времени замечать подробности, я знал, что очень скоро буду мертв, потому что меч волшебника как будто обладал какой-то особой силой. У страха глаза велики, но мне действительно показалось, что этот меч как будто существует отдельно от рук мага. Когда он свистел мимо моего лица, я чувствовал переполняющую его ярость и даже успел позавидовать этому проклятому колдуну. Мне тоже хотелось бы иметь такое оружие, особенно сейчас, когда приходилось напрягать последние силы, пытаясь хоть на секунду продлить себе жизнь. Но я не обольщался, итог был предрешен. Я даже не успел понять, как это получилось, но вдруг почувствовал, что моя левая рука повисла и уже не повинуется мне. Я слабел с каждой секундой, но не отступал. Я знал, что каждый мой удар дает возможность Крису прийти в себя. У волшебника уже не было воз-можности колдовать, так что если Крис был жив, когда я напал на мага, то он жив и сейчас.
Я знал, что умру. Но мне этого так не хотелось. Желтые глаза смотрели мне пря-мо в душу, левая рука безвольно висела, и в голове возникал туман. И тот миг, ко-гда я уже попрощался с жизнью, чья-то сильная рука оттолкнула меня в сторону, и рядом со мной блеснул знакомый меч, приняв предназначавшийся мне удар.
Я не удержал равновесия и упал, застонав от боли. В двух шагах от меня Крис стоял, скрестив меч с колдуном. Каждый из них напрягал все силы, пытаясь заставить противника отвести руку. Я видел, как вздулись вены на висках Криса, мгновенно покрывшихся мелкими каплями пота. Мой напарника проигрывал, уродливое лицо мага уже кривилось в улыбке, и я понял, что Крис сейчас умрет вместо меня. И тут я увидел ее, девушку с королевской трибуны. Она появилась за спиной мага и начала поводить руками, шепча что-то. И с каждым ее движением мой напарник все выпрямлялся, а волшебник наоборот как будто застывал. Я понял, что это - единственный шанс, и, приподнявшись, пополз к Крису, надеясь, что смогу хоть чем-то помочь. Девушка все шептала, глядя на моего напарника напряженно, будто пытаясь что-то сказать. Ее руки двигались все быстрее, и вот я скорее увидел, чем услышал, как она крикнула: «Давай!». И в тот же миг, собрав все свои силы, Крис резко высвободил меч и ударил прямо в желтые глаза волшебника.
Он умер не сразу. Вообще, вспоминая сейчас все это, я думаю, что самым страш-ным была как раз его смерть. Когда меч Криса рассек его голову пополам, послышался страшный крик. Кричал не маг, кричало что-то другое, что пряталось за его глазами. Этот крик, казалось, заставил замолчать даже землю, так он был страшен. Потом из земли вырвался столб огня и охватил тело мага, заставив его затрещать. Но волшебник был еще жив. Его разрубленная голова моталась из сто-роны в сторону, разбрасывая искры. И он кричал. На этот раз кричал человек, но от этого было не легче. Ударив, Крис отступил, и теперь этот живой огонь бесно-вался прямо передо мной, грозя сжечь заживо. Я попытался отползти и с ужасом увидел, что пылающая фигура идет за мной. Из последних сил я рванулся вперед, но сзади на меня навалилось что-то огромное и я потерял сознание.
Когда я очнулся, я увидел, что лежу ничком на каменном полу. Я с трудом приподнялся и понял, что  я в камере. Услышав шум, ко мне зашел стражник и на мой вопрос, что я здесь делаю, сказал мне, что я заключен в тюрьму за нападение на придворного волшебника, и завтра меня повесят.
Глава 2.
Когда стражник ушел, я смог как следует осмотреть себя. Голова все еще гудела и временами в висках вспыхивала ужасная боль. Во рту было сухо, ужасно хотелось пить, и болели губы. Но это все были мелочи, на которые не стоило обращать внимания. Главное, что меня интересовало – левая рука. Пока я дрался с магом, у меня не было времени посмотреть, что с ней случилось, но теперь… когда я ее увидел, я даже обрадовался, что меня повесят. Невеселая шутка, я знаю, но рука выглядела так ужасно, что у меня не возникло сомнений: если я бы выжил, то есть меня не должны были бы казнить завтра на рассвете, я остался бы без нее. Она была не просто перерублена, а как будто распилена здоровенной пилой. Рука в принципе была уже отдельно от меня и держалась только на полоске оставшихся мышц. При любом движении она так болела, что я понял: либо я что-то предприму, либо через некоторое время я буду умолять короля ускорить казнь. Когда я думал о том, что придется терпеть эту боль всю ночь, я непроизвольно начинал стонать.
Я попытался осторожно снять куртку, но ткань попала в рану и прилипла там. К тому же я заметил, что частично именно ткань помогает руке не отвалиться окон-чательно. Я оставил куртку в покое и попытался ремнем притянуть руку повыше, чтобы она не так болталась. Через полчаса таких усилий я уже не мог сдерживать стоны, рвущиеся из груди. Все мои усилия привели лишь к тому, что рука уже не стреляла при движениях, а горела, как в огне, болела постоянно, мучительно, не-выносимо, так, что я готов был оторвать ее совсем, только бы прекратить эти муки. В какой-то момент я пришел в бешенство от боли. Я закричал и, вскочив, начал метаться по камере в безумной надежде найти такое положение, в котором мне не было бы больно. Конечно, я понимал, что только ухудшаю дело, но был не в состоянии остановиться. И вполне может быть, я так и оторвал бы эту проклятую руку, если бы в замке не заскрипел ключ, и вслед за этим не отворилась дверь моей камеры.
Наклонившись, чтобы не задеть головой низкую притолоку, в дверь вошли два стражника с факелами. Они встали по обе стороны двери и отдали честь. Вслед за ними показался высокий представительный человек в дорогих одеждах. От яркого света у меня сразу же заболели глаза, но через несколько секунд я понял, что меня посетил сам король Лот. За ним показались еще два стражника огромных разме-ров, и в камере сразу стало тесно. Последним вошел человек небольшого роста, целиком закутанный в темный плащ.
Измученный адской болью, я мог только тупо смотреть на всех этих людей, не в силах подняться и сделать хоть шаг им навстречу. В тот момент мне было совер-шенно все равно, кто бы ни посетил меня, хоть сам верховный король Британии.
Видимо, это мое состояние было замечено Лотом. Хоть он и правил страной как мудрый политик, прежде всего он был воином, поэтому, как только его глаза при-выкли к полумраку камеры, и он смог хорошенько разглядеть меня, он подал знак пришедшему с ним человеку в черном плаще.
Человек приблизился ко мне и сбросил плащ. При дымном свете факелов я раз-глядел, что это тщедушный седой старичок. У него было доброе лицо, все покрытое сеткой тонких морщинок и я сразу понял, что никем, кроме лекаря, этот старичок быть не может. Он подошел  ко мне вплотную и осторожно прикоснулся к моей больной руке. Я ожидал резкого всплеска боли, но ничего такого не произошло. Напротив, мне как будто сразу стало немного легче. Лекарь осторожно осмотрел и ощупал мою руку и обратился к королю.
- Ваше величество, если вы хотите, чтобы этот человек понимал вас и отвечал на ваши вопросы, надо немедленно перевязать его и уменьшить боль. Иначе он будет мертв гораздо раньше утра, а оставшееся ему время проведет в безумии.
Король несколько секунд задумчиво смотрел на меня, а потом спросил у лекаря:
- Сколько времени это займет?
Старичок, казалось, раздумывал.
- Если вашему величеству угодно будет прислать ко мне моего помощника со всем необходимым, лечение займет около получаса. Вашему величеству угодно присутствовать при этом?
- Нет, - ответил Лот, - я вернусь сюда через полчаса. Я хочу, чтобы к этому вре-мени этот человек был готов сказать мне все, иначе тебе придется лечить его от последствий его упрямства.
И король, резко повернувшись и не глядя на меня, вышел в сопровождении двух стражников. Оставшиеся двое не сводили глаз с меня и лекаря.
Как только король покинул камеру, я без сил повалился на каменный пол. Лекарь сел рядом со мной и принялся осторожно поглаживать раненую руку, что-то неслышно напевая себе под нос. От него приятно пахло травами и чистотой, и мне стало вдруг так спокойно и легко, как бывало когда-то в детстве. Боль в руке хоть и не исчезла совсем, но утихла, голова моя туманилась, глаза слипались. Сквозь сон я слышал бормотание старика и тихое позвякивание доспехов стражников, убаюкивающее меня…
И вдруг я увидел, что стены камеры расступаются, исчезают, а вместо них возни-кает огромное озеро, серебряное в лучах луны. Я слышал шелест камыша, плеск воды, тихий шорох деревьев на берегах. Я почувствовал, что лечу над озером, и тело мое не имеет веса. Не успев как следует удивиться этому, я увидел, как впереди вырос темный остров, как будто паривший над водой. Прямо передо мной скалы по берегам острова расступались, и мне открылся небольшой плес, и песок на нем казался серебряным. Там было так хорошо, что я всей душой устремился вперед, стремясь достичь этого берега как можно скорее. Подлетев к нему еще ближе, я увидел, что там стоит человек, и очертания этой фигуры показались мне как будто знакомыми. Я сделал последний рывок вперед, стремясь разглядеть человека на берегу, но тут резкая боль пронзила мне руку, и я очнулся.
Факелы горели тускло, и в камере стояла тишина. Еще не совсем понимая, что со мной, я приподнял голову и огляделся. Стражники у дверей спали, склонив головы и даже во сне сжимая рукояти мечей. Лекарь по-прежнему сидел рядом со мной, но уже не бормотал заклинаний, а медленно раскачивался из стороны в сторону, уставившись на огонь факела. Лицо его было бессмысленно, глаза пусты. Казалось, он тоже спит, грезит наяву. А совсем рядом, склонившись ко мне, на коленях стояла девушка. Девушка с королевской трибуны.
Я так удивился, что чуть не вскрикнул, но она прикрыла мне рот рукой.
- Ш-ш-ш, молчи. Пить хочешь?
Я кивнул, только сейчас почувствовав, как пересохло во рту. Она отцепила от пояса флягу, приложила к моим губам и, улыбаясь, наблюдала, как жадно я пью. Когда фляга опустела, она убрала ее и наклонилась ко мне.
- Я не могу тут оставаться. Стражу я усыпила, но в любую минуту может прийти Лот, и тогда нам всем несдобровать, - торопливо прошептала она. – Слушайся во всем этого человека, - она указала на грезящего лекаря, - он тебе все объяснит и расскажет, что надо делать.
Ничего не понимая, но уже надеясь, я преданно кивнул, и она, поднявшись, как тень, проскользнула мимо стражников и исчезла, только дверь чуть слышно скрипнула. Все произошло так быстро, что было похоже на сон.   
Я осторожно пошевелился. Голова была почти ясной, рука, по плечо замотанная в какие-то тряпки, тихонько ныла, но не более. Видимо, лекарь уже поработал над ней.
Мое движение, видимо, прервало те сны, среди которых пребывал старик. Он зашевелился и медленно повернулся ко мне. Я увидел, как его лицо постепенно принимает нормальное человеческое, а не потустороннее выражение. Еще не-сколько секунд он молчал, а потом наклонился ко мне и вгляделся в мои глаза.
- Хорошо, - тихо и удовлетворенно прошептал он, - ты почти здоров.
Я с недоверием уставился на него. Он тихонько засмеялся и сказал:
- Если не веришь, посмотри сам. Уже можно.
Очень осторожно я принялся разматывать тряпки, закутывающие мою руку. Стало немного больнее, но та ужасная боль, от которой хотелось умереть, не воз-вращалась. Когда я снял последний бинт, я не поверил своим глазам. Рука прирос-ла обратно! Она ужасно выглядела, всюду была кровь, по ней змеился ужасный шрам, но она больше не болталась безжизненным куском. С такой раной вполне можно жить! Конечно, какое-то время она не будет слушаться и будет болеть, но какое это имеет значение. Я с восторгом и ужасом посмотрел на старика.
- Ты великий волшебник, да?
Он, до этого тоже с большим удовольствием смотревший на мою руку, опять засмеялся.
- Я – лекарь. И пока этого вполне достаточно для тебя. А теперь слушай. Та де-вушка, что была здесь сейчас, попросила меня помочь тебе. Сейчас сюда придет король и тебе придется отвечать на его вопросы. Ты убил придворного волшебни-ка, но ты не знал его имени, а звали его Хедер. Надо тебе еще что-нибудь объяс-нять?
Честно говоря, мне надо было объяснять все. Имя мага мне ничего не сказало. Видимо, поняв это, лекарь наклонился еще ниже ко мне.
- Ты хороший воин, но ты только наемник. Наверное, тебе простительно не знать, что Хедер был самым лучшим магом Британии, возможно, он был даже лучшим магом, чем Мерлин. Про него-то ты слышал?
Я нерешительно кивнул головой, хотя знал об этом Мерлине только то, что он вроде бы маг. Черт, да я вообще предпочитаю не иметь никакого дела с магами. Я просто наемник. Но этот старичок казался мне очень мудрым, и мне не хотелось выглядеть перед ним полным идиотом.
- Ну, вот и прекрасно. Мерлин и Хедер всегда враждовали между собой. Хедер участвовал во всех походах короля Лота. И сейчас, когда Лот собирается на войну с королем Артуром, он возлагал большие надежды на своего волшебника. И тут появляешься ты и убиваешь его. Конечно же, Лот подумал, что это происки Мер-лина. Лот подумал, что Мерлин побоялся сразиться с Хедером на поле битвы и послал наемника убить его. Вот так-то, мой милый.
Да, это были плохие новости. Я действительно только наемник, но даже я понимал, что король Лот приложит все усилия, чтобы выяснить правду. А моей правде он не поверит, слишком уж все просто. Я всегда старался держаться подальше от политики и теперь только понял, как был прав. Но толку от этого сейчас не было.
Невольно я поморщился, представив, что ждет меня в ближайшие часы. Я знал – со мной церемониться не будут. Когда под рукой у короля такой лекарь, он может позволить себе применить особо изощренные приемы. И даже опробовать парочку новых, на будущее. Правда, оставалась еще надежда…
- Послушай, старик, - неуверенно сказал я, - так что же мне надо делать? Ты, вроде бы, сказал, что поможешь мне. И, кстати, - отводя глаза, спросил я, - а кто эта девушка?
Я ждал ответа с замиранием сердца, но лекарь молчал. Молчал и как-то странно смотрел на меня, с сожалением, а вроде бы и с хитрецой. В камере было темно, и я не мог отчетливо разглядеть выражение его лица. Через несколько секунд я опус-тил глаза, решив, что ответа не будет. Но он заговорил.
- Ты скоро сам все узнаешь, – произнес он. – А что же ты не спрашиваешь меня о своем напарнике? – он смотрел на меня с насмешкой. – На всякий случай - он жив и на свободе. Кстати, если бы не он, возможно, никто и не пытался бы тебе по-мочь.
Я отвел глаза, чувствуя, что краснею. Черт, я и правда забыл о Крисе, но мне совершенно не понравилось, что какой-то лекарь насмехается надо мной.
- Ладно, - наконец прервал молчание старик, - итак, сегодня ночью, после того, как король Лот уйдет, мы выведем тебя из замка.
- Кто это «мы»? Почему ты помогаешь мне? Это Крис подкупил тебя? – я был в полном недоумении, не понимая, откуда взялась помощь, но стоило лекарю предостерегающе поднять руку, и я замолчал.
- У нас нет времени обсуждать все это. Да, боюсь, ты бы толком ничего и не по-нял,  – он придвинулся ближе. – Слушай меня внимательно и делай все точно так, как я скажу. Когда Лот начнет спрашивать тебя, зачем ты убил его волшебника, отказывайся отвечать. Тогда он прикажет пытать тебя. Постарайся выдержать некоторое время, хотя могу сказать тебе сразу – это будет нелегко. Когда он, не добившись от тебя ответа, прикажет применить пытку водой – сдавайся. – Я возмущенно дернулся, но он жестом заставил меня молчать. – Я еще раз повторяю тебе – сдавайся. Ты скажешь, что тебя действительно послал Мерлин и что он наделил тебя волшебной силой, которая и помогла тебе победить. Ты скажешь, что только один Хедер мог помешать королю Артуру выиграть грядущую битву. И дальше ты скажешь, что слышал пророчество, которое будто бы гласит, что король Артур до тех пор не станет полновластным королем Британии, пока не получит меч Хедера из рук Леди острова Авалон. Ты все запомнил?
Я все запомнил, но ничего не понял.
- Зачем все это надо? – медленно спросил я. – Почему я должен врать королю Лоту? Ведь все было совершенно не так.
Он помолчал, а потом спросил:
- А откуда ты знаешь, что все было не так?
Я пропустил это мимо ушей. Как выяснилось потом, напрасно.
- Скажи, зачем мне врать? – повторил я.
- Затем, чтобы сохранить себе жизнь! – прошипел старик. – Затем, чтобы еще раз увидеть рассвет! Или тебе этого мало?
В общем-то, этого было вполне достаточно, но меня никак не оставляло ощущение, что лекарь использует меня для каких-то своих целей. Ведя жизнь наемника, начинаешь чувствовать опасность кожей. Если уж я и должен был все это сказать королю, то хотел знать, зачем. Видимо, эти мысли отразились на моем лице, потому что лекарь прошептал сквозь зубы что-то про невыносимых и неблагодарных. Но я продолжал выжидающе смотреть на него, и, раздраженно и безнадежно махнув рукой, он заговорил.
- Ты должен сделать так, как я тебе говорю. Я вылечил тебя, я тебя уже спас. По-верь мне, от твоих слов зависит не только твоя жизнь, но и жизнь огромного количества людей. Тебя эти люди не сильно волнуют, но, может быть, если я скажу, что от этих слов зависит жизнь твоего Криса и той девушки, ты сделаешь то, о чем я тебя прошу? И еще, она же просила тебя подчиниться мне.   
 Он говорил убедительно, этот чертов лекарь! К тому же он, неизвестно откуда, знал и Криса, и ту девчонку. И он действительно спас меня. Даже если это было только в его интересах, даже если он и не выведет меня из замка, как обещал, я все равно его должник, а долги надо платить. В любом случае самое плохое, что могло со мной случиться – смерть, а она мне и так была твердо обещана.
- Хорошо, - сказал я, - я сделаю, как ты просишь.
В тот же момент его лицо озарилось такой радостью, стало таким светлым, что я понял, насколько важно для него было получить мое согласие. И по моей спине опять пробежал холодок какого-то нехорошего предчувствия. Мне вдруг представились огромные колеса, на секунду застывшие в пустоте. И как только я произнес слова согласия, колеса эти вдруг вздрогнули и повернулись, и все изменилось в мире, как будто от решения простого наемника зависели судьбы вселенной.
Я тряхнул головой, и видение пропало.
- Повтори мне еще раз, что надо говорить, - попросил я.
Он повторил все слово в слово, а потом продолжал:
- Когда ты все это скажешь королю, он прикажет мне привести тебя в порядок для казни. После этого он уйдет, и мы усыпим стражников так же, как сейчас. Мы выведем тебя из камеры и проведем по замку. Вполне возможно, что тебе придется убить тех, кто станет у тебя на пути, так что ты должен быть готов. А теперь сделай вид, что тебе все еще не очень хорошо. Я сейчас разбужу стражу.
Я повалился на пол, пытаясь сделать вид, что рука все еще болит. За разговором я совсем забыл о ней, и сейчас с радостью чувствовал, что она совершенно здорова. Но думал я не о руке, а том, кто эта девушка, где Крис, и что же все-таки происходит.
 
Было довольно смешно наблюдать, как просыпались стражники. Лекарь вроде бы ничего и не предпринимал, чтобы их разбудить, он просто посмотрел на них и сделал какой-то странный жест. Оба солдата дернулись, как от толчка, и подняв головы, некоторое время бессмысленно пялились на свет, по-совиному моргая глазами. Они так полностью и не пришли в себя, даже когда в коридоре раздались шаги, и в камеру вошел король Лот. Я лежал на полу и с удовольствием наблюдал, как они украдкой трясут головами, пытаясь прогнать остатки сна.
Король вошел мрачный, ни на кого не глядя. За ним в камере появился незнакомый мне человек, оказавшийся писцом. Он тащил на плечах тяжелый дубовый табурет, который поставил посреди камеры, а сам примостился в углу. Король сел на табурет, и писец немедленно достал откуда-то из-за пазухи кусок пергамента, отцепил от пояса чернильницу и приготовился писать. Лекарь тихонько вышел из камеры, бросив на меня предостерегающий взгляд.
В камеру вошел палач, и я невольно вздрогнул, а мое веселое настроение как рукой сняло. Когда я увидел эту мрачную фигуру, невозмутимо вытряхивающую из мешка свои жуткие орудия, я мог только благодарить лекаря, подсказавшего мне, что говорить. Начни я рассказывать правду, мне пришлось бы намного дольше общаться с этим мастером пыточного дела.
Не хочу вспоминать все, что последовало потом. Скажу только, что мои стоны были совершенно искренни. У Лота, видимо, была интуитивная способность под-бирать себе только профессионалов. Как маг и лекарь, палач был мастером своего дела, и я был только рад услышать, что король приказал перейти к пытке водой. В тот же миг я сдался. Я закричал: «Не надо!» и начал признаваться. Король удовлетворенно кивал головой, и на его лице было написано, что именно так он и думал. Все шло очень хорошо до того момента, как я начал излагать так называемое пророчество. Я надеялся, что Лот пропустит его мимо ушей, но как только он услышал о мече Хедера и Леди острова Авалон, он прямо-таки взвился с места. Немедленно двое стражников были отправлены с приказом поднять на ноги весь замок, обыскать все покои и узнать, куда делся меч волшебника. После этого он принялся за меня. Он желал знать текст пророчества дословно, но тут я ему ничем не мог помочь и только совершенно честно повторял, что и сам слышал его только с чужих слов. Тогда он пожелал узнать, известно ли это проро-чество Мерлину. Я не знал. Видно, то, что я говорил правду, и убедило Лота. Он глубоко задумался и долго стоял, потирая подбородок. Потом, придя к какому-то решению, он приказал палачу и писцу удалиться, а стражникам отойти как можно дальше  в угол. Я ждал, что последует дальше. Король подошел ко мне, присел рядом и, приблизив ко мне лицо, начал говорить очень тихо, но раздельно, давая мне возможность осознать его слова.
- Я вижу, что ты не лжешь мне, и что ты – храбрый человек. Мне нравятся такие воины, как ты. Я видел, как ты дрался с Хедером, и думаю, что одного волшебства тут было бы недостаточно, не обладай ты силой и искусством. Мне будет очень жаль, если такой воин умрет завтра, но твой проступок нельзя оставить безнака-занным.
Тут он сделал паузу, во время которой я не смел пошевелиться. В его словах было что-то завораживающее, заставляющее слушать. Я ждал, что он скажет дальше.
- Любую провинность можно искупить. Я не ищу напрасных смертей, и у тебя есть шанс остаться живым. Я предлагаю тебе твою жизнь в обмен на жизнь короля Артура. Только такой высокой ценой ты можешь оправдаться в моих глазах. Это справедливо, так как жизнь – очень ценный дар. Подумай, стоит ли тебе ее терять.
Во рту у меня совсем пересохло. «Что-то последние дни слишком богаты событиями», - подумалось мне. С Лотом можно было заключить честный договор, он действительно отпустил бы меня. Но тогда и мне пришлось бы выполнять свою часть соглашения, а это меня не совсем устраивало. Каким бы я не был, несмотря на то, что я был наемником, я не был убийцей. Я воевал, это да, но дрался всегда по-честному. И все же я обдумал предложение… Обдумал и с сожалением отказался. Ведь меня так или иначе должны были спасти. Если я приму предложение Лота, я должен буду уйти один, оставив напарника и, главное, девушку. Нет, это меня не устраивало.
Король поднялся и отошел от меня. Я больше не занимал его. Взмахом руки по-дозвав стражников, он что-то сказал им и вышел. Солдаты вышли за ним, со скри-пом затворив за собой дверь камеры. Ненадолго я остался один и воспользовался этим, чтобы понять, насколько я ослабел от пыток. Благодаря моим «признаниям» палач не особенно развернулся, но все же, когда я встал, мне пришлось опереться о стену, потому что ноги предательски дрожали.
Честно говоря, я несколько устал от постоянной смены событий и предпочел бы провести некоторое время в одиночестве, чтобы слегка прийти в себя, но в ту ночь судьба не дала мне такой возможности. Не успел я сделать двух кругов по камере, дверь отворилась («В который раз?» – подумал я), и вошел лекарь, сопровождаемый двумя стражниками. Я равнодушно взглянул на них и еле сдержался – одним из стражников был Крис, мой напарник.
Я во все глаза смотрел на новоявленного стражника, забыв, что мое лицо выдает меня, и мой напарник, весело глядя на меня из-под шлема, подмигнул мне и чуть заметно кивнул в сторону второго солдата. Это заставило меня вести себя осторожнее, тем более, что тот уже начал подозрительно поглядывать на Криса. Я постарался придать лицу равнодушное выражение, но вдруг ощутил, что меня не-удержимо потянуло в сон. Мои глаза слипались, веки отяжелели, и я в панике по-нял, что не в силах бороться со сном. Последнее, что я видел – изумленно и сонно моргающего солдата, потом все закрутилось, и я почувствовал, что падаю.