Серебряный портсигар глава 11

Майор Соболь на бешеной скорости гнал служебную «волгу» к месту третьего взрыва. Включив проблесковый маячок на крыше автомобиля, он ехал с многочисленными нарушениями. Ему надо было срочно переговорить с полковником Карпенко. Попытка включить автомобильную рацию не увенчалась успехом.
– Чертова рация, – вслух выругался он, – и как Голиков ее включает.
Час назад, когда он со своим водителем, сержантом Голиковым, прибыл к месту третьего взрыва, его подозвал один из офицеров, уже находящихся там и сообщил, что его ищет дежурный из управления. Подойдя к машине офицера, он услышал по рации от дежурного, что Кузнецов на связь не вышел и на звонки не отвечает. Дежурный сообщил, что пытался связаться с майором, но не смог. Закончив разговор, майор Соболь задумался. По инструкции, Кузнецов каждый вечер  звонил в управление и произносил специальную закодированную фразу. Операция была засекречена, и дежурный не знал смысла этой фразы, но обязан был немедленно передавать майору это послание. Вечерние взрывы нарушили привычный распорядок дня всех сотрудников отдела, и майор в суматохе забыл принять доклад дежурного о звонке Кузнецова. Как только поступила информация, что Кузнецов на связь не вышел, он немедленно, без водителя, выехал к дому Кузнецова. Сержант Голиков не был посвящен в детали операции. Прибыв на место, майор обнаружил, что дверь заперта, и на звонки в дверь  никто не отвечал. Тогда Соболь помчался на завод выяснить, не задержался ли Сергей на работе. Но на проходной сказали, что Кузнецов ушел как обычно. Было решено немедленно посоветоваться с полковником Карпенко. Дурное предчувствие  неотступно преследовало майора. Приехав на место взрыва, он увидел, что полковник все еще здесь, стоит в окружении сотрудников управления и прокуратуры.
 – Игорь Иванович, надо поговорить.
– Где вас, черт побери, носило? Куда вы пропали? – недовольно спросил Карпенко.
– Товарищ полковник, я вам сейчас все объясню, только без посторонних.
– А кто здесь посторонние? – недовольно спросил один из сотрудников прокуратуры.
– Ладно, успокойтесь, – примирительно произнес полковник и отошел в сторонку с майором Соболем.
– Что случилось, Валерий Петрович?
– Кузнецов пропал, товарищ полковник.
– Как пропал?
– Он не вышел как обычно на связь. В этой суматохе я тоже забыл поинтересоваться у дежурного. Как назло рация в машине не работала. Я поехал к нему на квартиру – никто не отвечает на звонки, поехал на завод – сказали, ушел вовремя.
– А может, он куда-то заехал по дороге?
– У нас с ним договоренность в ближайшие дни соблюдать график операции, и он обязан был каждый вечер в девятнадцать часов звонить дежурному.
– А вдруг забыл? Зашел с друзьями в пивной бар.
– Не думаю, не нравится мне все это.
 Карпенко позвал Левина и Кудрявцева и сообщил о пропаже Кузнецова.
– Я думаю это не простое совпадение: взрывы и исчезновение Кузнецова, – сказал майор Кудрявцев.
– Мне он не понравился с самого первого раза, – высказался подполковник Левин.
– Что вы хотите этим сказать? Что он связан с преступниками? – спросил Карпенко.
– Эти взрывы как будто организованы кем-то специально для того, чтобы отвлечь наше внимание, – предположил Кудрявцев.
– Вы хотите сказать…, – запнулся Карпенко. – Вы хотите сказать, что преступники знали, что деньги вывезены из банка.
– Я не знаю, но как будто все специально подстроено. Зачем взрывать баки? – сказал майор Кудрявцев.
– Валентин Михайлович, немедленно свяжитесь с дежурным по управлению. Пускай выяснят, все ли в порядке в сберкассе, – распорядился полковник.
Левин пошел к автомобилю, чтобы связаться с дежурным.
– Про операцию и о перемещении денег было известно только нам пятерым. Больше никто из управления об этом не знает. Управляющий банка тоже в курсе дела, но он ответственный и проверенный человек. В сберкассе постоянно дежурят наши сотрудники, – полковник явно пытался сам себя успокоить. Его монолог прервал подбежавший Левин. Лицо его было белым как мел.
– Игорь Иванович, дежурный не смог связаться со сберкассой ни по рации, ни по телефону.
– Матерь божья! – вскрикнул Карпенко, – неужели…, – он не закончил свою мысль.
Лицо полковника стало краснеть. До его сознания стало доходить, что могло произойти самое худшее.  Дрожащим голосом он крикнул:
– Поехали туда немедленно! Пускай дежурный отправит туда патрульную машину для выяснения обстановки.
– Дежурный уже занимается этим, – сказал полковник Левин.
– Поехали, поехали. Пока никому ничего не объяснять, – скомандовал Карпенко и побежал к машине.
Майор Соболь и сержант Голиков поехали третьими вслед за полковником Карпенко и Левиным. Майор Кудрявцев сел в машину Левина. Свой автомобиль с водителем он оставил в распоряжении экспертов-криминалистов, чтобы те могли перемещаться к местам предыдущих взрывов.
– Миша, почему у тебя вечно рация барахлит? – спросил майор Соболь у водителя, как только они отъехали.
– Работает же, товарищ майор.
– Как работает?! Я не смог связаться с начальником, – со злостью сказал майор.
– Там в тумблере переключения иногда пропадает контакт, товарищ майор. Его надо переключать заново и немного придавить вверх, – оправдывался сержант.
– Я что должен знать все эти твои фокусы? Завтра же заменить всю эту проводку.
– Будет сделано товарищ майор.
– А пока «оживи» мне рацию.
Сержант Голиков пару раз щелкнул тумблером переключателя и в трубке рации послышались шипение и звуки.
– Я седьмой. Я седьмой. Вызываю базу. Как слышите. Прием, – пытался установить связь с управлением майор Соболь.
В ответ сразу послышались сухое потрескивание и голос дежурного:
– Я база. Я база. Седьмой. Слышу вас хорошо. Прием.
– Я седьмой. База. Что-нибудь прояснилось по поводу сберкассы? Прием, – майор Соболь с волнением стал ждать ответа.
– Я база. Седьмой. Только что сообщили: сберкасса открыта, есть жертвы, подробностями не владею. Прием.
Майор Соболь выдержал паузу и каким-то угасшим голосом произнес:
–еЯ седьмой. База. Вас понял. А первый в курсе? Прием.
– Я база. Не успел. Сейчас выйду с ним на связь. Прием.
– Я седьмой. База. Вас понял. Конец связи.
Майор Соболь тяжело вздохнул и повесил трубку рации на место. Он мысленно представил, как изменится состояние полковника, когда дежурный сообщит ему о сберкассе.
– Товарищ майор, что-то случилось? – осторожно спросил сержант Голиков.
Майор Соболь несколько секунд молчал, потом двусмысленно ответил:
– Похоже, мы где-то просчитались. Неужели нас разыграли как мальчишек.
– Что вы имеете в виду, товарищ майор.
– Да это я не тебе, Миша. Мысли вслух, – в голосе майора чувствовались слабость и нерешительность, – наше внимание отвлекли взрывами, а в это самое время совершили ограбление сберкассы.
– Кто же это мог сделать, товарищ майор?
– Я сам очень хотел бы это знать.  Похоже, действовали профессионалы. А впрочем, не будем опережать события.
Вдруг, машина полковника  резко увеличила скорость. Раздался протяжный вой сирены, и синий маячок на крыше тревожно замигал. Автомобиль Левина устремился следом..
– Начальник уже в курсе событий, – сказал майор Соболь, – Миша не отставай от них.
– Слушаюсь, товарищ майор, – сказал сержант и надавил на педаль газа до упора.
– Ах, сволочи, гады! Нет у них ничего святого, – в сердцах возмущался майор Соболь, – а каков Кузнецов. Прикинулся невинной овечкой. Ты понимаешь, Миша. Я поверил, что он говорит правду. Я опер с пятнадцатилетним стажем поверил ему. А он разыграл меня как последнего мальчишку. Какой я глупец! Какой глупец.
– Может не все так серьезно, товарищ майор, – сказал сержант, пытаясь успокоить его.
– Перестань, Миша, перестань. Нутром чувствую, случилась большая беда. И в этой трагедии виноват я. Я прокололся! Мне доверили серьезную работу, а я все провалил. Старею, брат, старею. Пора уходить из органов. От меня уже нет толка. Прав полковник. Увлекся я, Миша, нашими встречами с «афганцами». Много стал пить.
– Не казните себя так, товарищ майор, не вы же один участвовали в операции.
– Нет, Миша. Участвовали многие, но виноват я. Сколько раз ты возил меня домой в стельку  пьяного после наших встреч. Потерял контроль. На утро ловил себя на том, что не помнил, как добрался домой. Случались провалы в памяти.
Передние машины остановились возле двухэтажного здания. У входа стояли два милицейских «уазика» с включенными мигалками.
– Доложить обстановку! – громко произнес полковник Карпенко, выскочив из машины.
Левин, Кудрявцев и Соболь тоже подошли к входу в сберкассу.
– Совершено ограбление сберкассы, товарищ полковник, – начал доклад старшина, стоящий у входа с фонарем в руках, – трое убитых: два наших сотрудника и один гражданский. Вскрыт сейф. Ждем экспертов и скорую.
Полковник, ничего не сказав, вошел в здание. За ним вошли остальные. – До приезда экспертов ничего не трогать, – сказал полковник.
В помещении пахло порохом. Было включено дежурное освещение.
– Старшина, дайте фонарь, – крикнул полковник.
Старшина тут же подбежал и передал ему фонарь, предварительно включив его.
– Вы их осматривали? Может кто-то живой?
– Нет, товарищ полковник. Тут и так все ясно.
– Анатолий Сергеевич, осмотрите их, пожалуйста, – обратился полковник к майору Кудрявцеву.
Майор подошел к лежащим на полу милиционерам и, наклонившись над ними, по очереди проверил их пульс.
– Погибли, товарищ полковник, – он долго выбирал слово, чтобы отметить, что сотрудники мертвы.
Полковник молча прошел в комнату с сейфом и посветил фонарем. Сейф был распахнут и пуст. Луч фонаря пополз по полу и нащупал лежащее тело Кузнецова. Скользнув по телу,  осветил лицо. Полковнику показалось, что веки на лице лежавшего человека слегка дрогнули.
– Майор Соболь, подойдите , – неожиданно громко вскрикнул Карпенко.
Майор присел на корточки и приложил палец к шее лежащего. Вдруг он отвел руку и  снова приложил.
– Жив! – громко произнес он.
– Скорую, немедленно, – крикнул полковник Карпенко.