Преступление

Я смотрела в свои глаза сквозь маслянисто-черную неподвижную гладь. И что я видела? Казалось я и не замечала этого раньше… даже мутная вода не могла наврать: безобразная… чужая… желтоглазая как Полоз, с неестественной белизной кожи, которую только ухудшал серебристо-бисной цвет волос, закрывающих пол лица... слишком болезненно заостренные черты, скулы казались еще резче из-за впалых щек… волосы слишком длинные, чтобы я могла за ними должно ухаживать, меня иногда хватало на косу, и то после этого нехитрого процесса пальцы чуть дрожали от напряжения и усталости… слишком черные брови и ресницы по контрасту с цветом лица и волос, будто крашенные… слишком тонкие и бледные губы… слишком острый подбородок… слишком крошечный рост… слишком тощая… слишком длинные и костлявые руки-ноги… слишком нервные пальцы… Слишком много слишком, чтобы казаться хоть кому-то привлекательной. Просто ходячий абсурд… и что он нашел во мне?!
Отражение скривилось, состроив гримасу и стерлось набежавшей рябью, но  я продолжала всматриваться, будто это могло что-то изменить. Словно эта водная маска скрывала нечто… какую-то тайну, что притягивала его… тайна, не доступная моему понимаю и воображению. Дитя Света, ха-ха… скорее я походила на дитя катакомб, ни разу  не поймавшее солнечный луч…
Я не замечала, что склоняюсь все ближе к воде, перевешиваясь через каменные перила моста, пока тень не коснулась влажным носом моей голой ноги и недовольно заворчала, предостерегая. Хватит. Я не удержалась от тяжелого вздоха, отводя взгляд от корчившегося и рябившего отражения, и пробежала глазами по горизонту – лишь сплошная опаловая дымка… он где-то далеко… ему сейчас не до меня. Потому-то мы с Тенью и решили, как в старые добрые времена «до», просто побродить по городу… но все было уже не тем. Осень пожинала оставшиеся плоды, срывая с деревьев последнюю сухую листву, некогда пропитывающую насквозь зеленоватым свечением весь городок… только всевозможные оттенки серого… дома, мостовые, тротуары и набережная – все казалось одинаково бесцветным на фоне белесого неба, а вода в речке походила на чернила, хотя еще совсем недавно была, словно горный хрусталь, и переговариваясь с городским шумом приглушенным хором бубенчиков. Все словно оцепенело, медленно погружаясь в летаргический сон. И только люди еще как-то боролись с этой глобальной комой, наряжаясь в яркие цветастые шарфы, шапки и перчатки. Словно случайные брызги радуги в грязно-серой мути, они притягивали взгляд, как мелкие колючки хватаются за одежду и тянут ее к себе с отчаянным усилием, будто умирают от одиночества и ты их единственный шанс не погибнуть. И я как за маяки цеплялась взглядом за полосатые шапки и яркие длинные шарфы, потом скатываясь на лица и глаза: веселые и счастливые не по времени года… Городок бурлил от смеха, голосов и обыденной какофонии звуков… Когда все успело так измениться? Раньше люди терялись в красках природы… Все вывернулось на изнанку… Прежде этот суетный шум казался лишним и назойливым, теперь же он словно вдыхал жизнь в умирающее царство природы… Где же я была все это время?

- Ты грустишь… Надеюсь, потому что скучаешь по мне? – Я вздрогнула: этот тихий, чуть хриплый голос я узнала бы и на том свете… Тень, похоже, тоже застали врасплох. Ее глаза метнулись вверх, слишком расширенные от удивления. Она даже слегка присела на задние лапы, но сразу же оправилась и тихо зарычала, на миг прижав уши… Проследив за ее взглядом я сразу же попала в его мир, и уже не смогла самостоятельно из него выбраться… В его глазах погруженный в туман дремал вековечный лес, тихий и умиротворенный…наполненный шорохами и невесомым многоголосым шепотом… каждый крошечный звук, как падающая капля, отражался от стен невидимых каменных сводов мириадами затихающих повторений… древнее волшебство…
Внезапно его мир закрыло что-то багрово-алое, словно темная густая кровь. Я вздрогнула, переводя взгляд… роза… с каплями дождя на кармазинных лепестках… такая сочная и живая… почти…
- не печалься о ее судьбе, она сама так захотела… я спросил, и она позволила… - словно шептал сам полураскрытый бутон, лежащий на моих руках.
- спасибо… - никогда мне не дарили говорящих роз, даже мертвых… его ладонь легла на мое лицо, провела по щеке к затылку, скользнув в спутанные волосы, и притянула мою голову ближе к его губам. Только сейчас я заметила, что он не касался земли, склоняясь ко мне прямо с неба… а над ним, позади, собирались свинцовые тучи.
Потом он поцеловал меня, на бесконечную минуту украв дыхание и сердцебиение…
-… не неестественно бледная, а жемчужная… твоя кожа… - улыбнулся он, пряча лицо в мои волосы и глубоко вдыхая.
- Уж тебе-то должно быть стыдно подслушивать чужие мысли, - буркнула я, чувствуя, как горят от стыда щеки…  я не стеснялась в выражениях придумывая красочные эпитеты своей внешности.
- Извини… не мог удержаться… твои мысли, словно наркотик для меня… даже сильнее. Я очень соскучился. У меня есть немного украденного времени… Какие идеи? – его бровь чуть изогнулась.
Внезапно Тень едва заметно дернулась… Я перевела на нее взгляд, но ее горящие глаза были обращены на него. Он тоже смотрел прямо в ее душу, пристально и немного с грустью, словно ведя с ней мысленный диалог. Возможно ли, чтобы я не слышала их разговора, если оба этого не хотели. Между ними была какая-то связь, недоступная мне. Я так и не смогла понять, какие у них взаимоотношения. Поладили они? Или заключили что-то вроде вынужденного временного перемирия? Иногда мне чудилось, что, если для меня он являлся центром Вселенной, то в моей тени сконцентрировалась вся аверсия, какие только может вызывать Дождь у Света. Но она не препятствовала мне в этом помешательстве, понимая, вероятно, что меня невозможно излечить, что эта неправильная любовь подобна неоперабельной раковой опухоли, пустившей метастазы даже в самые отдаленные уголки души… и уже не спасти, не вернуть. Тень помнила, чем может окончиться наша разлука, и не вмешивалась… Она наверняка очень сильно страдала, но ни взглядом, ни мыслью не выдавала себя… И все же я чувствовала, что часть ее сердца наглухо запечатана… Мы не были бы двумя частями одной души, если бы, не смотря на все старания, ее переживания не просачивались сквозь возведенную стену… и они настолько полнились горечью и тревогой, что я едва сдерживалась, чтобы не выдать себя, не кинуться перед ней на колени, моля о прощении… От этого никому не стало бы лучше, только еще больнее, потому что ни она ни я не смогли бы ничего изменить. И сейчас в их схлестнувшихся взглядах я видела напряжение, почти неприкрытую угрозу в ее глазах и абсолютно открытый мир без враждебности в его. Как бы он не любил меня, для моей тени он всегда прежде всего будет смертельным врагом, ставшего еще опаснее из-за своих чувств… Наконец ее глаза потухли, и уже без видимого выражения она едва заметно кивнула, а затем, не глядя на меня, медленно побрела прочь… «Тень…» - позвала я мысленно, но она не обернулась. Дойдя до конца моста она резко кинулась в сторону, распластав мощное тело в прыжке, и сгинула…
Я смотрела в пространство, где только что исчезла неотделимая часть меня, и в груди нестерпимо ныло на половину бездушное сердце – она ушла так далеко, как только было возможно, на край Света, но я все равно продолжала ощущать ее боль…
Чтобы сдержать слезы, я перевела взгляд на него, и в тоже мгновение он обнял меня, погрузив руки в волосы…
- Она давно уже все поняла и простила. Она любит тебя даже сильнее меня… и поэтому обязательно вернется. Не плачь, моя Аза… ты достойна этой любви… - пальцы провели по глазам, стирая слезы…
Мир продолжал вращаться… небо менялось, напитываясь и снова теряя краски, ветер блуждал в ветвях, игрался с занавесками в редких открытых окнах, теребил и дразнил воду, глумясь над отражением домов и мостов… Все продолжало двигаться вперед, а мы просто замерли в руках друг друга, почти не дыша… Я слышала глубокое и ровное сердцебиение города будто сквозь огромное расстояние… Мы не двигались, мы молчали, не желая нарушать грацильную тишину. Неожиданно меня ослепило солнце, выглянувшее из-за облаков за его головой. Только теперь я заметила, что небо медленно проступает сквозь опалово-бусую дымку, обнажая с востока аквамариновую плоть. Его дремучие глаза засеребрились, отразив мой вспыхнувший в ярких лучах взгляд, зрачки сузились, но я, все равно, видела, как свет пробрался в его сумеречный мир, наверное, впервые окрасив его в насыщенные цвета… У меня перехватило дыхание – как же он прекрасен… Медленно Дождь повернулся лицом к Солнцу, пропитываясь насквозь его сиянием…
- Никогда раньше не смотрел на небо снизу вверх… это так… по-человечески… Я никогда не смотрел на небо с солнечной стороны… Оно невыносимо красиво… будто только сейчас я прозрел и увидел его впервые…
Я обняла его сзади, и, встав на цыпочки, потянулась поцеловать в шею под черными прядями, но он  уже обернулся, перехватив мои губы.
- Хочешь кофе? Правда, к нему прилагается немного сухого тепла и уюта… Ты ведь сможешь перенести эти маленькие неудобства? – я улыбнулась и прильнула щекой к его груди, исследуя кончиками пальцев мокрое, чуть прохладнее осеннего воздуха лицо. Как же хорошо… Усмехнувшись, он внезапно подхватил меня под руки и оторвал от земли, подняв над собой.
- Ты же не умеешь готовить кофе… Я помню этот несравненный аромат жженого сахара, пробивающийся даже сквозь твое плотно закрытое окно. Он неразрывно переплетен с твоим запахом и образом… - он усадил меня на перила, и наши лица оказались почти на одном уровне… руки сжали замшелый каменный бортик по обе стороны моего тела, - Но прежде, чем мы отправимся вкушать твой неповторимый кофе… оглянись. Посмотрись в воду еще раз, а я расскажу, что ты в действительности видишь…
Его лицо склонилось ко мне, почти соприкасаясь, глаза впились в маренго недвижимой воды, встретившись там с моим взглядом… шепот был не отличим от многоголосого шороха вечного дождя, обитающего в его мире.
«Днем твои волосы похожи на просвечиваемое насквозь солнцем облако… но ночью… ночью они в тысячу раз волшебней… они практически прозрачны во тьме, и только ветер выдает их, будто оживший звездный свет… они приоткрывают твой маленький секрет… Глядя на тебя сразу понимаешь, что ты – нереальное существо. Если в свете дня ты похожа на диковатого аутичного эльфа, то ночь делает из тебя маленького тонкого призрака с горящими глазами… Глаза. Только во мраке они сдергивают завесу тайны с твоего лица… Знаешь ли ты, что они сияют, словно в них хранится частица солнца...»
Холодные влажные губы осторожно коснулись моих сомкнувшихся век: «…прямо здесь… свет хранится вокруг зрачков, озаряя твои глаза изнутри… теплый и мягкий…»
Он продолжал медленно целовать мое лицо, его губы почти невесомо скользили вниз по щеке, шее, прямо к спятившему сердцу, выводя на коже древние иероглифы. Я чувствовала, как пальцы зарылись в спутанную массу моих волос, слегка придерживая, ведь мое тело неосознанно уже тянулось ему навстречу…
«…за всю свою долгую… вечную жизнь я не встречал существа более прекрасного… более хрупкого и беззащитного… возможно… мне… так… только кажется…»
он слегка дотронулся до уголка моих губ… и я почти задохнулась, умирая от его запаха…
«… но я точно знаю… что…»
он коснулся нижней губы… и я вообще перестала дышать… сердце словно билось прямо  в голове, пульсируя под его пальцами, оглушая  и сотрясая мысли…
«… люблю тебя…»
…тьма накрыла меня неожиданно резко и всеобъемлюще, обдав влажным холодом, вторгшимся извне с бесцеремонной прямотой глубоко внутрь… Словно обретя материальность, огромная сила ввинтилась в самый центр тугой спирали из плотных пластов энергии, взорвав, раздробив на мелкие кусочки энергетические слои и расплескав брызги по всем клеточкам мгновенно парализованного тела…Я пронзительно вскрикнула, ощутив огромную волну подавляющей боли, накрывшую, как показалось, меня с головой, раздавив под своей необъятной удушающей массой… ее тонкие обоюдоострые жала впились в мое тело со всех сторон, вгрызаясь под кожу, проникая все глубже, разворачивая все на своем пути… Но крик захлебнулся и потонул в нем, руки стальными цепями распластали меня о его грудь. Он пил мою энергию залпом, забирая ее огромными жадными глотками, пока не отнял всю до последней капли… а потом медленно он освободил мой рот, чтобы я смогла судорожно вдохнуть, заскулив что-то нечленораздельное. От шока и боли мои невидящие глаза распахнулись так широко, что из них брызнули слезы… Внезапно он будто резко разжал руки и выпустил меня, и я, потеряв опору, невесомо полетела вниз, но так и не коснулась воды… И в то же мгновенье боль словно переродилась, разливаясь во мне раскаленным добела наслаждением, переплавляющим каждую клеточку, сокращающим все мышечные волокна в одном быстром и отрывистом ритме… тело сотрясали спазмы болезненного удовольствия, корежащие и разрывающие, тьма раскололась на миллиарды осколков всех цветов радуги, знакомых и тех, для которых я не знала имен… а затем все затопил ослепительный свет, наводняя и заполняя энергией опустошенное дождем тело… Я испытывала нечто подобное, лишь в объятиях Солнца, но эти ощущения были намного мощнее, острее и… не существовало такого слова, которое могло бы передать то, что я пережила… я не могла даже думать об этом… от одной только мысли, тело вновь начинало содрогаться…

Я ничего не соображала… мне было все равно, где я, и сколько минуло столетий… мое сознание завязло в горячей, влажной, все еще слабо пульсирующей тьме, наполненной странно знакомыми запахами и едва слышимым шепотом…
«Аза… открой глаза… Ты в порядке? Ты можешь пошевелиться?» - наконец шепот обрел четкость и объемность, осторожно дотронувшись до моего сознания.
«Что… что это было? Только что?» - мысли все еще путались, то разбегаясь и теряясь во мгле, то сталкиваясь и разбиваясь друг о друга…
Молчание длилось так долго, что я даже испугалась, что снова потеряла едва подхваченную нить, связавшую нас здесь… но потом до меня донесся его вздох…
«Я попытался не только взять, но и дать что-то взамен… Тебе было очень больно? Я был слишком резок и груб… не смог контролировать свои действия... я возненавижу себя, если навредил тебе…»
«Я… почти умерла… от… наслаждения… Мы что… неужели мы занимались любовью?..» - сейчас, когда я пребывала во мраке, меня мало волновало смущение. Здесь я не боялась и не стыдилась… Можно сказать, что я даже растягивала момент… мое тело ощущалось тяжелым и усталым, но наполненным энергией до краев… мое тело ощущалось непривычно удовлетворенным.
«Нет… Ты же знаешь, что мы не можем… Просто… что-то произошло со мной, в то время, пока я утолял свою ненавистную жажду… Мои желания вышли из-под контроля… и самое непреодолимое из них – сделать тебя счастливой… поделиться с тобой теми ощущениями, что рождает во мне твой свет… Я не смог с ним бороться, я был не в состоянии противостоять этой силе. И все произошло само собой… Мое существо само исторгло в тебя часть усвоенной и уже слившейся с моей собственной энергией… Я ничего не мог поделать… Я так боялся, что убил тебя…»

Невероятно… Меня переполняла чужеродная материя дождя… и я, как ни в чем не бывало, продолжала жить, дышать, думать, все еще дрожа при воспоминании о пережитом… продолжала существовать… Боже, как же безвозвратно далеко мы зашли… Чем нам придется поплатиться за это?..

Сначала я его услышала, сразу узнав лишь ему присущую тональную монотонность… потом ощутила мокрый холод, лижущий ноги и обдающий обнаженную кожу волнами микроскопических брызг… И лишь, когда все детали мозаики сложились в одно целое, только тогда нашлись силы открыть глаза… Дождь… Самый настоящий ливень, разбивающийся на сотни ярких брызг и искрящийся мириадами цветов в свете фонарей…
Как ни странно, но я все еще была жива… даже больше, чувствовала себя вполне комфортно. Дождь не попадал на меня, хотя голые ноги, покрытые едва видимой пленкой водяной крошки, безвольно покоились в луже… туфли валялись рядом… Сверху меня надежно укрывал огромный черный купол зонта, с арочных краев которого живой занавесью струилась вода…
- Добрый вечер, соня… - рука змеей скользнула вокруг талии, крепче прижимая онемевшее тело к его груди… мои оцепеневшие пальцы упали с его плеча, оцарапавшись о пуговицы распахнутого пиджака и мокрой рубашки… Голова ощущалась тяжелой и разбитой, как в дурмане, так что поднять ее далось неимоверно трудно… Его глаза были непривычно обнаженными и светились теплотой… в них перемигивались звезды сквозь прорехи темного покрывала туч… Меня встретили его губы, осторожные и ласковые…  - Ты спишь так тихо… Как ты себя чувствуешь?
- Будто слишком много выпила… и словно у меня промокли ноги… И, кстати, я тоже люблю тебя… - на этот раз мои губы успели первыми…
- Пойдем… тебе нужно согреться… - дождь отстранился с немного самодовольной улыбкой и едва прикрытым ликованием в глазах.
- Моя роза… - он слегка качнул головой, - Жаль…
Он подхватил меня, и одним легким движением поднялся на ноги… Шагнув из нашего укрытия в анфиладу липовой аллеи, скудно освещенную размытыми фонарями, он побрел в сторону ближайшего скопления огней, спокойно удерживая меня одной рукой и внимательно следя, чтобы на мою кожу не упала ни одна капля… Огромный зонт, словно был частью его внутреннего мира, и чудилось, стоит лишь посмотреть на его купол, и можно увидеть звезды и новорожденный месяц, подглядывающий из-за тонкой вуали облаков…
Внезапно, окоченевшее сознание дернулось… какой-то странный звук на пределе слышимости робко тронул мое внимание. Я прикрыла глаза, обращаясь к дару… Потревоженная энергия взбурлила, формируясь в поисковый импульс… Надо же… я могу ей пользоваться так же, как и энергией света… она вела себя вполне кротко и послушно, если учесть, что являлась абсолютно чужеродной по своей природе… Но сейчас меня занимало другое… я ждала… и вот… импульс нащупал то, что лишь слегка коснулось  сознания: маленькое, мокрое и чуть теплое, едва дышащее, но еще живое… упрямое сердечко не крупнее горошины продолжало надрываться, насилу толкая загустевшую, холодеющую кровь. У него уже не было сил молить о помощи, и он не понимал зачем… просто подчинялся инстинкту выживания. Я так давно никого не спасала…
- Подожди… - как была, я спрыгнула с его рук, вынырнув из-под зонта прямо под промозглую морось, шлепая босыми ногами по лужам… Странно. Я думала… я помнила, что должно быть больнее… намного больнее. Капли шипели, пузырясь и испаряясь с моей кожи, но, все-таки, почти не причиняли мучений… Возможно, просто сам дождь уже выдохся, и сейчас у него не хватало ни сил ни желания воевать со мной. Я шла целенаправленно, не обращая внимания на холодную грязь, чавкающую под ногами. И вот, под кустом, в груде тряпья, обнаружила  «Грааль» своего маленького крестового похода…
Прижав невесомую ношу  груди, я быстро повернулась, и едва не врезалась в его грудь. Он стоял прямо за моей спиной и без слов сразу подхватил на руки. Пока мы двигались сквозь ночную мглу, я прижалась к нему всем телом, заключив между ладонями едва мерцающую жизнь… Закрыв глаза, я сосредоточилась на усталом сердечке, наполняя силой, ускоряя его темп, разгоняя кровь… быстрее… еще быстрее… ладони стали горячими, отдавая ему все тепло, прогревая от кончика носа до облезлой пики безвольного хвоста… теперь голод… влажный плеврит… грыжа и лишай… Я чуть сместила энергетическое поле, чувствуя как послушно колеблется и вращается во мне поток трансформирующейся силы… и ко мне вернулось почти утраченное ощущение, что я на своем истинном месте… Я была абсолютно счастлива, даже сейчас, исполняя такую малость - лишь тысячную долю от того, на что способна, на это даже почти не расходовалось энергии… то, что вообще не требовало никаких усилий с моей стороны. Но когда крошечное тельце между ладонями зашевелилось и едва слышно вякнуло, у меня в животе будто вспорхнули сотни бабочек… Я была так увлечена, что обо всем забыла, хотя, конечно же, ощущала, что кроме основного потока энергии, струящегося сквозь мои руки, есть еще мириады крошечных ответвлений, выходящих из разных мест источника, но направленных в единое устье… За последнее время я настолько привыкла постоянно терять свою энергию, что почти не замечала этого, воспринимая, просто, как неотъемлемую часть жизни. Но сейчас меня привлек прерывистый вздох… оказывается он с алчностью наблюдал за каждым моим действием, затаив дыхание и не сводя глаз со светящихся рук… Когда же сияние угасло, и я прижала теплое, утробно урчащее существо к своей груди, его взгляд медленно вернулся в мои глаза… и то, что я в нем прочитала, не поддавалось описанию… что-то сродни благоговению, тесно переплетенному с невероятно жадной и безумной любовью… Так он еще никогда на меня не смотрел… от этого болезненно-острого взгляда мое несчастное сердце, пропустив несколько ударов, забилось крыльями колибри, вызвав приступ головокружения. Сознание накрыло багровым пульсирующим жаром… Некоторое время я ничего не чувствовала кроме оглушительного стука в висках… Пришлось срочно отвернуться, иначе я бы скончалась сию же минуту... но даже слепо вглядываясь в темноту, я продолжала ощущать на себе его взгляд, словно он был чем-то материальным, будто по коже текла магма, оставляя за собой долго остывающий след…

Хотя мое ощущение времени окончательно и бесповоротно сбилось, по количеству людей, пробегающих, согнувшись под зонтиками, и бродящих по ту сторону витрин круглосуточных магазинов, можно было предположить, что сейчас шел одиннадцатый или двенадцатый час… В полутемном маленьком кафе за столиками в двух углах еще сидели парочки, но остальные места были прибраны и приготовлены к завтрашнему дню… Некоторую часть освещения уже выключили, однако откуда-то еще доносилась приглушенная музыка: пианино и саксофон, немного ударных и, конечно же, контрабас – незаменимые элементы блюза, переплетенные друг с другом, струились через пространство дремлющего помещения мерцающей золотистой дымкой… эти умиротворяющие, тихие звуки так просто и естественно гармонировали с уютной полутьмой и запахами кофе и шоколада, что, казалось, были неотъемлемыми частицами одной души, как мы с тенью…
Войдя, дождь, не останавливаясь, бросил зонт у двери и прошел к самому дальнему и темному углу… За ним оставалась дорожка разнокалиберных капель, падающих с моих босых ног и волос… Немногочисленные служащие засуетились, и я подумала, что они, наверное, не слишком-то обрадовались поздним посетителям, особенно таким грязным и мокрым… Но к нам уже спешила тоненькая девушка с усталой улыбкой и грустным взглядом …
«Прикрой глаза, не смотри на нее прямо…» - прошептал он во мне и, перегнувшись через столик, выправил длинную прядь из-за уха, прикрыв часть лица…
Уже в следующую секунду он с улыбкой в глазах что-то говорил девушке… Та кивнула и отошла, не проявив даже тени любопытства… Я долго смотрела ей в след, пока не поняла, что с ней не так… А поняв, перевела взгляд на него и увидела, как подрагивают уголки его губ.
- Ты специально зашел именно сюда?
- Твое милосердие заразно… - уже открыто усмехнулся он.
Девушка почти сразу вернулась, подав большое полотенце. Даже эта странная просьба не всколыхнула ее интерес. Она выполняла работу механически, мысленно пребывая где-то глубоко в себе. Когда она отошла, я аккуратно завернула с головой свою ношу, переложив кулек на соседнее кресло… Пусть спит спокойно, теперь его судьба определена. Настрадавшись, едва успев родиться, он заслужил заботу и ласку, что подарит ему в будущем нуждающееся в любви одинокое сердце…

…горячий шоколад, сигареты и блюз… его глаза, пальцы на большой белой чашке, мокрые антрацитовые пряди… едва двигающиеся губы, обволакивающий шепот… тени, блики, янтарные пылинки, медленно вальсирующие в теплом свете далеких ламп… все это сплеталось и расплеталось, перемещаясь в пространстве и времени, кружило голову, усыпляло… меня не отпускало ощущение сказочной эфемерности происходящего… тело было словно чужое, вяло реагирующее на рассеянные мысли… губы не хотели двигаться, пальцы еле удерживали пиалу, казавшуюся неподъемной… глаза жгли веки… сигаретный дым наполнял легкие живой насыщенной волной… Музыка играла уже где-то внутри меня… шорох мыслей сливался с мелодией, доносящейся из моего тела…

«… я даже не мог предположить, что возможно подобное… насколько же должны были исказиться наши сущности, чтобы такое могло случиться?»
Меня застали врасплох его последние слова… я уставилась в чашку, лишь бы не видеть его глаз, пальцы стиснули края столика.
- Ты жалеешь, да? Жалеешь, что так все далеко зашло…. что вообще когда-то встретил меня … - что-то сдавило мое горло, вынуждая  перейти на шепот.
- Что?! Жалею?.. Ты… - он словно споткнулся и замолчал… казалось тишина слизала все окружающие звуки… На мгновение стало так безмолвно, что я услышала, как время течет сквозь пространство… Внезапно он резко перегнулся через столик, приблизившись ко мне, пальцы больно схватили за подбородок и вздернули мое лицо, взгляд вонзился в глаза… буря… ветер и вода схлестнулись друг с другом, беспощадно играясь и ломая вековечный лес, словно дешевые декорации, - Ты даже представить себе не можешь, что со мной творишь! Ведь я же люблю тебя, и это не просто ничего не значащие слова! Ты – все для меня! Мой смысл, моя цель, моя жизнь… как можно жалеть о том, что обрел подобное! – он замолчал на секунду, не отпуская мой взгляд, терзая стонущее сознание… над древним лесом, почти не переставая, ярились молнии, - Все о чем я сейчас мечтаю, повторить то, что случилось на мосту… прямо здесь, на этих чертовых столиках… Я готов разрушить весь мир, лишь бы снова увидеть, как ты дрожишь от наслаждения… Ведь я не смел даже мечтать, что причиню тебе что-либо кроме боли! О чем ты говоришь, Аза?! – он едва шептал, на одном дыхании, почти беззвучно, но каждое произнесенное слово отдавалось колокольным эхом в моей голове. В его мир невозможно было смотреть… он пугал меня силой и размахом стихии, рождая священный ужас беззащитного существа перед лицом разрушительной силы хаоса… я невольно зажмурилась и попыталась отвернуться, спасаясь от неприкрытого гнева, но жесткие пальцы не пускали ни на миллиметр… у меня внутри все сжалось и оледенело от его выходящего из-под контроля гнева…
- Прости меня… - в отчаянии проблеяла я, даже не надеясь, что мне удастся его успокоить… Чужая энергия во мне начала волноваться и плескаться, подчиняясь его языческой власти надо мной… - Умоляю, не надо…
Внезапно все остановилось… пальцы накрыли мои ноющие от напряжения руки, вцепившиеся в край столешницы… они были нежными и успокаивающими, словно принадлежали кому-то другому, но только не тому разъяренному зверю, свирепствовавшему в миллиметре от меня еще мгновение назад…
«Прости, любимая… Я так испугал тебя… Не бойся, я никогда не посмею причинить тебе боль умышленно… Просто… Как ты можешь даже подумать о подобном?! Неужели ты все еще не понимаешь?!
Ты словно вдохнула жизнь  в меня… до тебя тысячи и тысяч лет я спал… не жил и не умирал… просто шел… брел в оцепенении между светом и тьмой… даже думать я уже давно устал… мне казалось, что у меня нет души, что я – никто и ничто, не нужное ни жизни ни смерти. Но ты… ты спасла меня… как только что спасла этого несчастного котенка… дала мне еще один шанс…
…мои слова, которые так тебя обидели… Более того, что я сказал, я в них не вкладывал… Это правда, и ничего кроме…» - он отвернулся, сжав мои руки холодными пальцами, словно схватился за спасительную соломинку, ничтожную, но единственную, что еще могла хотя бы ненадолго продлить его мучения, - «Я понимал, что все безнадежно и иррационально с самого первого взгляда на тебя… Эта картина навсегда оставила след во мне… ты… сверкающая тысячами оттенков солнечного света, несущаяся на перегонки с тенью по радуге, спасаясь от моих капель… скользящая между облаков, не касаясь их поверхности. Ты виделась тогда просто слишком ярким солнечным зайчиком, ослепившим меня… Будто крошечный метеорит, проносящийся сквозь слои атмосферы, ты обожгла мои глаза… и это был как удар электрошоком для хрупкой человеческой плоти…
Тогда я впервые задался вопросом, ответ на который, как мне представлялось, я давно уже знал…Красота успокаивает? И ответ, которым я заблуждался, оказался неверным… по крайне мере, для меня… Она пробуждает…»
Он зажмурился, уронив голову на руки.
Я безмолвно взирала на его агонию, впитывая конвульсивно бьющиеся мысли всей поверхностью сознания…
«Я пытался… только бог знает, как я пытался спасти тебя… я пытался сказать тебе: беги пока не поздно… уходи пока эта ошибка не зашла слишком далеко, пока еще можно уйти, повернуть назад… но я не смог… это безмерно сильнее меня… я не смог сопротивляться этому… не смог просто отвернуться и продолжать свой путь, будто тебя никогда не существовало в моей жизни, в то время, когда нестерпимо вожделел тебя всем существом. В тот момент, когда ты пробудила мою душу – ты завладела ею безраздельно… я боролся изо всех своих сил и проиграл… и теперь испытываю такое счастье, о существовании которого и не подозревал за всю свою тоскливо-долгую жизнь… Я на все готов… но ЭТО неподвластно мне… и я рад… рад, что у меня нет выбора… только вперед, куда бы этот путь не вел, каким бы страшным не было наказание... только рядом с тобой…»
Он спрятал лицо в руках… его боль рождала боль во мне. И тогда, ни секунды не сомневаясь, я накрыла ладонями сведенные судорогой пальцы и сосредоточилась, трансформируя свою энергию в необходимое мне поле… Кроме того, что он был моим смертельным врагом и смыслом моей жизни, он оставался существом, которое нуждалось сейчас в моей помощи… в моем даре… и я впервые отдавала ему энергию… не позволяла брать, как прежде, а сама толкала поток сквозь его сосуды… Он вздрогнул и оцепенел, сражаясь толи с древними инстинктами привыкшего никому не доверять одиночки, толи с неутолимым желанием опустошить меня сию же секунду… И наконец медленно опустил руки, и осторожно обнял мои ладони, прижимая их к своему лицу, замерев под струящимся из них теплым светом… Я закрыла глаза и отпустила свою энергию, позволив ей исцелять его боль, утолять его нестерпимую жажду, подарить ему хоть и краткосрочный, но все-таки отдых от всех страхов и тревог… Несдерживаемая она текла широким потоком, и с каждой потерянной каплей, мне самой становилось немного спокойней и легче…
Внезапно он отстранился, добровольно отказавшись от последнего глотка…
- Я не достоин тебя… - едва слышно прошептал дождь, нежно глядя на меня умиротворенными любящими глазами. Древний лес в его мире вновь окутал спасительный молочный туман, - Пойдем домой.
Он встал, подхватывая мое безвольное тело… Когда к нам подошла девушка с печальными глазами и протянула сдачу, я положила на ее руки скомканный теплый куль. Только в этот момент ее глаза ожили, непонимающе уставившись на барахтающееся полотенце.
- Помоги ему, и он будет любить тебя до самой смерти… и он никогда не предаст, потому что сам был предан… Он – то единственное, что сейчас спасет тебя… - прошептала я, не сводя с ее лица пристального взгляда и видя в расширенных зрачках отражение горящих глаз… И наконец в них мелькнуло понимание, уступив место пока еще лишь тени зарождающейся надежды… Кулек в ее руках требовательно, жизнеутверждающе вякнул, и дрожащие руки прижали его к груди…
Дождь уже уносил меня дальше, мимо гаснущих витрин и засыпающих окон, а я все еще была там… я была рядом, когда ошеломленная, с поднимающейся глубоко изнутри волной бессознательной радости, она развернула полотенце, пробежалась пальцами по невесомому тельцу… я была там, когда они впервые посмотрели друг другу в глаза… и ее губы дрогнули в улыбке.

Дождь нес меня над огнями и туманом… он нес меня над усталыми крышами и едва угадываемыми лентами улиц, прикрываясь от мира зонтом, словно Оле Лукойе, переправляющий очередного ребенка из несуществующей страны…
От изнеможения меня клонило в сон… я боролась из последних сил, не желая тратить впустую наше время, но не выстояла, проиграв эту битву… «…я был связан, но сейчас свободен… моя голова поднялась…» Но даже во сне он оставался рядом, впустив меня в свои глаза… разрешив бродить под сводами исполинского леса, закутанного в густой туман, в клубящихся недрах которого, словно колдовские очи загорались и гасли светлячки, медленно дрейфующие по сгущенному воздуху… «…долгое время я был так обессилен, устав от шума, что слышал раньше, обгладывания ночью моей двери… преследуемый вещами, сотворенных мною… завязнув между пылающим светом и пыльной тьмой…» …и многоголосый шепот, обступающий со всех сторон,  просачивающийся сквозь мое сознание и уносящийся дальше тихим шорохом редких капель… «…я привык думать, что все мертво и потеряно, но я ошибался, так ошибался… я привык думать… все, что ослепляет, должно делать сильнее, делать неуязвимее… и в свое время я переплавлялся во множество форм… но с тех пор я успел осознать, что скрыться негде… между горящей тьмой и слабеющим светом…» И в тот миг, когда шепот просачивался сквозь меня, я различала рассыпающиеся фразы и понимала, что он продолжает обращаться ко мне, охраняя мой сон…«…я вижу, как ты бредешь по этим одиноким улицам, покинутым людьми… и вижу… есть раны, которые просто не могут зарасти… и я полагаю, что освободился от всех заблуждений, которые сковывали меня прежде… но я останусь здесь до конца…теперь я знаю, я могу достать луну… ради тебя… здесь… между горящей тьмой и умирающим светом…»
И среди всего этого беззвучного хора в звенящей обитаемой тишине я отчетливо слышала лишь несколько слов, повторяемых с отчаянной верой… «Я  был сломлен очень долго…бесконечность… но теперь этому конец… этому настал конец»…

***

Я проснулась до рассвета… подушки еще были влажными, и комната хранила его запах, так что если закрыть глаза, можно было вообразить, что он стоит за моей спиной и обнимает за плечи…
Не смотря на крепкий сон, я все еще была измождена, остро нуждаясь в свете Солнца. Я едва смогла преодолеть неимоверно трудный путь на крышу, потратив последнее, что еще имела. Небо было кристально чистым. Он ушел очень далеко, сдернув за собой даже абсолютно безвредную кисею перистых облаков. Рассвет близился, озаряя горизонт и подсвечивая небо жемчужным сиянием. И в ответ на это приближение все мое существо трепетало от предвкушения встречи… Моя душа пела, призывая и радуясь восходу… Скорее же, приди и обними меня!!! И вот из-за горизонта огненным снопом первыми вырвались самые нетерпеливые лучи, разливаясь по небу, торопясь разогнать ночь. Все во мне взволновалось. Я поднялась, еле удерживаясь на ногах, и вскинула руки в приветственном взмахе… И вдруг… в тот самый момент, когда Солнце величественно шагнуло в новый день, его живительный свет загородила мелькнувшая тень… Я едва успела увидеть расширенные от ужаса глаза и оскаленную пасть, когда Оно настигло меня… пронзив миллиардами раскаленных игл, распявших меня в воздухе… его всегда такой любящее тепло опалило кипящей волной боли, облизывая кровавыми волдырями мою кожу, выжигая нутро… Нестерпимый жар набегал волнами, и каждая волна была горячей предыдущей, прокатываясь сквозь тело расплавляющей агонией… до самых кончиков палцев… С каждой новой волной я отчаянно призывала убить предавшее Его дитя… и каждый раз смерть все не приходила… Мой энергетический источник в одно мгновение переполнился, фонтанируя силой, выворачивая пласты, раскурочивая изнутри мое тело. Я превратилась в ничто… Из всех чувств осталась лишь невыносимая всеобъемлющая боль, но Оно продолжало пытать меня… Я не исторгла ни звука. Ведь я обманула Его ожидания, и заслужила подобную смерть… Но почему… Почему Оно так терзало меня, словно наслаждаясь моим отчаянием и адскими муками. Почему Оно выбрало такую жесткую казнь… Словно я никогда не знала Его… Словно это и не Солнце, несущее в мир исцеляющий и чистый Свет, а спятивший от злобы Зверь…
Внезапно, будто услышав мои колотящиеся в агонии мысли, Оно смилостивилось. Разрушительная боль схлынула в тоже мгновение, сметенная потоком нестерпимой эйфории, смявшей тело, словно тряпичную куклу… Оно кинуло меня на жесть, разбросав ноги и руки широко в стороны, затопив ослепительным светом, настолько невероятным по силе, что я забилась и на этот раз, не выдержав, закричала… только уже от безжалостного наслаждения. Оно бесцеремонно вторглось в меня, словно утверждаясь в своей законной власти надо мной, как над своей собственностью… Меня скрутило, выгибая тело аркой в очередной судороге, когда жар ворвался в меня, пронзая до самой глубины и распускаясь там раскаленным цветком… Я уже не могла кричать, лишь стонать и хрипеть, когда Оно казалось особенно жестоким в своем прощении, как за мгновение до этого было жестоко, наказывая меня. Потом уже даже хрипеть я не могла, теряя сознание… бросая на истязания лишь оболочку… но Оно не позволяло мне уйти, вдергивая обратно в конвульсивно дергающуюся плоть, сохраняя мой рассудок кристально ясным… До этого момента я даже и не подозревала, что физическое удовольствие может приносить такие страдания. И теперь, когда Оно яростно терзало меня, разрывая как ненужную игрушку и вновь воссоединяя, лишь для того, чтобы опять разодрать на клочки, я снова и снова повторяла словно заклинание молитву о смерти… И, наконец, оно позволило мне уйти…

Я очнулась лишь, когда Оно было уже в зените, снова ласковое и нежное… Я едва вспомнила пережитое… еще хуже его запомнило мое тело, абсолютно восстановленное и заполненное до предела Его энергией… Даже моя одежда совершенно не пострадала… О произошедшем свидетельствовали лишь бурые пятна прокаленной жаром крови, навсегда впаенные на молекулярном уровне в жесть этой крыши.
Я перекатилась на бок, ощущая непривычную ноющую истому, затопившую каждую клеточку… Оно словно пыталось доказать мне, что не только Дождь способен довести меня до экстаза, который может убить… Я содрогнулась, и тут же увидела ее… сидевшую у моей головы и смотрящую прямо в глаза… Ее мысли устремились в меня ровным потоком… «Это было необходимо… Подобная жестокость только, чтобы ты поняла… И не смела более забывать, кто твой Отец, а кто – смертельный враг… для твоего же блага… Если еще раз ты посмеешь впустить в себя его энергию, и случившееся покажется тебе лишь преддверием в настоящее наказание…» Поток иссяк, и Тень коротко взглянула вверх, словно удостоверяясь в выполнении приказа… а затем из ее груди вырвался жуткий жалобный стон перенесенной боли, и она кинулась лизать мое лицо. Ее  безотчетные слезы, смешиваясь с моими, стекали по щекам и падали вниз, почти мгновенно высыхая под прямыми лучами…
- …умоляю… - шептала я, цепляясь за длинную шерсть и прячась на ее груди от Его взора, - …он не должен знать… Не говори ему… не думай… забудь навсегда, заклинаю тебя… ни слова…



… пальцы все еще тряслись, но сознание уже возводило стену, инстинктивно отгораживаясь от воспоминаний… Это давалось нелегко. Ведь я не хотела забывать… Мне было необходимо постоянно знать об этом… Я затянулась на пол сигареты, уже пятой за час. Я смотрела прямо Ему в глаза и понимала, что не способна возненавидеть… отречься… но и смиренно подчиниться я не смогу…
- Ты можешь делать со мной все, что сочтешь нужным… но это ничего не изменит… – свет впитал мой печальный, но твердый голос, но не подал ответного знака.