Эрих Бастинда Торкилстон. Индивидуальный Армагеддо

   Лестница Дворца Ископаемых Недругов вся искрилась и сверкала своей мраморной чешуёй под холодным мартовским солнцем, которое налепляло свои жёлтые пятнистые лучи на спины многочисленных прохожих и сверкало нестерпимым блеском во всех лужах Детонейт-стрит. С крыш небоскрёбов делового центра столицы капала капель, переливаясь и искрясь, летела с головокружительной высоты.
   Майор Муслим Гауз шагал по лестнице Дворца широким шагом уверенного в себе человека и гражданина. Его заправский чёрный плащ с потайными погонами сидел на нём, как влитой. Хромовые сапоги весело разбрызгивали лужи и отбивали кованными подмётками залихватский ритм босановы. Чёрная широкополая шляпа надёжно скрывала от коварных столичных сквозняков бритую часть головы майора, прикрывающую недюжинные мозги. Лицо его, с трёхдневной, модной ныне щетиной, было спокойно и светло, как лицо новорождённого ягнёнка и в то же время веяло тяжеловесной  силой зрелого мужчины и матёрого воина. Взгляд майора не выдерживали попадавшиеся навстречу хлипкие столичные клерки, снобы и экскурсанты.
   За успехи на поприще защиты сограждан от инопланетной и паранормальной нечисти майор был окончательно переведён в столицу, получил пост Секретного Агента № 783 по борьбе с молодёжью, снял мансарду на 118-ом этаже небоскрёба на Фридом стрит с прекрасным видом на сталелитейный гигант корпорации «Фьюнерал Моторс» и приступил к своим свирепым обязанностям. Дело ему дали непростое: выявить и уничтожить банду сатанических оккультистов «Чёрные Злыдни», которая наводила ужас на ночную столицу, подвергая погромам фешенебельные клубы, бары и ночные церкви. Вождём этой группировки был, по сведениям информаторов, некто Йорик Шнапс, более известный как Кровосос. « Это маргинальное и вонючее исчадие ада ты должен найти и обезвредить, сынок,»- сказал Гаузу генерал Хрендибобер на конфиденциальной встрече,-« не подведи страну, сынок!». «Не подведу, сэр!»- бодро рявкнул Гауз,- «если я кого и подведу, то только «Чёрных злыдней» и только – под монастырь!». Генерал разразился хохотом и угостил Гауза длиннейшей сигарой.
   - Первым делом,- продолжал генерал, неторопливо выпуская колечки дыма,- сходи-ка ты во Дворец Ископаемых Недругов. Там, как ты, наверное, знаешь, Музей Истории Зла во флигеле. Недавно оттуда была украдена ценная статуэтка сатаны работы средневекового мастера…э-э…,- он порылся в бумагах,- а, вот! Средневековый мастер Амадеус Олмонд. Редкая работа изумительной красоты. Сам не видел, но тут так написано.
   - Осмелюсь спросить, а какая связь между этой статуэткой и Злыднями?- не понял Гауз.
   - Возможно, этой связи и нет, но в здании музея на месте статуэтки была кровью нарисована их эмблема – Перевёрнутый Ноль. Злыдни всегда оставляют этот знак на месте преступления.
   - Но, может быть, это лишь попытка навести нас на ложный след, сэр?- спросил упрямый в своём упрямстве Гауз.
   - Это тебе и предстоит выяснить, сынок,- ответил генерал и сладко зевнул,- здесь, в этой папке все материалы по делу Злыдней.
   - Когда мне приступать к работе, сэр?
   - Немедленно, сынок, немедленно. Время не ждёт,- с этими словами тучный генерал уселся в кресло и приказал по селектору,- Глафира, козочка моя, чашечку кофе, пожалуйста.
   Майор строевым шагом покинул кабинет шефа и отправился во Дворец Ископаемых Недругов.
   Итак, майор шёл вперёд. Уверенно и спокойно он подошёл к дубовым дверям Дворца и распахнул их, вступая в гулкий холл, кишащий людьми. Щёлкали фотовспышки, гудела чудная иностранная речь; свет ясного дня потоками лился из огромных окон. Майор остановился на секунду, осматривая пёструю толпу и обводя взглядом помещение. В его голове напряжённо работали мозги. Наконец, он ровным, уверенным шагом прошёл к одиноко стоящему столу, за которым сидела молодая привлекательная женщина и читала бульварный роман в яркой обложке.
   - Вы администратор, сударыня?- галантно спросил майор и шевельнул усами.
   - А то кто же? Разве вы читать не умеете?- буркнула красотка противным контральто, кивая на табличку «Администрация», стоящую на столе.
   - Конечно, умею, сударыня. Мне просто хотелось услышать это из ваших прекрасных уст.
   - Ещё чего-нибудь хотели, или это всё?- произнесла дама ещё более противным низким грудным контральто, поправляя причёску.
   - Было бы неплохо поужинать с вами в ресторане «Помпадур». Там очень недурная уйгурская кухня. Но я здесь по делу,- и майор вытащил свой значок, сунув его под нос прекрасной незнакомке,- отдел паранормальных убийств, мэм. Мне нужен директор этой лавочки и побыстрее.
   - Ах, вот оно что!- всплеснув руками, произнесла девушка певучим и нежным колоратурным сопрано,- так бы и сказали сразу. Мистер Брюкнетт у себя в кабинете. Второй этаж, налево, возле лифта.
   - Очень спасибо. Приглашение поужинать остаётся в силе,- сказал майор и многозначительно подмигнул.
   - Хи-хи-хи,- сказала незнакомка и игриво отдала честь.
   «Сколько всякой иностранной сволочи здесь шатается!»- сказал себе майор, проходя мимо лопочущих иностранцев, не то французов, не то русских, которые столпились вокруг статуи Ляпсуса Великого и созерцали монарха, гудя как мухи.
   На втором этаже был длинный и пустой коридор с зелёной ковровой дорожкой и чахшими в горшках пальмами и мандрагорами. По стенам висели великие полотна, которые майор, слабо знакомый с живописью, знать не мог и на которые смотрел с плохо скрываемым отвращением.
   Наконец, взгляд майора упёрся в отделанную красным деревом дверь с табличкой «Й. А. Брюкнетт. Директор.»
   - Ага,- сказал Гауз самому себе и решительно дёрнул ручку двери.
   - В чём дело? Почему без доклада?!- залепетал толстый маленький человечек, подавившись огромным куском сэндвича, который он как раз в эту минуту собирался отправить себе в рот. Толстячок сидел за большим столом, уставленным всякой исторической дребеденью: каменными топорами, осколками глиняных горшков, наконечниками стрел и костями доисторических животных, к истории отношения не имеющих.
   - Отдел паранормальных убийств. Детектив Гауз,- отрекомендовался майор, оглядывая небольшой и на редкость неуютный кабинет,- а вы – мистер Брюкнетт, директор?
   - Я…да…- пролепетал тот, тщетно пытаясь прожевать свой сэндвич.
   - Я присяду,- сказал Гауз, присаживаясь в глубокое кожаное кресло.
   - Пожалуйста… С чем пожаловали?..- осведомился директор, победно чавкнув уничтоженным сэндвичем.
   - Дело в следующем: у вас неделю назад была украдена статуэтка сатаны работы…э-э… Олмонда, так тут написано,- сказал майор, сверяясь с папкой,- я хочу узнать от вас всё об этой краже.
   - Но ведь я уже всё рассказал офицерам из отдела Расхищений Народного Добра…- попытался было возразить директор, но майор сухо оборвал его:
   - Значит, надо, раз я говорю. У нас есть свои основания заниматься этим делом. И основания очень серьёзные. Что вы знаете о Чёрных Злыднях?- напрямик сказал майор, хлопнув кулаком по столу. Метода у него была грубая, прямодушная и эффективная и не раз он загонял в угол вертлявых хитрых противников, пресекая на корню их витиеватые силлогизмы своим решительным: «Молчать!».
   - Что?..- растерянно промямлил директор. Интеллигент до мозга костей, он не привык читать что-либо, кроме исторических нудных трудов и практически никогда не углублялся в изучение жёлтой прессы, а следовательно, о Чёрных Злыднях в их современной ипостаси знать ничего не мог.
   - Что?..- повторил он рассеянно.
   - По-моему, у меня прекрасная дикция, мистер Брюкнетт. Если у вас плохой слух, обратитесь к хирургу,- сказал майор,- о Чёрных Злыднях знают даже дети в детском саду. Вы, что, газет не читаете?!
   - Только «Новости истории Средних Веков» и «Вечерний лекторий»,- сознался директор слабым голосом,- я не очень понимаю, о чём вы говорите…
   - У вас была похищена статуэтка сатаны, так?- спросил майор угрожающе.
   - Так…- промямлил директор,- работы величайшего скульптора Амадеуса Ол…
   - Надо отвечать коротко и ясно, мистер Брюкнетт. Если мы с вами не будем хорошо понимать друг друга – все люди, я имею в виду – мы в два счёта окажемся под игом марсианской нечисти. Ясно?- наставительно сказал майор. Директор молча кивнул,- это хорошо. Итак, есть подозрение, что похитили статуэтку Чёрные Злыдни, сектанты оккультно-сатанической группировки, наводящей ужас на ночной Панкертон. Я выражаюсь понятно?
   - Конечно!.. Сэр!..- ответил директор, мигом вспотев от ужаса, вспомнив, как на прошлой неделе он краем глаза видел передачу «Кровавое месиво на 16-ом канале»,  которую с увлечением смотрела его лапушка-жена, и где как раз рассказывалось о злодеяниях Чёрных Злыдней,- да, я припоминаю об этой организации…
   - Хорошо. Это избавит меня от излишних кровавых подробностей. Теперь к делу,- майор порылся в карманах плаща и достал диктофон,- расскажите мне, мистер Брюкнетт, всё об этой статуэтке. Всё.
   - Ну-у…э-э…я не очень готов…- замямлил директор в своей интеллигентской скромности, уже готовый разразиться целой лекцией на данную тему.
   - И покороче. Только факты. Сухие факты, без всякой воды, без прикрас. У меня плёнка кончается, а мне ещё хотелось записать пингвинов в городском зоопарке. Ясно?- директор кивнул и майор нажал клавишу play.
   - Итак, эта гениальная работа великого мастера была создана в небольшом клиффсайдском местечке с живописным названием…- начал было директор, но майор так строго посмотрел на него, а потом на диктофон, что тот сразу перешёл на более лаконичный тон,- 1666-ой год. Городок Лэнс, Клиффсайд. Статуэтка работы Амадеуса Олмонда, на тот момент 33-хлетнего. Позже он сошёл с ума и до самой смерти в 1689-ом году содержался в лечебнице для душевнобольных в Манчкастере, штат Мисъюзхэйз. Статуэтка из горного баргамота с базальтовыми вкраплениями и рунической надписью на подставке, тиснённой золотом. Надпись до сих пор не расшифрована. Статуэтка имеет огромную художественную ценность. Вы даже не представляете, на какие бабки мы попали, майор… Извините. У статуэтки очень мрачная и зловещая репутация, очень часто она переходила от владельца к владельцу и тех постигали всяческие несчастья. Лично я не верю в оккультные бредни и смотрю на жизнь с точки зрения материализма…
   - Лженаука – твой материализм,- сказал майор сквозь зубы.
   - Что?..
   - Ничего. Есть ещё что-нибудь?
   - История статуэтки подробнейшим образом описана в труде замечательного искусствоведа, профессора университета Чёрной Металлургии, виднейшего сатанолога современности Констанции Краузер. Прекрасный специалист, эффектная женщина…
   - Очень прекрасно. Нужно оставить ещё плёнку для пингвинов, вам не кажется?- оборвал майор,- как называется книжка?
   - «В сетях сатаны. Эмпирическая подоплёка трансцендентального.»,- сказал директор, садясь в кресло, с которого он непроизвольно встал, читая лекцию.
   - Мудрёно,- изрёк майор, поднимаясь,- до свидания, мистер Брюкнетт, даст Бог – не увидимся.
   - И вам того же.
   Майор решительно вышел из кабинета.


   Большую часть дня майор провёл в читальном зале Публичной Панкертонской Библиотеки имени Герострата, углубляясь в материалы, которые могла ему предоставить историческая наука касательно тайной секты Чёрных Злыдней. Он сидел, закинув на стол ноги в хромовых сапогах, перед ним лежали стопки книг, бутерброды в газетной бумаге и стояла бутылка «Инквизиторской водки» ёмкостью 0,7 литра, к которой майор периодически прикладывался. Иногда он разражался потоком некрасивой брани и что-то записывал в блокнот. Такое маргинальное поведение, конечно, пугало столичных очкастых интеллигентов, которые пытались по соседству с майором углубиться в свои высокоумные фолианты, но НТСБ есть НТСБ и никто не мог воспрепятствовать майору в его бесчинствах и неуважении к окружающему миру.
   Вычитал из многочисленных исторических и оккультных трудов майор следующее: секта Чёрных Злыдней была создана в 12-ом веке монахом-расстригой Бабблхэдием в мрачных чащобах острова Инч. Сектанты исповедовали сатанизм и языческие культы Великой Бабушки Богов, занимались человеческими жертвоприношениями, распутством и каннибализмом. Местное население в страхе и трепете перебиралось на другие острова архипелага Науси, а различные тёмные личности и подонки общества стекались на  Инч со всех концов Неверленда. Правда, продолжалось это недолго и в 1137-ом году на острове высадилось воинство монахов из клиффсайдских монастырей, которые и рассеяли Чёрных Злыдней, большей частью истребив их. Бабблхэдий был четвертован, а труп его брошен собакам, после чего секта на долгое время исчезла из истории страны. Вновь появилась она уже в Панкертоне конца 19-ого века. На этот раз их возглавлял Диего фон Браун маркиз де Голль, повеса, маньяк и садист, не чуждый опиума и морфия. Секта продолжала заниматься всё теми же гнусностями, правда, уже с меньшим размахом, но всё равно, её деятельность была пресечена сыскной полицией. Почти все члены секты были арестованы и сосланы в Гренландию, однако маркиз скрылся. Вновь они появились всего год назад, заявив о своём восстановлении большим погромом клуба «Весёлое Экстази» и с тех пор примерно раз в месяц совершая ужасные кровавые гнусности.
   Что касается статуэтки сатаны, то исторические источники не дали майору ничего, кроме уже сказанного мистером Брюкнеттом, а в книге Констанции Краузер «В сетях Сатаны. Эмпирическая подоплёка трансцендентального.» он ничего не смог понять, кроме того, что статуэтка эта имеет прямую связь с идеей мирового господства, которой так одержимы все  вселенские злодеи из третьесортных кинолент. Тщетно пытаясь пробиться сквозь «-измы» и высоконаучную оккультную чепуху, майор плюнул и решил повидать мисс Краузер лично. Потом он допил бутылку, рыгнул и отправился в зоопарк записывать пингвинов.


   Панкертонский Зоологический Сад имени маркиза де Сада блистал роскошью и великолепием. Великосветские жирафы кремовой расцветки жевали траву и обводили немногочисленных посетителей туманными взглядами, слоны обмахивались огромными ушами, голосили обезьяны, били крыльями экзотические птицы фламинго, рычали тигры и морские львы, блеяли парнокопытные свиньи пекари. Майор шёл не торопясь, пружинистой расслабленной походкой, полной грудью вдыхая ароматы мяса, сена и навоза и любовался красотами пленённой дикой природы. Только здесь, среди первозданной красоты, суровое сердце майора начинало оттаивать и сентиментальные слёзы даже, бывало, наворачивались на его глаза, когда он скупыми жестами отщипывал пряную румяную булку и бросал кусочки в вольер к крокодилам. За два года службы в столице Гауз так и не привык к бешеному ритму местной жизни и иногда тосковал по своему родному захолустному Ноуфьюче-Сити. Только в зоопарке его уставшая от суеты душа несколько расслаблялась. На работе, естественно, никто и не подозревал, что этот каменный железобетонный человек без чувств может плакать, как маленький ребёнок, украдкой глядя, как учится летать ещё неопытный птенец пингвина.
   - Цып-цып-цып, мои хорошие! Вот и папочка пришёл!- сказал ласково майор в сторону лужи, занимающей половину пингвиньего вольера. Вечерело, народу вокруг никого не было, пищали комары и стрекозы, по воде шли круги от лёгких прикосновений всплывающих рыб к зелёным искусственным кувшинкам.
   - Эгей, братва!- заливисто крикнул майор в сторону пруда и вода заколыхалась, взбаламутилась, взметнув на поверхность четырёх чёрно-белых, словно фрачные аристократы, пингвинов. Они тонко заголосили, приветствуя майора.
   - Утю-тю-тю-тю-тю, мои малыши! Утю-тю! А что я вам принёс!- с этими словами майор достал из-за пазухи початую банку шпротов и стал швырять мелкую рыбёшку в разинутые жадные пингвиньи клювы. Он ворковал и сюсюкал как тринадцатилетняя гимназистка. Потом майор вытащил диктофон и принялся записывать дикий голодный пингвиний ор в схватке за добычу. Это было ему слаще самой прекрасной музыки, под эти записи майор засыпал после особо трудных и важных дел. И уже заколыхался мир перед глазами майора, затуманенными коварной слезой и уже сладко замерло в его широкой груди большое и доброе сердце, как вдруг…
   - Эй, добрый человек, нельзя ли с тобой поговорить?- послышался за спиной майора каркающий картавый голос. Гауз быстрым и незаметным движением утёр слёзы, расстегнул кобуру и достал из голенища острый стилет. И обернулся. Перед ним стоял потрёпанный жизнью немолодой хиппи в длинном рваном пальто и кедах на босу ногу. В длинных, свалявшихся волосах его догнивал прошлогодний венок из одуванчиков. От незнакомца разило ЛСД.
   - Что надо?!- грубо осведомился майор, глядя прямо в юркие глаза проходимца.
   - Один только разговорчик, добрый человек,- прохныкало жалкое создание.
   - Добрые люди все в Париже!- хмуро ответил майор, убирая стилет в голенище,- говори, только быстрей.
   - Я дьяволу душу продал…- робко сказал хиппи и большая слеза выпала из уголка его правого глаза.
   - Ну и?..
   - Я дьяволу душу… душеньку мою продал!..- ныл злобный слюнтяй.
   - Прекрасно. У всех свои проблемы. Иди в церковь и решай свои дела там,- посоветовал Гауз, видимо, всё ещё находясь в сентиментальном настроении, которое навели на него пингвины.
   - Так он денег не заплатил!.. Не заплатил!.. Что я, зря что ли?!.- возопил вдруг хиппи, охряно покраснев,- обманщик!.. Лжец!.. Обещал проценты!.. Выгодные вложения!.. Дивиденды каждый месяц!.. Собака адская!.. Наколол падла!..
   - Что ж так кричать-то, юноша?- осведомился заскучавший майор и положил богатырскую руку на хлипкое плечо хипаря,- не плачь.
   - Ах, как мне теперь быть?.. Обманули!.. Я в суд подам на Страшном Суде!..- продолжал надрываться хиппи и лишь когда майор сильно встряхнул его, жалкий представитель отбросов общества сжался в комок и заскулил,- нет ли у тебя ЛСД, братец?..
   Майор со вздохом достал из-за пазухи альбом редких марок и отдал одну в трясущуюся руку несчастного пропащего наркомана.
   - Бог тебе помоги!- проскулил тот, засовывая марку под язык.
   - И тебе не кашлять кровавыми слезами, браток,- сказал майор, убрав диктофон в карман, и размашистой походкой направился к выходу из зоопарка.
   - Будешь продавать душу, бери деньги вперёд!- прокричал ему вслед заботливый хриплый голос.
   - Угу,- буркнул майор.
   Солнце зеленело и закатывалось за небоскрёбы деловой части столицы.


   Солнце золотило и заливало прекрасной алой закатной рекой трубы и корпуса сталелитейного гиганта корпорации «Фьюнерал Моторс», который майор инстинктивно ненавидел за сходство с марсианским ландшафтом и даже заплевал по этому поводу всё огромное окно своей мансарды.
   Майор сидел в алом блеске заката, пил виски из большой бутыли и чистил свой «Дроул» 45-ого калибра. Вечер обещал быть скучным и бездарным. За окном неудержимо стрекотали оглушительные  поезда надземной подземки. Навязчиво играло включённое на кухне радио «Вольный Панкертон», выплёвывая в окружающую среду смесь пошлости с бездарностью в огромных дозах. «Будь ты проклят, чёртов город!»- в сердцах сказал майор в сердце своём.
   В это время в дверь позвонили и на пороге возник собственной персоной детектив Лоренс Белт, против обыкновения не в своей неряшливой и давно не глаженной камуфляжной форме, которую он носил ещё с филлчестерских времён, а одетый по последней моде: в многочисленные кофты, водолазки, футболки и куртки кислотных цветов, беспорядочно торчащих друг из-под друга; штаны с бесконечным числом карманов, переполненных упаковками с экстази и огромные кроссовки. Его немногочисленные вихры были выкрашены в белый цвет и поставлены торчком, уши и нос проколоты, козлиная борода топорщилась на квадратном подбородке, а на лбу была вытатуирована надпись: «Круто мы сникерснули, братан?!». Детективу можно было легко дать 34 вместо положенных 48-и.
   - Лорни, ты чего?- добродушно осведомился майор, справедливо решив, что его верный напарник сошёл с ума.
   - Мы идём с тобой в ночной клуб,- сказал протокольным голосом детектив Белт.
   - Куда?!- не понял майор, инстинктивно ненавидевший тусовщиков и ночные клубы.
   - В ночной клуб «Вертеп», Уинстон-Стрит, 193,- вяло ответил Белт и вдруг, изменившись в лице, воскликнул,- оттянись со вкусом! Оттопыримся!
   - Свят-свят-свят!- сказал печально майор, который как раз недавно прочёл презабавнейшую брошюру известного психотерапевта В.Т. Ступора «Шизофреники в быту: экзистенциальная фаза» (правда, для простоты понимания изданную в виде комикса).
   - У тебя шизофрения, Лорни?- спросил майор с лёгкой грустью. Не единожды они с напарником пили после труднейших дежурств гренландскую сивуху в захолустных барах южного Бумтауна и по душам разговаривали о пчеловодстве на островах Шпицбергена.
   - У меня задание, Мусли. И у тебя, соответственно,- кисло ответил до одури нормальным голосом детектив Белт,- шеф только что отдал приказ. Странно, что ты этого не знаешь.
   - У меня телефон отключён,- соврал майор, вспоминая, как в приступе праведной ностальгии прошлой ночью он разбил телефонный аппарат об стену ванной.
   - А-а…- протянул Белт и изрёк протокольным голосом, словно читая на память заученный урок,- нам надлежит прибыть в ночной клуб «Вертеп» в 22.00. сегодня, 13-ого марта 2002-ого года. Быть экипированным так «чтобы ни одна тинейджерская сволочь» - так сказал генерал Хрендибобер – не отличила нас от таких же подонков общества, как они сами. У меня с собой камуфляж для тебя, модные журналы и разговорник по сленгу тинэйджеров. Всё.
   - Бред,- глубокомысленно сказал Гауз,- а что мы будем там делать-то?
   - Генерал сказал, что дело касается Черных Злыдней.
   - Тогда вперёд!- рявкнул майор голосом волевого решительного мужчины.
   Через четверть часа он завязывал на голове бандану с надписью «Адмирал Каннабис» и говорил, стараясь подражать нелёгкой жестикуляции тинэйджеров:
   - Ё! Это круто! Ты – кислый ублюдок!- и тыкал веерными пальцами в своё нелепое отражение в зеркале. Смахивал он на былинного  витязя, затянутого в клоунский костюм.
   До самого клуба они ехали на скейтах, спотыкаясь, падая и злобно матерясь стильным матом.
   Все плоские поверхности в районе клуба «Вертеп» были расписаны граффити и их нечитабельными надписями. Во множестве со стен смотрели на майора чёрные глаза зелёных марсиан, намалёванных корявыми лапами граффитистов.
   - Собаки межпланетные!- заскрежетал зубами майор, и рука его сама потянулась к ремню, за которым висел между сканнером и плэйером его верный «Дроул» 45-ого калибра.
   - Не время колбаситься, чижик,- сказал осторожно напарнику детектив Белт и подмигнул.
   Они лихо вкатили на скейтах в полутёмный предбанник клуба, где резвые охранники попытались было устроить им фэйс-контроль, но расторопный Белт сунул им под нос значки НТСБ и те послушно завяли. Напарники, вяло и вальяжно пританцовывая и раскидывая в стороны пальцы, прошли в зал, где тяжело билась однообразная низовая музыка. Вокруг царило яркокрасочное убожество, танцы и суета. Ди-джей что-то весело кричал со сцены. Молодёжь резвилась и прыгала козлами, до одури накачавшись пивом и экстази. Яркие цвета и громкая музыка резали майору глаза и уши.
   - Мне надо выпить, Лорни,- сознался Гауз напарнику.
   - На,- ответил тот и протянул майору бутылочку лимонада.
   - Не этого пойла, я имел в виду!- отмахнулся майор.
   - Да пей! Это виски, а бутылка – для стиля!- сказал Белт и добавил,- кам ан!
   - Каманом сыт не будешь!- изрёк Гауз и опорожнил бутылочку одним глотком.
   - А я, Мусли?- укоризненно сказал Белт.
   - Бог пошлёт!- весело пошутил Гауз.
   - Куда?- грустно откликнулся Белт.
   - Эй, чуваки, оттянуться не хотите?- спросила подошедшая подозрительная личность бандитского вида у бравых конспираторов.
   - Со вкусом?- осведомился Белт подозрительно.
   - Теперь банановый!!- ответил писклявым голоском рекламного кролика бандит и подмигнул,- есть экстази: клубничный, малиновый, экстракт горных трав и банановый. Героин, кокаин, неверлендский аспирин, фенолфталеин, пенопропилен, ультрализергин, триметилнитратохром, тартаробензол…
   - Стой. По-человечески говори, шкура. ЛСД есть?- полюбопытствовал майор, забыв и презрев все тинэйджерские речевые обороты.
   - Есть, добрый чижик. Клеевая кислота, улёт. Мозги набекрень! Всего полтинник за дозу,- зашептал бандюга заговорщицки и затеребил свой щетинистый подбородок.
   - Пойдём-ка в тот угол, братан,- сказал майор и резво увлёк наркодилера в темноту, предупредив детектива Белта,- займи столик, чувак! Ё!
   - Есть «Ё!»,- ответил напарник и глотнул лимонад с подноса прекрасной официантки.
   В тёмном углу майор приставил наркодельца к стене и положив тяжёлую руку ему на плечо, уставился в бегающие неопределённые глазки, скрытые за жёлтыми стёклами очков.
   - Чувак, полегче…- попросил слабым голосом с остатками понтов несчастный наркоделец.
   - Тамбовский волк тебе чувак, мразь наркоманская!- патетически сказал майор и для увеличения патетического эффекта сильно ударил отвратного субъекта поддых.
   - Ай!- сказал тот и согнулся пополам.
   - Пол страны угробили своей заразой, уроды! Отродье марсианское!- сквозь зубы бушевал майор,- ненавижу! Кислые ублюдки, блин! Давил бы, душил!!!
   - Ай!- пискнул ещё раз больно ударенный наркоделец,- у меня крыша!.. Я служу в «ТрансДрагсКорпорейшн»!..
   - К чертям пошёл, гнида!- оборвал его майор,- плевал я на твою крышу! Плантации ваши на юге мы из огнемётов жгли! Сейчас ты у меня скажешь наркотикам «НЕТ!»
   - Нет!- пискнул несчастный наркоделец. Майор запустил руку в его стильную ди-джейскую сумку, набрал пригоршню экстази и запихал в заботливо открытый другой рукой рот наркодельца.
   - Не надо!..- неразборчиво бормотал тот, сыпля на пол часть разноцветных таблеток, а другую часть всё же против воли проглатывая.
   - Надо! Попляши, друг мой!- рявкнул майор и отобрав шатающегося от пережитого ужаса наркодельца его суму, толкнул того в гущу танцующих тинэйджеров. Если это кому-нибудь интересно, то несчастный наркодилер танцевал без остановки четыре дня, а затем навсегда отправился в сумасшедший дом.
   - Козлы! Нечисть марсианская!- всё ещё бушевал майор, возвратясь к столику Белта. Тот сидел уже не один, а в компании нескольких ярко-окрашенных молодых тинэйджеров и читал рэп по слогам.
   - Достал ЛСД, Мусли?- поинтересовался Белт, прерываясь.
   - О, добрые чижики, да у вас кислота есть?- спросил, расширяя свои большие чистые глаза один из подростков.
   - Чего есть – того есть!- ответил майор и вывалил на стол содержимое сумы. Во все стороны весело запрыгали таблетки, закружились в воздухе марки, и посыпался белый порошок из кулёчков с героином, кокаином и тентрическим изобутаном. Ко всему этому добру немедленно потянулись жадные тинэйджерские руки, носы и рты.
   - Стоять, отродье кислое!- скомандовал майор.
   Все недоумённо посмотрели на него. Секунду длилось напряжённое молчание, а потом майор махнул рукой:
   - Жрите, мелочь пузатая! Придётся стать ненадолго психоделическим мессией,- сказал майор и за компанию тоже взял себе марочку с ЛСД.
   - У нас же задание, Мусли!- вкрадчиво напомнил детектив Белт, посыпая свой сэндвич гремучей смесью кокаина и триметилнитратохрома.
   - Прощай, Земля!- сказал холодно майор и сел за столик,- пошли к чёрту отсюда, сволочь тинэйджерская!
   Тинэйджеры, вяло матерясь, набивали карманы и рты таблетками и порошками, а затем убрались восвояси в суетливый цветной полумрак.
   - Скоро накроет,- пообещал себе майор, иногда практиковавший ЛСД, когда его телевизор ломался.
   - Уже пришёл сорокопят, я будут сорок раз распят!- сказал Белт, ибо триметилнитратохром действует сразу и надолго. После этого бравый детектив начал быстро терять человеческий облик и по стильной его бороде потекли слюнявые слюни.
   - Мусли, я умираю…- сказал он дрожащим голосом.
   - Дурак ты набитый! В ночном клубе, за столиком умирать глупо. Подумай,- ответил досадливо майор, запив марочку изрядным количеством гренландской сивухи. Мир не спешил изменяться к лучшему и майор заскучал.
   - А вот я умираю! Мусли, я умираю!- нервничал и ныл Белт, покачиваясь над столом.
   - Только дурак может умирать с полной башкой триметилнитратохрома, Лорни! Это всё равно, что с пива помирать, ха-ха-ха!- и майор расхохотался, как настоящий мужчина и похлопал напарника по плечу.
   - Не трогай! Это ценный известняк! У меня хрупкие кости!! Ясно тебе, шкура?!! Гнида!!.- завопил Белт и попытался укусить майора за нос, но был отброшен в исходное положение лёгким ударом в челюсть.
   - Дегенерат. Наркоманская морда. Ненавижу,- вяло сказал майор Белту и уставился во мрак, мерцающий цветными огнями. Цвета стали ярче и музыка внезапно потекла внутри майора.
   - Собака. Шкуру съел, собака. Триметила захотел? Шиш!- шипел со своего места впавший во внезапную паранойю несчастный Белт.
   Гауз перестал тяготиться им. Он встал со своего места и повёл непривычно длинными руками с непривычной гибкостью.
   - Блин, как классно!..- сказал он медленно и веско очень ласковым голосом, которым он общался последнее время только с пингвинами. Музыка и сердце майора забились в лад. Под веками поплыли потоками цветные узоры. Его захлёстывала  невообразимая лёгкость и нежность ласточки, впервые познающей полёт.
   - Наркоманы проклятые!- шепнул, проходя мимо них.
   - Сейчас я умру!.. Но это же не я?!. Умру?!.- бормотал Белт.
   - Блин!.. Как классно!.. Блин!..- бормотал Гауз, погружаясь в кружение узоров и цепкую паутину музыки,- это от зубов… поднимается от зубов… Блин… Это солнце внутри… это кровь нагревается…
   - Мусли, мне холодно! Мусли, я умираю!..- твердил своё Белт и рот его двигался и вытягивался, как дохлая рыба.
   - Ты похож на смерть, приятель,- засмеялся Гауз, потому что его позабавило выражение ужаса на противоестественно бледной и серой физиономии напарника.
   - Мусли, не говори мне больно!- закричал Белт и тут  же в испуге зажал рот рукой, оглядываясь вокруг,- и эти все ещё тут!.. Мусли, Мусли, ты тут?..   
    - Я тут? Я тут?!- расхохотался Гауз в ответ и у глаз его запульсировали все цвета кислотной радуги. Он вслушивался в свой голос, блуждающий в теле гулко и криво и умилялся на непонятность слов, только что им сказанных.
   - Мусли! Только никуда не уходи! Мне будет лучше под столом,- прошептал Белт, вдруг противоестественно вытянув к майору голову на длинной извилистой шее и зазмеился под стол, на котором неземной красоты бутылки чередовались с неземной красоты объедками.
   - Блин!.. Блин!... Это же… блин…- шептал майор. Музыка вдруг замедлилась и поплыла, разливаясь в воздухе широкой привольной рекой. Майор хотел было раскинуть руки и поплыть ей вслед, но вместо этого сел за стол и постарался принять вид человека разумного. Люди вокруг подозрительно косились на полицейских и у некоторых были очень даже недобрые взгляды. Между тем на стенах и особенно на белой клеёнке стола стал проступать рельефный узор правильных шестиугольников и майор попытался загладить его малопослушными пальцами, но его так изумило собственное осязание, что он немедленно отдёрнул руку от стола.
   - Здесь как в могиле, Мусли!.. Мусли!.. Мне холодно!..- стучал зубами Белт из-под стола. Вид его не внушал майору доверия, ибо напарник был серо-зелёного цвета, с огромными чёрными кругами под лихорадочно блестящими глазами - и вдобавок совершенно седой. Кроме того, рот его подозрительно дёргался влево.
   - Мусли, Мусли! Слушай!.. Если я тринадцать раз досчитаю до ста, значит – я не умер, а просто… просто… с ума… сошёл…- шептал перекошенным жидким ртом детектив Белт.
   - Не мешай мне плыть,- сказал майор внезапно пришедшие в голову слова. Он уставился на люстру. Она была сказочно прекрасна и с каждой вспышкой цветных фонарей переливала внутри себя миры необычайной  красоты и нежности. Майор смотрел и никак не мог связать это и слово «люстра», застрявшее у него в голове.
   И тут грянул гром.
   Люстра перестала струить вселенные и с грохотом рухнула на пол в дожде медленных, завораживающе-красивых сверкающих осколков.
   - Всем лечь на пол!- слова эти шли отовсюду и множились эхом в гулкой майорской голове,- стой, стрелять буду!- ГРОМ- всем лечь, я сказал!!! ГРОМ ГРОМ ГРОМ!!!
   - О-о…- просипел из-под стола детектив Белт, увлекая своё лицо в зеленоватые подстольные пучины.
   Майор с удивлением повернулся на голос и увидел мелкоту разбегающихся чёрных силуэтов и в середине, в серебряных столбах света, четверых сверкающе-серых огромных воинов с автоматами в руках. Самый высокий из них кричал хриплым сильным голосом, волнуя мягкий воздух.
   - Лежать!!! Мы – Чёрные Злыдни!!! Месть за честь Сатаны!!!!
   Слова ничего не говорили майору. Где-то в его мягком бестревожном нутре проснулся угрюмый полицейский и что есть мочи потянул его руку к кобуре… но открыть её было делом совершенно невозможным для одурманенных майорских мозгов и он глупо заколыхался в наступившей тишине.
   - Тебе, что, ОСОБОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ?!!- грозно рокотнул хриплый голос в ухе майора  и тот по непонятной ему самому причине свалился на пол и приступил к рассматриванию жевательной резинки, прилипшей к подошве кроссовки его напарника. Резинка одну за одной порождала неспешные звёзды и майор отвлёкся от голосов и грохота. Даже когда его обдало осколками посуды с изрешечённого пулями стола, он не придал этому значения. Все звуки сплетались в чудесную музыку. Где-то что-то топало и гремело, а звёзды всё также переплетали свои серебристые змеиные тела в голове майора. Он что-то счастливо мурлыкал незамутнённым нутром. Рядом скулил Белт, который всё мучился от мысли, что умирает, и бухали выстрелы. Потом сквозь гвалт завыли далёкие сирены и их хриплые голоса звучали нежнейшей музыкой в серебристом майорском мозгу…
   - Боже ты мой! Ни одного, извиняюсь, человека с трезвой головой, кроме трупов!- сокрушённо сказал молодой полицейский, бродя вдоль построенных у стены клуба наркоманов-завсегдатаев. Пёстрая компания подонков и дегенератов медленно приходила в человеческий облик. Большинство даже не поняли, что на клуб было совершено вопиюще-циничное нападение со стрельбой и трупами.
   - Никогда не говорите наркотикам «нет», а то они вас слопают,- сказал полицейским старый опустившийся джанки, за что его жестоко ударили дубинкой по иссохшим мозгам.
   Майор стоял очень мрачный. Очень. Пока реальность со скрежетом входила в пазы его усталых мозгов, он успел осознать, что, каким бы ни было их задание с детективом Белтом,  они его провалили. За это их ожидал нагоняй от начальства и, что ещё хуже, кошмар собственной нечистой совести. Мрачная депрессия обуяла майора, а тут ещё мельтешил туда-сюда этот молокосос-сержант, пытающийся пристыдить кислотную братию. Недовольство майора росло и набухало и наконец, хлынуло через край чаши его хладнокровия.
   - Перестань мельтешить, салага!- рявкнул он на сержанта зычным командным голосом.
   - Есть, сэр!..- по привычке сказал было тот, но опомнился и вскричал,- что?! Ты, быдло кислое, будешь мне указывать?!!
   С этими словами он простёр руку с резиновой дубинкой в сторону недюжинного майорского лба, но Гауз применил приём «Путь Богомола», которому обучал воспитанников школы рукопашного боя тибетский инструктор и сержант, завязанный бантиком, лёг у его ног. Расшвыряв по углам бросившихся на выручку командиру трёх полицейских, майор крикнул в наставленные на него дула пистолетов:
   - Не стрелять! НТСБ!- и продемонстрировал свой значок, вшитый в подкладку бейсболки.
   Магическое слово подействовало незамедлительно. Полицейские немедленно отдали честь и расступились перед майором.
   - Так-то лучше, братки,- смягчился Гауз,- этот со мной,- кивнул он на бледного и хмурого Белта и перешагнув через лежащего сержанта направился к выходу.
   - Извините,- попросил завязанный бантиком страж закона и порядка.
   - Бог простит,- коротко ответил майор.


   Майор мрачно смотрел под ноги, на красную, в жёлтый цветочек, ковровую дорожку в кабинете генерала Хрендибобера, и свои чёрные высокие шнурованные ботинки. Уши майора пылали от стыда. Стоявший рядом детектив Белт был бледен, как смерть и с трудом держался на ногах от пережитого накануне.
   Генерал Хрендибобер был в неистовстве. Он тяжело ходил по кабинету из угла в угол и утирал пот с лысины, ожесточённо распекая подчинённых. В руке генерала был утренний номер «Ночных сплетен» и им-то он и тыкал периодически под пристыженные носы подчинённых.
   - Что случилось?! Как вы могли?!! На задании!!!- орал генерал, брызжа слюной,- такой скандал! Огласка! Эти чёртовы журналюги засняли моих агентов в наркотическом опьянении!- и он ткнул под нос Гаузу передовицу, на которой красовался самолично майор собственной персоной, тыча в объектив свой значок и с лицом, искажённым неземным блаженством. Заголовок гласил:
                И ЭТИ ЛЮДИ ОХРАНЯЮТ НАШ ПОКОЙ!
   На другой фотографии, помелче, из-под стола выглядывал бледный и испуганный детектив Белт.
   - Позор!! Стыд и позор!! И это – ещё лучшие!!! Да над нами теперь будут смеяться и в Министерстве Обороны и в Полицейском Департаменте! Видели бы вы, какую поздравительную открытку мне прислали из Коллегии Адвокатов Дьявола!!- продолжал бушевать генерал,- циничное нападение на ночной клуб! Средь бела дня! Шестнадцать трупов! И что же делают мои люди?! А?!! мои люди обкололись какой-то дрянью!!
   - Простите, мы не кололись. Мы съели ротовой полостью,- промямлил детектив Белт, зеленея от тоски и стыда.
   - Молчать! Какая разница, обкололись или нет?! Вы вели себя недостойно!! Это прилично для полиции, среди этих недоучек и дебилов!! Но это не проходит в НТСБ!! Не та контора, блин!!!- разошёлся генерал,- ладно бы просто нападение, но эти газеты! Эта огласка!
   Генерал ударил кулаком по столу и утёр пот с лысины. «Э-эх!»- сказал генерал и сел.
   - Глафира, душечка моя, «Кровавую Мэри Поппинс» с яблочным соком, пожалуйста,- хрипло проговорил он по селектору и уставился на подчинённых усталыми глазами.
   - Э-эх,- сказал генерал и покачал головой,- сказать по чести, так им и надо, всей этой тинэйджерской сволочи, всем этим наркоманам, подонкам и оголтелым дебилам! Всё равно они – позорное пятно на теле нашего общества… И, видит Бог, мы бы вас, конечно, отмазали,- генерал опять вздохнул и продолжил,- но есть ещё одно обстоятельство, крайне неприятное для меня… и роковое для вас обоих и вашей карьеры в нашем учреждении. Видите ли, в числе пострадавших сын самого министра Отдыха и Развлечений. А вам ли не знать, какой властью обладает при нынешнем режиме это ведомство,- Гауз и Белт согласно закивали головами и потупились пуще прежнего,- мне уже пришло распоряжение с самого верха. Там сказано: найти виновных и наказать по всей строгости. Скажу по чести, для таких случаев мы всегда держим в спецказематах несколько человек, которые числятся у нас в штате сотрудников, и мы их бы и наказали, как обычно, но это!..- и он опять стукнул кулаком по газете на столе,- но это! Вы сами себе подписали приговор! Вы сами во всём виноваты!
   - Мы сожалеем…- промямлил Белт.
   - Раньше надо было сожалеть!- рявкнул генерал,- так проколоться – это просто недостойно Секретного Агента! «Конспирация, конспирация и ещё раз конспирация!» - разве вас этому не учили?! Всё что я могу для вас теперь сделать, парни, это избавить вас от тюрьмы. Справки о шизофрении четвёртой степени вам уже выписаны. Официально вы теперь сумасшедшие и будете содержаться под опекой специалистов в клинике «Брэйн ринг». Это всё, что я мог сделать…
   - Не погуби, отец родной!- возопил вдруг детектив Белт, валясь на колени на ковровую дорожку,- у меня жена, дети! Пощади!!
   - Встаньте, Белт, и будьте же мужчиной, вы, тряпка!- сказала, появляясь в дверях с коктейлем аппетитная секретарша шефа.
   - Извините…- промямлил Белт, поднимаясь с колен и оправляя брюки.
   - Молодец, Глафира, козочка моя!- ласково проворковал генерал,- давай сюда коктейль. А вас, господа, ждёт внизу санитарная машина. Всего наилучшего!
   - Есть, сэр!- сказали майор и Белт и вышли, понурые и мрачные из кабинета.
   Вслед им послышался заливистый смех Глафиры и старческое похрюкивание генерала.
   - Будь я проклят, если я их не найду!- сказал сквозь зубы майор, ровными шагами идя к лифту.
   - Теперь нас залечат! Превратят в овощей!- сокрушался несчастный Белт, струя по щекам чистые слёзы.
   - Это мы ещё посмотрим,- проворчал Гауз сквозь зубы.
   Они спустились вниз и прошли в просторный стеклянный вестибюль. Сотрудники встречали их ехидными ухмылками, ибо в ведомстве царил карьеризм и наплевательское отношение к ближним. Белт был бледен и сокрушён, понуро бредя рядом с широко шагавшим Гаузом.
    За дверями, под моросящим дождём мокла белая машина скорой психиатрической помощи. От неё отделились двое дюжих санитаров со смирительными рубашками в руках и направились к майору и Белту. На груди рубашек красовались надписи «Наш дом – дурдом!»
   - Примеряйте обновку, шизоиды,- сплюнув наземь окурок, сказал один из санитаров, обнажив в скверной ухмылке свои жёлтые зубы. Белт трусливо и покорно протянул руки вперёд, а майор Гауз прямо на ходу стремительно сбил с ног первого санитара коротким правым в челюсть и затем второго мощным ударом ноги поддых.
   - Ай!- сказали санитары, распадаясь в разные стороны.
   - Не стоит благодарностей,- сказал майор, прошёл к кабине машины, распахнул дверцу и вытащил за шиворот щуплого водителя.
   - Пшёл вон!- сказал майор и отшвырнул его прочь. Водитель упал в лужу и остался лежать недвижим, усыпанный с головы до ног сканвордами и кроссвордами, которые он решал, коротая своё рабочее время.
   - Я должен их найти! Не стойте на дороге у Гауза!- сказал майор, ударяя  себя кулаком в могучую грудь,- ты со мной, Лорни?
   - Мусли, это же незаконно… Это же приказ… Надо так надо…- мямлил Белт, трусливо пытаясь натянуть на себя смирительную рубашку и путаясь в длинных рукавах.
   - Я всегда знал, что ты – слюнтяй и слизняк, Лорни! Прощай!- сказал Гауз и вспрыгнул в кабину машины. Раздался ужасающий вой сирены, и авто рванулось с места на скорости 180 миль в час.
   Санитары медленно  приходили в себя на мокром асфальте. Из-за стёкол смотрели злорадные морды бывших коллег. Белт кое-как совладал с рубашкой и теперь уговаривал санитаров:
   - Я сам, запомните, я сам. Впишите это в моё дело… в историю болезни!.. Я добровольно!..
   - Вколи-ка ему 10 кубиков политектонического циклодола, чтоб не вякал, Джимми!- рявкнул один из санитаров другому и выхватил мобильный телефон.
   - Не надо! За что?!- завопил несчастный Белт и обмяк, уколотый политектоническим циклодолом.
   - Внимание!! Всем постам!!! Задержать психмашину марки «Супердрайвер», номер 666-666!!!- орал в трубку второй санитар.
   Волны забвения медленно сомкнулись над головой Белта, только автоматически лязгали его зубы.


   Майор гнал психмашину на лютой нечеловеческой скорости, скрипя зубами, изрыгая проклятия и ворочая мозгами одновременно. Уже остались позади и деловой центр и серое убожество спальных районов и бетонные окраины гигантской столицы. Под колёса убегало Драйбургское шоссе и облезлые леса окружали его. Гауз довольно быстро выработал план действий. Опыт нахождения вне закона у него уже был, и немалый, а экстремальные ситуации были для майора обычным образом жизни. Пистолет, альбом с ЛСД-эшными марками и зубная щётка всегда были при нём.
   Ехал он на дачу некоего Джеймса Мэда, затерянную в глухом лесу, хотя и неподалёку от столицы, где постоянно тусовалась пёстрая компания отбросов общества, хиппующих наркоманов и прочих безбилетных аутсайдеров поезда жизни. В своё время Гауз отмазал Мэда от тюрьмы и тот был должен ему по гроб жизни.
   Минут через двадцать Гауз загнал психмашину подальше в лес по глухой дороге и оставил автомобиль на произвол судьбы, предварительно облив его бензином и запалив. Освещённый со спины грозными бликами, могучий майор бесстрашно углубился в чащу. Кустистые осины хлестали его по лицу, ещё не окончательно стаявший снег набивался в высокие ботинки, а встречные сороки тревожно кричали. Всем и вся назло Гауз решительно пробирался вперёд, пока не вышел к покосившемуся забору искомой дачи. Строение, видневшееся за забором, имело вид удручающий и печальный, покосившийся и разбитый и всем своим видом выдавало бесконечное запустение, хоть и было расписано сверху донизу защитным орнаментом. Из дома смутно слышалось пение и звуки сдвигаемых кубков. «Прекрасно!»- сказал майор в сердце своём и вытащил из кобуры пистолет: появляться он предпочитал, по возможности, эффектно. Перескочив через хлипкий забор, майор быстро перешёл двор и вышиб плечом и без того не запертую дверь в дом.
   - Лежать!- заорал он, наставив пистолет на дикого вида компанию, которая коротала внутри время своих жалких жизнишек в бесславных метафизических глупостях. Посреди комнаты пятеро опустившихся и обросших дядек пили самогон, ещё двое медитировали, стоя в углу на головах, один кололся героином из большого шприца и ещё двое на печке переживали полёт летающей тарелки, что было видно по абсолютно идиотскому выражению их лиц.
   - Лежать, искатели «истины»!- рявкнул Гауз уже несколько добрее.
   - Все люди – братья и сёстры! Проходи, будь как дома!- сказал добрым голосом один из алкоголиков, в то время, как прочие недоумённо переглядывались,- Великий Харе Кришна всё равно проглотит все пули, если ты будешь стрелять, духовный брат.
   - Сомневаюсь,- твёрдо сказал Гауз, но затем окончательно смягчился и спросил миролюбиво,- мне нужен Джим Мэд. Где он?
   - Добрый брат Джим вышел за кислотой. Он скоро будет. Садись, брат, выпей с нами этой божественной амброзии! Мы уже шестой день пьём,- сказал всё тот же человек с заросшим бородой сверх всякой меры лицом.
   - Наливай,- твёрдо сказал Гауз и, опорожнив свою кружку отвратного самогона, столь же твёрдо добавил,- спасибо!
   - Наш человек,- промолвил один из стоящих на голове в углу сухим и безжизненным голосом.
   - Человек – есть апофеоз атавизма, братья. Нужно идти дальше, в звёздные выси!- сказали с печки.
   - Учтите, марсианской пропаганды я не потерплю!- предупредил крайне щепетильный на этот счёт майор.
   - И тот, серый в крапинку, с Нептуна, помнишь, то же самое говорил, да?- сказали с печки в пространство.
   - Братья сейчас пролетают Альфа-Центавру, не надо им мешать. У них важный манёвр. Можно так космическим разумом приложиться, мало не покажется,- умиротворяющее сказал бородатый, видя, что майор багровеет и опять тянется к пистолету,- спокойнее, брат. Я вот вижу – у тебя кармическое сияние покраснело. Нехорошо.
   - У кого-то сейчас рыло покраснеет!..- не выдержал майор, но затем глубоко вздохнул по системе Пржевальского и умиротворённо сказал,- извините, вырвалось.
   - С кем не бывает, брат. Великий Харе Кришна и не такое, бывает, скажет,- примирительно сказал бородатый.
   - За Мировую Гармонию Сфер!- крикнул что есть мочи самый юный из адептов идиотизма и все сдвинули пенные кубки с убийственным самогоном.
   - Прощай, Земля,- сказали с печки.
   - Тьфу!- сказал Гауз в сердце своём и выпил ещё. На душе у него заметно потеплело и кармическое сияние стало нормального зелёного цвета.
   Тут на пороге возник неадекватного вида субъект, напоминающий недовяленную воблу. Он улыбался и размахивал пачкой промокашек.
   - А что я вам принёс! Баба Магда такой кислоты наварила в подвале – пальчики оближешь!- закричал он с оттенком священного восторга.
   - Джим! У меня к тебе есть разговор,- сказал майор, поднимаясь с места.
   - Мистер Гауз?! Какими судьбами? Приехали совершать экзистенциальные подвиги на ниве духовного обновления?- не очень даже и удивлённо ответил Джим, всё так же блаженно улыбаясь.
   - Можно и так сказать. Отойдём-ка, покурим.
   Они вышли на крыльцо, и Гауз сказал, неторопливо раскуривая сигарету.
   - Дело такое. Мне нужно несколько дней пожить у тебя. От тебя требуется полное молчание. На этих можно рассчитывать?
   - Какой разговор? Эти ребята из Пэнтри, бродячие отшельники, дети Харе Кришны, уже полгода у меня тут живут. Они и не выходят никуда, только в астрал.
   - Хорошо,- сказал Гауз,- спать я буду на печке, воспоминания детства, знаешь ли.
   - Дело житейское,- пожал плечами Джим,- пойдём, закинемся кислотой.
   - Не хочу. Сегодня я буду пить, как свинья. Мне надо подумать спокойно,- ответил Гауз.
   - Ну, как знаешь. А кислота – улёт. В Панкертоне такой не найдёшь. Экологически чистая, со своего огорода,- улыбнулся Джим чистой детской улыбкой прожжённого наркомана.
   - Спасибо, не хочу.
   - Как знаешь.
   Они опять вошли в избу, где всё было по-прежнему, только двое астронавтов с печки, телепатически подслушав разговор, слезли на пол, освободив место майору. Тот взял изрядную бутыль самогона, влез на печь и лёг поудобнее, изготовившись думать. Внизу жевали кислоту.


   Ночь была холодной и сырой, потому что за дровами никто сходить не смог (за дверьми ждали страшные Кариозные Монстры). Компания духовидцев и духоборцев переживала лютый улёт и пряталась под столами  и стульями, иногда переглядываясь и поскуливая. Майор пил, думал и снова пил. Во что бы то ни стало нужно было разгадать загадку проклятой статуэтки и обезвредить Чёрных Злыдней. Сделать это, находясь вне закона, было непросто, и более того – очень непросто. Всё и вся были против майора, но он играл желваками, скрипел зубами, пил самогон и был уверен в себе как никогда. Конечно, ему это по плечу. И не такое ещё было ему по плечу. Но вот с чего начать? Оккультные группировки столицы были многочисленны, но, в основном, носили характер клубный и профанический. Вряд ли через них удастся найти какую-нибудь ценную информацию. Хотя исключать это полностью тоже было нельзя. Йорик Шнапс, Кровосос, мифический главарь Злыдней предпочитал лично не участвовать ни в каких погромах и никаких его примет известно не было. Придётся начинать с сатанинских ночных клубов, пабов и кафешантанов. Потом нужно будет перерыть сведения о массе всяческих богомерзких сект и обществ. Нужно задействовать всю сеть осведомителей и добровольных помощников Карающей Длани Правосудия, да ещё так, чтобы эта Длань не прихлопнула его самого. Завтра же надлежало посетить одного из таких осведомителей, некоего Питера Пьюна, который безвылазно пребывал в сатанинских клубах и психиатрических лечебницах поочерёдно. Сейчас у него как раз был «клубный» период, по крайней мере, неделю назад майор консультировался у него по поводу одного третьесортного антинародного целителя. «Вот с него-то и надо начать прямо завтра с утра,»- подумал Гауз, отпивая очередной глоток из бутыли и уже изготовился отойти ко сну с целью набраться сил, но тут на печку просунулась голова одного из бородачей, блистая безумными глазами и роняя слюну из не захлопнутого по рассеянности рта и зашептала:
   - Гауз… Только тише… Тише… Монстры не спят…
   - Чего тебе?!- грубо осведомился майор, с презрением вглядываясь в искривлённое лицо отброса общества.
   - Я принёс весть… в астрале мне поручили… Только тише ради Кришны… Тише ради Кришны, хи-хи-хи…- нервно сказал бородатый,- т-с-с!!
   - Говори, не томи. Ну?!
   - Вот… Очень трудно говорить… Это лучше спеть… можно?.. Радугу взорвали, веришь?.. Такие осколки!.. Блин!!.- лицо его на миг приобрело выражение блаженного удивления, а затем снова утратило его вместе с любым другим. Казалось, бородатый впал в прострацию.
   - Блин!! Достал уже! Или пой или пошёл к чёрту!- не выдержал Гауз,- мне спать пора!
   И тут произошло маленькое чудо, из тех, что так часто происходят во время выходов в астрал: вся компания затянула прекрасными слаженными голосами на мотив популярной песни следующее послание Высшего Разума:

                Ну, кто ж её не знает –
Констанцию мою?!
Кто книжек не читает?!
Того сейчас убью!!!
О ней поют сейчас
Небесные Инстанции
КОНСТАНЦИЯ
КОНСТАНЦИЯ
КОНСТАНЦИЯ!!!!

   Тут пение неожиданно оборвалось и все опять спрятались под свои столы и стулья, переживая труднейший трип. Исчез куда-то и бородач. Более того, майор даже не был уверен, видел ли он его, когда прибыл сегодня в наркоманский притон. «Сообщение Вселенского Разума» ничего не говорило майору, более того, он только укреплялся в своих сомнениях на счёт умственной полноценности людей, употреблявших кислоту на ночь, да и на счёт умственной полноценности самого Вселенского Разума тоже. «Бред сивой лошади!»- подумал майор и уже собирался отойти ко сну по системе Готвальда-Энгельса, как вдруг его озарила потрясающая догадка. Констанция! Ну, конечно, как же он сразу не понял! Констанция Краузер, конечно же!.. «Писательница, виднейший сатанолог современности, эффектная женщина…»- вспомнились ему слова директора музея.
   - Вселенский Разум, я дико извиняюсь!- сказал майор. В ответ охваченные внезапным порывом Космического Ветра в опустевших головах, психонавты затянули второй куплет:

 Живёт она неблизко
На Констеллэйшн стрит.
А дом её – 17
Квартира её – 6.
О ней поют сейчас
Вселенские Инстанции
КОНСТАНЦИЯ
КОНСТАНЦИЯ
КОНСТАНЦИЯ!!!!!!!

   С этими словами компания вернулась к своим страхам, восторгам и озарениям, а майор сосредоточился по системе Готвальда-Энгельса и через 2 секунды заснул сном счастливого младенца.

Утро было серое и пустое, как гулкий сон шлагбаума. Седой туман медленно выползал из оврагов и лощин, облепляя лица людей на остановке серой слякотной плёнкой. Гауз стоял, подняв воротник куртки и поглубже надвинув на глаза конфискованную у одного из отбросов бейсболку с эмблемой Общества Защиты Потребителей Кокаина, и вглядывался в пустое ещё в этот ранний час шоссе. Где-то голосили одичавшие курицы, из далёких полей налетал с клочьями тумана весенний ветерок. 666-ой опаздывал на 40 минут.
- Чёртовы плутократы! Кучка ничтожеств у власти! Какую страну развалили!- ворчал рядом с майором старичок в мятой кожанке с ружьём за плечами,- добрались и до автобусов! Что им автобусы-то сделали?!
- И не говорите!- поддакнула какая-то дама с кошёлками,- вот при Бумере такого, поди, не было!
- При Бумере его б живо, такого козла, на столб! Напился где-нибудь в зюзю и дрыхнет! Распоясались!
- Да, да! На прошлой неделе, в среду, три часа ждали. И что?! Не пришёл! А мороз-то был!- посетовала дама с кошёлками.
- Да что мороз! При Бумере, я помню, в это время уж боронить принимались! А сейчас что?!- вопросил старичок, потрясая седыми усами,- и лесу – ни одного кабана! Раньше в день до пяти штук бил, а сейчас – хоть шаром покати! Плутократия!
- И не говорите! А знаете, почём сейчас морковь?..
Тут майор глухо выругался сквозь зубы и решительно шагнул с обочины навстречу приближающемуся грузовику, подняв руку со сжатой в пальцах стотугриковой купюрой. Грузовик взвизгнул тормозами и остановился, едва не размазав майора по асфальту.
- Тебе, что, жить надоело?!- рявкнул, высунувшись из кабины небритый водитель, тщательно подбирая слова.
- Ты меня довезёшь до Панкертона,- сухо сказал майор, для понятности ткнув под нос водителю пистолет,- а жизнь – прекрасна и удивительна и не может вследствие этого надоесть, дурень ты этакий!
- Да ты, я вижу, философ!- улыбнулся небритый водитель, обнажив ряд золотых зубов треугольной формы.
На фургоне грузовика, как мельком заметил майор, садясь в машину, было написано «Бензол».
В кабине было жарковато. Играла музыка – какая-то готика крайне мрачного свойства. Орал хорал.
- До Панкертона, говоришь?- повторил водитель, тронув машину. И улыбнулся своей нехорошей улыбкой.
- А то,- сухо ответил Гауз,- до метро довези, дальше я сам.
- Ну-ну,- загадочно пробормотал водитель, крепко держась за баранку огромными треугольными зубами,- хочешь бублик, браток?
- Спасибо, сыт по горло.
По сторонам шоссе махали ветвями чахлые кусты и летели куда-то белёсые клочья тумана. Солнце светило из глубины неярким желтушным пятном.
- Не в своё ты дело полез, дружище,- сказал миролюбиво водитель, косясь на Гауза в зеркальце.
- Тебе-то какое дело? Ты вообще о чём?!- удивился майор, для надёжности расстегнув кобуру.
- О тебе было указание с Самого Низа. Говорят, Сам лично тобой интересуется. Не в своё ты дело полез.
- Я чего-то тебя, мужик, не понимаю,- решительно сказал Гауз,- из какой организации будешь?
- Инферно мы,- коротко пояснил водитель,- служба внешней разведки Пятого Круга, если точнее.
- Стрэйлэндские, что ли?- спросил Гауз, силясь вспомнить, что это за Инферно.
- Пробелы в образовании у вас непростительные, майор,- вздохнул водитель, надевая очки в роговой оправе и сразу сделавшись в 666 раз интеллигентнее,- Инферно – это Ад, говоря проще. Из ада мы.
- А,- сказал Гауз,- и что?
- А то. Чёрных Злыдней трогать не велено. Никому,- сказал водитель, внезапно покрываясь шерстью и исходя ядовитой слюной зелёного цвета. За окном пейзаж окрасился в алые и багровые тона. Потянуло дымом костров.
- Ну, вот и подъезжаем. Это 1-ый Круг, по нашим понятиям – курорт, а не ад. Грешники в отпуск сюда ездят мучиться,- прохихикал водитель.
- Ты куда меня везёшь?!- рявкнул Гауз и нанёс решительный удар правой в челюсть водителю. В голове его что-то хлюпнуло, послышался смех.
- Я же – демон ада! Потомственный!- рассмеялся водитель, поворачивая окровавленное огненными бликами лицо с зелёными глазами к майору, и заткнул пальцем дуло майорского пистолета,- нас энтим не возьмёшь!
- А вот ещё тебе, друг!- прорычал майор, тщательно сосредоточившись по системе Айвенго-Нонсенса и ударил демона между глаз витиевато вывернутой пяткой левой ноги. Послышался хруст сломанных очков и демонический озадаченный вой, а также неизбежный в таких случаях скрежет зубовный, и майор понял, что решительный час настал и другого не будет.
Он вышиб головой дверь кабины и что есть мочи прыгнул в багровую тьму. Майор упал в неглубокий, набитый золой кювет и вскочил на ноги. Раздался истошный визг тормозов отчаянно старающегося затормозить грузовика. Не теряя даром времени, майор что было духу, рванул по дымящемуся асфальту шоссе обратно. У обочины были там и сям расставлены зонтики-грибки, под которыми в утыканных шипами шезлонгах сидели ужасного вида грешники и пили коктейли из серной и соляной кислот, а другие плескались в огненных бассейнах. Все эти обезображенные вечной мукой морды удивлённо уставились на майора. Ему показалось, что он узнал в одном из них покойного сенатора Краусса-Маусса, но смотреть майору было некогда, он стремительно нёсся вперёд, слыша, как надрывно орёт позади него в телефон обиженный демон-водитель:
- Шестой! Шестой! Я – семь тысяч восемьсот двадцать девятый дробь восемьдесят семь! Алло! Он ушёл!! Начинайте преследование!!!
Майор обернулся на секунду и выстрелил в голову злосчастного злодея, но тот даже не потерял мысль и продолжал орать, хотя мозги его красиво и зрелищно плеснули во все стороны:
- Как нет машин?!! Снимите с каменоломен!! С нас же всех башки снимут!! Премии лишат!!- орал он, ещё и успевая при этом бежать с устрашающей скоростью. Если бы майор не прошёл курс обучения экстремальным дыхательным практикам у профессора Пржевальского в своё время, демон давно бы уже настиг его, но даже и так расстояние между ними неумолимо сокращалось.
- Дорогая! Нет, я сегодня к ужину не приду! Дела! Как детишки? Опять подагра мозга?- орал в трубку демон, тяжело дыша, и видимо тоже начиная уставать. По краям дороги до горизонта простиралось ровное как доска, поле, утыканное зонтиками, мрачно-багровое и задымлённое, а небо над ним было закопчённым и всё в рваных чёрных тучах. «Ничего себе – дела!»- подумал мельком Гауз.
- Ну куда ты бежишь? Ты же не в ту сторону бежишь, майор!- заорал демон, расхохотавшись злым хохотом, и Гауз с грустным удивлением понял, что бежать ему, и правда, некуда. И остановился. И сосредоточился по системе Ахтунга-Фойера. И напряг свои могучие бицепсы и трицепсы и собрал всю свою волю в тугой кулак, изготовившись к последней яростной схватке.
- Живым я вам не дамся!- прорычал он сквозь зубы.
- Да кому ты тут нужен живой?!- захохотал демон, напрягая свои витиеватые и замысловатые необъятные мускулы и мышцы, и скаля треугольные зубы.
Но тут заревели сирены и трубы, и с прокопчённого неба дождём посыпался ангельский десант в белых халатах и белых масках со щелями для глаз и рта.
- Всем лечь! Руки за голову! Аминь!- рявкнул голос и двое резвых ангелов обезоружили погрустневшего демона, распластав его на асфальте.
- А вы что уставились?! В рыло дать что ли?!- рявкнул голос и любопытствующие грешники под зонтиками уткнулись в свои невкусные коктейли.
- Так, документы,- сказал, подходя к майору, высокий белый ангел с сержантскими звёздами на крыльях.
- Я – майор НТСБ, Муслим Гауз,- с достоинством сказал майор, доставая паспорт и водительские права.
- Бывший майор, вы ведь разжалованы. В нашем Компьютере Жизни так сказано,- сказал ангел-сержант,- как же вас в ад-то занесло, Гауз? Экий непорядок.
И он мудро покачал головой в маске.
- Мне нужно обратно. У меня там дела,- скрытно сказал майор, гордо блеснув глазами.
- Знаем мы всё про ваши дела. От нас-то скрывать глупо, знаете ли, Гауз. Ваше стремление к Справедливости похвально, Муслим, очень похвально, только помните, что лишь ненасилие и кротость ведут в рай,- и он показал пальцем на закопчённое небо.
- Кротостью Чёрных Злыдней не возьмёшь!- запальчиво возразил майор,- да и сами вы…- и он кивнул на двух ангелов, которые молотили резиновыми дубинками грустного демона.
- В аду, друг мой, иначе нельзя. Работа не из лучших, что и говорить. И потом, это вы ведь так видите этот инцидент, привыкли ибо. Глаза у вас больше адское видят. А я вот, например, вижу мудрую увещевательную беседу двух мудрецов с заблудшим грешником. Понятно?- и ангел-сержант мудро сощурил глаза в прорезях маски.
- Ни хрена не понятно, сержант. Могу ли я попасть…э-э…назад?
- На грешную Землю, стало быть? Можете, конечно,- ответил ангел и растворил перед майором взявшуюся неведомо откуда дверь посреди шоссе.
- Спасибо,- сказал майор,- и прощайте!
- Надеюсь, «до свидания», Муслим. Наверху вы на хорошем счету, как борец со злом,- ответил ангел, тихонько приоткрывая дверь,- и помните – кротость и ненасилие и ещё раз – кротость и ненасилие.
Потом дверь закрылась и из-за неё донёсся удаляющийся рык:
- А тебя, шкура, во внутренние круги, в смоле купаться!!!
И в ответ тонким и противным голосом, полным ужаса и экзистенциальной безысходности:
- Не надо, начальник… Не надо… У меня семья!.. Дети!..

Ещё не оттаявшими глазами майор Гауз смотрел на обитую дубовыми досками дверь с табличкой:
                №6. Констанция Краузер. Сатанолог.
« С нами Бог всемогущий!»- подумал Гауз неблагодарно и перевёл дыхание. Даже видавший виды майор призадумался не на шутку об экзистенциальной безысходности бытия и ужасающем бессмертии души. Кошмаром вышеозначенное видение не было: с утра майор ЛСД не употреблял, было это обыкновенное нисхождение в ад, обыкновенная суровая реальность бытия. А вдруг он в самом деле влез не в свою тарелку? Трусливое сомнение юркой ящерицей выползло из глубин суровой майорской души, и ему пришлось собрать воедино всё своё мужество, чтобы не развернуться и не бежать без оглядки от этой проклятой двери.
- Как бы не так!- сказал твёрдо майор и полностью успокоился по системе Шерше-Ля-Роза. И позвонил в позолоченный звонок. Послышались лёгкие шаги и дверь приоткрылась. Из-за неё высунулась огромная недобрая собачья морда и зарычала.
- Фу,- сказал презрительно Гауз.
- Тише, Корнелиус!- сказала, появляясь в дверном проёме, эффектная брюнетка в роговых очках,- что вам угодно, господин…э-э?..
- Гауз. Моя фамилия Гауз,- представился майор, внезапно смущённый неземной красотой профессора сатанологии.
- Прекрасно. Проходите, я как раз вас ждала,- сказала, ничуть не удивившись, мисс Краузер и провела майора в полутёмную комнату с романтически горящими свечами и накрытым столом. Он заметил по меньшей мере четырёх огромных догов, лежавших на узорном мохнатом ковре там и сям.
- Вы верно голодны, майор?
- Признаться, да. Поесть не откажусь,- сказал майор, оглядывая сумрачную комнату с перевёрнутыми крестами и пентаграммами на стенах,- а откуда вы меня знаете? Мы ведь прежде были незнакомы.
- О, это просто!- рассмеялась хозяйка этого ужасного, хотя и уютного логовища,- в аду, знаете ли, слухи расходятся быстро. А привидения периодически заходят поболтать о том, о сём.
- Ага,- сказал майор, решив быть начеку.
- Вы, верно, пришли спрашивать о статуэтке, не так ли?
- Ну, почему же? Мне просто понравилась ваша книга, вот, зашёл засвидетельствовать почтение. Автограф попросить,- соврал майор, не краснея. Он понял, что с этой барышней нужно держать ухо востро.
- Просите, что ж вы?- кивнула мисс Краузер, мило улыбаясь,- вам на лбу выжечь или написать ножиком на руке?
- Лучше я в другой раз зайду,- сказал майор угрюмо и поднялся на ноги.
- Постойте, постойте, это я пошутила! Конечно, я вам потом подпишу книжку. Кровью хомячка,- улыбнулась хозяйка,- вы ведь не за этим пришли. Спрашивайте, если хотите, о Чёрных Злыднях.
- М-м-м…- промычал майор, удивляясь удивительной осведомлённости профессора сатанологии ( хотя от тех, кто изучает подобные дисциплины, ещё и не такого надо ждать).
- Ладно, майор. Соберитесь пока с мыслями. А я пока согрею чайку с кадаврским мёдом. Вы любите мёд?- спросила, лучась гостеприимством, хозяйка.
- Из кадавров – нет. Увольте.
- Не хотите – как хотите. А я люблю, знаете ли. Кямох.
- Что вы сказали?- встрепенулся майор тревожно.
- Кямох. Сатанинское восклицание, лишённое особого смысла. Вы так не бойтесь, марсиан ведь не боялись.
- Никогда! Ненавижу эту мразь зелёную!- выдавил сквозь зубы майор. Воспоминания о марсианах всегда были для него неприятны.
- И правильно. Они Сатану не чтят. Хотя все в ад попадают,- кивнула мисс Краузер,- ну, я иду на кухню.
- Ладно. Мне три ложки сахара, пожалуйста. И без крови,- попросил майор, успокаиваясь.
- Ну, без так без. Бес бес бесёнок,- пробормотала профессор и перекрестилась перевёрнутым крестом.
Майор озирался вокруг себя, рассматривая небольшую, страшную и уютную одновременно комнату и прислушиваясь к весёлому щебетанию хозяйки на кухне. Она нежным и светлым голоском напевала что-то сатанинское на перевёрнутой латыни. Майор старался не вслушиваться в слова. Он подошёл к небольшому книжному шкафу из чёрного дерева и наугад взял полистать с полки книгу в ярко-оранжевом переплёте. Повинуясь не очень понятному ему самому импульсу, майор открыл её наугад и ткнул могучим пальцем в произвольную строку. Она гласила: «хамелеоны и наполеоны из теста одного и вот».
Это была судьба. Майор гулко и печально вздохнул.
- А вот и чай! И даже есть кофе с ломтиками свежей мандрагоры!- воскликнула добросердечная хозяйка, появляясь в дверях с подносом, на котором красовались фарфоровые чашки, чайнички, кофейнички, тарелочки и блюдца.
- Спасибо, мисс Краузер, но я не смогу остаться. У меня вдруг возникли кое-какие дела,- солгал майор, улыбнувшись несвойственно-мягкой улыбкой.
- Ну уж, дорогой майор, это вопиющее отсутствие элементарной галантности – не попить чаю с дамой, если она сама предлагает,- проворковала хозяюшка и пригласила майора сесть.
- Вот смотрите: это варенье из белены болотной, а это – из дурмана сладкогласого. А вот плюшки пончики. Вам лучше не знать, сколько невинных хомячков отдало свои жизни в процессе их приготовления. Кямох. Так что угощайтесь. Вы – мой первый гость за очень долгое время. Я ведь, знаете ли, так одинока,- проворковала прекрасная ведьма на одном дыхании, расставляя вышеизложенные продукты питания на костяной столик эпохи Ляпсуса Великого.
- Ну, что вы? Как может быть одинокой такая красивая женщина, как вы?- галантно возмутился майор, насыпая себе в чашку три ложечки сахарного песку (предположительно это был сахарный песок). Странно, майор не был больше напряжён наподобие сжатой пружины, напротив, всем его существом овладели разом кротость и ненасилие и учинили в его обмякшей душе чудовищную вакханалию всепрощения и почти-что-святости. Вёл он себя как невинное дитя на званном обеде у людоеда. А всё коварные и гнусные чары сатанически настроенной части неверлендской интеллигенции в лице злодейской ведьмы.
- Пейте, пейте, друг мой,- приговаривала злодейка, гладя майора по неотросшим кудрям своей нежною ручкой и Гауз в сладкой истоме потягивал горячий приторный напиток и расплывался в улыбке, и даже лил слёзы нежности и раскаяния неведомо в чём. Перед человечеством и Небесными Инстанциями он был чист. Тепло от чая разливалось по всем жилам, артериям и венам майора и приятно смягчало всё его суровое и жёсткое нутро.
- Как я одинок, милая Констанция,- вздохнул майор и улыбнулся жалкой кривой улыбкой,- такая грустная жизнь, ты бы только знала…
- Я всё знаю, Мусли. Верь мне,- говорила мисс Краузер, гладя майорскую голову,- мне ли не знать, Мусли.
- Я был в аду, милая, в самом пекле!..- вздохнул майор, счастливо улыбаясь, чувствуя, как по жилам его циркулирует приятная печаль.
- Да какое это пекло, Мусли! Это – детские игры, а не пекло. То ли ещё будет,- пообещала ласково мисс Краузер, продолжая гладить майорский широкий лоб и выбритые виски и мощный затылок.
- Ну, уж нет, Констанция. Туда я больше ни ногой…- сказал майор, чувствуя, как язык перестаёт выполнять приказы мозга и речь превращается в вялое невнятное бормотание.
- Обеими ногами, милый Муслим. Обеими – и  очень скоро. Готовься, а я пойду вымою после тебя руки,- сказала с коварным смешком мисс Краузер и оставила майора одного.
А оставшись один, майор понял, что умирает и ничего не сможет с этим поделать. Видимо, Констанция что-то подмешала ему в чай, что-то приятное, но невообразимо и неотвратимо смертельное. Самое гнусное, что лишь малая часть майора выражала своё горячее нежелание умирать, а всё остальное сознание расслабилось и стало ждать неотвратимого, вслушиваясь в плеск серебристых звёздных рыбок в тёмной крови. Майор лежал на диване и плыл; медленно и тихо, успокаивающе покачивались под его головой подушки. Воля его, некогда могучая, была парализована колдовскими чарами и зельем, и пребывала в самых дальних углах подсознания, связанная и с кляпом во рту. Он был жертвенным хомячком на алтаре Сатаны. Кямох.
Потом в дверь позвонили и хозяйка весело прокричала из кухни: «Сейчас, сейчас!», и зацокали по полу её то ли каблучки, то ли копыта. Потом хлопнула дверь в прихожей и раздались басовитые голоса, но говорили неразборчиво и майор ничего не понимал. Да ему и не важно было.
- Вот он, господа,- прозвенел уже в комнате голосок хозяйки,- доходит до кондиции. Скоро сможете забирать. Пока посидите, пожалуйста. Журналы? Или телевизор? Может быть, чаю?
- Спасибо, мисс Краузер, у нас пост,- сказал басовитый голос. Гауз открыл глаза. Комната плыла, стены тихо пульсировали, лица присутствующих были смазаны и размыты. Констанция улыбалась гостям широкой радушной улыбкой. Гости были шерстисты и рогаты, но все в аккуратных костюмах. Все гости расселись на табуретки вокруг стола и уставились на майора. Майор попытался было ободряюще улыбнуться им, но у него вышло неискренне.
- Сколько вы ему дали, мисс Краузер?- поинтересовался самый рогатый из гостей.
- Тройную дозу, господа. Очень здоровый экземпляр. Сильный иммунитет, вырос, видимо, в сельской местности,- проворковала мисс Краузер, суетясь вокруг стола и ставя перед гостями чашки, к которым те не притронулись,- городской бы давно копыта откинул.
- Полегче с копытами, мисс Краузер,- попросил, легонько постучав копытом по столу, самый рогатый.
- Извините, я не вас имела в виду, конечно,- смутилась хозяйка, трогательно краснея.
- Ничего, ничего. Но в аду зачтём, милочка,- пообещал менее рогатый и менее интеллигентный гость.
- Ну, что вы, господа, как можно? Я же – всё для Самого! Всю жизнь, с детского сада… со школьной скамьи…- всхлипнула мисс Краузер, готовясь прослезиться.
- Ничего, ничего, мисс Краузер. Коллега не так понял ваш эвфемизм. Принял, так сказать, близко к сердцу. Считайте, что я вас простил,- сказал покровительственно главный рогач.
- Вот спасибо!- воскликнула Констанция.
- Вот гадина…- подумал майор и неожиданно для самого себя издал предсмертный всхлип.
- Вот! Доходит! Я же говорила!- вскричала мисс Краузер,- ну, я пошла на кухню, мне ещё с телом возиться.
- Идите с миром, мисс Краузер. А мы вернёмся к нашим, так сказать, мирским делам,- сказал главный чёрт, закатывая рукава пиджака,- вот что делают с человеком кротость и ненасилие, мистер Гауз,- сказал он, обращаясь к майору.
Но Гауз не слышал его. Он издавал предсмертные хрипы и сипы и нехотя расставался со своим огромным и мускулистым телом, освобождая свой слегка подавленный колдовством и экзистенциальной безысходностью, но всё ещё могучий дух для дальнейшей борьбы. Ибо жизнь майора Гауза была – борьба.





   
   
   
    ________________________________________