Дойти до ёлочки и выжить

 Если верить календарю, то вчерашний день всё-таки был, хотя я в этом ещё сомневался. В любом случае он больше напоминал ночь. Я бы скорее поверил, что январь сжульничал, воспользовавшись невниманием и доверчивостью окружающих, передёрнул карту, и зашёл сразу с сегодняшнего, 2-го числа.
 Жена, уходя на работу, завещала мне пылесос и груду немытой посуды. Я стоял на кухне у раковины, изучая это нагромождение стекла, металла и фарфора. Ложки, тарелки, стаканы, ножи, - представляли, на мой взгляд, уникальную и совершенную композицию. Обилие и разноцветие красок на майонезной основе, подчёркивали живописное убранство предметов. Декоративная лепнина из останков торта и холодца придавали произведению законченный вид. Жалко было что-то менять. Будь я – художник, тот час запечатлел бы этот фантастический натюрморт. Но кисти и холста под рукой не оказалось. Были только вода, мочалка и моющее средство. 
 Покончив с посудой, я с любопытством заглянул в холодильник. Дуло не откупоренной бутылки красного вина целилось прямо в лоб с верхней полки. Увернуться было невозможно. Я достал.… Жена была на работе.… Я открыл. Выпил. Пару кусков свинины кинул на сковородку.
 Восходящее новогоднее солнце за окном, выборочно освещало элементы праздничного беспорядка на улице. На их фоне неожиданно проснувшаяся память начала воспроизводить фрагменты прошедшего торжества…

                ***
 Гости наплывали разрозненно, поодиночке. С каждым мы обнимались, целовались, чокались. И всякому вновь прибывшему, как и жизни в целом, мы радовались всё больше.
Затем – гулять! Наш весёлый и шумный отряд, вступил на улицу, как на арену военно-праздничных действий. Залпы петард и хлопушек, вспышки смеха и фейерверков, веселье на грани безумия, шампанское из горла, - в таких условиях мы пробирались дальше, в самое пекло событий. В центр города. На ёлочку…
 Но до лесной красавицы, главного символа торжественного происшествия, добрались, увы, не все. Лично мне, на подступах к центральной площади, не удалось избежать рокового столкновения с одним из фонарных столбов, несмотря на предпринимаемые мною, казалось, ловкие манёвры. Видимо фонарей в эту ночь было несколько больше обычного, и уж не меньше, чем ёлок в лесу…
 Не то чтобы было больно. Когда лоб соприкасается с холодной металлической поверхностью, это освежает. Обнимая фонарный столб, как давнего приятеля, я провожал взглядом своих товарищей, растворявшихся в волшебном празднике. Из рассечённой брови по щеке стекала тонкая струйка крови.
 С противоположной стороны улицы, игриво помахивая зажжённым бенгальским огнем, размеренно, но неотвратимо, приближался милиционер. При ближайшем рассмотрении он оказался женщиной. 
- Нарушаем, гражданин? Документы есть? Домашний адрес, фамилию помните?
 От растерянности или для конспирации, но я не спешил оказывать содействия следствию.
-Я – человек! – неуверенно произнёс я.
-Сейчас уже нет... Вначале вы вообще были рыбами. Она бегло и, как – бы, свысока оглядела шатающиеся поодаль народные массы. Затем выбрались, на сушу, стали обезьянами. Переродились в людей. Вспоминаете?
 В этот момент я действительно что-то припомнил. Последний тост: «Чтоб встретить год свиньи  по-человечески!»
- А сегодня вы превратились в свинью…
 Почему-то, я не удивился, когда она сильными руками развернула мою голову поудобнее, и прильнула языком к окровавленной щеке. Я так же не сопротивлялся и в то время, когда остатки сознания вместе с кровью высасывались из моей раны. Всё-таки дама, одетая в милицейскую форму, явно была при исполнении, и действия блюдителя порядка воспринимались мною, как справедливая кара за все правонарушения и грехи, совершённые в прошлой жизни…
                ***
 Чего только не привидится, если как следует нажраться, да ещё долбануться головой об столб. Никто из моих товарищей не заметил той ночью ничего необычного. Поэтому свои кошмарные воспоминания я поспешил мысленно уложить в папочку «Пьяный бред», и запихнуть на дальние полки архивов подсознания. Однако, не давала покоя пульсация набухшей ссадины у виска. С какой-то звериной четвероногостью протяжно заурчал голодный живот. Ловким движением пальцев с неестественно отросшими за ночь ногтями, я подцепил непрожаренную отбивную и жадно впился в её сочную, кровоточащую плоть.
 Тем временем разгорячённая природа, не желая отставать от прочих уличных персонажей, до сих пор не израсходовавших фейерверки и шампанское, подыгрывала им, щекоча не по-зимнему повеселевшими солнечными лучиками. Кругом поблёскивали дерзкие лужицы и непристойно оголённые участки прошлогодней травы. Ну, как тут не вспомнить Пушкина? Старик всё время любил повторять: «…Зимы, зимы ждала природа, снег выпал только в  январе…» Вот так остановится посреди дороги, повторит пару раз, почешет бороду, и дальше попрыгает на одной ноге. Н-да. У Пушкина выпал в январе, а у нас не выпал. С другой стороны, на то он и Пушкин.
 Нынешний январь, словно пьяница, что не в силах сопротивляться силе земного притяжения и сотрудникам милиции, позорно сдавал свои позиции неизбежной Весне.
 После полного фужера кроваво-красного вина лирическое настроение утвердилось окончательно.… Из коричневой коры головного мозга, как дождевые черви из-под земли, поползли нарождающиеся строчки:

 Когда в воздухе пахнет свежей грозой,
 А из кухни – жареным мясом,
 Бывает немного приятно, что ты не свинья…

 Жена была на работе. Жаль. От чего–то всё больше хотелось её поцеловать, а главное – немножко укусить…

Да, кстати. Если вам когда-нибудь скажут, что вампиры не пьют спиртного, - не верьте. Наши – пьют всё. Ну, потому что это у них, наверное, в крови.

            Январь 2007 г. (Год свиньи)