Воспоминания

Во мне угрюмо ходят трамваи, и бродит по венам упрямая боль.
Я грею руки в карманах, вдыхаю горький дым за двоих.
Я скучаю за теми ветрами…
И старые кеды мои скоро проверят на вкус первый снег. Комочками желтой замерзшей воды я пропитаю подошву...
В этом странном городе промочила ноги зима, и покатилась греть пятки на усталых батареях. А ветер сменил свой запах и вкус. Я помню тот августовский сквозняк. И как я дрожала под ним от не привычки, не желая поверить, что лето утекло в сточную канаву прошлого.
Я скучаю за тем сквозняком, тем выдохом и вдохом на сердце площади.
Помнишь?
А еще у нас были вечера, пропитанные вином, проигранные как мотивчик на гитаре. Рождены, чтобы прозвучать и умереть, растаять как и десятки тех песен, что мы пели глядя друг - другу в глаза.
И много лиц. Прикольные всякие лица, но все они были смыты. Друзья, враги-все это было не важно. Сейчас я прокуриваю вены себе, пытаясь вспомнить их имена. Но все смыло водой того последнего дождя. Холодного, немого, секущего дождя. Смешно тогда было. Последнее «Мы» съела осень. Окончательно проглотив силуэты, последнее «Мы» съел белый кит...
А ты наверное все так же бредишь своим делом, стирая пальца, отбивая ритмы. И простуживаешь струны на всех попутных тебе ветрах. Где ты? Разбрасываешь ли не ровными шагами листья во все стороны? Сухие. Мертвые...Скуриваешь ли свой Winston?
Или может ты изменился? Не знаю…
Но уверенна, что все так же рвется третья струна на твоей гитаре, как проклятая, и что ставишь ты метки пеплом на черном чехле. Это ты. Ты такой.
Ты бессмертно таишься во мне. Как лужа в которую я каждое утро вступаю, как знакомая маршрутка, как два чехла от гитары рядышком, и мы…