стереть...

Ты кстати не был у меня дома. Там сейчас холодно, прозрачные потолки и обезумевшая кошка. Мы с ней вместе сошли с ума, в поддержку друг друга. От этого холода, недоедания и безысходности зимы, от дерзких голубей за окнами, тоскливых ночей и несбыточных мыслей.
Мы тихо, чтобы не испугать кисю, проберемся в комнату, зашторим молочное небо, забьемся в угол и накроемся теплым пледом с головой. Мы будем греться, и ждать снега. Мы услышим его шорох, когда прейдет время. Это будет означать, что уже четверг, и тебе пора идти. Но пока ветер гоняет воздух по комнате, переворачивая его вверх головой, поднимает над полом мои бумажки и комнатный мусор, шуршит…
Я разожгу огонь на паркетном полу, брошу туда старые фото и еще не подаренные тобою тюльпаны. Мы будем греться. Пустая темная комната, в ней огонь, как открытая рана, в ней мы.
Не люблю зиму. Не люблю крупными перебежками от одного источника тепла к другому, не люблю шапочки, курточки, сапожки. Свитер - оковы. Носить буду только твой: просторный. Зимой - руки в карманы, сигарету в зубы, ибо холодно. Выдыхаю никотин в воздух, не вижу дыма, мое дыхание - тоже дым. Они смешались. Жаль.
Зимой нужно бежать. Бежать через лужи, крыши, площади и рельсы, бежать, чтобы потом уткнуться носом в твою шею, и просто дышать…Я с ума сошла от всего этого бреда, моего бреда, моего тепла и твоего запаха. Люблю…
Вчера я видела одну девушку. Думаю, я могла бы влюбиться в нее, умей бы я любить. Ты бы ее видел…Красивая.
Я запиралась в последнюю ночную маршрутку от меня к тебе, засыпала в ней, глядя на летящие, на встречу  огни фар. Одинокий и холодный свет. Мне было все равно, как потом назад, и что будет дальше с нами. Зимой начинаешь любить маршрутки…тепло. Поднималась по лестнице, входила к тебе бесшумно, целовала тихо, любила громко. А потом написать красным на зеркале, пальцем на запотевшем окне «Люблю только тебя», и забыть, стереть, взлететь…