Встреча через годы, через расстояния

Был будний день. Раннее утро. Поезд приближался к старинному городу Кострома. За окном  уже чувствовалось дыхание осени. Вдали виднелись позолоченные купола   церквей и соборов. Они словно купались в лучах раннего солнца.
Я надела  плащ,   накинула на шею пёстрый шарфик,   направилась к выходу. Но проход в вагоне был уже полон пассажиров. Все спешили скорее встретиться со своими близкими, друзьями. Только я не спешила. Очень боялась предстоящей   встречи, которая ждала свой срок, длиною в целую жизнь. Мы не виделись  двадцать пять лет, а точнее  и все сорок.
Когда проход стал свободен,  я медленно, с замиранием сердца, двинулась  к выходу. И вот  тамбур, ступеньки, перрон. Ступив на землю, оглянулась, его  не было. Отошла в сторонку, стала ждать. Я была уверена, что этот человек обязательно придёт, встретит. И вдруг, быстрой походкой, с папкой под мышкой, немного прихрамывая, среднего роста, седовласый, приближался дорогой мне человек. Да, это был он. Я сразу его узнала. Всё такой же: стройный, опрятный, с офицерской выправкой, с удивительно добрыми глазами. Он тоже меня узнал, хотя я очень располнела.  Позже он  сказал, что у меня всё те же озорные карие очи.
Обнялись, прослезились и по-детски поцеловались. В эту минуту мы оба были счастливы, что ещё живы, что встретились. Быть может  больше и не придётся. Я заглянула в его глаза и, мне так захотелось снова увидеть того паренька из военного лётного училища. Теперь вокруг его глаз  были  мелкие морщинки, которые давали знать о прожитых годах.   
Он протянул  мне цветы, взял мою сумку.  Мы направились в центр города, в гостиницу. По дороге,  ещё не веря чуду, перебивая друг друга, расспрашивали о детях, о внуках, о здоровье. Спешили, боясь, что  не успеем, что это сон, что вдруг проснёмся, и  ничего этого нет, и нет этой встречи, о которой оба так мечтали.
Но она сбылась! Теперь и умереть не страшно, потому, что ты сделал что-то такое важное в своей жизни, последнее!  А ведь и в самом деле, иногда  так бывает. Приснится сон, красивый сон. Как будто ты молодая, стройная, здоровая. Весна! Кругом цветёт сирень. Через её крону пробивается ласковое солнышко, и ты нежишься  под его тёплыми лучами.  И тебе так хорошо! Но ты просыпаешься и боишься  открыть глаза, боишься увидеть реальность, что тебе уже за пятьдесят и, внешний вид уже не тот, замучили болячки. И так хочется подольше не открывать глаза, побыть ещё немного в той волшебной жизни,  что приснилась. А когда откроешь глаза, осознаёшь, что это только сон.  Прослезишься от жалости к себе, что так быстро пролетела жизнь. А ведь ты ещё и не жил, только собираешься, а она уже на закате…
Сняв номер, я осталась в гостинице. А он поехал к себе на работу  провести какое-то  важное  совещание, пообещав скоро вернуться. Я села у окна и стала смотреть вдаль. Вдруг, стал накрапывать мелкий дождик и, мне стало так грустно. Я подумала: «Зачем я есть, зачем я здесь, ведь ничего нельзя изменить, да и не надо! У него прекрасная семья: жена, дети, внуки».  А я могла бы быть на её месте….
Мы познакомились с ним, когда мне едва исполнилось  пятнадцать лет. А он на шесть лет  старше меня.  Тогда  я  ещё не понимала, что такое любовь. Оказалось, он  полюбил меня  и берёг. В искренность его чувств  я  поняла только  тогда, когда стала уже взрослой женщиной. 
В то время   мама   подрабатывала на дому, перешивала курсантам  военную форму, подгоняя её по фигуре.
И так, однажды, к нам пришёл  курсант по портняжному делу.  Мама его обмерила, сказала прийти в назначенный день. Когда он выходил из комнаты, заметил  худенькую черноглазую девочку с косичками, это с его слов, которой никак не давалась физика. Этой   девочкой и была я. Он предложил мне помочь решить задачку. Я обрадовалась, что не надо будет мучиться над её решением. Он быстро решил задачку, но я ровным счётом ничего так и не поняла, захлопнула учебник и побежала во двор играть с подружками в лапту.
 Итак, под предлогом починить розетку, радиоприёмник, он стал приходить к нам каждый день, помогая мне переползать из восьмого класса в девятый.
Бывало, прикоснётся нечаянно ко мне, а у меня щёки - так и пылают.  Тогда я отвожу свой взгляд в сторону и вижу, как зардеются у него уши.    
Случалось,  он приносил шоколадные  конфеты без обёрток, чтоб меня порадовать, граммов  этак,  сто, это семь штук.   А я про себя думала: «Лучше бы подушечек, да  побольше».
И так прошёл год. Ему  надели новенькую офицерскую форму, присвоили звание лейтенанта и послали в глубинку России служить Отечеству. Уезжая, приказал тёще, как он уже называл мою маму, строго следить за мной, сберечь меня для него.
Но,  мама меня не уследила и не сберегла. Да и как она могла? Ведь природу не обманешь!
А в моём сердце уже  что-то ёкало и сладостно ныло, а на месте плоской груди стали округляться маленькие бугорки. И теперь при виде роты курсантов я быстро срывала красный галстук, при этом сама краснела, скомкав, прятала его в портфель. В это лето, 1960 года, я впервые влюбилась в своего единственного голубоглазенького:

 
     « Парк, утопая в сирени,
       Первое чувство принёс.
       Там повстречала впервые
       Курсанта. Глаза голубые.
       А кровь стучит:
       Люблю, люблю, люблю!
       Но, если не твоя,
       То к шее камень и в Двину!»

Через год мой прошлогодний  лейтенантик приехал в отпуск, и  всем  привёз подарки.  Мне   красивый, собранный в резиночку,  купальник. Узнав, что моё сердце отдано другому, он уехал, опечаленный,   служить в новую воинскую  часть, и сразу  окунулся с головой в жизненный омут.
Но, вернёмся в гостиницу. Прекратился дождик, и рассеялись мои воспоминания. Я отправилась побродить по городу, о котором так много слышала, но никогда в нём не была.  Уставшая, я зашла в магазин, купила что-то к чаю, вернулась в  гостиницу.  И тут же обнаружила, что ко мне в номер подселили женщину, примерно моего же возраста. Мы познакомились, она оказалась из района  и  очень обрадовалась, что я из самого Питера. Женщина оказалась счетоводом. Она уже  сдала  отчёт в вышестоящие органы и должна была уехать обратно последним рейсовым автобусом.    В разговоре с ней я осторожно спросила, не будет ли она против, если ко мне вечером придёт мужчина.  На что она ответила согласием.   
Мой давний друг, а ныне полковник запаса,  пришёл  вовремя,   захватив с собой спиртное, закуску.  Мы решили немного отметить нашу встречу, пригласив к столу мою новую знакомую. Отставной полковник  лихо расправлялся с хлебом, сыром и колбасой. Затем разлил  Костромскую водку в казённые стаканы. Галантно встал, поднял гранёный стакан и произнёс тост за нашу долгожданную  встречу.
Я поднесла к губам стакан,  и выпила всё содержимое  до дна. Впервые в жизни  горькая водка показалась мне сладкой, и почему-то захотелось сегодня напиться и забыться. Забыть, что ты  вдова, что ты  уже бабушка. Хотелось наделать сегодня кучу глупостей, которых никогда  раньше не делала.
Как добрые друзья, мы с ним, стали вспоминать, как, будучи на сессии в Ленинграде,  он  разыскал меня в лесу в пригороде,  где мы тогда служили с мужем. Было это -   пятнадцать лет  спустя нашего расставания, в юности. Мой муж накануне уехал в командировку,  а в дверь постучался мужчина. В небольшом    доме, где проживали офицерские семьи, поползли слухи: «Надо же? Только вчера замполит уехал в командировку, а к замполитше приехал какой-то капитан». Я очень удивилась и испугалась, но пригласила гостя пройти в дом, где играл новенький, только что купленный в кредит, бобинный магнитофон. Приближался обеденный час. Я позвала сыновей домой.  Пообедав, дети побежали  снова во двор, где строили себе  из досок жилище между трёх сосен. Тогда это было модно среди мальчишек после просмотра какого-то кинофильма. Мальчики  так и не поняли,  кто и зачем приехал.  Правда, когда отец  вернулся из командировки, сыновья сказали ему, что к маме приезжал какой-то дяденька  и, что он даже ночевал, при этом  ехидно  улыбались.  Но ведь это неправда!  И по этому поводу,  потом, нарочно,   всегда при папе  подтрунивали надо мной.
В то время, я работала в магазине продавцом.  Из-за отдалённости населённого пункта в нашем военном доме выделили одну квартиру на первом этаже под магазин. Мне очень нравилась моя работа. Днём офицерские жёны покупали продукты, а вечером я устраивала для солдат кафе. Кафе не входило в мои обязанности, но мне было жаль служащих срочную службу солдат, и я  знала их всех по имени. Попросила старшину, чтоб он поставил несколько столов в магазине, покрыв их солдатскими простынями. На каждом столике – в стакане - еловая ветка. Из дому притащила магнитофон,  электрочайник. К чаю делала бутерброды с колбасой и сыром. Солдатики с удовольствием под музыку магнитофона пили чай с бутербродами.
Когда гость появился на пороге, я пошла в  свой магазин, взяла бутылку рома. 
Налили в рюмочки,  выпили.  Ром оказался горьким и крепким. Комната постепенно наполнялась музыкой и мы, не сговариваясь,  слились и растворились в  нежной мелодии.  Он касался моей шеи, щеки  и что-то нежно шептал. У меня сладостно кружилась голова. Но, когда хмель прошёл, и прошла  эта минутная слабость, я сразу   вспомнила, что я мужняя жена, и  у меня дети. А, значит, я не могу позволить лишнего. Затем он  спросил,  можно ли  ему остаться на ночь. Я  ответила:   «Нет!» Позвала сыновей и мы втроем пошли провожать гостя на автобусную остановку.  Шли хвойным лесом, от которого пьянило. Пели соловьи. Где-то трещали сучья от приближающегося  лося, а на тёплый бетон выползали погреться змеи.
Мне  не хотелось с ним  расставаться. Я знала, что это навсегда. Но, так  было необходимо. Ведь я сама его не дождалась и вышла замуж за другого. Да и у него уже  вторая жена,  хорошая жена. 
 
              Потом ты встретишься с другою.
              Мне б не дожить до дня.
              И назовёшь её женою,
              Как будто нет меня.
              А я ведь из твоего ребра
              Была сотворена.
              У вас свой дом, паркет блестит,
              И зеркала и бра…
              Но, как в груди твоей болит
              Отсутствие ребра.                Ронсар

Но, вернёмся в гостиницу к нашему столу. От воспоминаний мы разволновались, раскраснелись, и я сама предложила выпить на брудершафт. Он смутился, но не отказался. Выпив на брудершафт, мы поцеловались, но уже не так, как на вокзале. То ли от водки, то ли от поцелуя, мы опьянели. Наперебой о чём-то хорошем вспоминали, смеялись и совсем забыли, что мы не одни. Женщина с удивлением и  удовольствием смотрела на нас, как на молодых и влюблённых. Глядя на нас, ей не верилось, что такое бывает   в таком   возрасте. Она поблагодарила нас за такой неожиданный  и прекрасный для неё вечер. Мы втроем словно   перенеслись на сорок лет назад.  Затем она добавила, что  редко кто может вот так, через всю жизнь пронести  верную дружбу. Женщина  поняла, что нас нужно оставить наедине  и,  извиняясь, удалилась.
Мы остались одни, счастливые и смущённые, как тогда…Мы молча стояли друг против друга и понимали, что это последняя встреча. В моей голове звучали чьи-то стихи:

         Над миром большое молчанье.
         Над нами великая тишь.
         И, может, совсем не случайно,
         Ты рядом  со мною стоишь.

         Два сердца по-разному бьются.
         И ты на другом берегу.
         И больше в одну не сольются,
         Две тени на синем снегу.

          Звезды  нашей росчерк летучей,
          Как подпись над нашей судьбой,
          Не случай, конечно, не случай
          Нас свёл и разводит с тобой.

         
          Январских снежинок сиянье,
          Предутренний свет фонарей.
          Последнее в жизни свиданье.
          Последнее! В жизни моей!

Но эту тишину нарушил гостиничный приёмник, из которого донеслось  танго. В танце он шептал: «Я хочу провести с тобой эту ночь». Я отвечала: «Я тоже».  Но хмель прошёл и, недолгое наше счастье растаяло. Может, так надо было?  Наверное,  так Богу угодно, что на протяжении сорока лет Он не позволяет нам нарушить что-то чистое и святое. Ведь  духовная близость больше, чем физическая. Только «большое» видится на расстоянии.
Стрелки часов  неумолимо приближались к одиннадцати, и жестокий гостиничный закон  сделал  «своё дело».
Поезд уносил меня назад по знакомым уже    рельсам.  А колёса  отстукивали:

           «Мы никогда с тобою не были близки.
           В далёкой юности слегка
           Коснулся ты моей щеки.
           Потом, спустя,  пятнадцать лет,
           В лесу оставил только след.
           И через двадцать пять, опять,
           Всего лишь по Костроме,
           Пошли гулять……»