Инна из цикла Я донжуанский список свой листаю...

Мы познакомились на юге,
Где я нередко отдыхал.
Там были разные подруги,
С которыми я флиртовал,
Но  в тот сезон лишь с ней одной
Гулял вечернею порой.

Мы познакомились на пляже,
Удобней места не найти,
Все на виду, и очень даже
Здесь просто к даме подойти.

Мы познакомились на пляже,
Я был мужчина холостой.
И продолжалось это даже,
Когда вернулись мы домой.
……………………………
Ах, море Черное, прибой
И пляж и днем, и под луной,
Где мы, как Ева и Адам,
С ней отдавалися волнам.

Мы отношенья сохранили,
Когда закончился сезон,
Мы с ней по-прежнему дружили,
Хоть не был сильно я влюблен.

Наша любовь была активной –
Тогда еще я крепок был,
И до сих пор мне то завидно,
Как я ее тогда любил.

Я брал от девы наслажденье,
С ней сладко время проводил,
Но за прекрасные мгновенья
Ей не по совести платил.

В, конце концов, мы с ней расстались,
Дороги наши разошлись,
Воспоминанья лишь остались
На всю оставшуюся жизнь…

Судьбе за случай благодарен,
Я много в памяти храню,
Я много раз был в сердце ранен
И говорил: Я Вас люблю!

О, годы, годы холостые,
Когда был многими любим!
О, вы, подруги молодые,
О, дни и ночи  золотые!
Прошли, рассеялись, как дым.

     В лето 198…года я отдыхал вместе с сыном в одном из санаториев Черноморского побережья Кавказа. Мы были в разводе с его мамой, но с его детсадовских лет и вплоть до окончания им школы я все свои отпуска проводил вместе с ним в Крыму или на Кавказе. Иногда с нами ездила и моя мама.

Люблю я голубое море,
Его роскошную волну,
И белый парус на просторе,
И южных пляжей наготу.

И я бродил по ним, бывало,
Свой на песке оставил след,
Волна не раз его смывала,
Но не забыть тех сладких лет.

Отдал бы я три года за год,
Протекший возле южных вод,
Я прожил бы его как надо,
Любовный увеличив  счет.
               
Как я соскучился по морю,
Все поле, поле  да леса,
Ах, море, море  голубое,
Твоя бескрайняя  краса.

И волны, волны чередою
Бегут на берег, лечь к ногам,
И горы тесною толпою
Уходят к синим небесам.

А ночью в море волны плещут,
Да в  темном небе звезды блещут,
И  на дорожке от луны
Лишь виден след седой волны…

     Поскольку сын мой был уже достаточно взрослым – он перешел в 10-й класс, я был в этот наш приезд на Юг  более свободен в своем времяпровождении, чем раньше.

Я помню лето, юг, жара.
Все тихо. Полдень и истома.
Прекрасна отпуска пора.
В жару я отдыхаю дома.

На пляже я всегда с утра.
Здесь воздух свеж и небо ясно,
И море тихое прекрасно,
И не томит еще жара.

Я заплываю далеко,
Где море чисто и безлюдно,
И легче плыть, раз глубоко,
Лишь возвращаться только трудно.

Но начинает припекать,
Народу больше, шум и гам;
Невмоготу уже лежать
Вблизи от обнаженных дам.

Пора к тому же и обедать,
От солнца, моря отдохнуть,
Быть может, кой кого проведать,
Быть может, часик и соснуть.

Но вот жара как будто спала,
Я отдохнул и полон сил,
И, прихвативши одеяло,
Я вновь на море поспешил.

Так, каждый год, не зная горя,
Когда свободен был и молод,
Свой отпуск проводил на море,
Где утолял «познанья голод»…

     Вскоре после  нашего приезда в санаторий мое внимание привлекла рослая брюнетка лет тридцати пяти, жившая в одноместном номере на одном этаже с нами. Познакомиться не составило труда. Звали ее Инна. Она, как и я, была москвичкой, и более того, у нас с ней оказались даже общие знакомые.  С утра мы с сыном и Инной общались на пляже, а после обеда, когда сынуля мой отдыхал, я проводил время в номере у Инны. В страсти она была неутомима, а по своим предпочтениям, что называется, «амазонкой»:

Среди искусств, что дева знала,
Езду верхом предпочитала,
И хоть была не молодой,
Наездницей слыла лихой,
И на меня, словно жокей,
Горячей пиццею своей
Садилась ловко в час страстей.

Не раз, не два она, бывало,
На мне принцессой восседала…
Я жаждал шпор. В порыве страсти
Ее я подчинялся власти!..

     Иногда, ближе к вечеру, оставив моего сына в компании его друзей, мы уходили с Инной далеко по пляжу, благо он не был тогда разгорожен на владения разных организаций. Взявшись за руки, мы брели вдоль берега по щиколотку в воде. Найдя укромное место, купались, подчас и  нагишом, а порою не только целовались. Инны брала с собой небольшой транзисторный приемник, и под его музыку мы иногда танцевали…

Пусть сделаю, что будет безрассудно,
Но пусть безумье будет обоюдно…
                К. Бальмонт

Пускай, ласкаясь в исступленье,
Мы счастливы одно мгновенье,
Мы не считаем тех минут –
Они безумно протекут.

Уста сливаются с устами,
Дыхание все чаще, чаще
И нет просвета меж телами,
Мы целиком в объятьях страсти.

Волненье страсти  нарастает…
И вот обоих нас бросает
На самый пик крутой волны
И только стоны лишь слышны…

Но ветер стих, волна осела,
Оставив на песке два тела…

     Несмотря на столь близкие отношения, я не намеривался продолжать их после отпуска. В Москве у меня были в то время и другие, достаточно давние и сильные привязанности. Но Инна не спешила расстаться со мной. У нее были свои планы.
     Недели через две после возвращения домой был день моего рождения. По этому случаю я не спешил с утра на службу. И вдруг звонок в дверь. Открываю – на пороге Инна, принаряженная, улыбающаяся, с  цветами и коробкой торта в руках. Отступать было некуда. Пришлось задержаться дома на более длительное время, чем я предполагал.   
     Расставаясь с нею по окончании отпуска, я не оставил ей своих координат, но она узнала мой адрес в администрации санатория, и взяла меня, что называется, штурмом. Я был покорен такой привязанностью, и отношения наши продолжились в ущерб другим.    Она довольно часто стала приезжать ко мне сразу после работы, оставаясь и на ночь. Я жил тогда вдвоем с мамой, которая уже привыкла к появлению в нашем доме моих очередных пассий.  Так продолжалось несколько лет, хотя я, в отличие от нее, не имел по отношению к ней никаких серьезных намерений. Легкий флирт в угоду телу, и ничего более. Но расстался я с нею только тогда, когда над горизонтом моей личной жизни взошла звезда настоящего большого счастья!..