Закон силы?

Она молода – 22-24 года, красива – прямые светлые волосы обрамляют чистое лицо, на котором особенно запоминаются большие серые глаза. Смотрит с надеждой и болью. Хотя боли все-таки больше...
– Вот вы грамотный, институт, наверное, кончили...
– Университет, – зачем-то поправил я.
– Ну, университет, какая разница. Он, наш директор, тоже грамотный, очень себя ценит, а на нас, колхозников, смотрит, как на грязь под ногами, с брезгливым превосходством, с досадой: вот, мол, МНЕ и приходится пачкаться, выслушивать всяких.
Я пришла к нему и говорю:
– Если не оплатите послеродовые и детские, сколько задолжали, я за себя не ручаюсь...
Он так посмотрел на меня и бросил:
– И что же будет? – Потом встал из-за стола. – Ну, ладно, поговорили и хватит. Мне некогда. И денег в кассе нет. Будут – заплачу...
Вот и весь разговор. Его не колышут наши проблемы. Как мы живем, чем живем? Денег не платят уже с начала года. Никому. Понимаете?! Если у кого-то случится что, ну там, похороны, – есть шанс выпросить подачку... Мужу тоже ничего не платят. А сейчас, уже почти месяц, вообще без работы сидит. А у нас двое: сыну четыре и дочке седьмой месяц... Родители здесь же работают. Тоже зарплату не получают.
Я боялся, что женщина заплачет, но она, видно, давно уже выплакала все. Понемногу успокаиваясь, поведала свою горькую историю. Родилась в городе, там же школу окончила. Потом училище в Ростове, вышла замуж и переехала к мужу в деревню. С жильем нормально. Хотя и не хоромы, но крыша над головой есть.
Какие планы были. Завели хозяйство: кур, уток, поросят. На свадьбу от хозяйства подарили телку... Сама, хоть и городская, работы не боится. И доить научилась, и все - по двору, по хозяйству. Муж работал на свинарнике. Кое-что платили поначалу, но главная опора – своё подворье. Сдадут поросят – вот и купят что-нибудь из самого необходимого. И себе, и сыну. Да и в дом кое-что приобрели: телевизор цветной, мягкую мебель, магнитофон... В общем, жили. Не лучше, но и не хуже многих.
Только вот в хозяйстве все хуже и хуже шли дела. Садик, в котором она работала няней, все грозились закрыть. Да и платили там чисто символически. Потом вообще перестали. Тут еще один ребенок родился.
Каплей, переполнившей чашу терпения, стал разговор с бывшим одноклассником мужа. Они встретились случайно в городе. Друг был из "крутых". Подвез их домой на своей иномарке. Посмотрел на их житье-бытье и предложил.
- Хотите, я с вашим директором разберусь. Сколько он должен? Ну, половину ребятам придется отдать, за труды. А остальное - привезу наличными. Знаю я, где он обычно "оттягивается" после трудов праведных. Для него ваш долг - пустяк Он, бывает, в баре за вечер столько же оставляет...
– Вот это меня и убило, - продолжила она. - Я, конечно, и раньше имела некоторое представление о тратах нашего "хозяина". В деревне говорили, что он с женой во Францию в отпуск ездил. Да и машина у него "козырная" и весь "прикид"... Но чтобы миллионы за вечер выкинуть!.. А муж загорелся. Давай, мол, че мы теряем. Зато этот козел хоть раз узнает, что почем.
Мне в суд советовали на колхоз подать, да это ведь дохлый номер. Даже если высужу - в кассе пусто. Одни долги во все фонды. Уже на миллиарды счет пошел. Что делать? Согласиться? Пусть рэкетиры отомстят за всех нас... Да боязно. Не за последствия – куда он жаловаться пойдет, ведь рыло-то в пуху. И, притом, не такая это "контора", чтоб на них жаловаться...
Боюсь я за мужа. У него ведь глаза разгорелись, я заметила. Он у меня парень крепкий, горячий. Притом, тут наглядный пример: как надо жить, чтобы жить, а не загибаться...
Только ведь это тоже – балансировать над пропастью. Не спроста же друг не очень-то агитировал моего. А когда подпил хорошо, вырвалось: – И все-таки, я вам, ребята, завидую...
Ведь сколько веревочке ни виться...
Что я мог ей посоветовать? Она и сама не хуже моего поняла, что, куда не кинь – всюду клин. Сказал что-то общеизвестное, банальное. Да она и не слушала...
Совершенно случайно встретил ее где-то, через месяц. Смеется: - Дожала я директора. Нет. Сама. Без рэкетиров. Может, почуял чего?.. Короче, дали нам в счет долга корову. Теперь живем!
"Обошлось", – подумал я. Надолго ли...
                1996 г.