Ребята моего двора

Интересный у нас двор был. Дом трехэтажный, старый, семь подъездов всего. Стало быть, квартир 60. В нашем доме жило почти все заводское начальство. Все они приехали ставить завод в 50-х, все - примерно одного возраста. Так вот и вышло, что у нас дети во дворе шли волнами и каждая волна состояла из детей почти одного возраста. Постепенно, правда, двор разбавился другими жильцами, и дети подразбавились, соответственно. В результате, выросшие дети нашего двора оказались в двух категориях - либо "хорошие", либо "плохие".
Сел я, подсчитал как-то раз и оказалось, что на УПИйском радиофаке училось почти 20 ребят из нашего двора! Двадцать!!! Но не о том сейчас речь...

- Ну че делать будем?
- А че можно?
- Ну можно... можно пойти с "семанцами" подраться.
- Ааа...
- Ну тогда - давайте из подвала по девкам из рогатак постреляем?!
- Ааа...
- Ну, можно опять дымовуху сделать.
- Ага! Вчера всю дорогу, блин, завлокло! Забыл что ли! Хорошо милиция не приехала!
- Ну еще можно еще это ... потарзанить.
- О! Побежали!

Ватага из 6 человек перебегает дорогу и углубляется в ближайший лесок. Там между двумя деревьями под углом натянута проволока, на которой сидит обрезок трубы (тарзанка). Старина Хэнк (закончил радиофак УПИ, сейчас работает каким-то начальником на одном из все еще секретных заводов под Москвой) залазит на дерево первым, за ним лезет Крокодил (закончил ЛИАП, работает где-то в Запорожье. Тоже начальник), следующий Вася Кот (убит разводным ключом в драке под Новый год. Пролежал под забором, когда все разбежались и умер от потери крови и пролома черепа). Я (окончил УПИйский радиофак, теперь живу в Штатах), Корень (сидит уже который срок. Стал обыкновенным рецидивистом) и Кислый (умер на Первое Мая - захлебнулся собственными рвотными массами) остаемся внизу - подавать тарзанку.
Старина Хэнк хватает тарзанку и несется вниз. Решив "покоролиться" прыгает с пол-пути. Падает на землю, (и ломает себе ногу, как потом оказалось) вскакивает и тут же с криком падает снова. Тарзанка уже подается следующему - Крокодилу. Корень, отвлекшись на вскрик Хэнка, недокидывает тарзанку, и она застревает на проволоке в полутора метрах от Крокодила. Тот прыгает вперед и хватается за обрезок трубы, но промахивается и правая рука оказывается впереди тарзанки. Та наезжает на руку и рвет кожу в кровь своими острыми краями, оставшимися от сварки. Крокодил, продолжая ехать, с криком отпускает правую руку, тщетно пытается удержаться на одной левой руке, но падает. Падает в аккурат на Хэнка (и ломает ему руку, как потом оказалось).
Городской круглосуточный травмпункт был расположен в 100 метрах от нашего двора. Это было наше счастье, наше вечное спасение! Нас всех там хорошо знали. Чего нам там только не складывали и не зашивали!
Когда нам "выдали" Старину Хэнка с гипсами на правой руке и левой ноге, Корень почесал затылок, подстриженный под тогдашний полубокс и промолвил легендарную фразу:"Че-то я не знаю, как Хэнк теперь тарзанить будет!"
Выражение лиц родителей Хэнка при виде нас, позвонивших в дверь и держащих Хэнка на руках, я описывать не буду.