Любовь, и немного Смерти

   В город пришла холодная весенняя ночь. Она неслышно бродила по пустынным улочкам, стараясь никого не потревожить. Иногда казалось, что ночь словно замирает, чтоб закурив последнюю сигарету пожелать кому-то спокойного сна. В редких местах на дорогах и тротуарах виднелись маленькие белые островки снега – единственное напоминание об ушедшей зиме. Самые жизнелюбивые деревья в предвкушении грядущего тепла и солнца, раньше других выпустили почки. После затянувшейся спячки длиною в зиму, жизнь готовилась возродиться вновь.
К панельному дому на окраине города, подъехала карета скорой помощи. Проблесковые маячки на крыше машины были погашены. Сирена не звучала. Казалось, что даже двигатель не издавал ни звука. Остановившись около одного из подъездов, водитель заглушил мотор и выключил фары.  Он вышел из машины и потянулся. Уставшая спина благодарно хрустнула. Поправив кипятильник, который обвивал его шею вместо стетоскопа, и негромко захлопнув двери, мужчина вошел в подъезд. 
Внутри, на удивление, ничем не воняло. Лампочки располагались на отведенных им местах – в светильниках, причем не были разбиты и неплохо освещали помещение подъезда. Вызвав лифт, мужчина достал из нагрудного кармана небольшой блокнотик с иссиня-черной обложкой и, пролистнув пару страниц, повторил номер этажа и квартиры очередного потенциального клиента.
После приветственной трели модного европейского звонка, искусно повторяющего пение какой-то экзотической птицы, за дверью послышался шорох и вымученный голос подростка.
- Кто?
- Скорая.
Замок щелкнул. Черная дверь отъехала в сторону. На пороге стоял молодой человек, лет пятнадцати или шестнадцати. Его кожа, ставшая бледной от большой потери крови и резкого всплеска адреналина, яркие голубые глаза, напряженный взгляд, и слегка вздернутые уголки губ – все это придавало парню вид напуганного и потерянного человека, лишившегося смысла жизни. А может так и не нашедшего его. Квартира пациента была наполнена приторно желтым светом, исходившего от ночного абажура и центрального освещения. Внутри почему-то пахло пережаренным луком.
Врач посмотрел на руки пациента – раны на запястье были небрежно перевязаны носовыми платками, которые теперь пропитались венозной кровью и из-за этого приобрели  темно-вишневый оттенок.
Присядь где-нибудь,  надо тебя осмотреть,- спокойно проговорил врач.
Парень сел на скрипучий диван и бросил недоверчивый взгляд на небритого мужчину в белом халате, который тем временем извлек две сигареты из своей пачки. Одну закинул за ухо, а другую протянул неудавшемуся самоубийце.
- Ну, бери же, чего смотришь? – поторопил юношу врач и улыбнулся, - ты должен был умереть минут через… хм… пятнадцать, так что глупо сейчас думать о собственном здоровье.
Порезанные сухожилия ныли, заставляя руки дрожать, ткань платков задевала кожу на краях ран и причиняла адскую боль. Из вены все ещё капля за каплей утекала жизни. Парень стал злиться на врача. Он не понимал, ради чего пришел сюда этот человек – помочь ему, или поиздеваться напоследок. Пересилив себя, пациент холодными пальцами сжал сигарету и поднес к губам. Сделать это оказалось совсем не просто.
 - Вот и молодец, - мужчина достал из кармана зажигалку и прикурил парню, - давай сюда руки.
Пододвинув себе стул, врач сел напротив парня. Положил его руки к себе на колени и начал разматывать платки.
- Больно, блин, осторожнее! Ты не похож на врача, - морщась от боли, сквозь зубы выдавил парень.
 - А я и не врач, - простодушно бросил мужчина, и начал наматывать бинт, - только не дергайся, а то придется ампутировать.
Последнее предупреждение было излишним. Страдалец и так бы никуда не убежал, какие бы новости ему сейчас не пришлось услышать - нестерпимая боль в руках парализовала его тело.
- Тогда кто ты? Медсестра? – парень напрягся.
- Смерть.
- Вот мы и встретились, - заржал парень, - я Джон Кеннеди. Давно хотел тебя спросить: почему я? Ведь рядом сидела моя жена, и мы оба знаем, что ей в аду самое место.
Слуга Гиппократа, не произнося ни слова, кивнул головой в сторону светильника и щелкнул пальцами. Послышался треск, и лампочки разлетелись вдребезги.
Холодок пробежал по телу больного. Закружилась голова, в глазах начало темнеть. Сигарета выпала изо рта. Он напрягся, и хотел было рвануть вперед, но врач, то есть смерть, крепко схватил его за футболку и отбросил назад.
- Лучше не двигайся. Я не до конца перебинтовал вторую руку и может открыться сильное кровотечение.
- Зачем ты пришел? Если хочешь меня убить, то лучше сделай это прямо сейчас, без твоих языческих ритуалов, - прокричал парень.
Из его глаз текли слезы. Голос дрожал и сбивался.
- Зачем мне жизнь, если в ней нет тебя… - еле слышно прошептал он в пустоту.
Парень тяжело дышал. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль.  Он смотрел так, будто бы сквозь стены и пыль мог увидеть ту, с которой сейчас говорил.
- Знаешь, я тоже не могу понять, зачем вам жизнь. Ради чего вы живете. Кто-то выдумывает себе тысячи  дел, а кто-то просто растрачивает жизнь зазря. Даже умирая, люди цепляются за каждую мелочь, лишь только бы убедить себя, что в их существовании был смысл. А когда понимают, что смысла не было – начинают придумывать, ради чего бы им умереть. И счастливы те, кому это удается. Их запомнят героями. Другим же везет меньше, и они уходят так, словно никогда и не рождались, - врач затянул узел бинта покрепче и продолжил, - прежде чем ты окончательно потеряешь дар речи, ответь на два вопроса: как тебя зовут, и где твои родители?
- Значит, ты пришел не для того, чтобы отнять у меня жизнь? – парень будто бы и не слышал вопроса врача.
- Конечно, нет. Неужели ты так и не понял, что не мне решать, когда вам жить, а когда умирать?  Вы сами принимаете решение. И поэтому я прихожу только тогда, когда вы хотите, чтоб я пришел. По приглашению. Понимаешь?  И пять минут назад я думал, что это ты жил, чтобы лишить себя жизни, разве нет?
Врач поднялся со стула, достал из-за уха сигарету. Прикурил её дешевой газовой зажигалкой и посмотрел на парня. Тот поднял мокрые глаза на Смерть и пробормотал:
- Кирилл. Мое имя – Кирилл. Друзья зовут меня просто Крис. А родители на даче.
- Этого достаточно. Хватай ключи от квартиры и на выход. Дальше с тобой будут работать в госпитале.
Врач вышел из квартиры. Крис глубоко вздохнул и вытер слезы. Из рамочки, висевшей на стене, ему улыбалась мама. Мальчик улыбнулся ей в ответ.
- Я очень люблю тебя, мам. Прости меня, - прошептал он ей, - прощай.
 Он достал ключи из кармана джинсов, и, бросив их на диван, вышел вслед за врачом.
Крис прикрыл входную дверь. В подъезде было холодно и пахло табачным дымом. Застигнув куртку до шеи, он посмотрел на врача: каким же старым и усталым выглядел этот человек. Он спокойно стоял и смотрел в окно. О чем-то думал. Крепкие пальцы легко и немного нежно сжимали фильтр сигареты. Он не был злым, или кровожадным; скорее хладнокровным и безмолвным, как сама смерть.
- Готов? – голос врача привел парня в чувство, и он кивнул, - тогда пойдем.
Они  вышли на улицу. По асфальту и крышам машин барабанил тяжелыми каплями весенний дождь.
- Садись впереди, - сказал мужчина, и открыл парню дверь.

***

   Нет ничего красивее ночной дороги во время дождя - когда на улице сыро и дует холодный мокрый ветер, а ты сидишь в теплой  и уютной машине. Слушаешь, как капля дождя разбиваются о крышу и лобовое стекло. Провожаешь взглядом огни встречных машин, которые похожи на маленькие кляксы света, оставленные светлячком на глади озера. И под монотонное журчание двигателя придаешься праздным мечтаниям.
Короткие расстояния – большой плюс маленьких городов.
Уже через десять минут машина скорой помощи подъезжала к госпиталю. Припарковавшись у входа, мужчина достал всю необходимую документацию. Поверхностно заполнил её, что вообще считается непозволительным в медицине и повел Криса в отделение реанимации.
Отдав парня дежурному врачу, он ещё немного постоял и посмотрел ему в след.
Ночь в госпитале очень похожа на день в Казанском соборе, в Петербурге. Сонные врачи-священники неторопливо плавают по коридорам. Воздух пахнет  хлоркой и лекарствами, тревогой и страхом, старостью и одиночеством. Лица пациентов напоминают лики святых мучеников, изображенных на древних иконах.  Идеальное место для Смерти.
Погрузившись в размышления, врач шел вдоль палат пациентов. Иногда заглядывал внутрь, и проверял, все ли в порядке. Так продолжалось, пока в одной из палат его не окликнул голос пожилой старушки.
- О чем задумались, доктор? – она не улыбалась.
- Сложный был день. Как ваше самочувствие?
- Я умираю, - она откашлялась, - я чувствую это. Он сложный, потому что вы спасали жизни?
- Да, были тяжелые случаи, ещё и мальчик в конце… - тихо проговорил он.
- У вас хорошая работа – вы помогаете людям. Знаете, я бы сейчас все отдала за одну только возможность оказаться на вашем месте. Чтоб тоже, как вы, почувствовать валящую с ногу усталость и заснуть, с мыслью, что завтра будет ещё один день, и он обязательно будет лучше, чем этот, - по её щекам текли слезы, - я не хочу умирать…
- Вы прожили счастливую жизнь?
- Да, да… жизнь всегда будет счастливой, если в ней есть любовь, - старушка улыбнулась, - а у меня она была, понимаете, доктор?
Мужчина кивнул, но он только начинал понимать.
- Скажите, смерть приходит быстро? Мне будет больно… когда… когда это случится? – она запиналась.
- Вы ничего не почувствуете. Вас просто не станет, это как укус пчелы, только без боли.
 - Я хочу, чтоб все произошло быстро…
- Доктор, вас хотят увидеть в отделении реанимации, - сообщила заглянувшая в палату медсестра.
- Сейчас подойду, - ответил он, и медленно продолжил, тщательно подбирая каждое слово, - все произойдет так, как вы сами этого хотите. Я вам обещаю.
- Спасибо вам… за все, - старушка ещё раз улыбнулась, вытерла слезы и закрыла глаза, - а сейчас мне надо немного отдохнуть.

***

   В реанимации стоял шум и крик. Дойдя до палаты, из которой доносились голоса, доктор увидел привязанного ремнями к кровати Криса. Он кричал и дергался.
- С ним все в порядке, - объяснила дежурившая в отделении врач, - только он не перестает орать, что жить без неё не будет,  что убьет себя и так далее. В общем, стандартный любовный бред. Пришлось его привязать. Я поставила ему капельницу, так что он скоро успокоится.  Можете перевезти его в стационар?
- Конечно.
- Спасибо.
Мужчина вез Криса по темному коридору клиники. Капельница все никак не действовала, и Крис продолжал орать. Вначале не обращая на это никакого внимания, доктор шел и ничего не говорил. Но потом постоянные вопли стали ему надоедать.
- Не хочешь жить? Я тебя предупреждал – это твой выбор, - сказал врач и отсоединил у него капельницу, - будешь донором органов.
Крис замолчал. Его испуганные голубые глаза смотрели на доктора. Он выглядел напуганным.
Так, в тишине, они доехали до лифта. Внутри стоял засыпающий ординатор.
- Вам куда, - спросил он, - в морг или наверх?
Попасть в стационар можно было двумя путями. И один из них пролегал через морг.
 - В морг.
Парень начинает бледнеть и что-то бормотать о врачах-убийцах и о встречи со смертью. Когда двери лифта открылись, и они попали в холодные коридора морга, Крис уже во весь голос орал и звал на помощь.
Проходящий мимо лаборант, увидев, что парень привязан ремнями к кровати, решил его подбодрить:
- Это не больно, потерпи, раз - и готово...
После этих слов Крис впал в полную прострацию. Он больше не кричал. Не просил о помощи. Лишь глупо смотрел в потолок и шмыгал носом. Когда они добрались до палаты, он так и остался лежать, бледный и покорный судьбе.
Выйдя из стационара, мужчина вспомнил слова старушки. Он почувствовал непреодолимое желание лечь спать. Уснуть, и надеяться, что завтрашний день действительно будет лучше - он просто обязан быть лучше. Иначе, зачем были все предыдущие? 

***

   Этой ночью в клинике скончалось два пациента. Пожилая женщина и совсем ещё молодой, мальчик.  У первой просто отказало сердце, и она перестала дышать. Парень же притворился, что спит, и когда его отвязали, перегрыз себе вены. Не двигаясь, и не издавая ни единого звука, он лежал до конца. Обнаружили его спустя три часа с момента смерти.

***

  На краю небытия, небритый мужчина в халате врача сидел на ледяном утесе и смотрел на уходящее солнце. Сзади подошел совсем ещё юный мальчик и положил ему руку на плечо.
- Ты спрашивал тогда, зачем мы живем, помнишь? Так вот, ради любви. Потому что не важно, какая она – безумная или размеренная, взаимная или безответная, искренняя или построенная на лжи, - ты платишь за неё своей жизнью. Без любви нет человека, и никогда не будет.
- А каждый день действительно должен быть лучше, чем предыдущий, - проговорила подошедшая сзади старушка, - и все они лишь дорога к самому лучшем дню на свете. Дню, когда ты наконец-то сможешь оглянуться назад, и пережив все с самого начала, понять, что жил не зря.