Скромное обаяние радиофака

Как же я не люблю чистить рыбу. Кто б знал. Но у нас в комнате никто не может даже себе представить, что такое возможно, чтоб я что-нибудь не любил. Поэтому я беру этих двух здоровенных карпов, ножик и иду в конец коридора – на кухню. Я дежурный в эту неделю, а значит отвечаю за накормленность в комнате. Хотя нет, не за накормленность, потому что все жрут в разное время и много, но по крайней мере я отвечаю за наличие жрачки. А, кроме того, сегодня среда. А у нас в комнате среда – день особенный. Среда нашей комнаты – это что-то вкусненькое. Что-то "как дома", что-то от чего становится теплее на 6-ом году в общаге, что-то в тарелке, что напоминает, пахнет и имеет вкус. Именно поэтому я иду с двумя здоровенными карпами и ножиком на кухню. И упираюсь прямиком в двух краль нашего этажа – Ворону и Арину. Ворона широко знаменита тем, что согласилась предать общественности успешность результатов полового акта между ней и Писом, который поспорил на N-ую сумму, что выпьет ящик пива и сможет после этого кого-нибудь трахнуть. Ящик пива был не проблемой, проблемой было найти кого-нибудь, кто б согласился, чтоб его трахнули и потом честно сообщил – успешно или нет. Арина знаменита тем, что своим кулаком останавливала любого воздыхателя на полпути к ее телу, если оный ей не нравился, но попыток не оставлял по причине чрезмерной перегрузки алкоголем.

Шваркаю карпов на кухонный стол, девчонки с интересом смотрят на рыбу и начинают свои бесконечные девчачьи вопросы. Почти молча игнорирую, вытаскиваю внутренности, в одной рыбе оказывается икра, оба пузыря – на пол, весело их хлопнуть, чешуя летит во все стороны, со шкворчаньем вырываясь из своих ячеек, оседает на стенах, столе, моих руках, ноже, полу кухни. Мало-помалу рыба принимает чищеный и смиренный вид, зато мои руки по локоть окрашены кровью. Меня всегда волновал вопрос – странно, ну как же так, рыба – холоднокровное, а кровь у ней – как у нас – такая же красная... На вид теплая, темная, разве что запах другой, но кто ж видит запах, когда у тебя руки по локоть в крови. Пока я чистил рыбу на столе, девчонки вдвоем оккупировали раковину, обмывая свою наструганную картошку. Постоял минуту, вижу, нескоро управятся - на взвод настругали, не иначе, обнаруживаю, что не взял кастрюлю под уху. Матерясь, припускаю в свою комнату. Руки по локоть красные, встречные шарахаются, поворачиваюсь спиной толкаю задницей дверь, чтоб не испачкать все кровью.

Из-за штор, отделяющих дверное пространство от комнаты, вижу - за столом сидят Ирка и Мишка. Ирка ревет, Мишка держит стакан. Бутылка водки на столе. Поневоле останавливаюсь за шторой.
- Я ж люблю тебя, Ирка. Я ж больше всего на свете тебя люблю! Как ты могла? Мне же Вовка говорил – он когда зашел в комнату, а ты сидела со своим этим, как его, "одноклассником", и за ручки держались, а как он вошел, - вы аж отпрыгнули на диване друг от друга, ты знала, что Вовка мне скажет!
- Ты бы в жизни на мне не женился!
- Глупости! Сколько раз я тебе предлагал пойти в ЗАГС?! Я люблю тебя, Ирка!
- Я не верила тебе никогда, у тебя вечно одни шуточки!
- 5 лет не верила?! Сейчас ты мне веришь?! На куртку, одевайся. Пошли сейчас пока еще открыто! Веришь, что не шучу сейчас?
- Я не могу уже, Мишка... поздно, я беременна.
- ЧТО?????!!!
- Да, уже третий месяц идет.
- Ты же не любишь его! Ты мне говорила!
- Мишенька, родной, замолчи, я сама уже ничего не понимаю!
С трудом сдерживаюсь, чтоб не схватиться за голову окровавленными руками, ой, ****ь, мама родная... Шторы распахиваются и мимо меня, по-моему даже не заметив, с зареванными глазами пролетает Ирка. С полминуты стою за шторой, не зная что делать. Потом все же вхожу в комнату, прохожу к окну, там у нас все кухонное, беру салфетку – оттереть руки от крови, сажусь на соседний стул.
- Что это у тебя с руками? Кровь? Откуда?!
- Да рыбу на кухне чистил.
- Кровь?!
Мы смотрим друг другу в глаза и не верим, что...

Я срываюсь первым, бегу по коридору, ору:"Ирка!!! Ирка!!!" Навстречу по лестнице Федор:"Чего орешь?! Ирка внизу, бежала все зареванная." Лечу через две ступеньки на первый этаж – где она, куда могла?! Тут только студсовет, рабфаковские комнаты, душ да постирочная, некуда больше! Пинком открываю дверь в постирочную – нету никого. Влетаю в женский душ, не обращаю внимания на девичий визг, проскакиваю предбаннник, дальше сплошной пар, ни черта не видно, на ощупь продвигаюсь, заглядываю в каждую кабинку, в последней на полу сидит Ирка, сверху хлещет душ, руки располосованы, лезвие бритвы все еще в пальцах, кровь вперемжку с водой малиновым цветом растекается по одежде. – Дура! Вот дура! - Сдергиваю с себя футболку, разрываю напополам, сгибаю и перехватываю половиной футболки сначала одну руку выше локтя, потом второй половиной - другую, ору в раздевалку, чтоб девки помогли. Кидаюсь к вахте, на бегу молодому:"Вызывай скорую, попытка самоубийства!" - сам скачками по лестнице наверх. Добегаю до пятого этажа. Матерясь, припускаю по коридору в свою комнату. Руки по локоть красные, встречные шарахаются, поворачиваюсь спиной толкаю задницей дверь, чтоб не испачкать все кровью.

Из-за штор, отделяющих дверное пространство от комнаты, вижу - за столом сидят Ирка и Мишка. Ирка ревет, Мишка держит стакан. Бутылка водки на столе. Поневоле останавливаюсь за шторой.
- Я ж люблю тебя, Ирка. Я ж больше всего на свете тебя люблю! Как ты могла? Мне же Вовка говорил – он когда зашел в комнату, а ты сидела со своим этим, как его, "одноклассником", и за ручки держались, а как он вошел, - вы аж отпрыгнули на диване друг от друга, ты знала, что Вовка мне скажет!
- Ты бы в жизни на мне не женился!
- Глупости! Сколько раз я тебе предлагал пойти в ЗАГС?! Я люблю тебя, Ирка!
- Я не верила тебе никогда, у тебя вечно одни шуточки!
- 5 лет не верила?! Сейчас ты мне веришь?! На куртку, одевайся. Пошли сейчас пока еще открыто! Веришь, что не шучу сейчас?
- Я не могу уже, Мишка... поздно, я беременна.
- ЧТО?????!!!
- Да, уже третий месяц идет.
- Ты же не любишь его! Ты мне говорила!
- Мишенька, родной, замолчи, я сама уже ничего не понимаю!
С трудом сдерживаюсь, чтоб не схватиться за голову окровавленными руками, ой, ****ь, мама родная... С полминуты стою за шторой, не зная что делать. Потом все же вхожу в комнату, прохожу к окну, там у нас все кухонное, беру салфетку – оттереть руки от крови, сажусь на соседний стул.
- Что это у тебя с руками? Кровь? Откуда?!
- Да рыбу на кухне чистил.
- Кровь?!
Мишка внимательно смотрит на мои руки, подходит к окну, вскакивает на подоконник и в полной тишине исчезает в темноте проема. Все происходит за секунды, я даже не успеваю сообразить, что это реальность, а не фантастическое кино. Подлетаю к подоконнику – 5 этаж, в сумерках вечера ничего внизу не видно. Оборачиваюсь и вижу ее безумные глаза. Все, что могу сейчас:"Сиди тут, никуда не уходи! Слышишь?! Никуда не уходи! Я сейчас!" Срываюсь из комнаты, лечу по коридору, через три ступеньки падаю вниз по пролетам, пробегая мимо вахты, успеваю проорать:"Скорую вызывай! Человек из окна выпал!" Мишка внизу, в палисаднике. Повезло придурку - дерево в аккурат под нашим окном и кусты ниже. Дышит, сипит, свистит, изо рта пена розовая, наверняка порвал костями все легкие, мудак! Ощупываю аккуратно – кровища кругом! Весь в крови. Кошмар! Помню только одно - шевелить нельзя! Кто-то по тротуару идет – наши, ору:"Народ, помогите, Мишка из окна выпал! Стойте тут, никого не пускать, скорую уже вызвали, не шевелите его ни в коем случае! Я мигом вернусь!" Разворачиваюсь, обратно бегом по лестнице к нам на пятый этаж, к ней. Матерясь, припускаю по коридору в свою комнату. Руки по локоть красные, встречные шарахаются, поворачиваюсь спиной толкаю задницей дверь, чтоб не испачкать все кровью.

Из-за штор, отделяющих дверное пространство от комнаты, вижу - за столом сидят Ирка и Мишка. Ирка ревет, Мишка держит стакан. Бутылка водки на столе. Поневоле останавливаюсь за шторой.
- Я ж люблю тебя, Ирка. Я ж больше всего на свете тебя люблю! Как ты могла? Мне же Вовка говорил – он когда зашел в комнату, а ты сидела со своим этим, как его, "одноклассником", и за ручки держались, а как он вошел, - вы аж отпрыгнули на диване друг от друга, ты знала, что Вовка мне скажет!
- Ты бы в жизни на мне не женился!
- Глупости! Сколько раз я тебе предлагал пойти в ЗАГС?! Я люблю тебя, Ирка!
- Я не верила тебе никогда, у тебя вечно одни шуточки!
- 5 лет не верила?! Сейчас ты мне веришь?! На куртку, одевайся. Пошли сейчас пока еще открыто! Веришь, что не шучу сейчас?
- Я не могу уже, Мишка... поздно, я беременна.
- ЧТО?????!!!
- Да, уже третий месяц идет.
- Ты же не любишь его! Ты мне говорила!
- Мишенька, родной, замолчи, я сама уже ничего не понимаю!
С трудом сдерживаюсь, чтоб не схватиться за голову окровавленными руками, ой, ****ь, мама родная... С полминуты стою за шторой, не зная что делать. Потом все же вхожу в комнату, прохожу к окну, там у нас все кухонное, беру салфетку – оттереть руки от крови, сажусь на соседний стул.
- Что это у тебя с руками? Кровь? Откуда?!
- Да рыбу на кухне чистил.
- Кровь?!
Оттираю руки салфеткой, комкаю ее, выбрасываю в мусорку возле входной двери, поворачиваюсь обратно лицом в комнату и вижу как Ирка вдруг начинает валиться со стула, глаза ее закрыты, похоже, это не представление. К счастью, падает, не задев кроватей, мы не успеваем ее подхватить, падает неловко, руки как-то неестественно подвертываются. Мишка в полном трансе смотрит на нее, на меня, не зная что делать. "Как же вы зае..ли меня с вашими разборками все," - бормочу вполголоса я, нагибаюсь, подхватываю Ирку под шею и под бедрами, с трудом встаю – хоть и выглядит она изящно, а вес-то есть – и шваркаю ее Мишке на кровать. "Воды вон из чайника набери, попрыскай ей на морду-то," - командую ему. Странное чувство в правой руке – горячо и как-то липко. Смотрю на руку – вся в крови. Не понял ничего, я ж только что все оттер! Судорожно соображаю, смотрю на Ирку, падаю на колени перед кроватью, просовываю правую руку ей под зад – все мокро! Вынимаю – кровь! Зачем-то сую и левую – удостовериться что ли?! И она в крови. "Стой тут, нет, не стой! Закроешь за мной дверь! Я вниз на вахту, скорую вызвать! Выкидыш у ней похоже! Ты меня слышишь, ты, урод?! Никому не открывай кроме меня! Слышишь?!" Скачками лечу вниз к телефону, вызываю скорую из автомата в холле, закрываю ладонью трубку, чтоб хоть не так громко фамилию все вокруг слышали, вешаю трубку на рычаг – обещали в течение 10 минут быть, посмотрим... Поднимаюсь на пятый этаж, матерясь, припускаю по коридору в свою комнату. Руки по локоть красные, встречные шарахаются, поворачиваюсь спиной толкаю задницей дверь, чтоб не испачкать все кровью.

Из-за штор, отделяющих дверное пространство от комнаты, вижу - за столом сидят Ирка и Мишка. Ирка ревет, Мишка держит стакан. Бутылка водки на столе. Поневоле останавливаюсь за шторой.
- Я ж люблю тебя, Ирка. Я ж больше всего на свете тебя люблю! Как ты могла? Мне же Вовка говорил – он когда зашел в комнату, а ты сидела со своим этим, как его, "одноклассником", и за ручки держались, а как он вошел, - вы аж отпрыгнули на диване друг от друга, ты знала, что Вовка мне скажет!
- Ты бы в жизни на мне не женился!
- Глупости! Сколько раз я тебе предлагал пойти в ЗАГС?! Я люблю тебя, Ирка!
- Я не верила тебе никогда, у тебя вечно одни шуточки!
- 5 лет не верила?! Сейчас ты мне веришь?! На куртку, одевайся. Пошли сейчас пока еще открыто! Веришь, что не шучу сейчас?
- Я не могу уже, Мишка... поздно, я беременна.
- ЧТО?????!!!
- Да, уже третий месяц идет.
- Ты же не любишь его! Ты мне говорила!
- Мишенька, родной, замолчи, я сама уже ничего не понимаю!
С трудом сдерживаюсь, чтоб не схватиться за голову окровавленными руками, ой, ****ь, мама родная... С полминуты стою за шторой, не зная что делать. Потом все же вхожу в комнату, прохожу к окну, там у нас все кухонное, беру салфетку – оттереть руки от крови, сажусь на соседний стул.
- Что это у тебя с руками? Кровь? Откуда?!
- Да рыбу на кухне чистил.
- Кровь?!
- Кровь-кровь! Что – крови не видали никогда?!
Оттираю руки салфеткой, комкаю ее, выбрасываю в мусорку возле входной двери, возвращаюсь к подоконнику, беру кастрюлю, ухожу обратно на кухню. Пусть без меня разбираются. Любовь любовью, а жрать все хотят. И чем вкуснее тем лучше. А дежурный по комнате в эту неделю я. Да и потом - среда сегодня.

Бостон. Октябрь 2005.