разговор с Богом

Слева хлесткий наотмашь удар. Голова, как китайская неваляшка закивала, запрыгала по своей оси.
- Сссука! Нна ещё!
Хлопок, парящий вектор движения кулака. Багровая пелена на глазах. Сломанный нос, зубы, вывороченные с корнями. Грязная, липкая от пота и крови рубаха распахнута на груди. Руки стянуты наручниками за спиной. Мешковатые рваные штаны. Босые, сбитые в мясо ноги.
- Советскую власть не любишь, гнида!
Следователь хватает левой рукой за волосы и правой размашисто лупит в лицо. Молотя так, как забивают тугой гвоздь в стену. Ускоряя темп, размашисто, всем телом. Невысокий коренастый мужчина средних лет в строгой аккуратной форме, надраенных до блеска сапогах, русый, лысеющий, чисто выбрит. Пританцовывая лёгкими полушагами, вальсирует вокруг стула с узником. Изобретая всё новые и новые па в своей изощрённой мясорубке. Кончиками пухлых пальцев отталкивает голову сидящего от себя, она инстинктивно уходит назад в плечи, тело чуть сжимается, голова возвращается вперёд и тут эффектно и красиво на встречном ритме прямой правый восходящей волной вверх. Хлоп. Снова конвульсивный путь назад в плечи и элегантный показной хлыст расслабленной левой.  Полукруг на каблуках со скрипом половиц, тело как пружина закручивается. Театральный взмах, ловя небо, пружина пошла в обратную сторону, удар.
- Цыганский хер, получай! Всё твоё племя кочевое, мы выжжем! Жену твою и дочек  малолеток по кругу пустим, пацанов в расход! Доволен, сука? Язык твой вырвем!
Чёрная смоль волос с блестящими алыми пятнами крови. Голова безвольной куклой висит на груди. Глаза закрыты, дыхание неровное, кусками. Плечи мёртвыми крыльями вниз. Одинокий силуэт сгорбленного существа. Комок апатичной боли.
Чёрный куб кабинета, лишь светлое пятно электрической лампы на зелёном суконном столе, открытая папка с личным делом, чернильница, хрустальная пепельница, спички, папиросы, аккуратно снятые наручные часы. Методичным маятником движется следователь в периметре света. Комната без окон, без стен и без конца. Чёрный сумрак бесконечности за строгим кругом границы из жёлтого света. Нет посторонних звуков, запахов, движений. Пространство допроса как единый космос. Разговор с Богом, который приподымает тебя за подбородок и бьёт, железным истеричным голосом проклиная и унижая тебя. Белое пламя ненависти, как невидимая субстанция поглотило всё пространство, подчинив даже время болевым спазмам. Ты и Бог, и он убивает, топчет и пожирает твою плоть. Владеет, измывается, таща сознание глубоко в колодец отстранённого созерцания собственной смерти.  Он единый и всемогущий. Он склонился, упёрся коленом тебе в грудь, из его рта резко пахнет чесноком, кричит, что разрушит твою семью, убьёт детей. Он любит тебя. Твой Господь Бог. Наконец то, ты с ним, наедине. Так долго и больно ты шёл к этому.  Свет его любви пробирает насквозь через удары и проклятия. Если бы были силы, ты бы упал ниц, протянул к нему руки, заплакал. Если были бы силы. Открыть глаза и впитать в себя его свет, его любовь и заботу о тебе. Открыть глаза. Открыть их.
- Сержант, увидите его. В расход суку!

Жёлтая от времени фотокарточка прадеда. Фото перед расстрелом, взгляд из серой пухлой потрепанной папки, взгляд из массива времени. Глаза, он всё-таки смог их открыть..