Мое поколение

 
 
 

Трудно определить четкий водораздел поколений нашей уникальной в своей противоречивости страны.
Мое поколение – это те люди, которые родились со мной в одну «пятилетку», это те, кто сидел со мной за одной партой, это те, кто совсем недавно был выплюнут из серых стен институтов, это те, кто еще ничем не проявил себя, не нашел своего пути, те, кто еще не воспет поэтом и не значим для великой истории.

Вся жизнь нашего искусственно созданного водоема намеренно создана для ограждения детей от взрослой жестокой жизни. Общество стремится создать жизнеспособное огнеупорное новое племя. Едва родившихся, почти незаметных в темных водах совершенно одинаковых мальков шершавые руки традиций отнимают от взрослых, помещая их в детские сады – питомники.
Это мудрый шаг, едва ли мы выжили бы в водовороте взрослой жизни. Поэтому нас бережно поместили в более чистую воду, нас кормили калорийным вкусным кормом, нам помогали окрепнуть: чтобы слабые организмы смогли сформировать свои кости, нарастить белесые мышцы, начинать осваивать знания.
Потом нам нужно было помещение покрупнее, мы пошли в классы с джунглями комнатных растений на окнах и куцыми деревьями за ними. Мы стали вытягиваться этиолированными проростками вверх, приобретая сжатый до нельзя запас мудрой мысли прошедших тысячелетий. Уважаемые нами рыбы в толстых очках, которые к тому времени большей частью уже потеряли блеск чешуи, важно проплывали в классы. Они обучали нас тому, как избежать глупых ловушек наивности, заковывали нас в непробиваемую броню математических знаний, делали резкие, но довольно меткие прогнозы о нашем будущем и надеялись, что мы избежим их ошибок. Мы не совсем понимали их любовь и их требования, беззаботно резвясь в коридорах отрочества.

Мы были действительно равны.
Но прошло совсем немного времени и разница в положении, деньгах, достатке, внешности, забавах, знаниях, мыслях начала менять ландшафт нашего детства. Мы осознали, что чем-то отличаемся друг от друга.
Помню случай, когда одна черноперка все-таки смогла выпрыгнуть за пределы школьной запруды и, побывав во внешнем водоеме, с жутким самодовольством рассказывала о сладостях той жизни. Мы слушали ее, затаив дыхание. Некоторые, наиболее обделенные своей детской действительностью поплыли туда же и угодили прямо в сверкающую зубами, широко открытую пасть щуки. Как оказалось позже, щука не могла подозревать о возрасте черноперки, тем более ей так хотелось есть, а черноперка так идеально умещалась во рту…

Оставшееся рыбье разнообразие играло дальше, жалось друг к другу и находило особое удовольствие поплакать о какой-нибудь вымышленной любви. Мало понимая ее значение мы, все-таки настойчиво делали попытки любить, желательно «до гроба».
Иногда особое удовольствие такой стайки составляло нападение из-за угла на карпа-отличника, который ходил всегда один и не горел желанием быть обязательно «своим» в этой компании.
Сложное время выбора будущей профессии перебросало рыбешку в разные города, институты, отделения и факультеты.
Те, кто не стремился к учению или престижу, погрузился в грязную муть водоема и, едва не захлебнувшись, до сих пор с завистью смотрит на тех, чья «свободная от проблем» жизнь продолжается, заполняется смыслами.

Совсем небедные «бедные студенты», зайдя в пространство новых сверкающих знаниями и званиями осетров, начали потреблять концентраты научных изысков, которые, казалось, текли прямо вовнутрь и усваивались тут же.
Но так повезло не всем. Грызя провинциальные карандаши, штудируя до дыр зачитанные книги 60-х годов, мы приобретали гастриты, выскребывая съедобные налеты знаний из этих манускриптов.
Мы были искренне, горько благодарны нашим терпеливым преподавателям, а сами украдкой смотрели в сторону столичных везунчиков. Возможно, мы обманывали себя, но этот обман давал необходимую надежду на то, что где-то лучше, чем здесь.
Какая-то часть посева начала 80-х росла вкривь да вкось, не желая принимать даже те немногие азотно-фосфорные удобрения, которыми их снабжали. Им и так было тяжело учиться.
Другим нужно было слишком много для того, чтобы насытить их пытливый мозг и любознательность. Редкие преподаватели хотели услышать от них заковыристые, но такие естественные для умной рыбешки вопросы. А потому через некоторое время, отчаявшись услышать ответ, и те, и другие пытались этих вопросов всячески избегать. Здоровье дороже.

В эти годы пришла пора первым серьезным чувствам и испытаниям.
Для одних пряный запах свежескошенной травы оказался благоприятным, и счастливая улыбка озаряла красотой неизвестные широкому кругу лица «серых мышек». Их кровь смешалась с чем-то неизвестным и чужеродным, они стали больше похожи на тех, с кем их связала судьба, навсегда теряя некоторые свои собственные черты. Первые свадьбы тут же вызвали у остальных зависть и праведный гнев. «Как же так!»
Другие оставались в поиске своей половины слишком долго, годами ожидая непременно свершающего чуда.
Третьи ломали свои глубинные надежды и отправлялись на поиски легкой денежной удачи, теряя уважение к себе и окружающим, бросая себя в безвыходный круг ада.

Мы окончательно выросли. Мы так долго мечтали, когда двери института откроются и выпустят нас на волю! Мы столько раз представляли этот волнующий момент – миг истинной свободы и счастья! И это, наконец, произошло.

Еще одно разочарование ожидало нас за этими дверями.
В воде этого озера никто не ждал нашего появления, окружающие рыбы все также погруженно занимались своими делами, некоторые были раздражены нашим появлением, другие уже со страхом смотрели на нас, как на конкурентов.
Мы стали тише воды, ниже травы, стали искать еще не занятые свободные ниши, но куда бы мы не мостились, там уже кто-то находился.
В борьбе за рабочие места, нам пришлось кого-то потеснить, испытывая неловкость оттого, что мы вынуждены занять чье-то место.

Еще вчера храбрые дети, сегодня стали испуганными взрослыми.

Однако чем же отличается мое поколение от многих других?

Мое поколение и сейчас видит перед глазами отпечатанный гимн Советского Союза в своем букваре, может вспомнить пару строк, спеть их с тенью легкой ностальгии, и в тоже время знает сладкий запах свободы и безнаказанности нашей юности.
Когда-то мы ходили на демонстрации вместе со своими празднично одетыми родителями, некоторые из нас даже помнят, как впервые увидели заморский фрукт, уже весь почерневший от доставки, но такой редкий и желанный. И одновременно с этим, теперь мы с усталостью смотрим на однообразие глянцевых журналов, таких одинаковых и приторных.

Мы были разными, мы проросли из советской эпохи перемен, восприняли все переходные периоды, помня светлое, выкидывая лишнее.
Мы еще не забыли, как завязывать красный галстук, но, Боже упаси тех, кто попытается стеснить нашу свободу удавками.
К счастью, доселе мы не знали репрессий и притеснений, поэтому, к несчастью, у нас нет стойкого иммунитета на авторитарные режимы.

Противоречивое племя сильных своей способностью приспосабливаться к любым обстоятельствам жизни, мы перешли определенный рубеж и, наконец, сливаемся чистым потоком с большим разнообразием характеров, помыслов и привычек других людей, других поколений. Мы ценим, любим и можем понять их ход мысли.
К нашему везению, мы никогда не имели шор и чуем запах свободы – это и есть счастье моего поколения, которое еще не осознанно им самим.

Мое поколение еще сильно своей детской угловатой грубостью, но, в тоже время, знает границы дозволенного.

Мое поколение еще может сделать выбор в сторону любви, даже если это потребует покинуть шумные города и сломать блестящие дешевой фольгой карьеры.

Мое поколение еще хранит заветы чести, оно не понаслышке знает, что такое совесть и чувство стыда, их зачатки ничем не убиты.

Оно обязательно растворится в разновозрастном океане социума.
И только знакомая с детства песня Пугачевой, смешной мультик с Чебурашкой и оставленная на долгую память обертка от «Мишки Косолапого» будут отличать нашу личную камеру хранения от сотен и тысяч других.

Я очень люблю наше поколение и желаю ему настоящей удачи.
Я хочу, чтобы оно навсегда сохранило истинные ценности, переданные ему по наследству и бескорыстно отдавало их следующим поколениям, освещая их еще более трудный путь.

Кто-то из нас станет рыбами в толстых очках, кто-то – безропотным карасем, кто-то – ценным осетром. Уже наших мальков снова отведут в детсады и школы, жизнь в который раз сделает свой круг. И тогда мы поймем, что мы стали взрослыми.


Сочи,
2 октября 2003г. Фото - Сергея Клемешова