Расплескавшийся шарик

Его который день преследовало видение: капли дождя на окне, собирающиеся в струйки, стекающие в лужицу. Что-то стремилось родиться из этого внутреннего видения. Он не впервые уже брался за карандаш, но бумага оставалась пустой. Она была еще не готова впустить в себя нерожденный образ.

В голове толпились ненарисованные картинки, но все они были смутными, будто за дождливым стеклом. Но с каждым днем они все более неотступно следовали за ним и однажды он сел за стол с непременным намерение зарисовать их. Через несколько минут были готовы наброски летящей ленточки, струйки дыма из трубы, воздушного шарика и почему-то кролика в цилиндре. «Почти Алиса в Стране Чудес, - подумалось, - но это уже написано».

Грезилось, будто за ленточкой тянется детская ручонка, дымок из трубы струится почти вертикально – ветра нет, а шарик улетает ввысь, выпущенный кем-то. Или кем-то не удержанный.

Не удержанный? Почему-то вспомнился Окуджава:

Девочка плачет, шарик улетел.
Ее утешают, а шарик летит.

Стало грустно. Но ведь и не было же чего-то предельно веселого в заплаканном окне. Но все же в этом была и надежда. Он снова взялся за карандаш и стер верхнюю половинку шарика и вместо нее дорисовал капельки. «Шарик расплескался,» - подумал он. И улыбнулся.

Что же там дальше было-то в стихотворении Окуджавы? Не получалось вспомнить. Крутилось в голове, затрагивало душу, но в слова не складывалось. И вдруг из ниоткуда всплыла строчка:

… А шарик вернулся, а он голубой.

И он понял, что должен нарисовать. Девочку. Девочку, держащую расплескавшийся шарик. Он не улетел. Он вернулся.

Когда рисунок был закончен, он встал, оделся, взял зонт и вышел по ту сторону окна в каплях. Он ушел в дождь.