Расстояние от Тамбова до Ростова

 
 

Незнакомому волчонку, с искренним
пожеланием счастья

Легкий путь для тех, кто никогда не бывал в этом городе или любит его как свое родное гнездо. Расстояние от Тамбова до Ростова-на-Дону –  велико, но поезд легко преодолеет его. Железный многотонный состав намеренно несется в направлении к той чужой, которая однажды завоевала его привязанность.
А, может, и любовь, - прибавляют печальные мысли, которые несутся сейчас в чреве этого змееподобного искусственного монстра.
Прислоняюсь к такому необходимому сейчас холоду окна и, наконец, спокойно прикрываю глаза – появилась хоть какая-то надежная опора.

Секундой после, не найдя оправдания такому долгому уходу в себя в общественном месте, мысленно предполагая сомневающиеся взгляды пассажиров, начинаю через силу отстраняться от своего состояния и от спасающего холода.
Теперь, как все нормальные люди, ездящие в поездах, смотрю на вертящийся мимо убогий пейзаж. Делать вид, что это увлекает, бесполезно. В пыльном двойном стекле вижу фон летящих темно-грязно-зеленых полей и такое же грязно-серое небо, - они такие оттого, что стекло слишком долго не мыли. Только это накладывает темные оттенки на яркие, по сути, цветные объекты.
Вечно скачущая картинка за окном. Ничего постоянного, того, на чем можно остановить свой взгляд, и немного подумать.
Неожиданно поймала именно то, что искала – вот неподвижно смотрит на меня спокойный темно-серый контур глаза и черно-прозрачный зрачок. Понимаю, что это мое отражение, всматриваюсь в него, ищу его глубину и смысл.
Мои глаза неподвижны, они постоянны, кажется, что они так же пытаются проникнуть в мое существо. Они как будто чем-то удивлены, они совсем не узнают меня.
Глаза фиолетово-синих железнодорожных огоньков, всегда с некоторой долей веселого кокетства глядящих в отображающие поверхности, теперь потухли. Их фосфор потерял свою силу. Их радость только несколько недель назад так и выплескивающаяся наружу своими искрами, как-то сразу, в одночасье выгорела.
Такое ощущение, что их то же заслонили сильно тонированные пылью непробиваемые стекла.

Открытая улыбка превратилась теперь в обычную горькую усмешку, которая иногда сменяется все понимающим, мирным изгибом, иногда - болью внутренней червоточины.
Сейчас будет Ростов, а там, уже ехать осталось совсем немного.

Странно, как город, всегда привлекавший меня своим великолепием и в то же время бесшабашностью, отвагой удалой крови, текущей в жилах предков коренных жителей, как этот город стал невыносим только из-за одного жителя.
Сколько раз поездки к южному морю и обратно к северным городам пролегали через это место!
Я всегда ждала Ростов. Мне так хотелось, во что бы то ни стало выйти на его знакомый теплый, хоть и каменный перрон, вдохнуть ночной, но так же неожиданно теплый воздух. В этом воздухе, в его ветерке казалось, растворены живительные молекулы свежести, которых так не хватало в недоевшем душном вагоне.
Помню, что в далеком детстве именно здесь продавалось «самое вкусное мороженое», откуда пошло это утверждение - вот этого уже скрыто. Зато всплывает в памяти радость, когда тебя наконец-то выпускают из жары и пыли, а на перроне тебя ждет этот волшебный по своей редкости продукт. Ты котенком слизываешь тающую сладость молока, и в отблесках красных ночных огоньков смотришь на оставшийся оттаивающий след.
Красивая отметина в нервных сетях мозга.

Потом появилось много ростовских друзей, которые всегда любовно называли Ростов папой. Не важен был первоначальный смысл этого выражения, главное, что именно видела в этих словах молодая поросль, как светились их глаза, когда речь шла о красоте и величии их города.

Вы знаете, здесь было так свободно.

Ростов долгое время оставался для меня городом мечты.

Циничность нашей жизни в постоянном свержении идолов и идеалов. Жаль, что и детский город, так много значивший для меня, должен был пасть сокрушенным под осколками жгучей обиды.
Жаль, что для меня он уже никогда не будет городом грез.

Резко встала и подошла к открытому окну вагона.
Непрекращающийся свист и грохот несущегося во всю прыть ветра сметает все мысли и чувства. Скачущие солнечные блики и тени раскрашивают подставленное всем ветрам лицо. И ничего нет, ничего ни позади, ни впереди. Несущееся неограниченное пространство рвется к тебе в сердце, лишь оно существует сейчас. Воздушный вихрь издевается над твоей более несуществующей прической, заранее представляешь, что потом на голове будет настоящий кавардак.
Краем сознания чувствуешь трассирующие пули чужих любопытных взглядов, тех, кто внутри, но никакие силы приличия не могут затолкнуть тебя обратно в духоту вагона.

Повернула голову прямо к солнечному светлому светилу.

-Я рада, что в моей жизни появилась эта девочка.

…Перед глазами проплывали желто-зеленые иголочки ежиков-полей, крутые волны разных по размерам и форме холмов и небольшие, разляпистые домики. Еще немного блаженства, а потом перед глазами начнут появляться улеи-многоэтажки.


Почему нет поезда, идущего в обход, почему он насильно тащит меня через это место?

Чужая девушка когда-то очень давно смотрела на меня с тусклой, хоть и новой фотографии, девушка была не одна, а потому весело улыбалась. Ее карие, потенциально-теплые ростовские глаза просвечивали пытливой любознательностью и возможным умом. Кажется, что она была рада находиться в той призме сфокусированного времени.
«Она такая же, как я» - раздалось коробящее мужское эхо последних дней, проникшее и сюда, в грохот колес поезда.
Даже сейчас внимательно рассматриваю глянец – действительно, это его черные волосы, его вечно-пугливый взгляд, может быть, даже его тип лица.
Да, эта девочка больше похожа на его дочь.
Тоскливо сжимается сердце, так явно видно удовольствие этого ребенка, схватившего вкусный пряник, безмерно довольного своей сегодняшней удачей. Сегодняшней радостью. Сиюминутным праздником.

Мне больно, но я рада, что она появилась в моей жизни.

…Все больше укрупняются дома, они начинают теснить друг друга, наконец, они сливаются в неровные потоки сбивчивых ручьев улиц.
Скоро остановка, пора занимать свое покинутое место.
Встает вопрос - выходить или спрятаться?
Безусловно. Пряча в складках губ недовольство, чувствуя под ногами останавливающийся шаркающий шаг состава, шатаясь, прохожу к выходу. Каждый стук отдается во внутрь, как в безвоздушное пространство.
Тени и солнечный свет начинают все медленнее сменять друг друга.
Звучный скрежет тормозов заставляет напрячь мускулы, приготовиться и стать осторожным.

Впереди, как вещает расписание, 21 минута стоянки, 21 минута ада.

…Выдержала 9…

Выйдя из двери и ожидая как всегда теплый воздух, вдруг обнаружила ледяной душ холодного ветра. Кажется, что и вправду знобит.
Чуть придя в себя, нюхая этот воздух, пробую все же пройти и не мешать остальным. Мне хочется одного - слиться в один пестрый поток со снующими всюду разнонаправленными провожающими, встречающими и еле живыми, мечтающими о своем месте прибытия пассажирами.

Здравствуй, Ростов.

Впереди людской поток сгущается, половина из стоявших там людей с белыми стаканчиками, другая - еще без них. В воздухе пронеслось знакомое с детства сладкое липкое слово.
Мороженое.
Почувствовала, что, если куплю его сейчас, как столько лет делала это прежде, меня просто вытошнит.
Я ничего не могу купить в этом городе.

Вороные волосы смешались в единый густой лоснящийся поток, одинаково-голодные волчьи глаза изредка поглядывают в свое зеркальное, а потому ледяное отображение. Они боятся увидеть себя, свою жаждущую наполнения пустоту, ее умножения от этой жестокой бессмысленной игры.
Да, она такая же, как ты. Как твоя голодная, обделенная волчья молодость, проведенная в жестокой битве за жизнь.
Но природа твоя другая, потому и не можешь ты угомониться, придя в новую стаю, найдя новую самку, начиная взрослую волчью жизнь.
Причина тому - одно-единственное животное, которое знает, где родилась твоя душа, где тебя произвели на свет, где с тобой должны были играть веселые дети, где их родители должны были заботиться о твоем ночлеге.
Этот дом на занесенном снегом холме и в самые лютые морозы освещен пламенным светом огня человеческих душ, это там, где поют тягучие северные морские песни о свободе, верности и любви…

Только почему ты не остался там? Этот вопрос не давал домашней лайке покоя, мучил ее.

Этот вопрос заставил меня покинуть своих добрых хозяев и пойти в чащу, чтобы увидеть тебя. Посмотреть в твои грозные знанием лесных законов глаза и растопить их лед своей щенячьей, возможно, глупой, но искренней нежностью.


…Опять рваный ветер пытается доказать что-то свое, что-то правильное, что-то очень жестокое. Впереди одна парочка так повисла друг на друге, что многим стало просто неудобно смотреть на этот цирковой этюд.

Что делать, если ты видишь душу, когда смотришь в глаза?
Что делать, если у человека одна настоящая любовь из сотен возможных?

Когда-то в мерном свете язычков пламени, в старой хижине, когда мы смотрели на жизнь вместе, в одном русле правды, воздух пропитывался настоящим чудом преображения. Мы знали, что мы две очень пушистые, довольно красивые и очень сильные лайки, которые могут потянуть через льды и снега любые сани с любым грузом.

Мы вместе.

Но вот только однажды повадки волка должны были проявиться, взять верх.
Так и произошло - стало не понятно, зачем тянут эти неимоверно тяжелые сани, слушать бесконечный недовольный лай посторонних, когда корм легко найти в том же лесу. Это легче и интереснее, безусловно.

Лайка неожиданно услышала задиристый бешеный брех.
Она понимала, что происходит, но не могла поверить.
Побег.
Он бежал.
Позор, который иногда хуже, чем смерть, спустился на грудь ей одной.
Несколько сотен улюлюканий, смеха и не стихающих самодовольных разговоров все знавших заранее, обрушились на опущенную голову побитой униженной собаки.
Иногда ее в глазах стал появляться настоящий волчий блеск.
Она боялась этого, хотя видела его у других отверженных собак. Этот гордый след преобразованной молнии несправедливости.

Чтобы не потерять осколок душевного тепла, она тщательно тушила этот живучий, тлеющий, но при сильном распространении могущий уничтожить огонь.
Она плелась в строю, не имея права голоса и права гордо поднятой головы, пытаясь просто не мешать другим достигать их целей.


…Без дурного умысла взгляд проникает к выходу в город…

Новые мысли и светлые чувства настоящего домашнего очага человеческого тепла и настоящей материнской, ничего не требующей взамен любви потекли рекой к тем берегам, где было воющее от боли сердце. Весь этот поток, зайдя в его душу, захлестнув ее своим нематериальным торжеством.
Но он ушел.
Он предпочел вернуться к своему незримому одиночеству. Вернуться к волчьим вечно голодным глазам.
То, что он взял с собой из покинутого нового дома, было таким новым и таким долгожданным открытием для «такой же, как он».
Вижу, как срываясь и влюбляясь в него-нового, теперь почти такого же, как в сказках про мудрых и сильных, она во все глаза смотрит на изменившееся красивейшее создание и не верит в свое счастье. Это учитель новой жизни.
В его рассказах - интересные легенды живущих в домах могучих людей, веселый заливистый смех появившихся у него немногих, но любящих друзей, а еще, а еще… теперь он знает, что такое любовь… только на этих словах он замолкает, этого он уже не говорит, только вздыхает гораздо глубже, чем прежде.
Ведь ему теперь нет хода назад.
Дав пару новых уроков добра, не зная, что же делать потом, он думает о единственном пушистом звере, поверившем ему. «Едва ли он жив теперь», - старается больше никогда не вспоминать об этом.

Постарайтесь когда-нибудь забыть о своей жизни и вы поймете его невероятную задачу.

…Единственно, что беспокоит меня сейчас - та девочка.
Она получила немного любви, но даже не поняла ее истоков. Страшно
представить, что произойдет, если она когда-нибудь встанет на пути отчаянной все сметающей души, рвущейся обратно к своему источнику.
Неожиданно и резко произойдет страшное разочарование в том светлом добре, которому ее учили все, в том числе и такой любимый прежде учитель.
Выжив, она ошибочно сделает вывод, что ее в который раз использовали, поманили и бросили. Что ее никто никогда не любил. Но это не правда.
Ей трудно понять сейчас, трудно поверить, что на каждого псевдоволка и псевдоволчицу в мире приходится своя любящая лайка, которая все время пытается поймать твой взгляд, верит в твои силы, обязательно поможет вернуться к своим, которая оближет незаживающие раны и все поймет, только посмотрев однажды в твои глаза.
Моя милая девочка, твоя лайка уже не далеко, просто попробуй поверить мне.


Вздохнула, устало зашла обратно в тамбур вагона и повернулась к оставшемуся снаружи городу.

Путь еще неблизкий, хотя могучее дыхание юга уже почувствовалось в этих высоких небесах. Проводник, молча смотрел туда же, на оставляемый нами город, потом начал медленно закрывать дверь вагона. Я успела сказать

Я очень люблю тебя, мой Ростов!






Таганрог - Ростов-на-Дону
22 сентября 2003 г.
 

 
      
 
   
   
   
 
 
 
 
 
 
 
      
 
   
 Яндекс.Бар 4.2