Глава семнадцатая. Нева делает выбор

                Глава семнадцатая

                Нева делает выбор

Медов поднял Неву еще затемно, сказал, что день будет на редкость жарким и если они хотят достичь каньона быстрее, то им необходимо использовать прохладное время суток, как можно эффективней. Девушка сонно посмотрела на едва видимый силуэт хофа нависший над ней и непонимающе покачала головой. Идти ночью? Они спали всего часа четыре, не больше, она не успела восстановиться после предыдущего перехода и чувствовала себя полностью разбитой. Ноги гудели, голова раскалывалась от боли. Хоф ходил быстро, она едва поспевала за ним. Темп, задаваемый Донетом, истощал организм девушки, заставлял ее двигаться на пределе своих возможностей. Хорошо еще, после того как она потеряла сознание, он позволил бросить вьюки и теперь они шли налегке, взяв только самое необходимое. Если бы хоф не смягчился, она бы не смогла продолжить поход, в какой-то момент просто упала бы и больше не встала. Интересно, что сделал бы Медов в таком случае – бросил бы ее или все же поволок за собой? Нева могла допустить оба варианта. Хоф искусно сочетал в себе нечеловеческую жестокость с мягкой внимательностью. Нева не могла понять его, никогда не знала, как он поведет себя в очередной ситуации – уничижительно посмеется над ней или с участием выслушает.
Нева не замечала, что Медов был точной копией ее самой, именно так она вела себя со Стаком. Издевалась, исследуя границы терпеливости у своего друга. Наблюдала. Когда приближалась к краю, сразу становилась мягкой и ласковой, не давая Стаку разорвать связь с собой. Но Стак был человеком спокойным и уравновешенным, он мог вынести многое, в то время как Нева отличалась несдержанностью и раздражительностью.
Большая часть злости испускаемая Невой, отскакивала от Стака, не оставляя на нем и следа. Он, в какой-то мере, нейтрализовал ее агрессивный настрой своим спокойствием, делал ее лучше, чем она была на самом деле. Но, оставшись наедине с хофом, с человеком во многом, таким же, как и она, с тем, кто не поглощал ее злость, а напротив стимулировал, девушка приблизилась к краю самой себя. Только она этого не понимала, но  понимал хоф и он вовремя дал ей воды вароса.
Теперь, когда Медов гнал ее по степи, лишая сна и отдыха, а редкие фразы, бросаемые им в ее сторону, звучали не иначе, как: «о, да ты сильная» - это когда она отстала от него и он вынужден был ее ждать, или «тебя, наверное, с рождения учили готовить?» - когда он ел мясо, приготовленное ею, пересоленное и переперченное, обугленное с одной стороны и сырое с другой. Он всегда знал, что и как сказать, что бы задеть ее и сделать больно. Она закипала, вскидывалась, готовая говорить гадости, но не говорила, что-то внутри нее мешало ей шипеть и злиться, так как она делала это раньше. Нервы быстро успокаивались, и она лишь пожимала плечами, удивляясь себе, продолжала работу, не замечая внимательного, рассматривающего взгляда Медова. И каждый раз, когда девушка находила в себе силы мирно обойти стороной его издевки, Донет довольно улыбался себе в бороду и взгляд его становился… нежным.
Но Нева не смотрела на Медова, она старалась, как можно реже встречаться глазами с человеком, на коленях у которого, она так беспечно спала. Ей до сих пор было стыдно за то утро, когда она проснулась, обнимая ноги Донета, и поняла, что он не спал всю ночь, оберегая ее сон. Что он спас ее от неминуемой гибели и она теперь его должница. Нева ненавидела себя за проявленную слабость и хотела бы ненавидеть Медова, но не могла. Его забота о ней, сбила ее негативный настрой. Теперь она хотела понравиться старому хофу, но увы, как только она встала на ноги, он снова вернулся к прежнему поведению. Холод, пренебрежение и редкие, но едкие замечания. Нева не знала как теперь вести себя, тем более что что-то внутри нее не давало ей лелеять ненависть к вогурам, так усердно культивируемую ею со дня ухода Иваны. Девушка старательно думала о том, что сделали с ее семьей властелины степи, пытаясь вернуть себе злость, так долго поддерживающую ее и придающую силы, но у нее не получалась. Давние события вдруг действительно стали давними. Эмоции того дня потускнели. Злость и ненависть постепенно сменились тихой грустью, легкой печалью и верой, что Ивана где-то ждет свою сестру и встреча между ними обязательно состоится.
Вначале Нева не обращала внимания на охватившие ее, ни с того ни с сего, умиротворение и согласие с самой собой, с Медовым, со степью. Но время от времени, старая привычка злиться возвращалась, напоминая о том, какая она должна быть и девушка с ужасом поняла, что в момент беспамятства, хоф что-то сделал с ней. Воспоминания о той ночи отличались мутностью, и вызывали сомнения в своей достоверности. Боль и слабость застилали глаза и заставляли видеть странные вещи. Ивана? Вряд ли. Медов настойчиво вливающий в нее странную жидкость? Вот это вполне может быть.
Да! Тогда все и случилось! Он отравил ее! Помутил разум!
Растерянная было, за несколько последних дней, ненависть, с новой силой, вернулась к Неве.  Она со злостью вгляделась в огромную спину хофа, бесшумно шагавшего впереди, ведущего ее по ночи, игнорируя вогуров и саму темноту.
Он что-то знает, этот старик? Он ведает о секретах степи и наверняка ему многое известно о вогурах. Он слишком уверенно себя ведет и на то должна быть своя причина. Какая?
Нева злобно перебирала в уме возможные варианты. Все они казались ей слишком мягкими для обвинения хофа. Ей необходима убедительная  причина для ненависти. 
 «Он приспешник врагов человечества!» - от пришедшей в голову мысли, Нева замедлила шаг. – «Как я не догадалась сразу?! Вогуры умеют залазить в мозги, умеют говорить, а он так долго жил в степи один, они давно сделали его своим рабом и потому не трогают, не заставляют прятаться. Ну конечно же, все хофы подчинены вогурам, а все люди в зависимости от хофов. Какая хитрая система подчинения! И никто об этом не догадывается! Никто! Только она, сейчас, разгадала тайну хофов, тайну их мнимой храбрости.»
Нева недобро сверлила взглядом спину Медова продумывая планы мести, в тот момент, когда ее неожиданно скрутила резкая боль. Не понимая, что с ней происходит, Нева громко с надрывом закричала и упала на землю. Казалось, в ее венах загорелось пламя и начало жечь ее изнутри.
Медов, среагировав на крик, быстро подбежал к девушке и присел рядом. Он сразу все понял. Вода вароса ослабла в Неве, она долго боролась за девушку из солидарности с Медовым, но сама Нева так до конца и не приняла воду и теперь, когда вароса осталось слишком мало, он не смог удержать настрой человека на любовь.
Нева корчилась и извивалась у ног хофа. Мужчина не трогал ее, он не мог помочь. Он видел, как варос, вместе с потом, покидает организм девушки, собирается на коже, светящимися в темноте каплями, и ничего не мог поделать.
-- Какая же ты упрямая Нева, - тихо и печально сказал хоф. Он было потянулся рукой к волосам девушки, но встретившись с ее взглядом остановился. Его рука так и повисла в воздухе, натолкнувшись на стену ненависти.
-- Я уничтожу тебя хоф, - зашипела Нева, сжимаясь от боли, - поверь, уничтожу…
Медов медленно отвел руку, встал, отвернулся. Он хотел помочь, но сделал только хуже. Если она смогла отвергнуть воду вогуров, то ей уже ничего не поможет. Она так и останется их заклятым врагом. Таких вогуры, не берут с собой, не помогают в перевоплощении, таких они даже не едят, боясь отравиться. Но это те вогуры, что привыкли к людям, что веками с ними сосуществуют. Местные вогуры, те, которые за долгое время пребывания на Ниране изменились. Но есть другие, и не дай бог, если Неву заметит вновь прибывший экспедитор, из нового поколения вогуров, что родилось в последнее столетие, когда над Вилатой взметнулся страшный лозунг: «Вогуры – боги, люди еда! Так было, есть и будет! Долой сочувствующих, долой скрещенных!»
Особенно тревожили Донета, экзотические пристрастия новичков. Они искали и отбирали людей с наклонностями к насилию. Медов не знал, зачем нужны подобные люди вогурам, но сейчас, слушая злобные шипения Невы, за своей спиной, он понял, что не в праве вести девушку к каньону. Он должен предупредить ее об опасности, убедить отказаться от встречи с вогурами. Он сам, один сходит на разведку, выяснит все об Иване и вернется. Он не хотел, что бы ее забрали, как не хотел, что бы забрали его. Он стремился к перевоплощению, но совершенно не хотел попасть на планету, где его воспринимали бы не иначе как пищу. Нет, такой участи он не желал никому. Поэтому нужно быть осторожным. Очень осторожным. 
Хоф медленно развернулся к продолжавшей корчиться девушке и задумчиво посмотрел на нее. Немного вароса еще блестело на коже Невы, но совсем чуть-чуть, скоро боль пройдет, сдерживающее влияние воды вот-вот закончится и что будет тогда?
Медов глубоко вздохнул, готовясь к атаке. Он не сомневался, что эта совершенно дикая и безумная девчонка сейчас способна на любые глупости.
Нева продолжала стонать и извиваться, хоф наблюдал за ней и ждал. Он выглядел обманчиво расслабленным, в то время как его цепкий взгляд следил за Невой.
Сцена затянулась. Нева корчилась и корчилась. В какой-то момент Медов все же отвлекся, задумался о плане спасения девушки и в этот самый миг, Нева с утробным рыком сделала быстрый рывок в его сторону. Хоф успел отклониться от первого удара, ложного, заведомо направленного в пустоту, но второго, острые костяшки, полусогнутой кисти направленные  в горло, он избежать не смог. Он слегка смягчил его, запоздалым блоком, но этого не хватило. Разрушительная боль остановила дыхание, слезы брызнули из глаз. Медов сипел, оседая на землю, когда его настиг третий удар, самый жестокий, прямо между ног.