Однажды в Ясамале

                Всем представительницам
                древнейшей профессии
                посвящается.
          

 
      


Единственно желание запечатлеть для будущих поколений, исчезающие уже исчезнувшие особенности Баку, а также подчеркнуть несостоятельность капрабовладизма, заставляет меня вновь наточить свое перо.
Были в нашем городе районы, про которые все знают, слышали, но уже через несколько поколений все они забудутся, традиции, колоритные понятия и принципы их сотрутся из памяти народной. Ибо память коротка и это порой спасает.
Районы эти были как бы городами в городе, ну, во всяком случае, когда этого района в другом говорил, допустим, что M;n yasamal u;a;lyam – что значит – «Я парень с Ясамала», то у «собеседника» сразу появлялось уважение, чувство дистанции, опаски и чувство как будто за говорящим крепость, сила, армия. В кармане у него нож.
Были также другие районы, которые назывались Кубинка, Советская и т.д. Заходить чужакам во дворы расположенные на территории этих районов было проблематично, а задеть девушку, сказать ей комплимент, порой даже посмотреть на нее – было чревато смертью. Да, так было давно, очень давно.
Был вечер, мы сидели в нашей мяхле , которая когда то тоже была такой же крепостью. Мы были в хорошем настроении. Тут к месту будет сказать: Имеющий уши, Да услышит. Аминь! И больше про настроение ничего не скажу. Да мы сидели, и если бы друзья спросили меня, что, почему я не могу бросить курить и пить, то я бы ответил им, что не могу. Что я люблю курить, что и выпить люблю. Что это часть меня. Но я знал, что должен победить себя.  Но вечерело, был октябрь, а старушки все падали. Как – нибудь я расскажу вам этот коллекционный, советский анекдот, рассказанный мне коллекционером и великим художником.
Теперь прыгаем обратно,  на строку  с нотами, исполняющими мелодию грусти, поражения и слабости. Думаю, у меня получилось бы если бы я дарил свои поцелуи не сигаретам… Жизнь босяцкую мою кто переиначит. Кто поставит мне стакан. Кто по мне заплачет?!
Имеющий уши, Да услышит. Аминь!
Город давил, давил своей нереальностью, грязью отбросов рода человеческого в модных костюмах, давил пылью, давил тем, что озеленением города занимаются люди ненавидящие природу, всеми фибрами душонок. Хотя сами они родились и выросли на селе, ближе к природе. Но им видно всегда хотелось в город, к машинам, в коробки комнат, шлюхам и т.д. Забывая, что каждый человек – дитя природы. Достоевский мечтал воспитывать своих детей на земле и только таким видел правильное воспитание личности.
Я уважаю проституток и уважаю тех, кто имеет с ними дело. Это честно, вернее это честнее. Честнее, чем когда ты, не мечтая сделать девушку матерью своих детей, хранительницей очага, цементом скрепляющим кирпичи (мужчина) дома и  испытываешь только плотское желание, говоришь ей слова предназначенные только для ушей единственной. Ты просто звонишь, даешь деньги и берешь, то, что тебе нужно, не лицемеря, не обманывая, не бегая за юбкой в надежде залезть под неё. Живите вечно, уважаемые проститутки! Только поменьше трахайте мозги, когда вам надлежит только тело!
И однажды занесла меня нелегкая вместе с похотью и спермотаксикозом согласитесь нехорошая компания, на Ясамал.
От товарища по учебке, слыхал я как–то раз, что у них на Ясамале, в любой кафешке, чайхане, можно найти 200 грамм мяса. O Tempora! O Mores! Что стало с чайханой. С той чайханой, какой скоро не останется в Баку! По которой мы скучал в Киеве с Пярвизом. И говорили друг другу , что нет здесь, ала, чайханы, где мы можем потолковать, о делах наших скорбных. Ведь на востоке что за жизнь без чайханы! Но эта тема заслуживает отдельного романа. Для романа не хватает запала! Даже с рифмой получилось. Вот так вот. Знай наших!
Заходишь, смотришь, ничего не спрашиваешь, видишь, если есть второй выход, просто идешь, как будто не впервой тебе, выходишь во внутренний двор. И там будет комната и там будет шлюха. И там заветные 200 грамм.
Ночь. Я пьян. В кармане деньги, на которые ничего не купишь. Но ты можешь купить на них тело. Тело женщины!  Тело человека!
Она лежала на топчане. Голая совсем. Только полотенце на животе. Рядом на стуле тазик с водой. Перед каждым клиентом из за занавески выходит пожилая женщина мочит полотенце в тазике, вытирает живот и между ног, выжимает полотенце и расстилает опять на животе.
В её глазах была только пустота. Она просто лежала, раздвинув ноги, как будто все происходившее меньше всего касалось ее. Она была просто куском мяса, который менты поганые поставили на конвейер. XXI-ый  век, президент нашей богатой всеми возможными богатствами «Родины», входит в список богатейших людей планеты, состояние некоторых чиновников перевешивает  за миллиард.
А она лежала, лежала и это все, действительно ее не касалось.