Пушкин Александр

 Александр Пушкин.

СТИХИ, СОЧИНЕННЫЕ НОЧЬЮ ВО ВРЕМЯ БЕССОННИЦЫ

Мне не спится, нет огня;
Всюду мрак и сон докучный.
Ход часов лишь однозвучный
Раздается близ меня,
Парки бабье лепетанье,
Спящей ночи трепетанье,
Жизни мышья беготня...
Что тревожишь ты меня?
Что ты значишь, скучный шепот?
Укоризна или ропот
Мной утраченного дня?
От меня чего ты хочешь?
Ты зовешь или пророчишь?
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу...

Сегодня утро четвертого мая, 2009 года от рождества Христова. Еще со вчерашнего дня я «попал в настроение». Машина, не добежав от Сыктывкара до Ухты, вздохнула всеми  огоньками приборной панели и благородно испустила самурайский дух прямо на автозаправке населенного пункта Вогваздино, избавив своего сёгуна от торчанья во чистом поле холодною весной. Милицейские патрули Сыктывкара вчерашний день и ночь досматривали все, что едет, и заглядывали в лицо всему, что ходит…проверка на дорогах – похоже, в городе дерзкий побег,... а по FM-радио Андрей Макаревич очень натурально исполняет «По диким степям Забайкалья»…

Россия, май 2009-го. Вселенная моя стала, замерла вкруг меня орнаментом голых ветвей на лазури голубого неба, да хороводом деликатных сельских собак, разметаюших дорожную пыль семенящим перебором тощих ног.

...Россия…в душу потихоньку вплывало: «в 1816  году,  в  мае  месяце,  случилось мне проезжать  через ***скую губернию, по тракту.... Находился я  в мелком чине, ехал на перекладных, и платил прогоны за две  лошади...».

-Александр Сергеевич? Составите кампанию попавшему в воронку бытия неторопливому путнику? Да-да, конечно же, с покойным Иваном Петровичем Белкиным. Куда нам торопиться…эвакуатор будет только через несколько часов. Самое время неспешно отбеседовать с людьми, уже обретшими покой у бога...
 
- Что ж, Александр Сергеевич, есть ли у человека надежда посмертного бытия, когда тлен его праха остается скорбным могильным холмам? Продолжится ль душа судом божьим и определением в вечности?

Не только от себя прошу, но, помня своего наставника, когда он шестидесятилетним, тому десять лет назад, спрашивал меня за чудесными жареными пельменями под стопку холодной водки:  А что думаешь, Юра, есть ли посмертное существование души, как индивидуальности, или нет его? Тогда мне было чуднО, что человек, закончивший самолетостроительный факультет МАИ, работавший на контору Королева, занимавшийся теорией игр, системным анализом и завершивший недавно философскую критику теории относительности Эйнштейна спрашивает о таком...

...Он умер год спустя, крестившись, Александр Александрович Федулов, и был похоронен на Перепечинском кладбище Москвы, взлетая над которым, делают круг все борты из Шереметьева. Я бываю на его могиле и говорю с ним, советуюсь о своих делах, слушаю его голос...Рукопись его «Критики» по-прежнему лежит в Москве, у его сына, Алексея... все никак не могу подступиться к работе с нею...

...а про душу... мне видится, так же:  «весь я не умру - душа в заветной лире мой прах переживёт и тленья убежит…».
 «...Душа в заветной лире...» - счастлив, кто обрел свое звучанье, свою дорогу творчества... Творческий труд, творческое усилие - там обретение человеком самой души и дальнейшее право ее на самостоятельный путь после смерти телесной оболочки. Там же возможность для  усопших быть среди живых и говорить с ними.

- Что ж будет с моею страной? Быть может, «Борис Годунов», посвященный Вами  «драгоценной для россиян памяти Николая Михайловича Карамзина» и «гением его вдохновенный» прольет нам свет?
 
«...Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу...»

 Наверное, движенья  героев в боярской Думе Москвы, царских покоях, боярских домах, на литовской границе, в замках польских магнатов, кельях Чудова монастыря, на полях битвы указуют нам причину и силы, и слабости российской державности…?

 Царь Борис Годунов размышляет:

«Достиг я высшей власти;
Шестой уж год я царствую спокойно.
Но счастья нет моей душе».
Он мучается:
«Мне счастья нет. Я думал свой народ
В довольствии, во славе успокоить,
Щедротами любовь его снискать»...

Питая себя  прогрессивными замыслами о народной судьбе и государственной заботой, он рад бы стереть пятно детоубийства престолонаследника, царевича Дмитрия.
Но внутренний раздрай, оборачивается внешним, державным нестроеньем, русской смутой:

«Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто... едина разве совесть»               
............................
 «…Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося;
Тогда - беда! как  язвой моровой
Душа сгорит, нальется сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрек,
И всё тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах......
И рад бежать, да некуда... ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста».

...Не здесь ли знак бессилья, причина отторженья власти от народа... и слабость ее тут же, рядышком  лежит... власть прагматична, внеморальна  и «научна», а народ-то вместе с годуновским Николкой Юродивым по-прежнему совестливо отзывается в ответ:  «Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода - Богородица не велит»...
 
- Александр Сергеевич, что ж меня так разобрало на слог Ваш и обширные цитаты?  Может, причина в том, что как-то, на площади Стефана Пермского один из начальников нашего российского Коми угла сказал о делах наших нынешних: «...нету души в республике...». С тем и разошлись мы печально по разным сторонам.
 
...И где она, та сторона державной силы? Симфония власти, народа и веры? Может прислушаться к современным царям и епископам? Иль обернуться за советом к жрецам науки? Или, прежде того,  надо больно тянуть из себя нить свободы и взаимного уважения... каждому из нас?
 
....Да избавят меня читатели «от излишней обязанности описывать развязку». Эвакуатор пришел даже раньше ожидаемого времени и втащил на свою платформу, сработанную в Горьковском автозаводе, поникший «Ниссан». С приближением к Сыктывкару отступили, растворились голоса моих незримых собеседников. Городские огни и вспышки фар бликовали на форменных комбинезонах густой сетки милицейских патрулей...
 
Сыктывкар-Вогваздино-Сыктывкар. 3-4 мая 2009 года.