Когда приходит смерть...

                Когда приходит смерть.
 Тишина. Единственное, что ее нарушало - это треск дров в моем камине. Устроившись поудобнее в своем уютном старом кресле с бокалом чудесного коньяка в руках я приготовился насладиться чудесным пением скрипок сороковой симфонии Моцарта. Это было замечательно, после тяжелого, я бы даже сказал лавиноподобного рабочего дня предаться упоительному очарованию музыки.
  Раскат грома вступил вместе со всем оркестром. Но заиграла совсем не ожидаемая музыка. Это был реквием. Словно коршун, ворвавшись в мир ожидаемого покоя, и уединения, ударившись мне о грудь, он заставил меня трепетать от страха. Силясь в тот момент взять себя в руки и успокоить шок, трясущимися руками я схватил пульт дистанционного управления и нажал на паузу. За окном бушевал ветер. Я улыбаясь пожурил себя за слабость.
-Надо же. Испугался, как мальчишка.
  И, все еще трясущимися руками подняв бокал, я залпом его выпил. Приятное тепло разлилось по телу. Стало еще спокойнее. Налив себе еще бокал, и набрав на табло проигрывателя так полюбившийся мне трек симфонии, я подошел к окну и все еще планировал расслабиться. На улице бушевала непогода. Ветер гнул деревья, дождь был настолько сильным, что казалось, будто все залили молоком, и воздух стал каким – то мутным. На моей памяти не было случая, когда вот так резко портилась погода.
  Новый раскат грома снова вступил в сильную долю. Реквием. Раздирающий душу, проклятый реквием доносился из динамиков. Грохот за окном теперь уже не замолкал. Сотрясая мой дом, раскаты словно дирижировали, ведя весь оркестр.
  В панике, окутавшей меня, я бросил бокал в сторону проигрывателя. Он треском разлетелся о массивный корпус. Музыка не замолкала. Бранясь и пытаясь не сойти с ума окончательно я кинулся к проигрывателю.
  Кнопки не работали, музыка, словно нарастала с каждой секундой. Пытаясь собраться с мыслями, я схватил провод, ведущий к питанию проигрывателя, и с силой выдернул его из розетки. Из нее посыпались искры, и весь свет погас. Гром тоже утих, и, казалось с ним весь свет.
  Тишина. Вновь ее нарушал только треск дров в моем камине и тихий дождь за окном. Я все еще стоял, не шевелясь и держа провод в руке. Наверное вид у меня был смешной до безобразия. Но меня это мало волновало. Глаза еще не привыкли к темноте и в полутьме я начал двигаться к креслу. Мне нужно было присесть, чтобы успокоиться.
  Первый шаг был очень сложным. Такое чувство я наверное испытывал, когда делал свои первые шаги. Но не успел я сделать второй, как услышал за спиной дыхание. Такое… Хрипучее…Словно дыхание курильщика испытывающего муки при каждом вздохе, агонию, которая съедает его, как рак его легкие.
  Я обернулся. Никого. Дверной проем с пустотой внутри. Свет туда совсем не попадал, поэтому казалось, что этот косяк и есть последняя черта перед бездной небытия. Но именно оттуда я и слышал дыхание. По телу, еще не отошедшему от первого шока пробежал холод. Не решаясь побороть свое любопытство и страх одновременно, я стоял как вкопанный. Наконец я сделал первый шаг в сторону»бездны». Теперь я ясно слышал чье-то дыхание и словно кожей чувствовал чье- то присутствие.
  Я подходил все ближе и ближе, пока не поравнялся с дверным проемом. Здесь я остановился и протянул руку во тьму.
   Раскат молнии залил светом мой дом. Заставив меня побелеть от ужаса он осветил ночного гостя… Из под лохмотьев, которые очевидно когда- то представляли из себя монашеский балахон пустыми глазницами на меня смотрел череп.
  Секунда. И снова тьма.
   Пятившись в страхе я запнулся и упал, расплоставшись на полу. Дар трезво мыслить да и вообще мыслить я утратил. Пытаясь не дышать и не шевелиться я лежал не спуская глаз с двери. Я ничего не ждал. Просто я уподобился растению. Гость не заставил себя ждать долго. Он вышел из тьмы и представ в тусклом свете камина выглядел еще ужасней.
  Капли воды стекали с того, что когда- то было одеждой на пол, образуя лужу. Вдруг он вытянул руку и костлявым пальцем указал прямо на меня.
 - Ты…
 Прохрипел он.
 - …Пора…
  « О НЕТ! НЕТ! «пронеслось у меня в голове.
 « Нет!» Я хотел закричать, но горло сковало, словно тисками. Дар мыслить вернулся ко мне, но в тот момент я пожелал бы остаться безумцем. « Как пора… Я ведь еще так молод… Да и здоров как бык…Как же мои друзья, работа, родственники?. «
  Сам не замечая того, я произносил все это в слух. А вернее орал, как овца на бойне.
   Смерть смотрела на меня с еще более непонятым видом, чем я не мог понять почему я должен уйти в мир инной.
  Внезапно она задала мне вопрос, самый необычный наверное, который слышали уши смертного.
- Улица Громова дом пять, Сергей Васильевич Крикун?
-Нет…
 Наверное я ответил чисто рефлекторно. Сознательно ответить я бы наверное не смог. Согласитесь, не каждый день к вам приходит смерть.
  Пауза у нашего короткого диалога была настолько длинной, что я окончательно смог прийти в себя.
 - Прошу прощения…Я…Я…
- Ошиблись?..
 - Да…
 -Значит я не умру?
 -Нет.
 Меня снова затрясло. Только не знаю теперь от страха или от радости. Из глаз моих хлынули слезы. Я стал рыдать, испытывая чувство, которое я запомнил на всю жизнь. Я не могу объяснить его, но я никогда в жизни не испытывал ничего подобного.
  -Ну что вы так расстроились? Вы же живы. Радуйтесь этому.
 Да, да меня успокаивала смерть! Она стала подходить ко мне и я почувствовал, как мертвый сквозняк движется за ней.
-Считайте, что родились в рубашке,- и она засмеялась!
  Да, да! Засмеялась! Кошмарно было сознавать, что это происходило наяву.
 Прекратив смеяться она перевела пустыми глазницами взгляд в сторону камина, и словно ребенок, замявшись, произнесла:
- Я смотрю у вас коньяк… А я так продрогла аж до мозга костей… До мозга костей,- она снова рассмеялась.- Что я несу.
  С этими словами она уселась в кресло, прислонила косу к стене и потянулась к коньяку. Внезапно, остановившись, она повернулась ко мне:
- Вы позволите?
- Конечно, конечно,- произнес я, одновременно щипая себя за руку.
  Это развеселило мою ночную гостью.
- Нет, ну это ж надо. Сколько лет живу, а встречают одинаково. У меня чувство, что вас этому учат в школе,- покатившись со смеху она чуть не уронила бокал. Заметив мое негодование смерть перестала смеяться, но все с тем же задором произнесла:
- Не обижайтесь мой друг. Просто я немного захмелела. Идемте выпьем за ваше возвращение к жизни. Не помню, как я оказался в кресле…
 - Итак, тост произнесен, осталось осушить эти бокалы.
  Залпом я выпил бокал коньяка до дна, попросив еще. Смерть не отказала мне в любезности наполнить бокал и наблюдала за мной с интересом, словно гадая, когда я свалюсь без сознания.
  Наконец, алкоголя в моем организме было достаточно, чтобы быть спокойным. Честно говоря- пьян я был в доску.
 - Друг мой! Вы же выпили весь коньяк!
 - Это ничего,- я шатаясь подошел к бару.- Ведь на этом мои запасы не кончились.
  Улыбаясь, я поднял в обеих руках бутылки, подошел к камину и упал в кресло. Смерть это снова рассмешило. Одну бутылку я протянул ей. Она взяла ее, посмотрела на этикетку и закачала головой.
 - Двадцать лет! А вы умеете принимать гостей друг мой! Это для меня привилегия.
 - Знаете, что самое интересное?
 - Что?
  Смерть удивило то , что у нас наконец-то завязался диалог.
 - Я берег этот коньяк для особенного случая...
  До дна обеих бутылок разговор наш был прерывистым. Мы не разговаривали о чем-то определенном, в основном это были шутки аля черный юмор...
- Мне нравится, как вы украсили дом,- смерть оценивающе прошлась пустыми глазницами по комнате.
- Услышать от вас мне это более чем приятно.
  Я улыбнулся, но смерти моя улыбка показалась более, чем унылой.
- Вас что-то беспокоит...Да, да, вижу, что беспокоит. Выкладывайте, не держите это в себе.
- Я думаю вы знаете, что я хочу спросить.
- Как же, как же. Вопросы о вечности, жизнь и смерть...
- Да.
- Друг мой, вы цените жизнь?
- Конечно ценю!
- Вы- смертные- загадка для меня. Вы имеете власть- власть над своей судьбой. Списки ваших возможностей я могу перечислять до бесконечности, но тем не менее вы лезете туда, куда вам не следует. Однако, когда я прихожу к вам, вы прозреваете. Почему нельзя просто наслаждаться? Когда я появилась у вас сегодня, вы вспомнили своих родных и близких, а просветите меня пожалуйста, когда вы последний раз их навещали?.. Знаю, что давно.
   Я обожаю умолишенных. Простые люди, а некоторые даже чаем угощают. К некоторым я даже иногда заглядываю. Только не верит им никто, что я к ним прихожу, потому и держат, что не верят. А не верят, потому, что боятся. Но все- равно лезут вперед носом и пытаются что-то там доказать. Да они еще более безумны, чем те, кого они лечат.
  Знала я одного парня. Его звали Эдгар... Эдгар По. Смышленый был малый. Писал много, только смерти он очень боялся. Болезнь у него была такая... Литаргия. Так вот жизнь его была- сплошной страх. Уж очень он боялся умереть после того, как его похоронят.    
- Да, да. Я что-то читал об этом. На какие только ухищрения он не шел, чтобы подать о себе знак, если вдруг его похоронят, а он будет просто спать...
- Так вот...Он победил болезнь! Знаете как? Он познал цену и вкус жизни. Он понял, что нет ничего страшнее, чем прожить жизнь, думая о смерти, пропуская самые чудесные моменты своего существования.
   И это- чудо.
Зачем, скажите мне вам знать, существует ли Бог? А я скажу вам зачем. Ваш род человеческий слишком погряз в индустриях, так скажем. Вы не можете верить просто так. Вам нужны доказательства, чтобы вы понимали важность и обязятельность сего процесса, дабы не прогореть, словно в лотерее.  А одно слово «Вера» и подразумевает под собой отсутствие всех доказывающих вещей.
    Я слушал рассказ Смерти завороженный, боясь пошевелиться, дабы не прервать столь глубоких и в то же время простых, как яйцо мыслей. Ах, могло бы человечество услышать эту речь…Самое противное в том, что она была чертовски права. Ведь в том, что творилось  вокруг винить было некого, кроме себя самих.
  Я был благодарен Смерти за столь поздний визит, я был благодарен судьбе за этот случай, за эту нелепую, фантастическую ошибку Ночной Гостьи.
  Я знал, что и как буду делать дальше, с какой мыслью буду дальше жить. Я прозрел!
   А Смерть все говорила и говорила, словно достало ее все это до такой степени, что и в ее мертвой искре не было больше места. Как старый, напившийся с горя человек на улице, у которого просто больше нет места, чтоб терпеть все издевки. После того, как он освобождал Сталинград, с осколком в ноге, немецкой винтовкой в руке (добытую в неравном бою с фашистом, тело которого будет вызывать блев на всю площадь, потому, что его голова рассечена советского солдата лопаткой), и криком за землю МАТЬ! А сейчас никому он нахер не нужен и похуй всем, что он на улице живет и жрать ему нечего как в далеком 43-м.
   Как маленький мальчик, стоящий под дождем и плачущий. Все проходят мимо и никому невдомек, что плачет и мокнет он потому, что дома папаня алкаш, готовый в жопу. И мать заплаканная, забитая до синяков женщина. И не может он эту грань перейти. А однажды отец снова пьяный кинется на него, за своей синькой не заметив, что парень- то уже вырос и получит так, что отрезвеет впервые за много лет. Но чтобы это произошло и парень только дал сдачи, а не стал неумышленным отцеубийцей к нему нужно подойти прямо сейчас… Пока он перед вами стоит и плачет!
   Как интеллигент, который матерится в трамвае потому, что ему на ногу наступили. Просто всем невдомек, что всю жизнь он молчал. А некоторые пользуясь этим, специально его посылали нахуй. Он нигде не грубил, нигде не жульничал. Он жил честно всю его, как он думает проклятую жизнь. Но МЫ заставляем его стать таким как все. Но видя и слыша в трамвае эту сцену оборачиваемся и осуждаем: « Мужчина как вам нестыдно!». Однако это не вызывает таких благородных смелых выкриков, когда  в аналогичной ситуации в роли интеллигента группа так сказать молодых людей кирпичной внешности.
   Мысли все крутились и крутились у меня в голове. Все случаи несчастий в судьбах людей я прочувствовал на своей шкуре, пока Смерть словно молитву толкала речь, от которой становилось тошно и не хотелось делить жизнь с теми о ком она говорила.
- Вижу я мой друг вы прозрели?
-Что?- я словно отошел от гипноза.
- На вас так повлияло то, что я рассказала, что я больше не могу продолжать.
   Меня это вовсе не радовало.
- Нет, нет прошу, продолжайте,- взмолился я.
- Нет. Пожалуй на этом хватит. Да и не следовало мне все это вам говорить…
   Смерть плавно полетела к тому самому косяку, что, как мне казалось был дверью в другое. Внезапно она остановилась.
- Я к вам буду заглядывать.
- Прощайте.
   Смерть посмотрела на внезапно появившийся у нее в руке свиток:
- Я говорила, что вы прозреваете, когда я к вам прхожу? До встречи друг мой… До скорой встречи…


Вырезка  из заключения главврача городской психбольницы Мирошниковой А.П.:
12.09.09г.
Принят пациент с признаками шизофрении.
Уверяет о непосредственном контакте со смертью. По поступлению был спокоен, агрессии не проявлял. Создавал впечатление вминяемого человека.
Помещен в изолятор, по причине внезапно возникшей агрессии к персоналу. Уверяя, что нормален.
Умер при загадочных обстоятельствах в изоляторе 12.09.09г.