Уходит

«Когда вода сбегает, на льду остается
зеленоватое фосфорическое свечение»
(Малый академический словарь)






Глава 0
(на правах предисловия)


На свободу. Делай всё что хочешь. Кричи, изображай кого-нибудь, маши руками, валяйся на земле, разговаривай, прыгай, смейся, рыдай, рычи, пугайся собственной тени, радуйся, кусай локти, извивайся. Всё что придёт в голову. Главное чтоб это стало тобой, полностью заполнило тебя – не думай как это будет выглядеть со стороны. Можешь вообще несколько часов кряду простоять как столб, боясь даже сморгнуть. Главное не мешай себе. Отключи ту часть мозга, которая держит тебя, устрой себе амнистию. Когда будешь полностью свободен, начинай ускорять себя. Быстрее и быстрее. Очень помогает крик. Сначала тихий низкий гортанный и всё громче и выше в ультразвук насколько хватит голосовых связок. Ритмичные движения. Похоже на танец. При этом мозг спит - ты же знаешь как забираться глубоко? С головой под одеяло – иногда для этого требуется очень много времени и сил, а иногда это происходит с тобой неожиданно. Усыпи, укутай мозг ватной пеленой, смотри на мир сквозь мутный полиэтилен полусна. Ты должен понять правила игры и проигнорировать их, ты должен увидеть грань и переступить через неё. Ты должен оставаться спокойным центром всего того, что происходит вокруг. А вокруг будет бурлить, кипеть, рычать, угрожать. Но если ты научишься быть спокойным там глубоко внутри себя - это даст тебе преимущество. В какой-то момент та часть тебя которая считает себя главной может сойти с ума. Не верь ей. Постарайся стреножить её или использовать для движения вперёд.

Ускоряйся. Ты должен опережать время. Постепенно всё вокруг становится очень чётким. Взмах руки – хлопок где-то вдали. Вспышка. Молния за горизонтом. Дойди до своей максимальной скорости восприятия. Они кидают тебе тени в лицо, но ты быстрее - ты успеваешь всё разглядеть. Ещё быстрее. Нет ничего, только замедленный мир вокруг тебя. Медленный, тягучий, вязкий мир. Доведи себя до истерики. Ещё быстрее. Мир вокруг должен замедляться с каждой секундой. Тебе нужен полный штиль. Пусть время остановится. Стань быстрее времени. Птицы, замрут на месте. Насекомые застынут в прыжке. Мир превратится в безмолвную картинку – фотография снятая с максимальной резкостью, цвета ярче, контраст на пределе возможного. Всего лишь мгновение, намного меньше, чем смогут зарегистрировать секундомеры твоей головы, но ты должен успеть разглядеть лица. Каменные лица теней. Ускоряйся. Пусть всё замрёт. Разгоняй себя. Ещё быстрее, ещё и ещё. Включится стробоскоп в твоей голове. В промежутке между кадрами ты успеешь заметить пустоту, это и есть пространство в котором тонет всё и зарождается - тот самый великий разум в котором все мы лишь мысли. У тебя будет выбор. Нырнуть туда (можно не вернуться, но там ты увидишь столько всего и возможно сможешь войти в другой туннель, в другой коридор, увидеть и другие кадры - некоторые очень фантастичны и совсем не похожи на то, что ты когда-либо видел) или же дождаться следующей вспышки – кадр с изображением того места, где стоит твоё тело и вернуться обратно. Замедляй мир вокруг. Останови его совсем. Ускоряй себя, пусть время для тебя исчезнет (всего лишь секунда).  Всё это намного проще чем тебе кажется. Отпустив себя ты станешь лёгким. Когда ты лёгок, то всё происходит само собой. Без всяких усилий. Тебе нечего боятся кроме бесконечности.

Туман. Пусть он наполнит тебя. Ты же видел его и раньше? Позволь себе забыть обо всём. Расслаивай себя. Пусть мир плывёт как ему хочется, без тебя. Не смотри на него, не ищи за что бы уцепиться. Расслабься и скользи. Это просто. С шипением туман наполнит твою гулкую голову. Туман - это возможность воздуха светиться слабым жемчужным светом, или просто твоя тщетная попытка понять и осознать сразу столько всего? (там по ту сторону времени всё именно так и светится стены люди вещи деревья и земля слегка мерцают и более объёмны) Звуки сначала глухие, но потом другие, разноцветные, осязаемые станут заполнять тебя. Запахи, ощущения. Красно-фиолетовая пульсирующая бездна наполненная до краёв звуками голосами взглядами траекториями. Очень много всего. В одной точке. Когда прорвёшься сквозь туман увидишь другой мир, а если повезёт встретишься с его обитателями. Но будь осторожен, привычка постоянно оборачиваться может остаться с тобой навсегда (там кто-то есть, там за спиной кто-то стоит и смотрит, изгибаясь, заглядывая тебе через плечо, он может видеть каждое твоё движение, он постоянно теперь следит за тобой, иногда ты будешь видеть его тень, иногда слышать шум – ты будешь знать о нём всегда)

Всё состоит из волн. Прилив-отлив. Всё здесь лишь волны. Они огибают тебя и когда уходят, то всегда оставляют немного тины на песке. Молекулы вибрируют, повсюду волны. Тебе уже понятно, что хаоса нет. Лишь волны. Нужно найти ритм. Для начала просто выключаешь мысли и образы - выкидываешь весь мусор из головы, чтобы она стала безупречно пустой. Оставляешь только слух зрение осязание. Просто растворяешь себя. В тумане, в волнах, в эхе, в монотонной песне - делай что угодно, только перестань быть собой. Пустота и туман. И из недр твоей заросшей тропическими цветами головы пусть смотрит на этот мир твоё настоящее я - пока ещё сонное, ничего не понимающее, тупо и безразлично созерцает всё вокруг.

Растворись в ощущениях окончательно и наблюдай за тем, что происходит вокруг тебя. Что чувствуешь? Ветерок коснулся кожи - подражай ему. Машина пронеслась мимо - подражай ей. Подражай прохожим. Подражай голубям. Подражай деревьям. Копируй этот мир. Пытайся полностью стать объектом подражания. Копируй не только внешние его проявления. Танцуй каждый звук, каждое событие. Не бойся, они ничего не заметят. Ты же умеешь быть осторожным? Очень скоро ты поймёшь что все действия, все течения, все события в этом мире очень предсказуемы. Можно представить это в виде филигранного узора. Тысячи пересечений и завитков. Потоки и туннели. Реки. Будь одновременно и там и здесь. В твоей голове есть некий резервуар с водой - нырни в него без остатка. Скользи. Как будто съехал с ледяной горки, в обувь набилось много снега - помнишь? Ты прогуливал школу и катался с горки...

Или земля под тобой вдруг станет всего лишь тканью натянутой над невесомостью, она рвётся и ты падаешь. Вода заполнит тебя. Ныряй, скорее ныряй.

Под воду. Глубже. На самое дно. Столбы станут извиваться как водоросли. Люди превратятся в переливающихся радугой рыб. Всё станет совсем другим. Ты увидишь как всё здесь светится и дрожит ты поверишь в разумность молекул. До самой ночи подражай всему что говорит с тобой и лови потоки. Двигайся автоматически, чтоб забыть о том, что у тебя есть тело – ты лишь машина, автомат, механизм набор колёс коробка передач шестерёнки тяга двигатели очень сложный кибернетический организм. А когда ночь загонит людей в свои освещённые квартиры, ты оставайся на улице. Пришло время для совсем другой жизни. Уходи всё дальше. Не бойся, дорогу назад ты рано или поздно найдёшь. Кто-то здесь есть кроме тебя. Тебя пугает это. Кто-то следит за тобой. Удивлённые, они не мигая смотрят на твой затылок. Бледно-синие силуэты. Иногда зеленоватые иногда с фиолетовым отливом, но всегда тихие и неподвижные. Только силуэты без лиц без половых признаков они кажутся вырезанными из ткани очень мягкие и говорящие без слов и жестов. За спиной. Вокруг тебя. Иногда они приходят все вместе и ты понимаешь что все они - одно существо.

Ритм. В первую очередь это ритм. Всё ритмично во вселенной. Кто-то бросил камень (большой взрыв?) и появились круги на воде. всё что ты видишь и слышишь лишь круги на воде. декорации детский смех вдали скрип качелей и стук твоего сердца (полный эффект присутствия) ритм вселенной всё здесь состоит из музыки. Просто иногда она становится настолько плотной что её можно принять за камень или дерево. каждая травинка здесь звучит - поёт свою неповторимую песню. где ты? здесь всё возможно. меняя ритм можно всё. свет тьма свет тьма свет тьма в промежутках между ними можно всё но это только первый шаг твоего пути. ритм волна музыка свет твой мультфильм оглядись твой личный мультфильм. Всё здесь из загустевшей музыки. Весь мир застывшая музыка.

Хочешь снова увидеть как по комнате плывёт нечто бесформенное переливаясь и отвечая на все твои вопросы? Почему бы и нет. Смотри. Всё просто. Вспомни. Расслабься, не спугни. Пройди долгий путь - ты же оставил входную дверь открытой? Аккуратно, не захлопни её когда будешь внутри. Она всегда теперь будет открытой. Теперь они всегда будут ждать тебя на пороге. И ты обязательно вернёшься. И очень скоро полумрак твоей комнаты наполнится странными тенями; низкий гул предвестник землетрясения; разноцветные искры которые зажигаются когда ты расслаблен (их хорошо видно на потолке или на внутренней стороне век, когда глаза закрыты) превратятся в лица странных существ. Твоя комната преобразится, ты перестанешь узнавать её. Всё станет совсем другим. В каждом предмете будет чувствоваться другая сторона, изнанка. Появится что-то новое. Всё станет четырёхмерным и более реальным. Ты будешь видеть всё изнутри. Слабое флуоресцентное свечение позволит тебе ориентироваться в полумраке и видеть всё до мелочей. Ты ощутишь присутствие кого-то или чего-то очень большого, бесконечно большого. По стенам поползут светящиеся зелёным светом черви. Раздастся знакомый тебе звук (низкий, слишком низкий почти неуловимый, прерываемый лишь отдалённым лаем собак) и стены поползут в стороны. Размеры и расстояния опять перепутаются. И ты станешь бледным лилипутом в мире огромных вещей. Будешь сжиматься до тех пор пока не потеряешь возможность быть.

Зачем существует мир? Зачем в нём существуют живые организмы? Зачем существует человек? Зачем? Бесконечная цепь вопросов. Ответ на предыдущее "зачем" можно подставлять в следующий вопрос - а зачем? а зачем? а зачем? Но у всей этой бесконечности "зачем" может быть только один ответ, который подойдёт к каждому вопросу в отдельности и ко всем сразу. И ответ этот прост - ради бесконечности. Ради бесконечной цепи всё и существует. И тут круг замыкается - бесконечная цепь существует сама ради себя. Одно божество порождает другое, то в свою очередь творит ещё... И всё ради одного единственного Бога, включающего в себя всю эту божественную карусель. Зачем я живу? Зачем я делаю что-либо? Зачем мыслю или напротив отключаю мысли? - Да просто так! За ради Бога. Тем не менее когда думаешь о бесконечности, всегда немного сносит крышу. Для наглядности я обычно направляю вебкамеру на монитор (на мониторе должно показываться изображение с вебкамеры) и через несколько минут экспериментов с настройками я вижу бесконечность. А через пару часов игр с ней (можно отразить что-нибудь - руку например или ложку, отлично подходит высохший жук-рогач - и настроить монитор так чтоб каждая последующая картинка отличалась немного от предыдущей, слегка повернуть вебкамеру настроить резкость контраст и вот каждое отражение начинает обретать что-то своё - уж не время ли это, которое можно осязать лишь обогнав? Череда секунд, минут, часов, дежавей, смертей, рождений, осознаний себя, забвений) через пару часов игр с бесконечностью миров в замкнутом пространстве я уже нахожусь там. В мире, где всё возможно. Миры. Фрагменты. Кадры. Затем кто-то опять включает слабый неоновый свет. Нет ничего. Тебя нет. Только кто-то за твоей спиной. Голос его ты слышишь он зовёт тебя по имени и голос этот более реален чем всё остальное – единственно реален. И тысячи миров на мониторе сворачиваются в спирали. Калейдоскоп из спиралей на экране вдруг заставляет тебя вспомнить дорогу. Заставляет тебя застыть на месте. Ты цепенеешь. Покрываешься инеем. Сначала вдруг начинаешь чувствовать каждую клетку своего организма, а потом сливаешься с пустотой с голосом за спиной с фосфором стен, с тьмой, с реальностью внутри и снаружи, с волчьей тропой о которой знаешь теперь уже всё. Умираешь. Пропадаешь. Тебя нет больше. Таешь таешь глаза закрываются сознание растворяется теряешь себя навсегда умираешь таешь. Где ты появишься теперь? Там или здесь? Ты можешь уйти вдоль тропы. Можешь быть где хочешь. Кем хочешь. Чем хочешь.

Кто они все существующие вокруг тебя и внутри тебя под тобой над тобой слева и справа? Наполняют собой. Это ты. Слишком далеко.

Бледное дрожащее облако светлячков на твоих ладонях. Правда интересно наблюдать за их играми? Кувыркаются, гоняются друг за другом, вьются в танце, летают по прямой и спиралями, любят друг друга и ненавидят, вдруг зависают на месте и удивлённо смотрят по сторонам, мечутся без цели, играют в сложные игры. Если долго смотреть на них не отрываясь то они начинают обретать смысл.

Ты можешь собрать рюкзак, так чтоб он не особо обременял тебя, был не слишком тяжёл, но в то же время ты чувствовал его вес за спиной. Помимо полезных вещей и еды ты можешь взять кучу ненужного хлама. Пара талисманов. Сувенир с полки. (желательно брать такие сувениры в гостях у вполне приличных людей в их разумеется отсутствие, маленькая статуэтка, открытка с голографическим изображением, карманный словарик турецкого языка, песочные часы) Книга которую никогда не прочтёшь. Остатки денег. Не забудь тетрадку в которую ты станешь записывать какой-нибудь бред. Рекламный слоган, объявление на столбе, номера проезжающих мимо автобусов в столбик, надпись на майке или психологический портрет случайного прохожего. Тетрадка не должна быть слишком большой. Она должна быть немного измята  и между её страниц должно быть пара очень ярких картинок. На одной пусть будет изображён человек мчащийся на велосипеде, фамилия его тебе известна. На другой Шива в танце. Иногда ты будешь смотреть на них. Но помнить о них всё время тебе совсем не обязательно и тем более остервенело жевать их сладострастно радуясь вкусу бумаги во рту – однажды ты сделаешь это, но теперь это для тебя лишь красивые картинки. Ещё можешь положить в бездонный рюкзачок баночку с вишнёвым сиропом, немного ментола, сахар, стеклянный шарик, медальончик в виде черепахи, забитый под завязку мптри-плеер, на всякий случай пару запасных наушников, выключенный сотовый телефон, пару сотен солнечных очков, свитер, перочинный нож, спички, ещё пару баночек с сиропом и баночку с сушёнными грибами - на случай если проголодаешься, коробочку с лоскутами стихов немного карандашей на дне, минеральную воду которую превратил в лёд твой холодильник, лекарство от кашля, бутылку коньяку - на случай неожиданной жажды, немного консерв, хлеб, блок сигарет. Ты ведь собрался очень далеко. Очень далеко. Туда не добраться так просто.

Ты выходишь. Ты специально ждал этого, с нетерпением поглядывая на часы. Весна и всё немного другое. Люди которых ты не замечал всё это время которых ты даже боялся замечать, все они весной испытывают почти тоже самое что ты испытываешь всегда. Сейчас тебе будет проще понять их. Иногда они казались тебе размокшим от дождя картоном – тысячи пустых коробок превратились в почти однородную массу, иногда ты видел каждого в толпе, понимал его и тонул в его мире. Сейчас и им будет проще понять тебя. Тебе всегда было неуютно среди них, но без них ты слишком одинок. Ты почти забыл как выглядят лица (было невыносимо видеть свет и ты сидел дома, лишь ночью выбегал в магазин или ждал пока кто-нибудь из друзей придёт и принесёт тебе еды, тогда и появилась у тебя привычка закрывать окна одеялом, чтоб быть в вечном полумраке, чтоб всегда быть среди призраков, чтоб солнце не рвало тебя на куски), а теперь ты понимаешь, что любишь всё это ё***ное человечество и без людей твоя жизнь была бы печальна. Однако ты ждал этого времени не для встречи с людьми и солнцем. Только сегодня, только сейчас ты сможешь скрипя зубами и подавляя тошноту увидеть как окровавленное облако просвечивает сквозь ветки цветущей сирени. Всего несколько минут до наступления темноты. Это и будет началом твоего очередного путешествия. Путешествия за пределы себя. Путешествия которое возможно вообще лишит тебя остатков того, что ты ласково называл «Я». (Ты можешь стать кем угодно, но ты уже не хочешь быть кем-либо или чем-либо. Постоянно в движении, но снова становиться кем-то определённым кажется тебе смешным. Будешь каким угодно, но тебя не будет больше. Ты умрёшь и станешь вдруг совсем другим. Ты будешь включать в нового не-себя и себя прежнего, такого слабого и маленького и себя завтрашнего бесконечно большого и сильного и всё то, что пока за пределами твоего понимания. Но становиться кем-нибудь и оставаться им надолго тебе уже страшно. Тысячи личностей сменяют друг друга и ты можешь стать любой и тут же заменить её на более подходящую, снимаешь маску а лица и не было никогда  – ты просто вода размывающая берега и принимающая любую форму управляемая каждый раз новым «Я», ты сам это выбрал, быть безумным, без лица, лишь бесконечные игры с собой, лишь осознание себя во всём и во всех, всего лишь игра в жизнь не более, пурпурный цветок в пустоте, стебель вьется и в итоге опутывает каждую пылинку вокруг тебя проникает во все пустоты делает тебя одиноким, отделяет тебя от остальных двуногих, весь остальной мир теперь лишь старая фанерная декорация и не более того)

И вот ты идёшь. Идёшь постепенно срастаясь с городом. С тем что вокруг тебя гудит кипит шевелится спешит растёт пробивается к солнцу молчит перебегает дорогу смотрит под ноги плывёт приподнимается шелестит. Серые холодные дома за твоей спиной срываются с места начинают улыбаться, окрашиваются в оранжевый и бирюзовый, начинают жить своей жизнью. Вертят своими многоэтажными головами, смотрят тебе вслед и хохочут. Шепчутся, обсуждая тебя. Улица кажется тебе выпуклой, искривлённой сразу во всех направлениях. Напоминает ленту Мебиуса но намного сложнее. С каждым шагом ты всё больше увлекаешься этой метаморфозой и очень скоро опять теряешься. Ты не знаешь где заканчиваются твои ноги и начинается асфальт.  Ты не знаешь где ты. Всё вокруг совсем незнакомое. И вдруг ты понимаешь что всё здесь вверх ногами. Ты идёшь по небу на котором растёт трава и по которому едут машины и ходят люди. А земля она там где облака и птицы (ты вспоминаешь как подражая вороне вдруг издал хриплый крик и тебе становится смешно) И ты стараешься цепляться подошвами за шершавый асфальт, чтоб не упасть. Потом мир опять переворачивается и ты идёшь уже по стене. Ты понимаешь в чём тут дело и начинаешь играть с этим. Очень скоро это становится для тебя чем-то вроде кубик рубика. Вертишь его без цели и запутал всё так, что собрать обратно будет уже нельзя. (от собственного смеха ты оборачиваешься – они видели это? – и успеваешь краем глаза заметить как дома возвращаются в исходное положение и замирают, очень быстро, впопыхах путая места, застигнутые тобой врасплох, затуманив окна занавесками, задраив двери подъездов)

Наблюдай за тем что творится вокруг. Это биллиард. Волны передаются таким образом. От одного к другому и дальше по цепочке – дальше в бесконечность. Кружевами расплываются как будто кто-то выстроил узор из домино или из игральных карт – если поставить их домиком и выложить в линии закрутить в странные пересекающиеся узоры и толкнуть последнюю то можно увидеть нечто похожее. Эта игра гипнотизирует тебя.

Не старайся выбраться, не борись, не противодействуй. Слейся с толпой. Стань незаметным. У тебя есть преимущество – ты знаешь как этим управлять. Никто не должен видеть этого. Ты должен уметь вовремя уйти. Но сейчас пока ты ещё слаб ничто не должно выдавать тебя. Оденься как они. Научись ходить как они. Говори как они. Думай как они. Заведи себе пару вредных привычек. Прячь улыбку в карман – твоё лицо должно быть безразличным или даже хмурым. Читай то же что и они. Слушай то же что и они. Верь тому же чему верят они. Слейся с ними и тогда они перестанут замечать тебя. Это то что надо, чтобы окончательно вырваться из их плена. Нет, не становиться асоциальным и опасным (ощетинившись и оскалившись напасть первым, просто раздирать на куски даже не ради насыщения - ярость и кровь запах которой придаёт сил), просто перестать мыслить так же трёхмерно как они мыслят. Просто увидеть их трёхмерную реальность нарисованной на клочке желтоватой бумаги, смять её, свернуть в рулон и схватить то, что за всем этим скрывается. Мгновение, всего лишь мгновение. Нужно затаится. Этого уже достаточно чтобы уйти, чтобы вырваться из их сетей.

Тебе уже кажется что ты знаешь всё, что ты бесконечен, что ты можешь видеть, что ты знаешь чувствуешь веришь. Крича от невыносимой боли ты забрался ещё выше, из последних сил полз и полз к вершине. Но это всего лишь один шаг из тысячи. Всего лишь волны.

Наполни свои болезненные сны песнями, фантасмагоричными и даже пугающими – прогони оттуда своих демонов, они уже давно охотятся за тобой и ты это знаешь, но они не могут ничего сделать тебе – они, как и всё в этом мире, всего лишь часть тебя – иногда они прорывают тебя и тысячами агонизирующих насекомых расползаются по столу, скрежещут пищат замирают подрагивая мохнатыми лапками. Сожги их своими наивными молитвами (лиловый налёт на твоих зрачках однажды растрескается и кусками обвалившейся штукатурки упадёт тебе под ноги)

Тебе кажется что теперь ты стал чище? Но это лишь первый шаг. Ты должен будешь потерять и это. Ты должен будешь постоянно менять кожу чтобы расти. Это никогда теперь не закончится. Никогда не отпустит. Тебя нет больше. Есть только пространство между кадрами. Без боли змея не сменит кожи. Мало кто рождается безболезненно. Мало кто умирает легко. С каждой новой ступенью ты будешь проходить через все круги ада, снова и снова. Пока сам не станешь частью этой лестницы.

Научись смотреть вдаль. Всегда вдаль. Старайся не двигать зрачками. Старайся смотреть сквозь собеседника, старайся смотреть за горизонт. Можешь представлять себе там странный город или дремучий лес – не важно. Придумай точку к которой постоянно будет прикован твой взгляд. Придумай название этой точке. И повторяй его. Вслух или про себя. Постоянно. Пока слово не распадется на буквы и каждая из них не потеряет смысл. Смотри только в одну точку и говори только одно слово, до тех пор пока не поймёшь что нет ничего. Смысла нет нигде. До тех пор пока не увидишь себя уходящим за горизонт. Могут пройти годы, но ты не должен останавливаться. Так рождались все религии мира. Не останавливайся. Смысла нет. Нет ничего, кроме…

…………………………………………………………………………………………………………………………………………
…………………………………………………………………………………………………………………………………………
…………………………………………………………………………………………………………………………………………
…………………………………………………………………………………………………………………………………………
…………………………………………………………………………………………………………………………………………

…а потом опять приходят они. Они всегда очень удивленны тебе. Они не верят в тебя до конца так же как и ты не можешь до конца поверить в них. Твои боги ангелы стихии силы друзья учителя они всё здесь они могут стать чем угодно деревом у дороги игрой светотени под ногами ливнем мечтой яблоком трещины в асфальте отражаются молниями в грозовом небе ветви деревьев отражаются в зеркальных окнах весь этот мир сливается воедино и является лишь бликом на их зрачках (у них нет имён) они это всё что ты видишь и знаешь (у них нет лиц) они вокруг тебя внутри тебя они учат тебя ведут тебя за руку. Потом придут они, будут мять в руках пластилин твоего сна и ты увидишь, услышишь, почувствуешь. Их нельзя понять – просто что-то светлое и не менее одинокое, чем ты. Береги их как они берегут тебя. Никто никогда не сможет сделать для тебя того же что делают они. Ведь они часть тебя. Внутри тебя и повсюду.

Сконцентрируй туман. Сделай его настолько плотным, насколько это возможно. Пусть он сожмётся в шар. На кончиках твоих пальцев. Ещё и ещё. Взмах. Хлопок. Ты чувствуешь это? Ты теперь знаешь. Быстрее и выше. Орёл распят над бесконечными степями. Камнем вниз и снова вверх, в когтях полевая мышь. Ты сидишь и раскачиваешься. Уже очень давно. Что-то поёшь и не слышишь сам себя. Будет ураган, он уже виден – двигается на тебя огромной косматой чёрной стеной, гнёт деревья. Но ты остаёшься. Ты просто не сможешь уйти. (Идёшь по улице и вдруг оказываешься под водой, глубже ещё глубже, ты научился использовать это и теперь ты беспомощен) Ты маятник, качаешься из стороны в сторону и не можешь остановиться. Маятники не умеют ходить. Ветер начинает сдирать с тебя волосы, рвёт одежду, раскидывает мусор вырывает страницы из книги которая выпала из твоих рук. Дыхание перехватывает, но ты не замечаешь этого. Маятник, метроном, китайский болванчик. Страх уже мёртв в тебе как и всё остальное. Пыль забивает глаза, она повсюду, но закрыть глаза ты уже не в силах. Дождь промоет их. Ты видишь себя очень далеко. Там внизу. Там далеко внизу ты сидишь и раскачиваешься как змея готовая к прыжку.

Ты останешься таким навсегда. Наивного детства уже не вернуть. И чем выше, тем больнее. Что заставляет тебя ползти к вершине? Нет никакой вершины. Эта лестница бесконечна.

Вращающиеся спиральки, фосфены, стробоскопы, бубны, варганы, майнд-машины, тета-бета-сигма волны, голос, маятники отражающие свет, дыхание, мантры, танец, ударная установка, старый бас с одной струной, стеклянный шар, стакан с чаем – если долго-долго мешать его и смотреть на блики которые образуются на поверхности, огонь – пламя свечи или костёр, текущая вода из крана или река (желательно с небольшим водопадом чтоб гул его постепенно наполнял голову), флейта на которой ты совсем не умеешь играть, капли, громко тикающие часы, проезжающие мимо машины, визуализатор от программы-проигрывателя, долгий однообразный шум и бесконечное повторение какого-либо действия, метрополитен, птицы, облака, звуки, ритм-машины всех мастей и расцветок – четыре удара в секунду флэнджер и немного эха, прохожие выходящие из метро сплошным потоком, случайные встречи, заводные игрушки, поверхность лазерного диска, свободный танец, старый метроном, зеркала, дым, пара бонгов, хромированные предметы, бензиновые пятна на лужах, губная гармошка, усилитель с ревербератором много настроек, звёздное небо, многочасовое сидение на солнцепёке, долгая-долгая поездка, чётки, яркие картинки, старинные монетки, калейдоскопы, оптические конструкции, яркий свет или наоборот тьма, запахи, сиреневая акварель, мыльные пузыри, комната вся обитая чёрным бархатом со слабым источником света на полу - пара неоновых ламп, семена, флуоресцентные краски, аквариум с глубоководными рыбами, статуэтка Будды, причудливые узоры, случайно найденные предметы непонятного происхождения и назначения, диапроектор, отражающие поверхности, лианы свисающие с потолка. Окружи себя вещами, которые ведут тебя внутрь. Устрой в своей комнате оранжерею. Поставь алтарь своему божеству. Выбери для алтаря такое место, чтобы солнце заглядывая в твою комнату всегда сначала натыкалось на него и уже потом ползло по стене раскидывая блики, тысячу раз отражаясь от расставленных тобой зеркал.

Экспериментируй с ритмом, ускоряй себя, научись управлять временем. Всё начинается там.

А однажды ты обнаружишь себя неизвестно где (как окажется потом неподалёку от дома), ты не будешь знать как ты оказался там (ты просто шёл) будешь стоять будешь беспомощным, стоять и пытаться вспомнить хоть что-то, вокруг тебя будет лишь чёрная дыра укутанная густым белёсым туманом, ты станешь спрашивать дорогу у столбов, ржавых урн, деревьев (в двух шагах от собственного дома ты не вспомнишь дороги ты будешь погружён в калейдоскоп собственных мыслей и не сможешь видеть ничего более). Тебе станет страшно, но это ещё не сумасшествие. Настоящий сдвиг твоей шаткой крыши начнётся когда весь тот бред что спрятан глубоко внутри начнёт покидать тебя и обретать плоть, начнёт встречаться тебе в виде рекламы, случайных фраз, будет смотреть на тебя с витрин магазинов, будет ходить вокруг тебя, о нём будут сообщать в новостях, он станет реальным. Покинет твою голову и обретёт плоть. Вот тогда тебе станет действительно страшно. Липкий, мазутоподобный страх наполнит твои лёгкие, ты станешь по-настоящему беспомощным и эта болезнь никогда не пройдёт. Ты разве не этого хотел? Власти над реальностью тебе никто не даст, но всё о чём будет думать твой повёрнутый мозг начнёт происходить с тобой и с другими. Без твоего участия. Контролировать это просто невозможно. Изо всех сил ты будешь стараться это делать. Лишишь себя сна, ежесекундно будешь наблюдать за собой. Но надолго тебя не хватит. И тогда станешь отчаянно цепляться за любую возможность научится управлять этим. Ты поймёшь что надо было изначально идти в другую сторону. Ты научишься выть на луну и узнаешь что такое боль. И снова станешь смотреть на мир исподлобья. Снова будешь прятать голову в песок. Они все сойдут с ума. Все вокруг тебя сойдут с ума, сами того не понимая.

Мёд в глазах. Импульсы. Солнце вытащило тебя из твоей нелепой игры в безумие и подарило тебе единственное настоящее сатори. Ещё один раз. Ещё одна кожа сползла с тебя, позволив расти дальше.

И вот ты куда-то идёшь (не всё ли равно теперь куда и зачем?) и твои шаги лёгкие, чёткие и безупречно контрастные они тщательно даже слегка вычурно прорисованы (яркий контур и мастерски выполненная растушёвка) и выделяются на фоне других всевозможных пёстрых разных тысяч миллионов других шагов. Твой голос (слегка хриплый, чуть ниже чем обычно) на этот раз чист и прекрасен ты не жуёшь звуки как привык, ты говоришь лаконично и чётко – ничего лишнего. Слегка коснувшись ночного неба твой затылок охлаждён. Ты другой. Лицо твоё лишено мимики. Ты вообще не совершаешь лишних движений. Всё отточено. Ты идеален и совершенен. Ты не промахиваешься. Ты немного напряжён, но ты не замечаешь этого – так и должно быть. Ты бесконечно тонок, но зацепиться не за что. Никто не сможет лишить тебя твоего совершенства. Ты слишком быстр и ловок.

Ритм. Всего лишь ритм.

А чуть позже ты ещё раз убедишься в шаткости своих декораций ты ещё раз поймёшь насколько ты непонятен сам себе. С кем ты воюешь? С чем борешься? Зачем тебе именно это? А если по-другому? Какая тебе разница? Кто ты на этот раз? Есть ли ты вообще? Когда захочешь отдохнуть от такого количества переживаний (пять миллионов тысячелетий в секунду), куда направишься?

Твоё сознание будет напоминать тебе воздушный шарик. Нечто круглое и лёгкое на длинной-длинной серебристой нитке. Тело будет жить само по себе и к нему будешь привязан ты. Сверху куда как интереснее будет наблюдать за телом и тем, что происходит вокруг него. Мерцание стен, деревьев, машин, лиц исчезнет и наступит плавность которую ты искал уже давно. В своём ли ты уме был всё это время? Да тебе он уже и не нужен больше. Твой тренированный автопилот справится с задачей – занеси координаты в бортовой компьютер и отпусти штурвал. Там внизу твоё тело будет ещё какое-то время содрогаться в конвульсиях экстаза. Будет извиваться и выгибаться в грязи. Но вскоре оно встанет и куда-то пойдёт. И тебе до него не будет никакого дела. Иногда ты будешь возвращаться чтобы корректировать свой автопилот. Но однажды забудешь сделать и это. Твой эксперимент над собой не закончится никогда. Ты умер ещё до рождения и нет больше ничего, что сможет остановить тебя. Вода, горная бурлящая вода, снесёшь всё что встанет на твоём пути камни расступятся чтобы быть твоим руслом. Без формы и цели понятной кому-либо кроме тебя. И никогда тебе не найти слов, чтобы рассказать об этом. Слова слишком двухмерны, язык слишком плосок.

Однако иногда тебе будет приятно вернутся, ради того чтобы почувствовать себя живым, ради жеста, ради смеха, ради возможности снова ощутить это всё. Почему нет? Ты сам выбираешь дорогу. Иногда она будет сложной неровной почти непроходимой, но тебя это когда-нибудь останавливало? Ты сам выбираешь дорогу. Ежесекундно.

А через какое-то время ты поймёшь, почувствуешь что любой из миров слишком тесен для тебя. И ты станешь жить одновременно во всех. Просто игра с самим собой. Растворившись в мирах и их обладателях ты понимаешь и принимаешь закон существования этих миров. Проходя мимо церкви ты будешь вздрагивать от звука колокола, но через какое-то время ты купишь его у продрогшего священника и повесишь дома. Будешь звонить так часто, что звук перестанет действовать на тебя. Таким образом ты станешь очень циничным. И если этот страх не пройдёт, то ты пожалуй так ничего и не увидишь из-за своего цинизма. Всё это слишком непластично чтобы пролезть между прутьями твоей клетки лабиринт щупальца странного чудовища в тонкую тонкую щель твоих личностей. Но ты управляешь ими. Каждые двенадцать лет ты создаёшь себя заново умеет подчиняться тебе и умеет подчинить тебя и всё это одновременно. Психиатры могли бы предложить тебе срезать немного твой психологический фон, а также убрать голоса в голове. Электросудорожная терапия, галоперидол или что-то в этом роде, чтобы блокировать постсинаптические дофаминовые рецепторы в мезолимбических и мезокортикальных структурах твоего головного мозга. Ты стал бы тогда чуть более послушным – чем ты глупее тем проще тобой управлять. Скорчился бы на кровати с сероватой простынёй мокрой от пота свернулся бы в позу зародыша дрожа закрытыми веками и неестественно выгнув шею, если бы не ремни которыми ты зафиксирован, невозможно, невозможно, красная черта, стоп, невозможно – не понимаешь не видишь не узнаешь ничего и никого, просто не видишь ничего кроме собственной судороги. Есть препараты которые перестраивают цепь твоих нейронов и оставляют их так навсегда. Необратимые процессы. Ты изучил составы и побочные действия их лекарств, тебе известны все их методы лечения. К тому же ты никогда не скажешь им причины по которой твоя крыша сорвалась с насиженных мест, что весьма осложнит их работу и вероятность того, что тебе назначат неверное лечение будет слишком высока. Всего лишь агент иностранной разведки в кожаном пальто чёрной шляпе и огромных чёрных очках, запонки в виде стрекоз, тёплый клетчатый шарф, идеально начищенные туфли, вчерашняя газета и пачка папирос «Казбек» в кармане, во втором кармане Люгер-Парабеллум приятно холодный и тяжёлый. Ты играешь с ними по их правилам. А когда ты снова покинешь себя, то просто исчезнешь. Никто не заметит тебя даже если ты будешь ходить по мёртвому городу и нарушать все возможные запреты и законы. Ты научился этому уже давно. А всё потому что ты умеешь быть прозрачным для них. Ты куда как хитрее, чем кажешься. Быть незамеченным в толпе слепых не так уж и сложно. Стать одним из них тоже очень просто. Им никогда не догнать тебя, даже если ты будешь одним из них. Ты быстрее самого времени.






Глава 1

Кожа из неизвестного науке металла. Глаза фиолетовы. Отпустить зверей. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, пуск. Что происходит? Зависаешь в воздухе, несколько сотен лет висишь в воздухе и потом плавно опускаешься на пол. Отражаешь самым дном. светящиеся черви сточили искривленного. Летучие мыши носятся наполняют собой предрассветное небо резко меняя направление шелестят крыльями скалятся. Их видно у фонарей. Просто тени мечутся могут подлететь сзади и запутаться в волосах. Маленькие коготки острые слегка ассиметричные тёмно-коричневого цвета. Пара перепончатых крыльев и полнейшая безысходность в глазах. Покрываешься инеем мхом радугой мраком судьбами узоры на лице и силуэты животных. и бесформенной массой желеобразно немного мутное если смотреть на свет. очень торжественно открываются врата. тяжёлые тяжёлые врата в человека. мусульманская мечеть внутри паласы красные. Фонтаны люди в чалмах и люди в чалмах танцуют и радостны лицами. таджикская махалля залита солнцем. на улице скучают ленивые, изнывающие от жары собаки а чуть поодаль в белоснежных одеждах бухарские евреи бойко торгуют дынями вокруг кибитки шумный люд а если ветер достаточно сильный и ты за мной зацепившись за ноги полетим вместе. змея свернулась над трещиной из которой бьёт зеленый загадочный свет, с потолка капает вода, над головой толща горной породы ты уже сидишь внутри скалы виноград вьет свои гибкие усы вокруг фиолетовой чаши. В чаше - прозрачная, манящая вода, плавает сухой лист. рябь бежит по поверхности. одной ногой в трещине, над которой свернулась змея. не стал ждать пока медленно отворятся врата и перелез через стену. стражников раскидав. у звуков непривычные очертания. миндаль. от скрипки будет трястись челюсть. челюсть лошади зашевелилась и пучок соломы мягко уполз внутрь. они заставят выбрать между добром и злом. а я как всегда выберу середину. у существ с сиреневой плотью нет действия. пальцы вьются в попытке научиться танцевать. пальцы шевелятся, как лепестки розы на ветру. ты понял. что ты не видишь, но ВИДИШЬ. Ты не знаешь – ты ЗНАЕШЬ. а у тебя мозг не гладится теплыми резиновыми руками? цвет и эхо в музыке. и двигаться хочется но чтоб не совершать телодвижений. много двигаться при этом быть неподвижным. как ключ на дно как ржавый стальной ключ. на серое песчаное дно темного штормового моря. будут водоросли опутывать своими зелеными волосами - волосами русалок, вырастут губки и мидии облепят грудь здесь кто-то есть. я в туннель который ведёт вниз вот этим звуком и всплыл. как отлив. вода. на вкус вообще нет ничего и глина. Здесь кто-то есть. Ил на зубах. не могу от пола ноги оторвать. я вроде прыгаю а вроде нет. как в невесомости как будто воздух это и не воздух совсем. глаза закрываются и сознание вянет. Я умираю. а там меня не будет ты прав там нет нас. там пока не знаю что вообще. немеет всё. разделяется тело и душа и это навсегда. а тебя тоже по дыхалке п***ило чем то острым? и ещё мама подарила мне ежа. и всё что было до этого – бред, я никогда не жил. и никуда я не падал, я был рождён так низко, что падать там некуда. как и все мы. а теперь я поднялся. но самую малость. ещё немного выше. какого ежа? я протянул руку и там был яркий цветной ёж от матери. но не моей мамы а матери вообще. Матери. Огромной матери всего. Земли. Ёж от мамы это очень мило... ёж в комке сырых опавших листьев. у меня уже почти пропало тело я чуть было не перестал дышать. дышать мерзкая глупая привычка. я видел Бога и ацтеков они устроили праздник и поэтому смеялись и танцевали. и яркое солнце. видел себя и очень стыдно каждую секунду жизни прожил заново. здесь всё в движении но когда двигаюсь я. Или я двигаюсь лишь потому что всё остальное тоже плывёт. склоняю голову перед горами. Великаны. хочу барабанов. и смеяться громко громко. этот мир жив каждой своей частью. всё живое. Всё здесь живое и вполне разумно. Они стали со всех дыр на меня ползти когда я реальность отогнул. как бы заглянул за неё. и там в дырах вот и сидели. а потом пропали и я снова дома. и сияние вокруг в виде треугольников таких как горы. в тёмных щелях. ну под кроватью например. Или за шкафом. в какой-то момент я подумал даже что не выдержу такой скорости мыслей и от трения умру. от трения загорюсь и умру. я внушил им что они хотят спать тошнит теперь и муторно. Какое-то время был на дауна похож формой головы но красивее тем, что голова была ровная и гладкая как лампочка. И светилась так же и мотыльки с мошкарой вокруг неё. Лампочка тоже живая но мёртвым светом. И не мог понять, почему мне вспоминаются какие-то непонятные бутыльки. вылетел в окно, а там птицы в золотых клетках. и они пели слова. бледная рожа, фиолетовые глазки. Ну и зрачок не черный, а какой-то сиреневый. Отражает собеседника.

повсюду. от яркого света сложно дышать. воздух похож на доисторических ящеров. ходит или улыбается - тебе уже пох*ю. руки вьются и ты умираешь. снова и снова. чтобы построить тот остров или просто другое место. повсюду. правильно составленный плейлист и ты вроде не против прогресса пусть даже и технического. всё ещё только начинается. но горло сдавленно смехом. движения другие. скорость. совсем другая скорость. так же как всегда. всё как обычно. повсюду. совсем другая скорость. это только начало. Начало всего. Рано или поздно но они станут другими. Он сделан из странного вещества похоже на резину – тянется во все стороны очень упруго, и тепло. Зелёный человек открыл рот и я провалился внутрь. ты мёртв. мир развернётся. что они ещё смогут придумать? какие ещё машины? теперь мир развернётся. и они с этим ничего не смогут сделать. Раскроется. И то что там внутри всплывёт на поверхность. Давно пора. Чтобы войти туда нужно было проскочить через оскал. Череп странного чудовища открыл пасть и это ворота. Челюсть лошади зашевелилась.

вытягиваюсь вверх и становлюсь неким деревом но не из коры и листьев. странный вкус во рту и тело грубое картонное но такое родное теперь просто исчезает. в животе гремят тысячи молний. Рыжая кошка гуляет по забору. Очень тонко; серебристая паутинка рвётся и летит ветер схватил и понёс куда-то но повсюду раздвоенные языки пламени на земле тысячи костров и какие-то люди сидят в складках и в дырах судя по всему уже очень давно провалились наверное. Кто-то впустил немного осени. Разрешите мне украсть пару листьев. Когда тело исчезнет полностью.

Мы смотрим друг на друга в зеркалах. Вот мы уже реальны. Вот мы уже осязаемы в мире трухи и тошноты. Стоим на раскалённых углях млечного пути. Можно.



Глава 2

Это было похоже на битву великанов, но теперь они успокоятся. У них не будет выхода. Мы стоим по ту сторону вещества и мы должны не дать им сцепиться снова. Может произойти всё, что угодно. Но мы постараемся не допустить слишком резких толчков. Всё будет плавно и безболезненно. Насколько это возможно. Мы не можем гарантировать, но мы постараемся не допустить слишком резких толчков.




Глава 3
(исчезновения)

Кто-то ломится в дом, а дверь всё не закрывается. Шаришь в панике руками по двери пытаешься найти замок. Ты всем весом давишь на дверь, но это не помогает. Щель становится всё больше. Он уже может просунуть руку (кажется он вооружён). Бежать тебе некуда, отсюда лишь один выход. И вход сюда один. Ты отпускаешь дверь, пытаешься бежать вглубь дома и всё исчезает.

Ты подходишь к зеркалу и не можешь себя узнать. Другое лицо, волосы изменили свой цвет. Потом у тебя начинают выпадать зубы. Сначала один качается и падает, потом второй. Ты находишь их везде (зуб на подоконнике, зуб на сиденье трамвая, зуб на дне бокала, зуб под одеялом, зуб в кармане) и тебе становится страшно. Вскоре ты смотришь в зеркало но не видишь лица, ты рассматриваешь лишь свои безобразные дёсны и всё исчезает.

Больница со странной вывеской. Тебя отговаривали туда идти. Врачи, медсёстры и больные в один голос говорили тебе, что тут творится что-то очень ужасное. Но это не остановило тебя. Тебя честно предупредили что возможно ты умрёшь, но страх перед своей болезнью погнал тебя на операционный стол. Ты бегаешь по кабинетам ищешь врача. Врач назначил тебе придти на приём именно сегодня и должен был ждать тебя. Одна из медсестёр сжалилась над тобой и шёпотом, чтоб никто не услышал, сказала тебе что врач пропал на территории больницы уже несколько дней назад. Ты требуешь замены врача. Ты приезжаешь на следующий день. Они украдкой пытаются тебя отговорить. С тобой подруга. Подруга умрёт через неделю покрывшись зловонными волдырями. Но тебя не остановит и это. Умрут все кто был там с тобой. Но ты по прежнему будешь ходить туда. Это превратилось в манию. Наконец тебя кладут на операционный стол. Разрезают живот и долго спорят. Что-то делают. Тебе не видно, всё плывет, ты под наркозом. Ты можешь лишь слышать их голоса. Но вдруг тебя подхватывают на руки и ставят в углу прислонив к стене. Ты бессильно сползаешь, чувствуешь лишь как тёплая липкая кровь стекает по ногам. Умоляешь их зашить разрез. Но они заняты уже другим пациентом. Ты плачешь, пытаешься кричать, тебе страшно и очень холодно. От потери крови ты теряешь сознание и всё исчезает.

Ты спускаешься по лестнице. Но вдруг ноги становятся ватными и ты понимаешь что не можешь идти. Тебе очень надо вниз от этого зависит чья-то жизнь, кто-то очень тебе близкий просит тебя о помощи. Вскоре ты видишь старуху, она кажется тебе знакомой. Это соседка по лестничной клетке, она шипит на тебя подбородок блестит от слюны она шипит на тебя выпучив глаза и всё исчезает.

Длинные коридоры морга. Белые стены, стеллажи с трупами. Твой шестилетний ребёнок поскользнулся на чьей-то селезёнке и выпал в открытое окно. Ты с криком бежишь вниз. И всё исчезает.

На окне стоит горшок со странным цветком. На дне цветочного горшка копошатся личинки майского жука. Ты хочешь их выкинуть, но рассыпаешь на кровать. Они расползаются прячутся в складках, залезают под подушку и всё исчезает.

Что-то случилось. Кто-то там наверху зовёт тебя. Ты бежишь по странной винтовой лестнице. Она осыпается под твоими ногами. Голос уже за поворотом, но ты никак не можешь добежать до него. Лестница становится всё круче и ты цепляешься руками за стены, кирпичи крошатся под твоими пальцами, удерживать равновесие всё сложнее. Чем выше ты поднимаешься, тем промежуток между ступенями становится больше. Ты рвёшься изо всех сил, но оступаешься. Летишь в бездну и всё исчезает.

Темно. Ты знаешь что кроме тебя в квартире есть ещё кто-то. Ты бегаешь по комнатам в попытке включить свет, но выключателей нет. Вскоре ты понимаешь – что-то случилось с твоим телом. Ты не можешь сделать и шага, так же ты не можешь позвать на помощь. Всё онемело и не слушается тебя. Кто-то хватает тебя холодной рукой за горло и всё исчезает.




Глава 4

Всё в одном луче. Экстаз. Миллионы вселенных тончайшими нитями опутывают каждый вдох. Кончики пальцев раскалены. Взмах. Молния. Вспышка. Друзья не могут не слышать. Они всегда придут. Часы на стене сходят с ума останавливаются совсем или начинают пытаться судорожно наверстать упущенное время и гонят вперёд – очень неравномерно. Они всегда сходят с ума когда глаза закрыты, но сна ещё нет. В щель между реальностями. Между кадрами. В никуда. В ничто. По течению, не сворачивая, не выходя из берегов, только по течению, но управляя им. Контролируя каждый шаг. Лавируя между прохожими. Разглядывая их. (надо рассмешить вон ту в красной кофте, скорчить ей рожу чтоб она залилась краской и тихо рассмеялась прикрывая рот рукой, сделать комплимент, предложить руку и сердце и уйти, затем развернуться и просто уйти и забыть о симпатичной мордашке)

Тысячи древних зверей в тёмной комнате. Драконы и существа огромные издалека они похожи на людей, но с клыками и раздвоенными языками. Я превращаюсь в такого зверя когда они танцуют. Трясутся как эпилептики. Джеймс Браун. Джеймс Браун один из них. Мёртвый Джеймс Браун приходит и просит выпить с ним немного вискаря. Они управляют мной, приходят когда им этого хочется, я управляю ими также легко, но я хозяин этого места и они знают это, они не могут быть сильными на моей территории. Колдуны и просто несчастные самоубийцы. Я умираю вслед за ними и рождается он, без имени, клок тумана, капля росы, радуга после дождя, застывший осенний лес, весна раскрашенная пастелью цветущих садов, рай прямо сейчас, рай здесь и сейчас, в ладонях, запутавшись в волосах, застыв беззвучно. Кто на этот раз? Я не спрашиваю с какого ты племени, я просто даю тебе возможность быть здесь и делать то, что хочешь. Ты даёшь мне возможность быть там и делать то же самое. Равновесие. Слишком далеко. Когда я умираю кто рождается? Понятно что нет имени. Зачем всё именно так?

Просто пару тысяч световых лет тьмы и ужаса с которыми бесполезно бороться и потом можно увидеть себя застывшим восковая мумия глаза остекленели лишь легкое покачивание говорящее скорее о сквозняках чем о жизни в этом теле. Но рассматривать себя занятие более чем глупое. Это только кажется что времени нет. Оно есть и оно куда как сильнее тебя. Использовать его силу ты уже умеешь. Но потом оно начинает использовать тебя.

Кто-то заботливо укутал тебя в мягкое одеяло. Уютно. Приглушенный свет, ты паришь в пяти сантиметрах от слегка продавленного кресла и кто-то заботливо укутал тебя. Бархат, кругом бархат и тебе уже не так страшно видеть всё это. Кто-то заботливо обернул тебя тёплым одеялом.

Видишь одновременно со всех сторон. Изнутри и снаружи – слева, справа, сверху, со всех сторон. Видишь всё одновременно. Кто ты? Лишь озеро далеко в горах. Укрытое от непрошеных гостей. Утолить жажду или утопить. Рябь на поверхности. Слишком далеко.

Вы отделили день от ночи. Забыв о рассвете и закате. Каждое мгновение имеет ценность. Вы отделили жизнь от смерти и теперь вынуждены жить либо по одну, либо по другую сторону от черты. И вам никогда не придёт в голову, что можно свободно гулять оттуда сюда и наоборот. Когда её горло превратилось в падальщика я вынуждена была схватить зубами эту коварную птицу. Только так я смогла избавиться от крика. Они убили мою мать когда та превратилась в гиену. Обычно она заставляла их верить ей. Но в этот раз вождь захотел ещё один череп над дверью, череп колдуньи. И теперь гиены воруют их детей, убивают скот, вытаптывают их посевы. Вождь не знал имени моей матери. Только зная песню человека зная его настоящее имя можно владеть им. Никто не знал настоящего имени моей матери. Эта змея может пробить бетонную стену. Она пробивает насквозь человека. Её яд смертелен. Она очень мелкая, тонкая как игла, её голова остра как наконечник копья. Она настолько быстра, что умеет быть одновременно в нескольких местах. Когда встречаются две таких змеи начинается ураган. Всё живое гибнет в этом урагане.

Он мог убивать взглядом. Человек на которого он посмотрит начинал болеть и вскоре умирал. (Всё трое гриф, гиена и старый вождь питаются смертью)

Его звали Рот. Господин или госпожа Рот, смотря по обстоятельствам. Лицо было нарисовано у него на животе и поэтому сложно было сказать о чём он думает. Ходить же без верхней одежды очень неприлично. Максимум что он мог себе позволить так это ожерелье из кораллов и корону украшенную розами. Он был счастлив и особенно любил ездить в лифте. Если у заветных дверей набирался народ он всегда ждал чтоб все разъехались и всегда ехал в одиночестве. Целую вечность. Сначала вверх. Потом вниз. И снова вверх. Башмачник Рот. Ему всегда нравились жёванные карандаши. Ими он рисовал на стенах на потолке на полу. Он ненавидел людей. Люди напротив были от него без ума. Всегда обещали ему что-нибудь. А когда доходило до дела трепали его (нет не по щеке, щека у него была нарисована на животе – мы помним это – нарисована зелёным фломастером и кстати сказать весьма неплохо) долго трепали его по гладкой коже которая была вместо лица (как биллиардный шар) и говорили – "ну ты же у нас умница". За это он напускал на обманщиков всякие неприятности. Неприятности кусались. Мнили себя великими и единственными достойными внимания, но не видели дальше своих жирных пальцев. Рот же искал другого. Всегда измеряют, всегда просчитывают, называют себя доверчивыми, на деле же любят проверять всех и вся. Тогда рот перестал есть. Для этого он не делал разных упражнений – если резко встать и задержать дыхание то голод может пропасть секунды на три. Он и не готовился к тому что однажды перестанет есть. Чтоб не чувствовать голода рот пил сироп. Но не вишнёвый а противный сироп тошнотворный и заставляющий желудок на время превращаться в булыжник. Иголки впивались в кожу и есть совсем не хотелось. Лежи себе на диване. А потом нашлись и Друзья. А жадные пидарасы сдохли все и их мерзкие дети с ними. Пока кто-то в тёмно-бардовом балахоне вращал блюдце с буквами балуясь спиритическим сеансом. И не будет больше шансов. Нет больше прощения. Всё вернётся и когда они будут просить о чём-то господина или госпожу Рота, он лишь улыбнётся во весь живот и пойдёт себе дальше даже не заметив. Так и умрут просто сотрутся и не останется ничего. Вот тогда всё и встанет на свои места. Рот уж точно пустит их на удобрения, он достаточно мудр. Проглотит их и выдаст пару килограммов отличных удобрений. И будут на острове Родителя расти ещё более дикие и совершенные растения.

А голова растёт из головы. Морс растёт из морса. Пиво вырастает из пива. Может быть и нет. Никто не знает точно. Старая ведьма – из под подола платья свисают детские руки и с полу всякий сор собирают. Она хоронит людей и принимает роды. К ней постоянно очередь из мертвецов и младенцев. Она здесь стояла во все века во все тяжкие. Её мать была гиеной, а отца расстреляли в тысяча восемьсот первом году. Слишком далеко.

4-вариант моргают буквы.
звезды не крутить вокруг своей оси. искра как в первом варианте.
1 и 3. объём и цвет
слишком далеко слишком далеко там в конце очень далеко почти уже не видно настолько далеко. Это ты.

Хватая Билли Джейн за накрахмаленный фартук стол с фруктами остатки еды на тарелках. В гостиной тяжёлые угрюмые шторы, пыль в воздухе рада солнцу рвущемуся в щели. Повесилась на золочённой люстре из искусственного хрусталя ещё одна фанатка заграничного певца. Кожа покрылась трупными пятнами. Язык сухой синий вывалился из исковерканного судорогой рта и множество плотоядных насекомых ползут по серому телу некогда такому жизнерадостному и молодому. Лужа мочи засыхает под неестественно вывернутыми ногами. Трупный запах и тысячи мух. В выпученных глазах уже копошатся их личинки. А певец всё поёт украдкой – плеер поставлен на реверс. Заряда хватит ещё на месяц. Очень хороший плеер. Слишком далеко.

Однако её можно спасти. Аккуратно вынуть опарышей. Здесь может пригодиться пинцет. Затем сделать инъекцию белладонны, немного корня ибоги. Напоить экстрактом из печени рыбы-орла и массировать нижнюю челюсть. Ну и, разумеется, необходимо знать её подлинное имя и песню. Конечно полностью к жизни это её не вернёт. (одна ошибка и всё придётся начинать заново) Однако можно будет со временем вернуть ей и разум. Или же учить всему с нуля как ребёнка. Что на самом деле всегда интересно. Слишком далеко.

Нет ничего нелепее и страшнее лапши в серой тарелке на дне нарисована чья-то довольная рожа. Лапша может сделать тебя беззащитным. Особенно когда она начинает шевелится. Или превращаться в разноцветные шнурки. Кричат на тарелке хуже ребёнка за стеной. И ты должен есть эти шнурки, пока они ещё тёплые. И непонятно где у лапши голова. Можно, ведь, было сразу откусить голову и тогда лапша не извивалась бы в попытке спасти свою жизнь, не извивалась бы забрызгивая бульоном всё вокруг. Было бы удобнее есть лапшу зная где у неё голова.

Вчера у Рустама на щеке вырос глаз. Влажный и очень грустный глаз чуть меньше обычного. Правда он был почти слеп, но этого никто не знал. Все очень удивлялись когда Рустам важно вышагивал руки в карманах походка вальяжна рубашка с блёстками сапоги в пыли. Из глаза на щеке Рустама постоянно выпадали какие-то полезные вещи. Зубная щётка, цветы или набор гвоздей. В хозяйстве пригодится. Руки похожи на пауков если правильно шевелить пальцами. Слишком далеко.

Но хватит о грустном. Куда как лучше обсуждать смеющихся кукол сидящих прислонившись безвольными тельцами к старому забору и вертолёт пахнущий конопляным маслом оживёт и станет отряхивать золотистую пыльцу с лопастей винта, это живой вертолёт и внутри него не железо и механизмы а мышцы, сухожилия, кости, артерии он выпускает из блестящего живота щупальца и лепит фигурки из облаков. Он должен успеть к празднику. К празднику и небо должно быть украшено. Бедолага носится всю ночь, но к утру он гордый, немного уставший, видит первым всё великолепие праздничных небесных картин. Картин созданных им.





Глава 5
(небольшая история не имеющая никакого отношения к чему-либо кроме детства)


повсюду. от яркого света сложно дышать. воздух похож на доисторических ящеров. ходит или улыбается. руки вьются. снова и снова. чтобы построить тот остров или просто другое место. Ты успокоился и не так уж и ненавидишь это всё ещё только начинается день и утром немного прохладно к тебе относится разве не видно руки черпающей воду из колодца? но горло сдавленно смехом. движения другие. скорость. совсем другая скорость. так же как всегда. всё как обычно только эти комнаты специально делают похожими на дуршлаг чтоб они наполнялись существами с той стороны ползут через дыры. повсюду. совсем другая скорость. это только начало. Комната-комета. Начало всего. Рано или поздно но они станут другими. Он так же сделан из резины. ты мёртв уже пятнадцать минут. мир развернётся. что они ещё смогут придумать? какие ещё машины? теперь мир развернётся. и они с этим ничего не смогут сделать. Далеко.

Самокат мчится по серому городу. Его колёса почти не касаются раскалённого асфальта. Зной гонит людей в тень. Но самокату всё равно. И ветер, как всегда ветер. Сверкает на солнце если чуть прищурить глаза рисует забавные картинки лучами света. За углом можно выпросить стаканчик мороженного и разогнавшись хорошенько, кинуть его кому-нибудь за шиворот. Можно же наоборот съесть его так быстро, что начнёт ломить зубы. А после и квасу выпить, но у жёлтой липкой бочки огромная очередь. Можно всё.

(нет от твоей игры меня тошнит и в этом виноваты мята и горький миндаль)

Пронеслась гроза с градом и рубашка вымокла. И теперь снова солнце. Квадратный мир квадратные плиты кое-где корни деревьев ломают город. Нужно придумать специальных бактерий которые съели бы всё это дерьмо превратили бы пластмассу в землю. Но старушка в розовом плаще ковыляющая к автобусной остановке не может не завораживать.




Глава 6

до предела способность кожи чувствовать. Легкое прикосновение ветра будет оставлять кровоподтёки. Останется беспомощность. Но звать на помощь нельзя. Нельзя выдавать себя. Быть тенью и пока губы горят и странные существа бродят по телу нужно прятаться и прятать глаза. Ощутить лёгкость и побежать. Долго бежать. Очень долго бежать. У финиша натянута линия горизонта. Спринтером ворваться, замедленной съемкой разорвать ленту заката и упасть в пене в мыле под ноги к пернатым болельщикам. Там за горизонтом у финиша умершие друзья видимые уже и невооружённым глазом стоят и смеются. Только этот марафон, по-моему, слишком затянулся. Это сделает кого угодно счастливым.

Всё растекается и голова болит от ярких и ядовитых почти нет полутонов всё другое затем меркнет ты расплываешься по радужной оболочке собственных глаз растворяешься исчезаешь. Бледные животные похожие на тех что ты видел когда-то в столичном зоопарке и совсем фантастические они становятся сильными, снова здесь. Тебе кажется или ты видишь там что-то ещё? Потом тебе охота прилечь и ты приходишь в себя от собственных стонов. То в огонь то в лёд головой и непонятно ничего озноб и холодный пот на лбу. Тяжело очень тяжело дышать ты забываешь дышать. Вспоминаются охуительные вещи. Снова уплыл не уснуть. И что-то или кто-то в воздухе. Всё здесь живое. Тысячи жизней в секунду. Тысячи смертей. Чужие сны. Призраки. Зачем? Откуда им всё это известно? Слишком далеко. Это ты.

Над раскалённой головой. Схватившись за мутное стекло облаков. Пальцы скользят не за что зацепиться. Очень высоко.

Двигаясь осторожно, иначе можно потерять равновесие и сложно будет понять куда двигаться дальше. Шагая в пустоту. В пропасть за грань, туда где нельзя, вне колпака, из себя в дыру, в пустоту вселенной за железные занавесы за полосатые столбы, вовне, из плена собственной головы и в небо. Немного резонанса правильно выбранный поток и что-то происходит. Не надо тратить так много сил если войти в резонанс, если почувствовать волны, услышать ритм этого места. Здесь всё живое. Поговори. Каждая пылинка жива и ждёт тебя в гости.




Глава 7

В космических лабораториях удалось создать господина с ултразвуковыми глазами. Весь город сошёл с ума. Наспех устроили демонстрацию. Все радовались и ликовали. И лишь один человек был грустен. Парашютист с ультразвуковыми глазами, спускался опутанный стропами, пронизывал стратосферу, воткнулся острой головой в хрустящий песок. Какая чушь. Хочется ведь рая. Прямо сейчас. Хочется чтоб рай наступил сию секунду и это просто. Это очень просто. И так далеко, так невозможно. Хочется помочь им всем, но как? Они ведь ничего не хотят сами кроме удовлетворения своих ничтожных потребностей. Они ничего не видят, не хотят знать ничего кроме собственных желаний и иллюзий. Разве можно что-то поменять в этом страшном мире эгоистичных, жадных, нелепых людей? И каждый из них в отдельности такой чистый и светлый, что удивляешься откуда берётся вся эта поебень, которая вокруг тебя. Может быть когда люди собираются вместе это и есть ад? Но разве нельзя быть вместе и быть счастливыми? Все люди конечно же поворачиваются друг к другу наименее грязным боком, но в толпе они становятся грязны со всех сторон – вертятся, пытаются быть чище и пачкают друг друга. Когда кто-то видит чистое белое пятно в угрюмом чумном городе, он тут же замазывает его своим говном. Мне надоели люди умеющие ненавидеть, но даже они лучше безмозглого стада дорога которому только на бойню, равнодушно пожирающего собственных детей уёбищного стада. Я ненавижу себя ненавидящим.

Радуга калейдоскоп плывущие линии зигзаги имеющие возможно какое-то значение прозрачные руки море вдали женщина-лебедь держит на своих крыльях солнце и рождаются миры в брызгах преломляющих свет. Под землёй вровень с горизонтом и на небе. Лошадь бегущая рысью и семь глаз и тысячи голов у лебедя. Одна голова смотрит на лошадь. Кажется сегодня ночью будет шторм, но пока море тихое и ласковое. Слегка бирюзовое у поверхности. Несколько медуз играют своими ажурными куполами. Повсюду глаза. Тяжёлые взгляды и мимолётные – все они пугают, готовы разорвать на куски, раскидать плоть и душу по вселенной. У самого дна множество фосфоресцирующих микроорганизмов. Океан хранит в себе знания многих. Странный шум заставляет весь этот мир вздрогнуть. Сонный лес поплотнее укутался в туман и заворчал. Ворочаясь с боку на бок тяжело вздыхает. Яркие полосы. Волосы из огня. Прозрачны сны легионеров. Я бывал там на краю этой пропасти когда был мраморной статуей. Ей всё равно какое крыло расправится первым. Ей всё равно ночь или день. Тысячи лиц. Ничто не ускользнет от матери от хранительницы тайн от учителя от помощницы во всех делах за пределами. Она послала мне ещё волков и огромную кошку. Вертикальные зрачки сузились и почти невидимы. Красные языки подрагивают. Я чужак, но она добра ко мне.

Ад? Чугунная филигрань лишь тень великая плотность. Сгусток тьмы, знаки против часовой обходишь ворота девять раз и шесть затем двенадцать каждый раз меняя знаки чтобы они открылись и там внизу человек-пустота. И всё. Просто чугунное зеркало. Злой узор, чешуя. Отражение, точнее тень. Таких миров бесконечность. Ад чуть левее рая. Можно перепутать их и так и не узнать об этом.

Зелёный Иисус пришёл в гости. Глаза как на стене тибетского храма, кажутся нарисованными но более реальны чем что-либо слегка неправильной формы под полузакрытыми веками. И вихри из разноцветных нитей и полосы радуг в руках. Налил ему чаю, сидели разговаривали всю ночь.



Глава 8

И вот однажды утром ты проснулся. Проснулся от мысли, от навязчивой мысли которую всегда гнал от себя не успев даже подумать. Но сейчас она застала тебя врасплох. Ты огляделся вокруг себя (комната забита всякой х**нёй, слишком тесно, страшные рисунки на стенах, тысячи пустых бутылок под кроватью, консервные банки, провода, пустые сиреневые баночки из-под лекарств, дорожные знаки, обломки гитар и других музыкальных инструментов, разрисованная одежда, доска почёта с марками и сертификатами, грязная посуда, картины, книги, пластиковые бутылки, рисунок даже на потолке, вывеска ювелирного магазина сорванная со своего места и зачем-то принесённая сюда, мёртвый хлам) ты огляделся и вдруг понял, что вся твоя жизнь, что всё это, что всё в этом мирке придумано лишь для того чтобы убежать от реальности. Чтобы убежать от жизни от себя от людей вокруг от самых дорогих тебе людей. Тебе вдруг стало страшно. Первый раз в жизни тебе стало страшно. Ты захотел вдруг вернуться блудным сыном. Захотел найти друзей, настоящих друзей умеющих понимать, принимать тебя и не требующих ничего взамен. Захотел стать таким же как и все. Устроиться на работу, справлять новый год с семьёй, смотреть телевизор по вечерам, пара прекрасных детей и полчаса чтения перед сном, по выходным ездить на шашлыки за город, дружить семьями, иногда пить пиво в компании близких друзей, раз в месяц делать генеральную уборку, планировать, иметь семейный бюджет и тратить деньги разумно, уезжать куда-нибудь во время отпуска, быть спокойным и не думать больше никогда. Всё что тебе теперь надо умещается в одном слове. В слове “дышать”. И тебе уже не важно как и где, тебе гораздо важнее чтоб вдохов и выдохов было как можно больше.