Книга лет Глава 6 Спорт в моей жизни. ч. 1

на фото я стою в первом ряду справа

Насколько помню, я рос хилым мальчиком и часто болел.
В 1946 году, после операции по поводу правосторонней паховой грыжи, врачи сказали, что никакой физкультурой мне заниматься нельзя. Нельзя поднимать ничего тяжелого, бегать, кататься на велосипеде и т.д. Больше всего меня огорчил запрет на катание на велосипеде, которого у меня не было.
Но вопреки запрету я со всем классом ходил на стадион и в спортзал. Стадион и спортзал были основным местом препровождения. Мы играли в футбол, волейбол, большой теннис. Был на заводе один любитель большого тенниса. По его инициативе на стадионе заасфальтировали теннисный корт. Во время эвакуации из Ленинграда он привез с собой две ракетки и вот после войны решил организовать теннисную секцию. После работы он приходил на стадион, приносил с собой ракетки и начинались игры. Устанавливалась живая очередь. Играли на выбывание. Проигравший передавал ракетку следующему. Никому не запрещалось становиться в очередь на игру. Шел естественный отбор игроков. Те, у кого плохо получалось, постепенно отсеивались. Хозяин ракеток часто садился на место судьи и игры длились весь вечер, пока был виден мяч. Но однажды он не пришел на стадион и мы вдруг услышали, что он внезапно умер. Какое-то время мы поддерживали корт в чистоте, но играть уже было нечем. Рядом с теннисным кортом были две площадки для игры в волейбол и одна в баскетбол. Были любители баскетбола, но их было немно¬го, а вот волейбол собирал большое число желающих поиграть и поболеть. Постепенно формировались постоянные команды. В процессе формирования происходили обмены игроками с тем, чтобы силы команд были примерно равными.  На завод пришли молодые специалисты Борис Козлов, Матвей Биск, которые стали активными участниками игр. Играли кирзовыми мячами. Из нашего класса постоянно участвовали в играх Виктор Андреев и я. Мы играли с ним в паре. Наши ударные позиции были: у меня 3 номер, у него 4. Однажды во время игры в баскетбол я выбил плечевой сустав правой руки и это стало хроническим вывихом. Игре в волейбол это почти не мешало правда, если приходилось мне бить через сетку, а не набрасывать мяч для удара партнерам, я мог бить только из-за головы левой рукой или делать обманный бросок. Игры начинались с 4-5 часов вечера и длились до темна. Физкультурные руководители города решили организовать волейбольный матч между районами города. А таких районов было 6: поселок трубного завода, центральный район, УАЗ, Чкаловский поселок, Ленинский поселок, Октябрьский поселок. В каждом районе были школы и мы до этого турнира ходили друг к другу в гости играть в волейбол, а зимой в хоккей с мячом. Правда с хоккеем дело было сложнее, т.к. требовалось хорошее хоккейное поле. Запомнилась мне игра на хоккейном поле стадиона строитель на УАЗе. Была оттепель, каток недавно залили горячей водой и она не успела замёрзнуть. При падении во все стороны летели брызги, а если катился после падения, то это напоминало движение катера, поднимающего буруны воды.
В сборную команду Синарского трубного завода включили и нас с Виктором Андреевым. Турнир выиграла наша команда и нам присвоили третий спортивный разряд по волейболу, чем я очень гордился. Кроме волейбола Виктор участвовал в легкоатле¬тических соревнованиях школьников. Он хорошо прыгал в высо¬ту. Женя Виноградов, несмотря на мощную фигуру был отличным спринтером и занимал призовые места на всесоюзных соревнова¬ниях школьников.
С гимнастикой, которой мы занимались во время уроков физкультуры, у меня было совсем плохо. «Склёпка» (выход на перекладину в упор маховым движением) у меня не получалась. Я поднимался не раскачиваясь за счёт силы рук. Преподаватель физкультуры Сафронов Василий Федорович снимал меня с турника или колец и посылал в угол спортзала, где стояли двухпудовые гири и штанга и говорил: "Вон там твои снаряды". В десятом классе мы сдавали нормативы ГТО II ступени. Всю программу мы выполнили кроме плавания, т.к. у нас негде было плавать. Река Каменка была по пояс. Только в одном месте под скалой была глубокая яма. Это место называлось "Шестиметровка", вероятно предполагалась глу¬бина. Это было гиблое место. Ежегодно там тонуло несколько человек. Однажды и я решил переплыть это место (метров 8-10), прыгнув со скалы. Ребята из нашего класса подначивали меня и ждали на том берегу. Хотя я мог перейти к ним не замочив трусов в нескольких метрах от шестиметровки, я прыгнул и поплыл, но не на воде, а под водой. Долго ли я плыл не знаю, но я услышал, как кто-то шумно плюхнулся в воду и тут же сильная рука подхватила меня под локоть и поставила на дно. Вода была мне по грудь. Моим спасителем был Геннадий Бушуев. Он окончил школу в 1943 году и ушел на фронт. Вернулся он с палочкой: ранение в правую ногу. Затем он поступил в Уральский индустри¬альный (политехнический) институт. Окончил кафедру грузо-подъемные машины и механизмы и поступил в аспирантуру. Я встретил его в 1951 году в Сталинграде на подготовительных работах к строительству ГЭС.
Вместе с аттестатами зрелости нам вручали удостоверения и значки ГТО II ступени. Вручая мне значок Сафронов сказал, что  мой вид спорта тяжелая атлетика.
В институте все студенты должны были в обязательном поряд¬ке сдавать нормативы ГТО. Я был спокоен, т.к. у меня уже было удостоверение, и вдруг обнаруживаю пропажу. Удостоверение исчезло. За все нормативы кроме плавания я не боялся, а вот плавать я не умел.
Как я сдавал нормативы ГТО?
10 км на лыжах. Володя Шепелев сказал: «пойдём вместе тянись за мной». Я не сомневался в том. Что выполню норматив, но со старта пошел за ним. Где-то на седьмом километре, на встречу нам, по нашей лыжне, стали попадаться лыжники. Володя сбился с лыжни и в следующее воскресенье я не стал ни за кем тянуться и пошел сам. На этот раз я выполнил норматив, но преподаватель сказал, что зачёт он мне не поставит, а в следующее воскресенье я должен прийти на трассу еще раз, чтобы выполнить норму третьего спортивного разряда по лыжам. Пришлось еще раз бежать десятку. 
В мае месяце нужно было пробежать на стадионе 3000 м. Стадион был рядом с нашим общежитием. Я любил бегать на длинные дистанции, а вот короткие - спринтерские дистанции были не по мне. В школе на городской эстафете на приз газеты «Каменский Рабочий» Сафронов ставил меня на участок «подъем от Байновского моста в гору к центру города». Это была короткая дистанция 350 метров, но подъем в гору довольно крутой и назвать её спринтерской никак нельзя. И вот я выхожу на старт 3 км. Это 7 ; кругов по беговой дорожке стадиона. Пробежал я дистанцию, подхожу к преподавателю, а он мне говорит, что я не выполнил норматив. Мне стало плохо. Руки и ноги как ватные, я кое-как добрался до своей комнаты в общежитии. В нашей комнате жил первокурсник Владилен. Он был со мной на стадионе и уверял меня, что я выполнил норму, а преподаватель специально не засчитал, чтобы не ставить мне зачет. Через неделю пришлось еще раз бежать. На этот раз я не только выполнил норматив, но и выполнил норму третьего разряда. Преподаватель довольный, а я чувствую себя прекрасно и никакой усталости. Владилену тоже нужно было сдавать нормы ГТО, но он был не спортивным парнем. Мы с ним несколько раз приходили на стадион, но нормы принимал один и тот же преподаватель. В студенческой практике зачастую спортсмены бегали, прыгали и пр. за своих друзей, но недавно вышел приказ по институту угрожающий отчислением за выход на спортивную площадку под чужим именем, и мы боялись. Но однажды преподаватель меня спросил: «Что хочешь еще пробежать?». Я сказал, что нужно бежать Владилену. Он говорит: «Ну бегите оба». У Владилена духу хватило только на два круга, а я пробежал всю дистанцию. Преподаватель поставил Владилену зачет, а мне предложил приходить ещё. Но я, опасаясь подвоха, уже ни за кого не бегал.
Поехали мы с Владиленом на Верх-Исетский пруд, где принимали зачет по плаванию. Владилен под моей фамилией прыгнул в воду. Но не проплыл он и пяти метров, как преподаватель стал кричать, чтобы он вылезал и подавал ему весло. Он вылез, а я решил, что мы попались. Но преподаватель со словами «Нотик, вижу, что плавать умеешь» поставил зачёт.
Бег 3000 метров можно было заменить на греблю. Кто-то из нашей группы попросил меня, чтобы я за него выполнил норматив. Я пошел взял лодку и подплываю к стартовой линии, чтобы по команде преподавателя направиться к бую. Но на пирсе стояла параллельная группа во главе с преподавателем и хором кричали Нотик и махали руками, чтобы я подплывал к пирсу. Ну думаю теперь всё –попались. Только что под фамилией Нотик, Владилен барахтался в воде, а теперь я с той же фамилией, но по списку совсем не Нотик сижу за вёслами. Подплываю, а ко мне в лодку прыгает венгр из параллельной группы и преподаватель машет мне чтобы я плыл на старт. На лодке всего одна пара вёсел. Имре сидит на корме и пытается мне помогать, но только мешает грести. Обогнули мы контрольный буй и благополучно вернулись к пирсу. Преподаватель поставил сразу два зачёта. А у меня был зачёт по плаванию.
Вот так на втором курсе я получил зачёт по физкультуре выполнив все нормативы ГТО II ступени (Готов к Труду и Обороне)
Меня влекло к транспорту и первое, что я сделал на первом курсе - записался в мотосекцию. Впервые я сел на мотоцикл еще в 5 классе. Именно сел. В наш подъезд приехал военный на мотоцикле “Харлей-Давидсон”. Это было зимой и он попросил меня проверять температуру двигателя и заводить мотоцикл, чтобы двигатель прогревался. Я не помню как я заводил двигатель, но помню, что он очень медленно остывал. А я сидел на ледяном сиденьи, держался за руль и щупал двигатель.
Я записался в мотосекцию, в которой уже занимался мой товарищ еще по Нижнеднепровску Шапиро Леонид. Он на полтора года старше меня, но уже занимался на третьем курсе. Первым делом нужно было получить права. И вот на заснеженной площадке на ИЖ-350 с жесткой подвеской заднего колеса и параллелограммом передней подвески мы крутили восьмерки. Еще до получения водительского удостоверения мы готовили мотоциклы и участвовали в факультетских соревнованиях на льду. Шипы мы делали из загнутых гвоздей. Внутрь покрышки вставляли куски от старой покрышки, а затем камеру. Колеса были не отбалансированы, били, но зато какое-то время держались на льду городского пруда. Шлемов тогда не было и мы одевали на головы танковые шлемофоны. Это было на первом курсе.
Выходить на волейбольную площадку я не решался, т.к. класс игроков-студентов был не на один порядок выше. Да и играли все рослые ребята. Если бы я тогда начал играть в волейбол, возможно был бы знаком и с Борисом Ельциным. Он учился на строительном факультете, а они по военной кафедре проходили саперами, а не танкистами, поэтому и в военных лагерях я с ним не встречался.
На втором курсе я бросил мотосекцию и зашел в спортзал тя¬желой атлетики. В секции занималось 28 человек с разных факультетов и разных курсов. Тренера не было. Каждый занимал¬ся самостоятельно, иногда помогая и подсказывая друг другу. Мне удалось на первых же тренировках толкнуть штангу весом 100 кг. Помню, это вызвало интерес у ребят, и они приняли меня в свой коллектив. В это время на первый курс строительного факультета поступил Владимир Гроссман. Одновременно он оформился пре¬подавателем на кафедру физкультуры и стал тренером в секции  тяжелой атлетики. У него был первый спортивный разряд, но самое главное он был прекрасным организатором. По его указанию каждый из нас завел тренировочный журнал. Это общая тетрадь, в которую мы записывали на весь учебный год план тренировок и участия в соревнованиях. План тренировок писали ориентировочный, а затем исходя из результатов перед каждой тренировкой расписывали подробный план. Какой вес, сколько раз и в каком движении нужно поднять: в стойке, лежа, из-за головы и т.д. Против каждой плановой цифры отмечалось как выполнено и какое самочувствие. Ежедневно записывали свой вес, самочувствие, а также чем и как питались. Володя достал для нас специальные талоны, и мы после тренировок обязательно посещали городскую баню. План выступлений на соревнованиях он расписывал нам сам. Примерный календарь соревнований был известен, и у каждого было записано, какой вес и в каком движе¬нии должен быть поднят. Когда я начинал, то соревнования про¬водились по пяти движениям: жим штанги, толчок, рывок двумя руками, рывок правой и левой рукой. У меня почему-то рывок левой получался на 2.5 - 5 кг больше чем правой. Но это зависит не от силы, а от техники выполнения движения. Так я до 22 июня 1955 года (дня защиты моего дипломного проекта) не мог взять на грудь одновременно 2 двухпудовые гири. А когда ребята помогали мне поднять вторую гирю, я свободно выполнял различные движения с двумя гирями: выжимал их одновременно или по очереди, удерживая в любом положении (в том числе и на попа, т.е. ручкой вниз), жонглировал и даже держал крест (медленно опуская гири на вытянутых в стороны руках фиксировал их в горизонтальном положении). Когда я после защиты диплома зашел в зал, подошел к помосту и свободно поднял на грудь обе гири - это я поймал то техническое движение, которое у меня не получалось раньше, ребята удивились и поздравили меня и с удачной защитой и с тем, что я наконец поймал технику взятия двух гирь на грудь.
Преподаватель физкультуры в школе Софронов нам говорил о том, что у каждого человека огромный резерв силы нужно только во время суметь использовать этот резерв. Он приводил пример, как во время войны с Финляндией они попали под пулеметный обстрел, бежали и в полном обмундировании с винтовками перепрыгивали через ров. Когда он снова оказался около этого рва, то даже без винтовки не мог его перепрыгнуть, а ведь прыгали и те, кто не занимались до армии, как он спортом. Вот что значит психологический стресс заставляющий тебя выполнять то, что в нормальной обстановке невыполнимо. Мы называли такое возбуждение перед и во время соревнований "кураж". Сумел поймать кураж - на соревновании покажешь результаты выше чем на тренировках, перегорел - делай минимум, что можешь. Как бы ни была тяжела штанга, но не помню случая, чтобы штангист уронил ее на себя. Всегда хватает сил отбросить ее вперед или за голову.
Кроме занятий в секции В.Гроссман организовывал для нас различные курсы. Медики обучали нас выполнять спортивный массаж. Обучали нас правилам организации и проведения сорев¬нований и выдавали удостоверения судей. Обучали нас работе тренеров. Если начинал я заниматься в секции, в которой было всего 28 человек, то когда я был на пятом курсе, тяжелой атлетикой в институте занималось около трехсот человек. Вся эта большая группа была разбита на отдельные секции. Володя Гроссман был старшим тренером, а нас он назначал тренерами в каждой секции. Я тренировал, под общим руководством Гроссмана, сборную команду института.
В Свердловске в то время штанга была очень популярна. В медицинском институте занимались чемпионы и рекордсмены мира и олимпийских игр Аркадий Воробьев и Николай Саксонов. В Свердловске проводился чемпионат союза по тяжелой атлетике, на котором устанавливались различные рекорды. Володя подклю¬чал нас к работе в судейской коллегии на соревнованиях различ-ных уровней.
В январе 1954 года в Баку проводилось первенство всесоюзного спортивного общест¬ва "Медик". Команда свердловского областного Совета “Медик”, при учас¬тии Воробьева и Саксонова, на предыдущих соревнованиях заняла первое место. Но в этом году ни Воробьев, ни Саксонов не могли (и не хотели) ехать на эти соревнования. И в областном Совете "Медик" не набиралось команды. Они обратились к Гроссману и он направил меня и Сашу Москвина выступить за их команду. Я выступал там по подложным документам на имя Погадаева.
Я должен был выступать в полулегкой весовой категории (до 60кг). Для этого мне необходимо было сбросить 4 кг. Обычно я сбрасывал эти 4 кг в последнюю неделю перед соревнованиями за счет режима питания и тренировок.
Ехали мы в Баку с пересадками. Первая в Москве. Времени было мало и мы успели только побывать на Красной площади. До Тбилиси мы ехали в купейном вагоне и по утрам мне с трудом удавалось организовать зарядку и хоть какую-то имитацию тренировок с палочками поддерживающими занавески на окнах вагона. Ночью меня разбудил Саша Москвин и предложил попробовать какой-то диковинный фрукт (как впоследствии я узнал, это была хурма), который он купил около поезда. Я выглянул в окно и увидел название станции - Сочи. Я выскочил на перрон, но уже ударил колокол - сигнал об отправлении поезда. Некоторое время мы смотрели в окно на мелькавшие кипарисы. И вдруг дорога пошла вдоль берега моря. Но привычный режим потянул в постель и я спал до утра.
В Тбилиси было достаточно времени до поезда на Баку и мы решили осмотреть город. На вокзале мы сели в трамвай. К нам подошла кондуктор взяла с нас деньги за билет, но ни сдачи ни билетов не дала. Мы спокойно разглядываем в окна на пробегающие мимо дома и делимся между собой первыми впечатлениями о Тбилиси. На улицах очень много народа и все разговаривают очень громко активно жестикулируя. Некоторые переговариваются находясь на противоположных сторонах улицы. Через несколько остановок к нам подошла, наблюдавшая за нами, кондуктор. Она тихонько спросила откуда мы и с извинениями дала нам сдачи и оторвала билеты. Она сказала, что она сама из г. Молотова (ныне Пермь) и что здесь никогда не берут билеты, а если дашь сдачи, то обидятся. Скоро я сам в этом убедился. Я зашел в продуктовый магазин и решил купить на два рубля сухарей. Я подал в кассу 10 рублей, мужчина кассир выбил мне чек, сдачи не дал, а продолжал обслуживать следующих покупателей. Я не подозревая, что происходит продолжал стоять около кассы. И вдруг кассир бросает в окно мою десятку и кричит на весь магазин: “Возьми - богатым будешь!”. Я взял свою десятку (для студента она не лишняя, хоть и богатым сделать не могла) и пошел к прилавку за своими сухарями. В одном из магазинов я увидел солдатские ремни. Я попросил продавца, огромного грузина, показать мне ремень. Он подал мне ремень, и я стал рассматривать его. Кожа была пересохшей и в некоторых местах потрескалась. Я хотел попросить показать другой, но не успел ничего сказать, как продавец забрал у меня из рук ремень и ни слова не говоря, бросил его на витрину. Я все-таки попросил показать другой, но продавец стоял неподвижно с каменным лицом и, казалось, смотрел сквозь меня. Наконец он, не глядя на меня, резко бросил: “Все равно покупать не будешь!”. На этом мое первое знакомство с Тбилиси закончилось не в пользу тбилисцев. Это был 1954 год.
Как мы доехали до Баку не помню. Повидимому без приключений. А вот когда я стал на весы, то вдруг обнаружил, что за всю дорогу не потерял ни одного грамма. На следующий день выступать, а у меня лишних 4 кг.
Ребята решили повести меня в парилку. Долго искали в городе баню с парной. Наконец, когда вошли в эту баню, то в отличие от наших парилок, в которых стоит приятный запах березовых веников, в нос ударил, какой-то кислый острый запах. Оказывается там пользуются дубовыми вениками.
Ребята переусердствовали и, когда я стал на весы, то оказалось, что я сбросил не 4, а 6 кг. Все тело было как ватное и мне хотелось спать.
На следующее утро (а мы обычно дома тренировались во второй половине дня) начались соревнования. Меня ассистировал один из нашей команды студент медицинского. Я настраиваюсь на первое движение -  жим штанги двумя руками. В своей заявке я указал вес штанги для первого подхода поменьше, чтобы зафиксировав этот вес, во втором и третьем подходе идти на свои предельные результаты. Но вот вызывают одного за другим штангиста на помост, они выполняют движение, на штангу добавляют вес и скоро должны вызывать меня, но почему-то меня не вызвали, а вес на штанге уже превышает заказанный мной. Я спрашиваю в чем дело. Оказывается мои товарищи изменили мою заявку и назначили на первый подход мои предельные веса. Мало того что баня меня измочалила, так еще расстроили без моего ведома план моего выступления. Я делаю первый, второй и третий подходы, но зафиксировать штангу мне не удается. Для того чтобы команду не сняли с соревнований, мне пришлось все-таки выходить на помост для выполнения толчка штанги и рывка. На следующий день двое наших медиков также схватили по баранке в одном из движений.
В 1954 году в связи с ремонтными работами спортзал, в котором тренировались штангисты и борцы, был закрыт. Володя Гроссман договорился с руководством окружного дома офицеров (ОДО) и мы 3 раза в неделю проводили там тренировки сборной команды института. В это же время там тренировались А. Воробьёв и Н. Саксонов.
Как правило, ежегодно 23 февраля проводились соревнования посвященные дню Советской Армии. И вот 23 февраля 1954 г. в ОДО проводились соревнования по побитию мировых рекордов. В соревнованиях участвовали 3 штангиста: В. Никитин из Челябинска должен был установить рекорд в жиме штанги, Н. Саксонов в рывке и А. Воробьёв в толчке. В. Гроссман включил меня в состав судейской бригады – судьёй при участниках. Никитин и Воробьёв подняли рекордные веса, а вот с Саксоновым приключилась такая история: когда спортсмен выходит на помост, в зале устанавливается мертвая тишина. Все замирают в ожидании. И в этой тишине спортсмен настраивается на выполнение движения. (Я в это время мысленно проделывал движение и каждая мышца моего тела должна была в нужный момент включиться в работу.). И вот  Саксонов выходит на помост, стоит перед штангой, закрыв глаза и слегка покачиваясь, а в это время, в полной тишине, из динамиков тихо, но отчетливо слышен монолог Чацкого: «А судьи кто? За древностию лет …». И под начало этого монолога Саксонов, не выполнив рывок, бросает штангу за голову. Уходя с помоста Николай резко бросил: «Может кто-нибудь выключить радио».
Отключили усилитель. Микрофон молчит, а из динамиков продолжается монолог. Я залез кому-то на плечи и, казалось, оборвал все провода идущие к динамику, а из динамиков упорно слышно продолжение монолога. Николай нервно ходит по разминочной и от всех отмахивается.
Судья информатор уже без микрофона объявляет второй подход. Сколько прошло времени между первым и вторым подходом можно точно определить, если прочитать «Горе от ума»: когда Николай второй раз бросил штангу за голову было слышно окончание монолога: «Кричали женщины ура и в воздух чепчики бросали!». От третьего подхода Николай категорически отказался. Так в этот раз не состоялось установление мирового рекорда в рывке. Мировые рекорды Никитина в жиме и Воробьева в толчке, посвященные годовщине Советской Армии, были зафиксированы.
Во время подготовки к защите дипломного проекта я продолжал тренироваться с нашей командой, которая готовилась к выступлению на всесоюзных соревнованиях добровольного спортивного общества (ДСО) «Наука», объединявшего всех спортсменов высших учебных заведений. Соревнования должны были проходить в начале июля в Киеве. В Киев я не собирался ехать, т.к. в полулегком весе выступал Погребинский. Его результаты были выше моих, да и я уже после окончания института выходил из ДСО «Наука». С дипломом в руках и направлением на работу на завод п/я4 в г Каменске-Уральском, я вернулся домой. В первый же день мы с ребятами пошли купаться на шестиметровку. Когда я вернулся домой, мама показала мне, только что полученную телеграмму: «ЕДЕШЬ КИЕВ ТЧК ЖДУ ЗАВТРА УТРОМ ГРОССМАН».

Записано в 2002 году

Единственный автобус на Свердловск отправлялся с автовокзала в центральном районе города в 5 часов 48 минут (?!!!).
И вот я, не выспавшись, с маленьким чемоданчиком, в котором у меня была спортивная форма, бегом отправился к автовокзалу в 5 км от дома. Не добежал я около 200 метров, как увидел уходящий Икарус. Ничего не оставалось, как отправиться на железнодорожную станцию. Это обратно по дороге и в сторону ж/дорожного вокзала ещё около 8 км. Наконец после полудня я прибыл в Свердловск и отправился в парк Энгельса, где жил Володя Гроссман. В двери меня ждала записка, чтобы я взял ключи от квартиры у соседа. В квартире лежала другая записка, с планом тренировки и предложением начинать тренировку без него. К пяти часам стали подходить ребята. У нас прямо в парке стоял помост и все необходимые для тренировки снаряды. Я показал ребятам план тренировки, провел с ними разминку, а сам прилег под кустом недалеко от помоста и не заметил, как заснул. Проснулся я уже в сумерках. Ребята закончили тренировку и купались в бассейне фонтана, а я не мог на них смотреть, меня бил озноб. Несмотря на то, что был конец июня земля, на которой я спал, была холодная. Поздно вечером приехали Володя Гроссман и Аркадий Воробьёв с женой и дочкой. Аркадий спросил: «Где тут растет крапива?». Я повел его в угол парка, где около забора были заросли крапивы.
А.В. – Не боишься крапивы, тогда рви.
А сам задрал на спине рубашку и предложил хлестать его, как банным веником, по пояснице. Его дочка начала плакать и просить: «Не бейте папу!».
Ночью Воробьев должен был улетать на чемпионат мира в Египет и Володя, указав на меня, сказал, что я отгоню его «Победу» из аэропорта Курумоч обратно в парк Энгельса.
На том и разошлись. Но ночью я почувствовал сильный жар. Померили температуру. А у меня 40 градусов. Я начал звонить своему институтскому товарищу Володе Шепелеву профессиональному водителю, который воевал водителем «Катюши» и слышу, как он говорит жене, что его просят отвезти в аэропорт самого Аркадия Воробьева. Слышу слёзы на том конце провода. Наконец Володя сказал, что сейчас выезжает к нам.
Утром, когда он вернулся из аэропорта, то на этой же машине вместе с Гроссманом отвезли меня в институтскую больницу. Там определили, что у меня воспаление легких и сразу же начали колоть пенициллин. Не знаю сколько я принял уколов, но я так и лежал на животе, а сестра, как мне казалось, выходила только затем, чтобы набрать новый шприц.
Через день я почувствовал себя совершенно здоровым. Ко мне в палату пришла вся команда с Гроссманом, но наш спортивный врач сказала, что не отпустит меня на соревнования и вообще не разрешит выписывать меня из больницы, пока команда не уедет на соревнования. Через неделю в Свердловск приехала моя мама и ей под расписку, что она не отпустит меня на соревнования выдали меня.
Вернувшись, домой я продолжал тренироваться в старом спортивном зале, в том самом углу, куда меня отправлял наш школьный преподаватель физкультуры.
 Однажды ко мне подошел парнишка, который несколько дней наблюдал за моими тренировками и попросил разрешения попробовать поднять штангу. Это был Юра Кнутарев ученик 10 класса той же школы, которую заканчивал я. Так мы начали тренироваться вместе. Я предложил ему завести такой же журнал с планом тренировок какой вел я. Когда я диктовал ему, что уже в ноябре он должен выполнить норматив третьего, а в феврале второго разряда он не поверил, что такое возможно. Но план мы выполнили. На тренировки я приезжал в соцгород Синарского трубного завода, где жили мои родители, и где я учился в школе. Но и в соцгороде Уральского алюминиевого завода тренировались штангисты. С ними тренировался и полутяжеловес Алексей Пресняков, с которым я познакомился в институте в 1956 году. Теперь мы с ним работали на одном заводе п/я 4.
В ноябре 1956 года мы решили провести первенство города. Главным судьей соревнования должен был стать я, т.к. для подтверждения результатов выступлений необходимо, чтобы главный судья имел соответствующую квалификацию и был членом областной коллегии судей. Но неожиданно перед самими соревнованиями приехал Володя Гроссман и предложил мне выступать самому, а он возглавит судейскую коллегию. Форма у меня была с собой и я стал переодеваться. Мы с Юрой Кнутыревым были в одной весовой категории. Я заранее расписал ему план выступления, Но когда его должны были вызвать, на помост вызвали меня. Вернувшись с помоста, я стал выяснять, что произошло.
Оказывается Юра решил перезаявить себя на больший вес. И вот с ним произошло то же, что и со мной в Баку. Отступив от намеченного плана выступления, он получил баранку.
Но в Баку мне подстроили друзья, а тут он сам, желая выиграть у меня. Я ему после соревнования объяснил его ошибку. После школы он пошел служить в армию. Тренировался в Свердловске в Окружном доме офицеров, вместе с Воробьевым и Саксоновым. Однажды он высказал мне обиду в адрес Воробьева, что тот перед соревнованиями, на которых он собирался и выполнил норматив мастера спорта, тот спросил, зачем он собирается выступать, не будучи подготовленным.
Когда я в 1964 году уезжал на Украину,  вдруг появился Юра и припер мне 2 двухпудовые гири на память.
Сейчас у старшего сына Андрея стоят дома 2 пудовые гири. А когда я был в Куйбышеве (Самаре) на юбилее у Лёши Преснякова, то у видел на кухне двухпудовку с отполированной ручкой.
- Лёша, это ты?
- Нет, это жена. Дверца у холодильника не закрывается, так она её гирей поджимает.

 Вспомнилось 04.12.06


продолжение:http://www.proza.ru/2009/08/08/472