Экзотические Танцы. Глава 1

      Вторые сутки моросил холодный ноябрьский дождь. Мелькавшие в окнах автобуса огни уличных фонарей навевали сонливость, и Регина привычно впала в чуткую полу-дрёму, позволявшую ей не терять времени даром – расслабиться и прокрутить в голове основные события дня. Сегодня, в обычный будний четверг, ничего примечательного не произошло. Рутинные занятия в университете, пустая болтовня с сокурсниками в кафейтерии. Но что-то было не так, мысли текли вяло и перескакивали одна на другую не завершившись. Её трясло. Ни осенняя куртка, подбитая шерстяным подкладом, ни теплый воздушный поток из салонного обогревателя не спасали от озноба. Пожалуй, стоило остаться дома и отлежаться.
      Университет располагался в центре Торонто - час пятнадцать в один конец. Обычно она легко просыпалась в половине седьмого бодрой и отдохнувшей, но сегодняшний день не заладился с самого утра. Раскалывалась голова, тело было вялым и ныло как при серьёзной простуде. Две таблетки аспирина сбили температуру до 37, и Регина всё же поехала в «школу». Скорее по-привычке, чем по-необходимости.
     Автобус остановился, Регина проскользнула вперёд по проходу, едва коснувшись нескольких стоявших пассажиров, выставила из открывшихся дверей зонт, раскрыла его и осторожно ступила на мокрый асфальт. Ей в ноги из-под автобуса кинулся какой-то зверёк. Регина подумала – скунс, и отпрыгнула в сторону. Но «скунс» жалобно замяукал и потёрся мокрой мордочкой о Регинины джинсы.
     - Донесу до лобби, пусть хоть подсохнет, - подумала Регина. Осторожно  подхватила животное под тёплое брюшко и направилась к своей высотке. В лобби она бегло осмотрела своего нового знакомца.
     - Боже, какой тощий, неужели бездомный? Ладно, пойдём, покормлю. Она опустила кота на кафельный пол лобби, и тот, будто поняв приглашение, засеменил к лифту вслед за Региной.
     - С животными нельзя, - сказал консъерж, преграждая путь своей внушительной фигурой и многозначительно кивнув на мокрые следы от кошачьих лап.
     - Мя-а! - Пропищал кот, задрав голову и распахнув ресницы. Его глаза,  глубокого синего цвета, на мгновенье перехватили недовольный взгляд консъержа. Тот хмыкнул что-то неопределённое, развернул напрягшийся, будто по команде “кругом”, корпус, и направился к своей стойке чеканя шаг.
     - Что это с ним? – Подумала Регина. – Насмотрелся патриотических боевиков или вспомнил рекрутские сборы? На всякий случай она взяла кота на руки и опустила его на пол своей однокомнатной квартиры только тогда, когда перешагнула через порог. Тот тут же плюхнулся на бок и начал вылизываться.
      - Вот молодец, а я поищу что-нибудь съестное для тебя, - сказала Регина.
      Непрерывное «Мя-а» сопровождало её до холодильника и сменилось довольным урчанием после того, как Регина налила в пиалку сливок и предложила её коту. Внезапно навалилась усталость - очевидно жар усилился. В ванной комнате Регина сбросила одежду на пол, но душ принимать не рискнула - только сполоснула лицо. Затем сунула градусник под язык и, не поверив своим глазам, повторила измерение температуры. Градусник показывал невероятные сорок с половиной. Совершенно разбитая она добрела до кровати, навзничь упала на неё поверх одеяла и провалилась в сон.
      Прошло не более часа, когда боль во всём теле вырвала её из забытья. Немыслимо ломило мышцы и суставы. Всё тело покрылось тонким слоем влаги как после экстремальной нагрузки. Голова гудела, и ей показалось, что она уже никогда не сможет двинуть даже пальцем – настолько полным было ощущение слабости. Язык распух и, казалось присох к нёбу. Нестерпимое чувство жажды подавляло даже тягучую ломоту суставов.
     - Сейчас встану и вызову “скорую”, не подыхать же в расцвете творческих сил, - подумала Регина.
     Но встать не получилось – отяжелела голова. Кот, улёгшись на неё сверху, прикрыл теплым белым брюшком большую часть лба и громко урчал. Всё его тельце вибрировало. Регине показалось, что и её тело от кончиков волос на голове до больших пальцев на ногах откликается на эту вибрацию. Она хотела было сбросить кота с головы, но в руках не оказалось силы. И тут она вспомнила прочитанное где-то, что кошки лечат себя урчанием.
     - Ты что же понял, что я больна, дурашка? Ну давай, лечи, лечи, – прошептала чуть слышно высохшими губами.
     К полуночи мышцы и суставы отпустило, но теперь боль переместилась в низ живота. Живот ожил и бугрился мышцами. Бугорки разбегались веером вниз от солнечного сплетения. Внутри живота тоже что-то происходило – он будто проснулся от спячки и начал жить самостоятельно. Регине вспомнился эпизод космического боевика, в котором из живота главной героини выскакивает хвостатое чудовище – угроза всей человеческой расе.
     - Чёрт, не рожаю ли я? - подумала Регина и неожиданно для самой себя улыбнулась.
     В свои неполные двадцать лет она всё ещё оставалась “не тронутой”. Красавицей не была, смуглое лицо с правильными рельефными чертами несколько портил нос с горбинкой, унаследованный от бабушки – осетинки. Но фигурой обладала отменной – с трёх лет отец пытался лепить из неё олимпийскую чемпионку. Не определился только, в каком конкретно виде спорта. Перепробовали множество - от тенниса до прыжков на батуте. Пока добрались до понравившегося обоим синхронного плавания, драгоценное время было упущено. Семилетней Регине прорваться в российский олимпийский резерв не удалось.
      А тут вдруг окружающая действительность начала проявлять по отношению к их семье откровенную враждебность. Учёный совет института провалил отца в конкурсе на звание доцента. Мама, тоже старший преподаватель института но без степени, свалилась с почечной недостаточностью, и денег не стало хватать даже на скромную продовольственную корзину. А тут ещё  новоявленный министр российского образования, вперив в телевизионную камеру “жёсткий взгляд сильного руководителя”, заявил, что стране, видимо, придётся пожертвовать советским поколением, чтобы взрастить на удобренной этим поколением социальной почве новых граждан - свободных, энергичных и предприимчивых.
      Услышав такое откровение из уст “государственного мужа”, отец быстренько собрался в Москву и рассовал иммиграционные анкеты во все англоязычные консульства. Английский был в семье вторым языком после русского. Не языком общения, нет. Скорее языком “науки и образования”. Родители повышали свои квалификации, изучая англоязычные книги и статьи, а Регину отправили в первый класс в школу с усиленным изучением того же английского “на всякий случай”. И такой случай не заставил себя ждать. Через полгода пришли доброжелательные письма и вызовы на собеседование из австралийского и канадского консульств. На семейном совете выбрали Канаду – схожую с Россией по климату и природе.
     В Канаде восьмилетнюю Регину отец привел в балетную студию под началом известной русской балерины, бывшей примы Мариинки. Та внимательно осмотрела Регину, пощупала лодыжки, попросила прогнуться и выдала диагноз – поздно. Приму из девочки уже не вылепить, а чем кривляться в подтанцовках, лучше пусть посещает любительские курсы художественной гимнастики. Регине гимнастика пришлась по вкусу, и постепенно без особого напряжения у неё сформировались и тонкая гибкая талия, и лёгкая стремительная походка, и горделивая, прямая, “белой кости” осанка.
      В университете обворожительный симбиоз её ладной фигуры, чёрных вьющихся в организованном беспорядке волос, раскосых глубоко посаженных чёрных глаз и низкого грудного голоса вызывал откровенный, почти всеобщий восторг сокурсников, прерываемый иногда неожиданной контратакой – глазёнки подобрать, ручки зачехлить! В общем, сохли по ней тайно, раскроешься – тут же схлопочешь в самое уязвимое место. Как эта очаровательная ведьма их только находила, уязвимые места?
       Боль в животе помягчела, но неожиданно резко начали болеть кости, все разом. Казалось, они пульсируют в такт котовому урчанию, изменяясь в длине и толщине, и никак не войдут в свой размер. Саднило горло и беспрерывно текли слёзы. Глазные яблоки тоже болели, фокусировка то вдруг становилась чёткой, то расплывалась. Голову тянуло вниз, но низа не было – Регина лежала на полу, не заметив как свалилась с кровати. Рядом сидел великолепный сиамец, то что это был именно кот не вызывало сомнений. Короткая шерсть была вылизана и лоснилась. На спине тёмный окрас отдавал коричневым, а к животу постепено переходил в светло серый, почти белый тон. Чёрный надломленный кончик хвоста находился в непрерывном движении, будто отражая недюженную умственную деятельность животного. Кот встал, мягко ступая подошёл ко всё ещё лежавщей на полу Регининой голове и потёрся мордой о щёку, будто пожелав доброго утра.
      Регина осторожно отодвинула кота, подтянула колени к животу и, опершись о деревянную спинку кровати, встала. Голова немного кружилась, но температура спала, позволяя двигаться и мыслить. В комнате было ещё темно, но уже отчётливо проявлялись предметы скудной обстановки – компьютерный стол, напичканый  всевозможной электроникой, старый обшарпаный книжный шкаф с живописным беспорядком на полках и антикварная кушетка напротив окна, купленная за десять баков на гаражной распродаже. Кроме привычных запахов кухни и квартиры Регина уловила ещё один. Бодрящий запах озона шёл от кровати, где простыня и одеяло не первой свежести свалялись в плотный валик, конец которого съезжал на пол.
      - Может быть, это запах грозы, - подумала Регина и отворила балконную дверь.
      Дождь перестал, и кажется подмораживало. Между ног Регины кот осторожно протиснулся на балкон и вскочил на перила. Потом расправил откуда-то взявшиеся крылья, повернул к Регине лобастую голову, дважды мявкнул и спланировал вниз по направлению к парку.
     - Чертовщина какая-то, - подумала Регина. Очень хотелось есть, а жажда была просто нестерпимой. Она закрыла балконную дверь и направилась на кухню.
     - Чтобы удивиться, надо подкрепиться, - сказала вслух. Настроение было приподнятым, и она чувствовала себя абсолютно здоровой.
   
     Год назад в газете “Звезда Торонто” Регина прочитала заметку о крылатом коте. В канадской глубинке, кажется под Саскатуном, сердобольная фермерша услышала за коровником жалобное мяуканье. Котик был в плачевном состоянии – грязный, худой, и похоже, раненый. Посадив кота в таз с водой, фермерша обнаружила глубокую продольную рану на его спине. Шерсть вокруг раны свалялась, и фермерша попробовала выстричь её. Ножницы наткнулись на что-то твердое, кот зашипел и полоснул её когтями по руке. Перевязав себя, женщина осторожно стала промывать спину и обомлела – комок сваленной шерсти оказался сложенными крыльями, сверху покрытыми тёмной гладкой шерстью, а снизу напоминавшими кожистые крылья летучих мышей.
      Ажиотажа среди знакомых и соседей фермерши не получилось – никто ведь не удивляется летучим лисам и собакам. Почему бы не летать котам? Неординарность саскатунского кота была в его абсолютной обычности – он не выглядел представителем какого-то отдельного вида летающих млекопитающих, кот как кот, только с крыльями.
     Фермерша, помнится, очень привязалась к коту – откармливала свежим мясом, отпаивала парным молоком. А когда тот окреп, приволокла соседскую кошку. Кошка два дня бродила по дому, требуя совокупления, крылатый же только пялился на неё, полностью игнорируя громогласные домогательства.
      В интервью внештатному корреспонденту “Звезды Торонто” фермерша утверждала также, что кот отлично понимал её английский и даже что-то мявкал в ответ. Ел очень аккуратно и никогда не отходил от миски не поблагодарив - в его Шао-Мя-я женщине слышалось Thank-you. Но подтвердить корреспонденту существование крылатого кота фермерше не удалось. Самой сфотографировать крылатое чудо не дошли руки. Учуяв же чужака-корреспондента, кот куда-то спрятался, а на следующий день вообще пропал.
     Урожай кукурузы в том году был необычно высоким, коровы доились превосходно, у фермерши прошли хронические колики в поджелудочной железе и расправились преждевременные морщины на лице. К ней даже подъезжал свататься соседский вдовец – ещё вполне бравый сержант в отставке. Приняла ли она его предложение и был ли кот сиамской породы, “Звезда Торонто” умалчивала.

     На следующий день, в пятницу, всё шло своим чередом, легкость и мощь были во всём теле от кончиков пальцев на руках до таких же кончиков на ногах. Похожие ощущения возникали у Регины после длительных, интенсивных, профессионально спланированных тренировок. Тренеры называли их коротко – «формой». Если ты не «в форме», если каждая клеточка твоего тела не поёт и не жаждет движения, тебе нечего делать на соревнованиях – заведомо проиграешь тому, кто «в форму» вошёл.
     - Занята вечером? – Голос подошедшего в коридоре университета Криса звучал просительно. – Сходим куда-нибудь?
      - Ну что ты, Крися, у меня сексуальные вечера по субботам. - Регина осеклась, сказав лишнее.
     Крис замер но тут же нашёлся:
     - Ну тогда я заеду за тобой завтра вечером. В котором часу ты будешь готова?
     - Ой, Крисюша, вот завтра как раз не мой день, должна навестить своих стариков. Давай послезавтра, в воскресенье, не поздно, часиков в семь.
     - А до семи ты объяснишь мне, почему внедрение системного цикла не повышает производительности несушек для ферм с ограниченными пищевыми ресурсами. Шутка!
      - Вроде не обиделся, - подумала Регина. - А до воскресенья ещё нужно дожить.
     Субботние “сексуальные” вечера выматывали её до предела. Но доход за вечер в ночном клубе превышал поступления из остальных источников за целый месяц. Хочешь самостоятельности – терпи! Только бы родители не узнали на какие средства существует их благородная девица. Из-под плотной опёки родителей Регина сбежала в начале второго курса. Не сказать чтобы они очень её доставали, позволяли многое. А без позволения, слабо? Пару раз попробовала прийти с вечеринок заполночь – взбунтовался отец.
     - Если пренебрегаешь мнением главы семьи, живи своим умом, но на свои средства.
     - Спятил совсем, на какие средства? - воскликнула мама, чем только больше разозлила отца.
     - Сами дуры! Чем можем поможем, пусть похлебает взбаломошной  самостоятельности, - отрезал отец.
     Отступать Регине не хотелось, и она чуть было не захлебнулась поначалу. Не от свободы, нет... От бытовых мелочей. Быт на сьёмной квартире устоялся месяца за два, но денег от репетиторства было явно недостаточно. Математика ещё что-то давала в прибыль – готовиться было абсолютно излишне. Но помогать осваивать грамматику деткам из “приличных” семей, для которых английский был родным языком, - это было в напряг. Но нет худа без добра – дети ненароком обучали её живому уличному подростковому жаргону. Так что прокормиться, платить за учёбу и снимаемую квартиру было непросто до тех пор, пока... пока не освоила «экзотические танцы» и не продалась в ночной клуб.
     Таких как она непрофессионалок в клубе было процентов тридцать. Владелец клуба, сеньор Барталоне, на вид типичный итальянский мафиози, этими тридцатью процентами подпирал сговорчивость остальных семидесяти. Впрочем, на Регину он не давил, предоставляя ей право выбора. Вот только чаевые заставлял вытряхивать из трусиков полностью и делился с ней только двадцатью - двадцатью пятью процентами в зависимости от своего настроения и общего дохода за вечер.

      - Это надо же, всё ещё пахнет озоном, - подумала Регина, закрывая за собой дверь квартиры. Она поспешила вернуться домой сразу после занятий. - Где же ты, мой сиамец, почему не прилетаешь?
      Выйдя из ванной с удивлением услышала знакомое «Мя-а!» и впустила кота через балконную дверь.
     - Налетался, красавец, кушать хочешь?
     - Мя-а! - Тянулось по дороге к холодильнику.
     Регина гладила мягкую шёрстку на сложенных и поэтому почти незаметных крыльях в то время как кот уплетал предусмотрительно купленную говяжью вырезку и удовлетворённо урчал прогибаясь в такт прикосновений Регины. Похоже, ритм он чувствовал превосходно.
      - Любишь свежатинку? Кушай, кушай. Поживёшь у меня? Пойдём покажу как пользоваться унитазом.
      Кот легко освоил позицию «носом вперёд» и даже попробовал надавить лапой на рычаг сливного бачка. Регина предупредила его намеренье и сама спустила воду, кот в ответ недовольно фыркнул и долбанул лапой по подвижной поверхности воды а затем уже на полу энергично сымитировал закапывание фекалиев.
     - Какой умничка, всё понял. Только воду для питья я тебе буду наливать вот в эту пиалку, нравится?
     - Мня, - ответил кот и заглянул Регине в глаза.
     - Вот и хорошо. Пойдём готовиться к завтрашней сексуальной ночке.
     Регина раздвинула зеркальные двери стенного шкафа, стряхнула с себя махровый халатик, и надела клубную униформу - клетчатую неброскую блузку и плотные синие джинсы. Обветшавшие от танцевальных нагрузок старые джинсы пришли в абсолютную негодность и были обменяны в клубе на новые.  В зеркальной двери отразилось медленное поднятие прямой ноги до положения «шпагат стоя». Регина зафиксировала позицию, сохраняя равновесие, и ненароком увидела как кот прекратил вылизование крыльев и заинтересованно уставился на отражение Регины в зеркале. Она пошатнулась, новые джинсы затрещали и потянули ногу вниз.
     - Сейчас ещё не так затрещите. Она опустила ногу и согнулась вперёд, обхватив в щиколотках обе ноги. Джинсы с поясницы не съехали. Неплохое качество. Потом она проделала свою обычную серию растяжек, прогибов и приседаний. Вся серия далась ей без обычного напряжения, каждая мышца была послушна и легко контролировалась, каждый сустав мог работать чуть ли не на вывих, дышалось свободно, и она ощутила уже изрядно подзабытое звенящее состояние “формы”.
      Через прищур своих раскосых глаз кот наблюдал за ней. Она подскочила к нему и осторожно подняла с кушетки, боясь повредить раскрытые для просушки крылья. Кот тут же их сложил, неодобрительно фыркнул, отвернул голову и упёрся всеми четырьмя лапами в грудь девушки. Вся его поза говорила - не терплю нежностей. Регина прекрасно поняла настроение кота, но засмеялась и ткнула носом шерстяной загривок.
      - Никому не покажу, будешь моей ещё одной тайной!
     Легла пораньше, чтобы выспаться перед завтрашней “сексуальной” субботой. Кот тут же вспрыгнул на кровать, мягко ступая и урча - «это я - не бойся», прошёл по ногам и груди, ткнул влажным носом в щёку Регины и осторожно устроился в изголовье. Регина хотела было возмутиться, но передумала. Уснула на удивление быстро. Снились сидящие в ряд сиамские коты. Они были без крыльев, синхронно гнули гибкие шеи, заглядывали в глаза и громко урчали.