Мои приключения за рубежом. Глава 23

Глава 23
  Я окликнула, его и он с изумлением посмотрел на меня, а когда, наконец, узнал, его глаза полезли из орбит, лицо засияло, левый ус задёргался, а губы расползлись в удивлённой улыбке.
  Нашу случайную встречу с Мирославом я сочла перстом судьбы. Мы были счастливы, что нашлись и долго бродили по городу, взявшись за руки. Мирослав показывал неизвестную мне Варшаву, её сохранившийся после войны и частично восстановленный старый город. Гуляли по мощёным камнем узким улочкам "Старувки". Мне казалось, что я обретаю друга. "Быть может, мне удастся полюбить его", – с надеждой думала я.
Темнело, когда он проводил меня к моему жилищу.
– Район Прага очень небезопасен. Это рассадник мелкого жулья и криминала.
– Я уже это глубоко прочувствовала непосредственно на себе, – согласилась я и рассказала историю охоты за моей сумкой и о своей победе в борьбе с подрастающим хулиганьём.
– Ты отважная! – сказал он восторженно.
– По неволе станешь отважной.
– Неподалёку, на улице Торговой, находится базар Ружецкего, который славится тёмными интересами местной шпаны. Будь осторожна! – предостерёг он.
– Тут хотя бы не в таких масштабах, как на Брудне, водят хороводы вокруг магазинов с алкоголем местные пьяницы.
– Ты жила на Брудне? – содрогнулся он.
– Довелось...
– Район с запятнанной репутацией!
– Теперь-то я знаю, но откуда мне было знать тогда?
– Ты очень красивая! – произнёс он на прощание и нехотя отпустил мою руку после долгого поцелуя.
– Спасибо! Я учту это, – ответила я.
  Приближался день бракосочетания. Я часто погружалась в раздумья по поводу моих финансовых затруднений. Оставались две недели и все мои мысли сосредоточились только на этом.

  С Мирославом мы встречались достаточно часто. Нужно было не быть женщиной, чтобы не чувствовать, что фиктивный жених влюблён в меня. И я полагала, что будет вполне вероятным, если последует официальное предложение настоящей женитьбы, и тогда автоматически отпадёт вопрос о назначенной им стоимости нашего брака. Но он не спешил, видимо, потому что и так было ясно, что мы поженимся. Я понимала трагизм ситуации и трезво признавала свою неплатёжеспособность, но с каким-то упрямым исступлением верила в чудо, если Мирослав не попросит стать меня его правдивой женой, то нужная сумма свалится на голову прямо с небес или последует иная развязка. Но чуда всё не происходило.

  Это было глубокой ночью. Я лежала в кровати с открытыми глазами. Сначала кислая мысль была сконцентрирована на вечном вопросе: что делать? Но внезапно голова сделалась совершенно пустой, и я, прикрыв глаза, ощутила себя плывущей по воздуху высоко над ночной Варшавой. Я вдоволь насладилась полётом, созерцая красоту ночного города.
  Светящееся прозрачное облако, которое манило и притягивало, словно белый магнит, помогало лететь, птицей парить над землёй. Дух захватило, когда впереди показался стеклянный небоскрёб с призывно горящими громадными красными буквами: "Мариотт".
  Облако вдруг сгустилось и накрыло меня, как покрывалом, плотной белой пеленой. Я бессильно барахталась, бросалась во все стороны, но вокруг была густая мгла молочного цвета.
  Когда туман наконец-то разорвался в одном месте, я увидела себя, то есть, своё второе "Я" – в образе брюнетки – у рулеточного колеса. Всё остальное пространство было в том же молочном тумане, тогда как колесо вырисовывалось отчётливо со всеми его чёрно-красными делениями и цифрами над ячейками. Оно неистово вращалось, шарик бегал, как сумасшедший, но я не слышала ни одного звука, только явственно видела картину.    Рулетка остановилась – белый шарик, подпрыгнув в последний раз, скатился в лунку – восемь. Из молочной пелены высунулась огромная рука, снова запустила колесо и бросила шарик. Он летал легко и свободно, а после остановки рулетки, второй раз лёг на цифру восемь. Всё в точности повторилось в третий раз, когда шарик опять упал в ячейку с цифрой восемь. Туманная завеса сомкнулась, словно занавес, прикрывая колесо счастья.
Не трудно было догадаться, что это было видение, с помощью которого высшие силы хотели мне что-то показать. Но что? Я стою у колеса счастья, и шарик три раза падает на цифру восемь. Без сомнения, это было рулеточное колесо в казино.
  Когда-то меня часто посещали видения или сны, которые сбывались в точности на следующий день или чуть позже. Иногда это был голос, повествующий о чём-то, и это "что-то" вскоре повторялось в мельчайших подробностях. Но я вдруг смертельно испугалась, засомневавшись в нормальности своей психики и, по всей вероятности, подрезала на корню зарождающийся феномен предвидения. Я скрывала это свойство от окружающих.
   Мне каким-то образом, совершенно непроизвольно и спонтанно, удавалось переноситься в пространстве и видеть сцены, происходящие непосредственно в настоящем реальном времени, но чтобы переместиться в будущее и видеть себя со стороны – это было впервые! Конечно же, меня терзали сомнения, и я пыталась оценить всё трезво.
"Моё подсознание искало пути приобретения нужной суммы, и, поскольку мозг лихорадочно работал, ища источник, то он, быть может, нашёл его, – думала я. – Вполне возможно, что увиденное, только плод воспалённого воображения, а не дорога, вымощенная деньгами".
Но я загорелась идеей – во что бы то ни стало проверить это, и завтра же.
  Для азартных игр, как правило, отводится ночь, когда власть Богини луны Тихе, называемая ещё Фортуной, становится мощнее, а тем более в полнолуние, поэтому впереди был целый день, который прошёл исключительно в размышлениях и медитации, а вечером я приступила к созданию своего второго "Я" и снова перевоплотилась в яркую брюнетку.
  Нужно было подумать о вечернем туалете. Вполне подошло чёрное муаровое платье, вышитое чёрным бисером, которое было единственным вечерним – в моём скромном гардеробе. Я и не предполагала тогда, что начинаю двойную жизнь. Весь этот "камуфляж" был мне необходим, потому что всё, что я собиралась делать, абсолютно противоречило моему истинному "Я". Меняя облик, я становилась существом из другого мира и глубоко верила в это.
  Ещё днём я одолжила у Марии ключи от главного входа и, никем незамеченная, выскользнула из гостиницы.
Что могла знать вообще скромная женщина из Советской России о казино? Да ничего абсолютно! Передо мной маячил образ сатанинского агента Джеймса Бонда из «Казино "Руаяль"». Это было единственным, пожалуй, источником из которого можно было почерпнуть хотя бы смутное представление о существовании волшебной рулетки, которая ассоциировалась ни с чем иным, как с "колесом счастья", но я ехала в казино с удивительной уверенностью и сангвиническим спокойствием, как будто большую часть своей жизни провела в игорных домах.
  Весь мой облик был совершенно не трамвайным, поэтому я взяла такси. К тому времени я уже научилась неплохо ладить с беспредельно наглыми варшавскими таксистами, которые негласно установили стабильные десятикратные таксы для русских. Если русский – плати! Уж, они были жестоко-безжалостны к нашему брату!    Хотя, автобусные контролёры не уступали им, а даже превосходили в изощрённости применяемых методов, иногда граничивших с переступанием черты закона и попиранием элементарных прав человека.
  Шикарный отель не давил на меня, как прежде, своим великолепием. Я царственной походкой прошла к распахнутым дверям казино, кинув презрительный взгляд на пышное убранство холлов, и остановилась у входа.
Вдоль стен игорного зала, исполненные достоинства, возвышались, обтянутые зелёным сукном, столы для игры в покер. Крупье, в ожидании игроков, раскладывали новые, ещё не тронутые колоды, а один из них, с ловкостью иллюзиониста, тасовал карты, проделывая умопомрачительные трюки. Стол с рулеткой располагался посередине залы. Но мой взгляд остановился на не совсем обыденном зрелище, которое являли собой втиснутые в угол зала два стола, окружённые многочисленными стульями и восседавшими на этих стульях мужчинами с неестественно возбуждёнными лицами. Их воспалённые взгляды были неотрывно прикованы к пухлым банковским пачкам денежных купюр, баснословных размеров, аккуратно разложенным по всей площади столов.
  Я застыла на мгновение, поражаясь громадному скоплению налички, которую эти безумцы собирались проиграть сегодня. Все без исключения курили и прикладывались к фужерам, горячо обсуждая что-то и одновременно вожделённо созерцая денежные горы.
"Трогательная сцена прощания", – подумала я.
  Я прошлась по залу, чтобы освоиться. Меня проводил долгим взглядом высокий, похожий на жердь, лопоухий крупье у покерного стола. Проходя мимо уже бегающей рулетки, запущенной рукой профессионала, я старалась не смотреть в ту сторону.
  Подошла к кассе и купила фишку за двести тысяч злотых. Только эту сумму я могла себе позволить проиграть.
Зажав в руке фишку, двинулась к колесу счастья. Нужно было спешить, потому что игорный зал начинал быстро заполняться разноликой публикой, а именно скопление людей вокруг рулетки могло помешать моим планам.
Заинтересованных рулеткой всё ещё не было, и крупье посмотрел на меня вопросительно, но я опустила взгляд на игровое поле – цифры «восемь» ещё не было. Крупье раскрутил колесо правой рукой и виртуозно бросил шарик поперёк движения, взглянув на меня, чуть скривил губы в насмешливой мине.
  Крупье должен быть бесстрастным, поэтому он постарался подавить в себе личные эмоции, но, без сомнения, успел оценить меня как сырой и несформировавшийся материал.
  Этот щенок не мог сокрушить меня. Я внимательно следила только за шариком, движением колеса и его рукой. Шарик успокоился на цифре «девять». Стараясь не смотреть крупье в глаза, я томно зевнула, показывая своё полное равнодушие к происходящему. Пусть привыкнет к моему присутствию. Белый шарик выбрал затем цифры «двенадцать», «три» и «двадцать пять».
  Крупье уже научился не замечать меня, и не совсем понимал, что же мне, в конце концов, нужно. Он запустил колесо, не знаю в который раз, и, когда шарик, наконец, упал в чёрную ячейку с цифрой «восемь», я сразу же сообщила ему, что делаю ставку на цифру «восемь», и положила свою единственную фишку на «восьмёрку».
– Только на «восемь»? – уточнил он, удивлённо приподняв брови, маркером обозначая «восьмёрку» на игровом поле.
– Да, только на «восемь», – подтвердила я.
Он еле заметно скривил губы, предполагая маловероятность появления «восьмёрки» второй раз подряд.
Рулетка заметалась, шарик ошалело прыгал, а когда всё утихло, я не имела смелости посмотреть на результат, а глядела на изменившуюся в одну долю секунды мимику лица крупье. Он смотрел на меня совсем по-другому и отодвигал в мою сторону множество жетонов! Только тогда я осмелилась взглянуть на шарик, который бесстрастно покоился на цифре «восемь»!
– Всё на «восьмёрку», – поспешно сообщила я, сооружая столбики из жетонов и фишек и зажимая в кулаке одну единственную – на всякий случай.
  Его рука закручивала рулетку, а глаза откровенно хохотали.
  Я ухватилась за край стола, чтобы не упасть, так как мои колени дрожали, а ноги подкашивались. Я едва владела собой и ненавидела себя за это. На сей раз, мой взгляд был прикован только к шарику, на который я смотрела с исступлённым ужасом.
  Рулетка, замедляя ход, остановилась, шарик прыгнул в ячейку «тридцать» и, казалось бы угомонился, но ещё раз, поднесённый неведомой силой, подскочил и скатился на соседнюю «восьмёрку».
  Меня окатило сначала холодной, потом горячей волной. Крупье смотрел на меня долгим непонимающим взглядом.
– Я прекращаю игру, – сказала я.
Крупье продолжал обалдело смотреть на меня, не зная, каким образом вынудить меня играть дальше, но я была непоколебима. Не располагая таким количеством жетонов, он выписал чек в кассу.
– Тебе везёт сегодня, – услышала я сладкий голос за спиной, а, обернувшись, увидела лукавые жёлтые глаза, которые мне сразу же понравились, и ярко накрашенные улыбающиеся губы.
Обладательница жёлтых глаз, завёрнутая в неисчислимое количество метров искрящегося чёрного материала, умело распечатала пачку "Голден Американ" и, вынув сигарету, попросила огонька у испуганного крупье. Прикуривая, она потянулась к зажигалке, но так неловко, что всё её пышное тело распростёрлось на игровом поле, а в воздухе, из-под длинного платья, мелькнули пухленькие ножки, обутые в чёрные туфельки на каблучках. Она залилась смехом, выпрямилась, тряхнув тёмными кудряшками, глубоко и с наслаждением затянулась, выпустив в потолок облако дыма, и снова с интересом взглянула на меня.
– Ты больше не играешь? – спросила она с удивительно подкупающей непосредственностью.
– На сегодня достаточно, – подтвердила я.
– А я хочу сразиться с колёсиком, – провозгласила она, бросая на стол несколько фишек. – Подскажи, цифру!
В её жёлтых глазах бушевали весёлые искры. Она мне, определённо, нравилась, поэтому я прошептала ей на ухо:
– Сегодня твоя цифра – «десять», но только сейчас же и один раз!
Она поставила на «десятку» и, не интересуясь дальнейшей судьбой своих фишек, принялась изучать меня, не забывая жующими движениями губ мусолить и посасывать сигарету. Я с волнением краем глаза следила за рулеткой, ругая себя, что не выдержала – ляпнула первую пришедшую на ум цифру и с трепетом ждала последствий проигрыша весёлой незнакомки.
Шарик лежал на чёрной цифре «десять»! Дама захлопала в ладоши. Её глаза метали огни азарта. Озадаченный крупье отсчитывал фишки.
– Я никогда не забуду этой услуги, – она протянула мне ладошку, унизанную брильянтами и сапфирами, оправленными в золото. – Меня зовут Элизабет, но близким знакомым я позволяю называть себя – Эльча.
– Вероника, – ответила я, пожимая её руку.
– Ах, этот ласкающий ухо восточный акцент! Я его, определённо, обожаю! – изрекла моя новая знакомая, избавляясь от изжёванной сигареты и вынимая из пачки новую.
  Она воткнула свежую сигарету в ярко намазанный рот, извлекла из глубин висящей на плече, необъятной сумки, которая никак не вязалась с её вечерним туалетом, крохотную зажигалку и с упоением прикурила.
– Ну, чего тебя заклинило, – давай, играть! – пропела Эльча своим медовым голосом, выпуская клубы дыма.
– Не могу, – упрямо возразила я.
– А... твоё дело, – но цифру подскажи! – безапелляционно потребовала она.
– Поверь, «десятка» выиграла случайно, и больше я не могу рисковать, называя цифру!
– А... ну, тогда скажи, какого числа ты родилась?
– Если тебе это что-то даст, то – шестого.
  Эльча сразу же поставила на три цифры, одна из которых была «шестёрка». И на моё удивление, – «шестёрка» выиграла! Она снова захлопала в ладоши.
– Ха! Честно говоря, благодаря тебе, я выиграла кучу "шмаля"! Конечно, я могла бы помучить тебя чуть-чуть, вытягивая честное признание, какого числа ты утратила девственность, например, но кто же из нас грешниц помнит, если это была, ненароком, не брачная ночь! – хихикнула она, расточая жёлтые искры.
– Я не признаюсь в этом никогда, – улыбнулась я.
– Ты оставляешь меня на произвол судьбы, – проворчала Эльча, забавно сморщив вздёрнутый носик, и сделала ставку на какие-то три цифры, поставив на карту половину своих фишек, и проиграла.
– Собачья кровь! – выругалась она в сердцах, выплёвывая изжёванную сигарету в пепельницу и, заученными движениями прикуривая следующую.
– Без тебя мне, определённо, не везёт! Но, попробую отыграться! – воинственно заявила она.
Она насупилась, изучая уже выигравшие цифры. Её личико с пухлыми щёчками, от усердия корчило самые неожиданные гримасы. Она сделала несколько ставок и проигралась дочиста, смачно выругалась на каком-то непонятном для меня языке, и её жёлтые глаза, только что извергавшие гневные молнии, снова заискрились смехом.
  Подхватив мой локоток, она увлекла меня в глубь зала, мгновенно забыв о неприятном происшествии. Игорный зал наполнился разношерстным людом, крупье задавали тон, игроки делали ставки.
– Каждый божий день здесь разыгрываются великие жизненные драмы и трагедии. В закромах казино оседают баснословные суммы..., – она закатила глаза и, выдохнув в потолок очередную порцию дыма, продолжала. – Вот и сейчас мы наблюдаем процесс, – она кивнула головой в сторону столов, которые заметно опустели, тогда как только час назад ломились от гор денежных ассигнаций, – непрерывного круговорота: ничто не исчезает бесследно, а только меняет обладателя! Тот, кто выдумал деньги, вдохнул в них огромную энергию, подчиняющую себе людей. Здесь отдают под заклад не только недвижимость, но и собственных жён! Проигравшись окончательно, некоторые не выдерживают и сводят счёты с жизнью. Но, не будем о грустном, – она сморщила носик и прищурилась, – а пойдём и выпьем чего-нибудь!
  Мы вышли из дверей казино, спустились по ступенькам на ярус ниже и оказались в огромной шумной дансинговой зале с баром и рядом столиков за барьером.
– Позже, не найдёшь ни одного свободного места, – ворчала Эльча, протискиваясь между тесно стоящими уже занятыми столами и, рассыпая направо и налево щедрые извинения.
  Эльча буквально свалилась на стул у свободного двухместного столика, вцепившись мёртвой хваткой за спинку второго стула, который предназначался для меня, на две секунды опередив странную пару, где явно лидерствовал молодой человек, тогда как девица, была смертельно бледна, словно только что воскресла, и была абсолютно безучастна к происходящему.
– Спепшай //Пошёл, вон! (жаргон)//, Альфонсо де Пиччо! – ядовито прошипел голос Эльчи под оглушительный аккомпанемент музыки в сторону удаляющейся пары.
– Ты знаешь этого парня? – спросила я.
– Ах, дитя моё, ты святая наивность! Это всего-навсего сутенёр с проституткой. С этим "дном" я церемониться не собираюсь! – её личико скривилось в брезгливо-пренебрежительной гримасе, хорошенький носик сморщился, и она поспешно прикурила спасительную сигарету. Выдохнув огромное количество дыма, она продолжала:
– Игра вычерпала нас, и я думаю, что виски со льдом и кофе помогут нам вернуть потерянные силы!
– Я.., – неуверенно начала я.
– Тихо! Сегодня – ты мой гость, и я угощаю! – осадила меня Эльча. – Расслабься, девчина! Кстати, вон там сидят твои соотечественницы, приехавшие к нам на гостевые выступления, где платят наличными и без налогообложения, – кивнула она в сторону четырёх девиц не старше двадцати. – Будь там моя дочь, я бы её выдрала, как следует!
– Матери могут не знать, чем занимаются их дочери, – возразила я, прислушиваясь к оживлённой беседе ночных девочек.
  Мне удалось выхватить только отдельные русские слова, но этого было достаточно, чтобы убедиться, что Эльча права.
  Сутенёр, которого Эльча метко окрестила, как Альфонсо де Пиччо, деловито выписывал кренделя в такт музыки в середине пустой танцевальной залы, крутя своей бледной партнёршей, похожей разве что на куклу из музея восковых фигур.
– Профессиональная презентация товара! – констатировала Эльча, отхлёбывая виски.
Музыка гремела, заглушая и без того нечленораздельный клёкот чужеземной речи со всех концов планеты за тесно набитыми столами. На пухлых щёчках Эльчи от выпитого виски распустились розы яркого румянца.
  Возле столика с русскоговорящими девицами уже несколько минут обивался подвыпивший поляк лет тридцати пяти.
– Докажи, что тебя стать //достаточно ли средств// на нас! – донеслась до меня единственная фраза, возмущённо выпущенная одной из девиц, не без основания сомневающейся в польской платежеспособности.
– У мужиков обострённая интуиция на определённый сорт женщин, – Эльча яростно вонзила зубы в бутерброд с лососем, – они обладают собачьим чутьём и безошибочно определяют блудливую самку, которая охотно продаст кусочек порочной любви за определённую плату! – говорила она жующим голосом. – Не бойся, к нам не подойдут! У нас на лбу написано, что мы не продаём своего тела!
– Нет, только не это!.. – Эльча издала болезненный стон. Она с ужасом смотрела поверх моей головы, словно увидела призрак.
– Мой муж и сын – они нашли меня! А должны были приехать завтра... Быть может, я как всегда, всё перепутала, – сникла она, а розы, распустившиеся на её щеках, мгновенно поблекли.
  К нам приблизились двое мужчин. Один из них был очень молод и, очевидно, был её сыном. Эльча смотрела на прибывших, насупившись, исподлобья, но подставила щёки для поцелуев, затем началась бойкая перебранка супругов на непонятном для меня булькающем иностранном языке. Эльча пыталась из обороны перейти в атаку, но ей это плохо удавалось. Она яростно защищалась, но овладеть ситуацией и сказать своё последнее слово ей так и не удалось.
  Отец и сын подхватили жену и маму под руки и почти насильно оторвали от стула. Она посмотрела на меня со щемящей во взгляде грустью, но подчинилась силе.
– Мы живём в другой стране. Они приехали за мной, и завтра же мы уезжаем в Швецию. Но давай договоримся, этого же числа, здесь, и ровно через год! Обещаешь?
– Обещаю! – ответила я.
  У выхода Эльча остановилась и оглянулась, ища меня взглядом. Она послала мне воздушный поцелуй, бессильно, как подстреленная птица – крылом, махнула пухленькой ручкой и исчезла за дверями, целиком покорившись мужской воле.

Продолжение:http://www.proza.ru/2009/08/09/451