Мои приключения за рубежом. Глава 26

Глава 26
   Осень уже срывала с деревьев первые листья, ветер подхватывал их и, наигравшись вдоволь, отпускал, а они кружились, падая вниз, и прилипали к мокрым тротуарам жёлтыми пятнами. В детстве у меня была игра – скакать по прилипшим листьям, рискуя разбить нос.
  Придерживая руками полы длинного плаща, я запрыгала от листа к листу. Порхая, вспугнула полусонного прохожего. Он недовольно шарахнулся, но потом улыбнулся понимающе и приподнял воображаемую шляпу.
  Я прошла мимо надоедливых торговок цветами, не позволяя себе полюбоваться одним из прекраснейших божьих творений – розами, варварски срезанными и соединёнными в огромные букеты. Свернула в парковую аллею, мимо заброшенной поблекшей деревянной эстрады, хранящей много воспоминаний и событий, но теперь, явно ждущей своей суровой участи.
  На пустынной площади у забытого памятника Великому Вождю, как всегда была на своём "посту" бессменная Старушка без имени, кормящая голубей.
Я шла и с тихой грустью думала о прошлом, которое казалось теперь таким безмятежным и старалась не смотреть в туманное будущее.
  Войдя в серое, облицованное мраморной крошкой здание ОВИРа, прошла по длинному коридору и уселась на стул у двери кабинета начальника. Ждать не пришлось долго. Посетитель вышел. Постучав в дверь, услышала, разрешающее: "Войдите!"
  В кабинете за столом, заваленным бумагами, сидел, словно смазанный жиром, заевшийся потомок кочевых племён, истинных хозяев жёлтых степей.
  Я умела безошибочно определять, какой исход дела ждёт меня с данным представителем власти. В голове молниеносно пронеслось, а под ложечкой ёкнуло – нет никакой надежды.
Кивком головы он указал на стул, беспардонно и подозрительно изучая меня.
– Как фамилия? – резко бросил он вопрос, на который мне совсем не хотелось отвечать, так как всё моё существо, моментально воспротивилось тону произнесённой фразы. Но и не ответить я не могла. Я выдавила свою фамилию с определённой интонацией, но в границах допустимого.
Он задумался, видимо, пытаясь извлечь её из извилин своей компьютерной памяти, но не найдя нужной зацепки, решил ошарашить меня неожиданностью.
– Я вас где-то видел, – смотря на меня в упор, прошипел он, пытаясь сыграть роль Змея-Горыныча с тремя головами.
Я подавила в себе огромное желание рассмеяться, потому что роль была сыграна фальшиво, ведь Змеи-Горынычи являются персонажами русских, но, отнюдь, не казахских сказок, но невольная улыбка всё-таки тронула мои губы.
Старый избитый приём – застать противника врасплох. Я не сомневалась, что все они, кто волею слепой судьбы был наделён мало-мальской властью, всех нас, нормальных людей, считали потенциальным противником. Они приобрели определённую манеру разговора, унижая тоном, выражением лица, поведением.
– Я вас тоже, – в тон ему ответила я, и продолжала, – хотя вполне можно отложить на потом воспоминания, где мы видели друг-друга. Сначала поговорим о деле, которое привело меня в ваш уютный кабинет – мне нужен документ, что я не являюсь гражданкой Казахстана, так как я вышла замуж в Польше...
– Кто разрешил... выйти замуж... за границу? – взревел он, выпуская клубы паровозного пара, поражённый моей наглостью – принимать самостоятельно решения, относительно собственной судьбы, не давая мне возможности закончить фразу. Резко вскочил со стула, держась руками за стол, словно боялся упасть от столь бурного извержения негативной энергии, которая помогала ему держаться на этом посту такое долгое время, и недостаток которой он высасывал у бесчисленных посетителей, трепещущих от страха.
  Существо же, которое сидело перед ним в данный момент времени начисто было лишено каких бы то ни было чувств, а тем более страха, поэтому топлива, как такового, он пополнить не мог и, чтобы не рухнуть на пол в бессилии, конвульсивно вцепился в край стола. Его злость была профессиональной, наработанной на протяжении долгих лет. Его амбиции превышали функции полномочий. Он не мог остановиться, его несло ураганным ветром – угнетать и вкушать сладкую эйфорию вседозволенности, хотя уже давно объявили свободу и демократию.
Он обеспокоенно изучал моё лицо, безуспешно пытаясь найти хотя бы тень страха. Плоская монголоидная физиономия вдруг исказилась и в один момент превратилась в кусок бесформенного теста, узкие глаза округлились и выбросили поток лучевой энергии неизвестного происхождения, с помощью которой пытались заглянуть в мою душу.
  Глядя на него, я наслаждалась, мысленно поставив между нами экран из бронированного стекла. Он устало рухнул на стул, а я встала и приблизилась, подвигая стеклянный экран всё ближе и ближе к его почти обессилевшей оболочке. Сила моей мысли могла сплющить его и размазать по стенам, но я опасалась смрада, так как моё чувствительное обоняние всегда предпочитало благовония.
– Я получила благословение с того света. Моя мама позвонила и благословила меня, – произнесла я с сатанинской улыбкой. – Вам никогда не звонили духи? – спросила я ошарашенную неслыханной дерзостью оболочку.
Я подавила в себе желание сделать ему ядовитое предсказание, об ожидающем его телефонном звонке из преисподней. С него было достаточно.
  Неестественно округлившиеся глаза устало приобрели натуральные очертания в виде узких щелей. Единственное, что он был в состоянии сделать, так это открыть рот от удивления, и я была уверена, что забыл его закрыть, даже когда я прикрывала за собой дверь, выходя из кабинета.
"Мне очень нужна эта справка, и всё равно существует способ её заполучить, – думала я, стремительно выбегая из мрачного здания, опасаясь погони. – Я непременно найду этот способ!"

  Впереди было двое суток нудной езды до Москвы в тесном четырёхместном купе. Наша пара, по всей вероятности, казалось странной, потому что попутчики откровенно на нас пялились от нечего делать. Не привыкли в этой части страны к странному языку с проскальзывающими славянскими корнями.
Нужно было морально подготовить себя к бесконечному сидению, до боли в глазах смотря в окно на мелькающие пейзажи, или же лежать на жёсткой полке с тяжелыми мыслями, или же смотреть на унылую физиономию мужа, который выглядел ещё более великим скромником в чужой для него стране и явно грезил о мощном напитке.
  Неудачная поездка. Обречённые на провал попытки приобрести справки, которые никак нельзя приобрести. Да, отдел чужеземцев в Варшаве выдвинул неосуществимые требования! Хотя бы взять справку о несудимости из милиции.
– Такие справки на руки не даём! Можем только выслать по назначению, – отчеканила представитель права в милицейских погонах.
Адрес назначения я оставлять не стала. Вряд ли уважаемая милиция вышлет справку в Варшаву на улицу Круча. И ещё неизвестно, каковы будут последствия.
  Мысль напряжённо работала. Вдруг я почувствовала, что выход будет найден вот-вот, но какой именно, я ещё не знала. Но знала точно, что нужно спешить в Варшаву.
  Ход событий и неустанный поиск, приводят к положительному результату. Сила мысли, материальность которой неоспорима, ведёт нас к искомому результату. Путь к мечте может быть тернист и извилист, но приводит неизменно к тому, к чему ты так упорно стремишься, не изменяя самой мечте.
  Буквально на второй же день по прибытию в Варшаву, мы с Миреком бесцельно слонялись по городу, и ноги сами привели к зданию с вывеской: "Воевода варшавский".
– Давай, зайдём! – предложил Мирек.
В одном из кабинетов мы были радушно приняты двумя женщинами, изнывающими от безделья.
Они молниеносно сняли ксерокопии документов и напечатали ходатайство о предоставлении мне польского гражданства, развеяли все наши сомнения относительно справок и вообще пришли в неописуемый восторг от предстоящей работы, сообщив, что мне очень повезло, так как сегодня последний день, а завтра уже было бы поздно, потому что по закону только в течении трёх месяцев можно получить гражданство, в противном случае, нужно ждать долгие пять лет.
  Но всё-таки одну единственную, маленькую, мизерную справочку представить оказалось необходимым, но доставить её я могу, когда угодно, что моё прошение о гражданстве может лежать сколько угодно, не утрачивая силы, поскольку всё произошло во время, что у меня будет сколько угодно времени, чтобы привезти эту малюсенькую справочку.
  Как хорошо, что отделились республики! Как хорошо, что образовалось представительство Казахстана в столице России! Как хорошо, что новоиспечённые казахские консулы и начальствующие представители растворились в водовороте столичной жизни, оставив на посту универсальную секретаршу, типичную особь казахского юга, имеющую доступ к гербовым печатям, у которой в глазах висел лозунг: "Русские, вон из Казахстана!"
  Девица не требовала объяснений. Её нисколько не удивила моя просьба приобрести справку, что я не являюсь гражданкой Казахстана. Но на всякий случай, я умолчала о дерзком поступке, выйдя замуж за границами края.
Она с радостью скомбинировала требуемую справку, которая представляла собой скромную первичную стоимость – всего в пять американских долларов, но для меня была поистине бесценна.
Я не совсем верила в происходящее и со страхом думала, что это только сон, что я вот-вот проснусь или же девица издевается надо мной. И вот-вот расхохочется мне прямо в лицо, сотрясая справкой из нереальной грёзы, и порвёт её у меня на глазах в мелкие кусочки, которые будут медленно кружиться в воздухе.
Но всего этого не произошло, и девица всучила мне документ, пожелав счастливого пути. У меня в голове вихрем кружилась мысль, что всё это не может быть реальностью.
  Я крепко зажала в руках бумагу и, выбежав на улицу, устало перевела дух. Только на шумной московской мостовой, я ощутила прилив безмерной радости, наполнивший мою истерзанную душу. Я впервые вкусила волнующий терпкий запах свободы. Я представила себе весь мир, лежащий у меня на ладони. Передо мной открывались горизонты неизведанного. В сущности, человеку нужна только свобода. Все блага земли меркнут в неволе. Люди борются только за свободу, а обретя её, сами сковывают себя узами.
  И вот – снова Посольство России в Варшаве, которое всё ещё выполняло функции для граждан из отсоединившихся республик, и – мой дорогой уже давно знакомый Консул, который после многократных визитов стал так близок, смотрящий на меня с недоумённым восторгом.
– Как вам это удалось? – удивлялся он, разглядывая справку из Консульства Казахстана, на основании которой Посольство России должно было, подтверждая её подлинность, выдать другую на польском языке.
– Сама не знаю... Седьмое чувство навело на мысль поискать Консульство в Москве. В моём родном городе это, к сожалению, оказалось невозможным.
– А, как вы догадались, что не только "Отдел Чужеземцев", а ещё и Воевода варшавский уполномочен решать вопросы о присвоении гражданства?
– Кто-то шепнул мне на ухо, а кто – я и сама не знаю, – вымученно улыбнулась я.
– Ну, вы даёте! – вырвалась у него фраза, которая уже прозвучала однажды, когда он выдавал "добро" на мой брак с иностранцем.
Глядя в его глаза, я была уверена, что если бы не упрямство и стремление наперекор всем барьерам заполучить паспорт, дающий свободу, и не моя идиотская порядочность, которую я так временами ненавидела в себе, а временами ею гордилась, его искренний восторг и удивление мною, можно было бы обратить в нечто большее. Быть может, даже в одно из сильных влечений, которое неизменно перерастает в чувство, называемое любовью.
Но у меня была другая стезя, и я шла по ней, хотя иногда не очень уверенно. Защемило сердце, что он не мой, что я добровольно отказываюсь от него, чтобы шлёпать дальше своим тернистым путём, связанная оковами судьбы и клятвой в присяге верности с законченным глупцом.
– Ваш загранпаспорт я должен уничтожить, но я этого не сделаю, пока вы не придёте... или не позвоните мне, что искомое гражданство вами получено.
Его голос дрогнул, или мне показалось? Действительно ли его взгляд выражал щемящую любовную грусть?
Его глаза застыли в немом вопросе. Я старалась отводить взор, чтобы не дать повода, чтобы не выдать себя, явственно чувствуя наши два сердца, бьющиеся в унисон.
  Я с трудом приклеила на своё лицо улыбку счастья, чтобы он никогда не узнал, как я несчастлива. Он взял мою руку, произнося напутственные слова пожелания удачи, тщетно стараясь заглянуть мне в глаза, а я усилием воли подавила наше обоюдное желание заключить друг друга в объятия.
  Что нужно делать в подобных случаях? Как нужно поступать? Стиснуть зубы и идти дальше!
Невольные предательские слёзы градом катились по щекам, когда я стремглав вылетала из здания Консульства.     Увидев подёргивающийся левый ус моего мужа, я разрыдалась ещё сильнее.
– Что случилось? – обеспокоился Мирек.
– Я плачу от счастья! – солгала я.
Уже через два дня решение о присвоении мне польского гражданства было у меня в руках.
– Можете уничтожить мой паспорт! Я получила польское гражданство! – говорила я в трубку своему Консулу.
– Вы уверены в этом? Я задаю этот вопрос, потому что это первый случай в моей многолетней практике, – звучал обеспокоено его голос.
– Это так же верно, – ответила я и взглянула на близстоящее дерево у телефонной будки, на котором сидела съёжившись маленькая пташка, – как то, что я сейчас вижу перед собой птицу. Она может взмыть в поднебесье в любую минуту, но она так устала. Она отдохнёт, почистит пёрышки и улетит, потому что ей принадлежит весь мир.
– Прощайте! – сказала я, воспользовавшись затянувшимся молчанием на другом конце провода, сопровождавшимся лёгкими вздохами, и повесила трубку.
Амплитуда колебаний моего сердца значительно превышала допустимую норму.

Продолжение:http://www.proza.ru/2009/08/09/461