Для верности...

Майя не имела высшего образования, но её трудолюбие, аккуратность и необыкновенное женское обаяние, вывели её в ранг старшего экономиста планового отдела.
Глядя на эту женщину, казалось, что она и спать ложится в безупречном макияже, с ослепительной улыбкой, "дыша духами и туманами", в немнущемся платье, и на высоченных каблуках...
Тем не менее, даже при таких добродетелях, она не была совсем уж счастлива в личной жизни: её муж-ревнивец был из дому изгнан, потому что позволял себе поднимать на неё руку, и жила Майя со своим взрослым сыном.
Нельзя сказать, что Майя не давала поводов мужу. Давала.
Но не бить же за это по морде, честное слово! Ужас какой-то!
Теперь на работе Майя стала еще более привлекательной, правда, появились в её чертах жесткие нотки: отставной муж донимал её и после развода…
И вдруг по Объединению прокатился слух: Майя выходит замуж за Гарика!
Гарик работал на ВЦ, и слыл там второразрядным программистом. Был однако, всегда подчеркнуто элегантно одет, вежлив и спортивен.
Майя была старше Гарика лет на десять. То есть, Майя пребывала в бальзаковском возрасте (в современном исчислении – это лет тридцать семь), а Гарик был совсем молодым мальчиком лет двадцати пяти-двадцати семи. Но успел уже бросить семью, и оставить маленького сына… Ради Майи.
Итак! Состоялась интересная свадьба – большое событие для Объединения.
Шло время.
Гарик ходил с высоко поднятой головой, всем своим видом давая понять сослуживцам, что женился он, как минимум, на Венере Милосской, а не просто на плановичке Майечке, и ждал восхищенных оваций: "Во дал, Гарик! Не каждому это по плечу"!
Но все были равнодушны. 
Как-то Гарик зашел в кабинет Владимира Сергеевича – заместителя директора, слывшего большим любителем романтических приключений, и разговорились они о верности и причинах неверности жён.
Владимир Сергеевич причин не знал.
О неверности знал. А о причинах – нет.
- Я, - рассказал Гарик прожженному Владимиру Сергеевичу, - каждое утро бегаю по 10 километров, что бы быть в хорошей спортивной форме!
- Какое отношение это имеет к верности жены? – спросил циничный начальник.
- Прямое! – уверенно ответил Гарик, - я полностью удовлетворяю свою жену физически, и уверен, что она ни за что не изменит мне. Ещё я ем петрушку, курагу и принимаю мумиё. Я не пью и не курю!
- А ничто другое не может подвигнуть её? – спросил Владимир Сергеевич, сладко затягиваясь сигареткой, и невольно глядя на сейф, в котором стояла дежурная бутылочка коньяка.
- "Другое" я тоже делаю: мы с ней ходим в театры, в кино, выписываем массу журналов и газет, читаем, - гордо и снисходительно объяснил Гарик!
- Толстые журналы? - ехидно продолжил выяснять Владимр Сергеевич.
- Да, - гордо отвечал Гарик, - "Новый мир", "Иностранка", "Литературка". Еще "Домоводство"...
- А! Ну, тогда ты прав. Никакого повода изменить тебе у твоей жены нет.
- И быть не может! – уверенно сказал Гарик.
- Не может, - грустно подтвердил Владимир Сергеевич. И вспомнил вчерашнюю местную командировку на опытное производство, куда они ездили с Майей… На проверку. Вдвоём…
- Не может! – примирительно и уверенно выдохнул шепотом Владимир Сергеевич.
Он благодушно улыбнулся, по-отечески похлопал Гарика по плечу, проводил его из кабинета, и вспомнил Пушкина:
"Смеялся Лидин, их сосед,
Помещик двадцати трех лет"…