Буханка

Совсем не далеко от нашего дома бежит небольшая речка. Минут двадцать ходьбы пешком, и то, считайте, в обход, к наиболее удобным не заболоченным берегам. Мы с Егором довольно часто отправляемся туда. На это есть множество причин: там тихо и спокойно, там нет машин, поход туда - это какое-никакое единение с природой, а еще Егор просто без ума от любых акваторий, даже от таких маленьких, и созерцание расходящихся кругов от брошенного в воду камня – одно из любимейших занятий сына... Перечислять можно долго, я назвал вам лишь основное. Теперь этот список причин пополнился еще одной – утки.

Мы заметили их совершенно случайно во время одной из наших прогулок. Совсем, было, собрались домой, как мое внимание привлекло странное шевеление около камышей. Это были дикие утки и селезень (в общей сложности я насчитал восемь штук). Молодые, родившиеся в этом сезоне, но уже серьезно окрепшие и самостоятельно нагуливающие жир к предстоящему перелету. Я сразу же показал «серых шеек» сыну. Малыш обрадовался и заинтересовался, хотя поначалу принял птиц за рыбок – уж очень активно они заныривали и плескались. Когда-то Егор уже видел уток в зоопарке, но там они были исключительно белые и чрезмерно холеные; слишком правильные утки и оттого, как мне кажется, совсем неправильные. Не то, что наши новые знакомые! Серые, живущие прямо под открытым небом, не ведающие клеток, свободные, резвые и веселые, крякающие и с шумом поднимающиеся из воды. Раньше мне уже доводилось встречать уток на нашей реке, но не припомню, чтобы они подплывали так близко и продолжительное время не чурались человеческого соседства. В общем, нам с Егором утки очень понравились и мы пообещали себе проведать их еще ни один раз, до тех пор, пока им не настанет время лететь в более теплые края.

В ближайшие выходные мы снова отправились к нашим новым знакомым. На этот раз мы решили угостить их хлебом, при условии, что наша встреча состоится (а в этом плане произойти могло всякое). Егор сел на свой двухколесный велосипед со стабилизаторами – малыш на нем без особого труда доезжает до речки и обратно - и мы тронулись в путь. Примерно на середине пути я с горечью осознал, что мы позабыли хлеб дома… Возвращаться не хотелось, но и разочаровывать сына – тоже. Чем же мы будем потчевать пернатых? Я решил - что-нибудь обязательно придумаю…

Утки были ровно на том же месте, где мы встретили их в прошлый раз. Это стало понятно уже тогда, когда мы еще и не дошли до реки – на берегу стояли молодые родители с маленькой дочкой и с нескрываемым интересом смотрели на воду, все-таки не слишком частое явление - настоящие дикие утки в городе. Да еще и в таких количествах.
- Ой, какие хорошенькие! – ликовал Егор и трогательно протягивал свои ручки, изображая готовность обнять птиц. Он вообще любит животных, каждого ему хочется приласкать, погладить. Правда вначале спрашивает – не укусит ли. Это достаточно сильно волнует малыша. Но утки, как понимал Егор, кусаться не должны.
- Ты помнишь их? Мы с ними недавно познакомились.
- Помню. – ответил Егор и, стараясь продемонстрировать свою особую осведомленность, добавил. – Гуси-гуси! Га-га-га. Есть хотите? Да-да-да.
- Умница! Только это не совсем гуси, хотя и похожи на них. Это уточки. Кря-кря.
- Кря-кря. У-у-уточки. – согласился сын. – Можно взять их домой?
- Ты хочешь взять их домой?
- Да!
- Но уточки привыкли жить на речке, у нас дома им станет скучно, и они загрустят. – порой, в голову приходят совершенно немыслимые ответы на вопросы и просьбы малыша, которому скоро исполнится всего-навсего три года.
- Не надо грустить. – заключил Егор, на том и порешили.

Я полюбопытствовал у наблюдавшего за утками семейства – нет ли у них, случайно, с собою хлеба. Хлеба у них не было, и все они, включая их маленькую дочку, не менее меня сожалели, что не догадались прихватить его с собой. Егор вопросительно смотрел на своего отца, ожидая скорого решения сложившейся ситуации. И тут я вспомнил, что совсем недалеко от речки - у нас вообще все недалеко, очень уж мы удачно живем - есть пекарня, на которой, конечно же, должен быть свежий хлеб. И мы с Егором помчались туда, опасаясь, что утки, расстроившись нашей рассеянности, уплывут в свои камыши и мы их больше не увидим. По правде говоря, торопился только я, Егор, напротив, сопротивлялся, думая, что все это специальная родительская уловка, дабы увести его, Егора, от реки.

В пекарне нам сказали, что при всем нашем желании, полбуханки продать не могут, пришлось взять целую, кирпичиком. Хлеб был горячим, с приятно похрустывающей корочкой, такой ароматный, что мы с сыном не удержались, отломили по кусочку и тут же съели. Назад Егор ехал быстрее меня – он все понял и спешил воплотить, наконец, то, ради чего вся наша субботняя прогулка и затевалась. Я бежал за сыном вприпрыжку, а в голове моей крутилась мысль – что же мы будем делать с оставшимся хлебом? Скормить уткам целую буханку казалось мне просто немыслимым, тащить потом остатки в собой – обременительно, ведь мы еще намеревались взять на пробу первый в этом сезоне арбуз. Арбуз, велосипед, Егор, остатки хлеба – нам даже в подъезд зайти будет обременительно. Никакой сумки мы, конечно же, с собой не прихватили. В общем, не знаю почему, но дался мне этот хлеб. Никак он не шел из моей головы.

По пути к реке мы встретили уже виденных нами «наблюдателей». Они отправились домой: мама, папа и их маленькая дочка. Но, увидев в моих руках булку – таинственно улыбнулись и повернули обратно, пошли вслед за нами.

И вот, мы с Егором стоим у самой кромки и кидаем, кроша в руках, только что купленный хлеб в воду. Пока никого не было на берегу – утки успели отплыть чуть подальше, поэтому мне поначалу пришлось, под подбадривающие выкрики Егора,  как следует размахиваться, чтобы добросить кусочки. Утки вздрагивали от падающего рядом хлеба, но уже вскоре с удовольствием принимали наше угощение, подплывали совсем близко, словно выпрашивая добавки. Егор смотрел на птиц как зачарованный, ему явно пришлось по душе это нехитрое, но доброе занятие. Я понимал, что после этого дня я еще ни раз услышу от него: «Папа, пойдем кормить уток!», и знал, что мы обязательно пойдем…

Очень скоро вернулась маленькая девочка с родителями. Она, указав пальцем на Егора и, на всякий случай надув губки, сказала, что хочет «постоять с тем мальчиком». Никто и не думал возражать. Я протянул сыну буханку, предлагая отломить кусок и поделиться с девочкой. Егор был щедр. Дети переглядывались и хихикали, мелко-мелко крошили хлеб у самого берега (пусть порадуются и рыбки - кто-то до сих пор умудряется поймать здесь неплохих щук и чебаков), да успевали есть хлеб сами – все-таки он был очень вкусным.

Проходящие мимо люди останавливались и с улыбкой смотрели на нас. Я даже не знаю, кто им нравился больше – дикие утки или славные малыши, крошащие им хлеб. Время летело как угорелое, буханка в моих руках таяла прямо на глазах. Наконец от нее, к общему удивлению взрослых, осталась лишь небольшая корочка. Выходит зря я переживал на тему избыточности хлеба! Я вопросительно поглядел на сына, дескать «что будем делать с остатками?».
- Воробышков еще надо угостить. – сказал Егор, и мы раскрошили оставшееся прямо на дорожке, ведущей к берегу.

Истина, как всегда, оказалась проста: даже если ты очень мал, даже если тебе нет и трех лет – целая буханка хлеба – это не так уж и много, если ты готов поделиться ею с друзьями.