Тигровая мазь. Элисенваара

Тигровая мазь, которую ей прописал Кузьмоловский врач… это напоминало запах кожаного монгольского пиджака моего отца.
А она как раз носила кожаную зеленоватую куртку и китайский полосатый шарф, что пах духами на весь лес. Cосновые иголки хрустели под колёсами: наши велосипеды дружили и выводили своих хозяев в исключительно живописные места к спокойному плоскому озеру, или реке цвета кока-колы. Если были лужи, мы их объезжали и тогда следы шин переплетались на мокром песке, а в сухом колёса увязали и тогда на дороге появлялись следы наших подошв. Рядом с колесом падали и разбивались хрупкиe, собранные в сыром лесу разноцветные сыроежки. Полосы света и тени пробегали по спинам то быстрее, то медленней и мы, наконец, шли пешком рядом с велосипедами.
Пропуская Таню вперёд я видел крепкую спину с русой девической косой поверх голубого свитера или пиджака, придававшего её облику неприятную революционность и также неприятна была тонкая золотистая путаница волос на висках.
Она без ума от декабристов… Бестужевъ-Рюминъ, Муравьёвъ-Апостолъ, Кюхельбекер, на последнего я, по её мнению, роковымъ образомъ казался похожъ…
Мы, в нашем дачном кругу, называли ее Таня M., в то время, как была ещё и Таня К. – яркая, весёлая и энергичная барышня.
Таня К., въликолепно играла на гитаре, украшенной бантомъ.
Думая неотступно о Тане К., я доезжал с революционной Таней М. до вокзального павильона, поглазеть на поезд ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ, следующий от Петербурга к далёкой станции. До сих пор помню эмалированную вагонную табличку, плывущую мимо под стук колёс: «ЭЛИСЕНВААРА»