Федот, да не тот 6. 2

6.2

Разбор Павловых свидетельств мы начали с констатации известного (тем, кто читал Новый Завет внимательно) факта: он много чего пишет про Иакова и его команду. Мы не ошиблись, господа профессионалы? Кто не согласен, поднимите руку. Несогласных нет. А коли так, почему в качестве свидетельства вы ссылаетесь всего на две (!) фразы из его посланий? А? Сдается нам, что неспроста. Насколько убедителен наш анализ первой из них – предоставим судить читателю. Ваш второй (и последний) серьезный, основанный на словах современника, а не «древних сказаниях» аргумент – о явлении воскресшего Иисуса Иакову. Здесь одним лингвистическим анализом не обойтись.

Не удивительно ли, что в основе всех (без исключения!) описаний жизни и деятельности Иакова лежат не канонические тексты, а предположения и домыслы гораздо более поздних авторов? Еще как удивительно! Чуть выше мы обратили внимание читателя на эдакий «нюансик»: автор Деяний «почему-то» ничего не пишет о том, как Иаков стал епископом. Мы предположили, что умышленно, по политико-идеологическим причинам. Ведь слова «по тщательном исследовании всего» можно понимать не только как анализ письменной и устной традиции. Если уж Лука, действительно, учитывал «всё», он не мог игнорировать идеологические установки, а также внутреннюю и внешнюю политику руководства Иерусалимской общины. [1] Мы не можем похвастаться, будто изучили тексты, приписываемые Луке, столь же тщательно, как профессионалы, но для нас очевидно, что эти факторы он очень даже учел. Такая версия, по крайней мере, хоть КАК-ТО объясняет его молчание. А официальные авторы (впрочем, независимые – тоже) ведут себя, словно пресс-секретари политического деятеля высокого ранга, сморозившего глупость: «Без комментариев». Сравнение, конечно, не совсем корректное: как известно, на ЭТОТ счет дееписатель, вообще, ничего не «ляпнул». Можно было и не обращать внимания. В конце концов, вероучительного значения процедура избрания руководства не имеет, ну, и ладно: дескать, запамятовал – с кем не бывает! Но ни словом не обмолвиться о таком – внеполитическом, трансидеологическом, надисторическом – событии, как явление воскресшего Иисуса КОМУ-ЛИБО??? А уж если этот «кто-либо» – сам брат Господень, прежде в Него не веровавший? В голове не укладывается! Описать призвание Павла подробнейшим образом Лука «почему-то» не забыл. И ясно, почему:

«Обращение <1> есть одно из необыкновеннейших событий, какими прославилась Апостольская Церковь. Потому-то Святые Отцы столь часто вспоминали о нем и с таким удовольствием углублялись в него размышлением. Оно служит утешительнейшим примером для всех грешников, особенно тех, которые имели несчастье питать ревность по Боге без рассуждения, и в то же время это обращение – одно из самых ощутимых доказательств Божественности христианской религии. В самом деле, не <2> слушатель Иисуса Христа, о Котором можно бы сказать, что он увлечен сладостью слов Его, – не такой человек видит Иисуса, которого иудеи почитали мертвым, но упорнейший защитник иудейства <3> видит Иисуса, признает Его Мессиею, Сыном Божиим, и делается ревностным провозвестником имени Его, презирающим самую смерть за истину нового учения. Какое ободрение для гонимых христиан!» [2]

В этой цитате мы умышленно заменили цифрами в угловых скобках некоторые слова – ибо речь идет, как сказано выше, о Павле. Вот эти слова:

в первом случае – само собой, «Павла»,

во втором – «не кроткий по природе человек, который бы сам по себе имел расположение к благотворному учению христиан»,

и в третьем – «непримиримый враг имени Христова, жестокий преследователь почитателей Его, в котором первосвященники видели надежный оплот против разливающегося потока "новой ереси"… прибытия которого в Дамаск христиане ожидали, как гнева Божия, а иудеи как посланного свыше хранителя…»

Убрали мы эти слова, и что за картинка нарисовалась?  Кого мы видим? Да не кого иного как Иакова Праведного! Так почему же явление воскресшего Иисуса не абы кому, а будущему епископу Иерусалимскому, не стало еще «одним из необыкновеннейших событий, какими прославилась Апостольская Церковь» и «ободрением для гонимых христиан»? (Как его самого «гнали» аж тридцать лет, мы знаем – с ваших же слов, господа).

Может, Лука преувеличивает, говоря, будто писал свои книги «по тщательном исследовании всего», и от его внимания ускользнули некоторые весьма важные свидетельства? Вряд ли. О явлении воскресшего Иисуса Иакову Праведному говорится в целом ряде апокрифов. Между тем, Лука их «почему-то» не использовал для того, чтобы укрепить и без того «твердое основание того учения, в котором был наставлен» адресат его книг. Похоже, не знакомы они были и Павлу:

«Евангелие к евреям, из которого, по мнению некоторых критиков, Апостол заимствовал сведения о жизни Иисуса Христа и духе Его учения, в первые годы по обращении Павла ЕЩЕ НЕ СУЩЕСТВОВАЛО. Из того, что в этом Евангелии упоминается о явлении Иисуса Христа апостолу Иакову…  не следует еще, чтобы оно было прочитано последним». [3]

Просим прощения у читателя за то, что приходится напоминать элементарные вещи, а именно: авторам канонических евангелиях об этом «факте» тоже не известно ровным счетом ничего!

«Своей верой в Господа они [братья Иисуса] обязаны тем многочисленным и непререкаемым фактам, которые свидетельствовали, что Христос, согласно Своему предсказанию, воскрес из мертвых. В числе таких фактов [?] имело для них первенствующее [!] значение явление Христа по Воскресении Иакову [!], старшему из братьев Господних. Это известие почему-то [???] НЕ ЗАНЕСЕНО НА СТРАНИЦЫ ЕВАНГЕЛИЙ [!!!]» [4]

«Почему-то»! Ёжику понятно, почему: ко времени написания канонических Евангелий, Деяний и Посланий «факт» явления воскресшего Иисуса Иакову не только не был зафиксирован в письменной форме, но и – более того! – о «факте» том никто и слыхом не слыхивал!

Ну, скажите на милость, кто из последователей Христа, увидев воскресшего Иисуса, счел это событие настолько приватным своим делом, что никому – ни слова? Павел ходит по всей империи и кричит об этом на каждом перекрестке. А что – другие? Жены-мироносицы, мужички на пути в Эммаус, апостолы, наконец! Никто не смог – да и не счел себя вправе – смолчать! [5]  А Иаков (как нам теперь, после прочтения текста Послания, доподлинно известно) словно воды в рот набрал. «Почему-то не занесено»! Да неужто у него столько дел, столько забот, столько хлопот, что обо всем и не упомнишь? «А-а-а-… да-да, что-то такое припоминаю… Ну, да, точно! Как же, как же! Заходил товарищ Крупский, заходил. О мировой революции поговорили. Проститутку Троцкого ругал. Прекрасно выглядит. Привет вам всем передавал, кланяться велел». Так, что ли, господа? Ну-ну…

ИНТЕРЛЮДИЯ

Следующая фраза по идее, должна была звучать примерно так:

«Нужно быть клиническим идиотом или зомби, чтобы не понять, в чем дело. А я уверен, что среди читателей этих строк таковых нет».

Только вот какая загогулина, понимаешь…  [6] Начать список тех самых «клинических идиотов» и «зомби» мне следовало бы с себя. Некоторые вещи становятся очевидными только после того, как тебя ткнут в них носом (и то – не всегда). А до той поры и в голову не приходит усомниться в том, что «по умолчанию» принимается за истину. Как ни прискорбно, факт остается фактом: многовековое «промывание мозгов» достигло-таки цели. Я ведь тоже не сомневался в том, что по Воскресении Иисус, действительно, явился Иакову. Вернее, почти не сомневался. Приходила в голову дерзкая мысль, будто Иисус являлся не этому, а другому Иакову – «забытому» «апостолу номер два», сыну Зеведееву. Основания для этого были (и есть). Правда, свидетельство Павла тут ни при чем: ко времени второго посещения Иерусалима Иакова Зеведеева уже не было в живых. Но у меня никак не укладывалось в голове, что в числе ближайших, самых доверенных учеников Иисуса оказался человек, проку от которого оказалось, как от козла молока. И самое странное, что почему-то это никого не удивляет. Всеобщая убежденность в том, что он-таки не совершил абсолютно ничего, достойного упоминания, настолько безусловна, что даже такие противники институционального христианства, как почитающие себя гностиками, принимают за постулат, что во всех текстах, где упоминается Иаков, речь идет о брате Господнем. Даже там, где нет никаких оснований полагать, что участником событий не был апостол из Двенадцати. [7]
 
Но если вдаваться в подробности – мы совсем не сдвинемся с места. Как-нибудь, в другой раз. Ты уж прости, читатель, опять я «кормлю» тебя обещаниями. Никак не получается, чтобы одно плавненько перетекало в другое. Специфика материала такова, что всё в нем связано со всем – мне и так приходится безжалостно отсекать все «побочные» мысли – ведь каждая из них ветвится и уводит в области совершенно непредсказуемые. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему между публикацией пятой части «Федота» и нынешней, шестой, прошло так много времени. И чем дальше, тем, похоже, интервалы будут увеличиваться. Потому что многое из того, что уже лежит у меня «в портфеле» в набросках, подлежит переосмыслению и, возможно, радикальной переработке.

В самом начале работы над этими записками я получил такой отзыв-предупреждение: «Владимир! Такое впечатление, что Вы отправились в путь без карты и компаса». По сути, так оно и есть. И путешествие это неминуемо обернулось бы рысканьем туда-сюда, если бы не одно обстоятельство: я знаю, куда и зачем иду. А что меня ждет на пути – действительно, неведомо. Скажи мне это кто года три назад, я бы, пожалуй, не поверил. Тогда структура задуманной книжки казалась (в общих чертах) ясной. Стал подбирать материал для иллюстрации своих мыслей, а получилось…

Раньше я удивлялся (а порой и возмущался): почему, излагая свои мысли, автор говорит о себе во множественном числе? Такая манера тут же вызывала в памяти: «Мы (непременно, с заглавной буквы), Николай Второй…». Какое-то высокомерие, снисходительно-презрительной тон… Но когда взялся за работу сам, понял, что дело в другом. «Перелопатив» груду литературы, я убедился, что собственных, оригинальных идей у меня не так уж много. Не раз бывало, что я находил в книгах в готовом виде – разве что в более изящной формулировке – мысли, которые рождались у меня «со скрипом», после долгих раздумий. Кому и зачем, раз за разом спрашивал я себя, нужна твоя писанина? Ведь почти всё из того, что ты знаешь и больше, чем успеешь узнать до конца отведенного тебе срока, давным-давно известно! Пусть – не всем. Но тот, кого эти вопросы, действительно, интересуют, в принципе, может найти. А кому лень искать, значит, не очень нужно. Да и, честно говоря, не хотелось заниматься скучной работой: пересказом трудов разных умных людей. Тогда-то и возникла у меня мысль: зачем мучить себя и других, излагая своими словами чужие мысли, или, тем более, выдавать их за свои? Пусть книга будет написана «не по правилам», зато честно. Пусть в том, что не касается идей, которых я не встречал у других авторов, это будет, своего рода, цитатник. Точнее – коллаж. На мою долю останется лишь вставлять фразы, поясняющие направление хода моей мысли. Понятно, что придется цитировать авторов разных стран и эпох, и книга неизбежно получится неоднородной по стилю. Но, может быть, оно и к лучшему. Пытливому читателю гораздо интересней (и, на мой взгляд, полезней) знать, что по тому или иному поводу говорится в первоисточниках. И не возникает вопроса: с какой стати автор вместо обязывающего к ответственности «я» скрывается за обтекаемым «мы»:

«Говоря о своих сочинениях, иные авторы то и дело твердят: “Моя книга, мое толкование, мой труд по истории” — и тому подобное. Точь-в-точь как те выскочки, которые обзавелись собственным домом и не устают повторять: “Мой особняк”. Лучше бы говорили: “Наша книга, наше толкование, наш труд по истории”, потому что, как правило, там больше чужого, нежели их собственного». [8]

А кроме того, прием этот служит прекрасным оправданием на случай, когда собственных мыслей автора в книжке не найти и днем с огнем:

«Пусть не корят меня за то, что я не сказал ничего нового. С тем же успехом меня можно корить за то, что я употребляю давным-давно придуманные слова. Стоит по-иному расположить одни и те же мысли — и получается новое сочинение, равно как, если по-иному расположить одни и те же слова, получится новая мысль. Стоит изменить порядок слов — меняется их смысл, стоит изменить порядок мыслей — меняется впе¬чатление от них». [9]

Короче, хотел облегчить себе жизнь. А вышло – наоборот. Цитирование обернулось полемикой. Но ежели кто упрекнет меня в том, что я перевираю Библию, пусть – для начала – сверится с первоисточником и проверит, «кто первый начал».

То, что ты, читатель, сейчас видишь перед собой – не изложение некой концепции или, наоборот, «неконтролируемый поток сознания» – «куда кривая вывезет», лишь бы высмеять несуразности, каковыми – увы! – полны работы авторов, посвятивших жизнь исследованию и толкованию Священного Писания. Ты являешься свидетелем и (надеюсь) участником процесса, который – если не чураться высокопарных слов – можно назвать поиском. Знай, что я отдаю себе отчет в том, насколько серьезными будут последствия, если, сбросив оковы одной ложной схемы, я попаду в путы другой, мною же выдуманной. Под «серьезными последствиями», я, естественно, имею в виду не дискомфорт единственного и столь любимого мешка с костями, называемого «телом», или душевные страдания, которые мне предстоит испытать, когда кто-то докажет, что мои рассуждения и гроша ломаного не стоят. Я не питаю иллюзий по поводу масштаба своей персоны: мой дилетантизм настолько очевиден, что вряд ли профессиональные ересиологи и сектоведы снизойдут до того, чтобы вострить против меня свои разящие перья. Да, собственно, и мне до них, как говорится, «до фонаря». Правда, человек, имевший опыт общения с подобными «блюстителями чистоты христианства», как-то сказал, что, сочтя ниже своего достоинства вступать в дискуссию с никому не известным выскочкой, они могут передоверить ее (дискуссию) профессионалам рангом пониже, но с более вескими аргументами – бейсбольными битами. Шутил он или всерьез говорил – не знаю. Да я и не об этом.

Мне очень не хватает обратной связи. В первую очередь – обоснованной критики. На одном из форумов я вкратце изложил свою точку зрения на эксцесс с Ананией и Сапфирой. Один из отзывов звучал так: «Ваша версия поэтична, но ложна». Что ж, может быть. Не исключаю, что я что-то упустил, что-то не учел, что-то чересчур вольно интерпретировал и впрямь, в какой-то момент «свернул на кривую дорожку». И я попросил – не с самоуверенностью всезнайки, а с настоятельной просьбой: «Докажите». Пока ждал аргументированного ответа, сам нашел в ней неточности. Пристрастно перечитав написанное, я заметил, что в двух случаях недостаточно убедителен, полагая, будто события могли развиваться только так и никак иначе, поскольку исходил из собственных «установок по умолчанию». А в принципе в обоих случаях возможна альтернативная трактовка. (В подходящем месте я непременно к этому вернусь – для ясности.) На одну из таких неточностей мне указали – за что я тут же поблагодарил. Правда, это был другой человек. А тот, которому изначально было ясно, что предложенная мной версия ложна, так и не снизошел до ответа дилетанту.

Я не мазохист и не копрофил: кому ж приятно, когда его, как котенка, тыкают носом в собственное… сам понимаешь, читатель. Но по мне – так лучше сейчас, чем когда поздно будет. Пиши. Адресочек мой несложный: vstroganov@yandex.ru.

Мне скажут: «Так значит, ты считаешь Соборное послание Иакова фальшивкой? Подумаешь, Америку открыл! Лютер, вон, тоже его не признавал. И что это меняет?»

Какая разница – фальшивка или нет? Я уже говорил, что, напротив, даже если послание это писал и не Иаков, то безымянный автор адекватно передал его credo. И про Лютера знаю. И даже соглашусь, что, действительно, ничего не меняет. Почти. За исключением одного «пустячка». Перефразируя Марка Твена,

«СЛУХИ О ТОМ, ЧТО ВОСКРЕСШИЙ ИИСУС ЯВИЛСЯ ИАКОВУ, НЕСКОЛЬКО ПРЕУВЕЛИЧЕНЫ».

6.2 – ПРОДОЛЖЕНИЕ

Но Павел-то пишет недвусмысленно:

Потом явился Иакову!  [10]

На наш взгляд, именно эта фраза стала камнем преткновения, о который спотыкались (и до сих пор спотыкаются) многочисленные историки церкви и исследователи новозаветных текстов. В результате – что мы имеем? Сказки о «союзе нерушимом» Иакова и Павла, примитивные страшилки про каких-то неведомых, анонимных лже-апостолов и псевдомудрые рассуждения о противостоянии Павла и Петра.  Ну, да ладно. Кто хочет так думать,  пусть думает. Мешать не будем. Обращаемся к тем, кто любит решать логические задачки. 

Это  что же получается? Лука не знает. Сам Иаков, как мы помним, не то, что о явлении, о самом Воскресении, и то –  ни гу-гу! А что – другие новозаветные авторы? Матфей! Марк! Иоанн! Петр! Братец Иудушка! Ау! … А в ответ – тишина. Никто. Про то. Ничего. Не знает. А Павел – знает. Интересно: откуда? Может, в книжке какой вычитал? Как мы видели выше, профессионалы категорически отрицают эту возможность. И в этом мы с ними солидарны. Тогда – откуда? Дабы не «программировать» читателя, первое слово предоставим профессионалам. Для начала – что они говорят о Его явлениях, вообще?

«Иисуса видели самые разные лица. Он являлся при различных обстоятельствах и во многих местах отдельным людям, группам и большим толпам. Эти явления с полной достоверностью убедили их в том, что смерть не властна над Иисусом, что она «не могла удержать Его». Если это был бред душевнобольных, как мог он охватить сотни столь непохожих друг на друга очевидцев и дать столь прочные результаты? И, наконец, были ли серьезные предпосылки для иллюзий такого рода? Ведь подавленные смертью Иисуса ученики разуверились в Его мессианстве. Слова Учителя о Воскресении остались ими непонятыми, а смысл служения Христова открылся им гораздо позднее.

Сводить все к субъективным переживаниям апостолов – значит преувеличивать их роль в возникновении христианства. Евангелия были написаны в среде, где авторитет апостолов был неоспорим, но евангелисты отнюдь не изображали Петра и его друзей натурами могучими и гениальными, пророками, способными создать мировую религию. Они любили своего Равви – это правда, тем не менее, одной любви для такого переворота недостаточно. Недостаточно и ссылки на «впечатление», которое произвела личность Иисуса на их души. Никто не говорил, что Исайя, Будда или Конфуций воскресли. А ведь этих людей тоже окружала любовь последователей, о чем свидетельствуют саркофаги над их останками.

Это было явление Сына Божия во славе, которое предсказал Сам Иисус на суде Кайафы. Первосвященник усмотрел в Его словах богохульство, и жалкий конец Назарянина должен был подтвердить мнение Синедриона. Апостолам же пасхальные явления показали истинность пророчества. Иисус открылся им теперь не только как Христос и Учитель, а как Маран (арамейское слово, соответствующее греческому Господь), Господь, как воплощение Бога Живого.

Воскресшего не видели ни члены трибунала, ни Пилат. Если бы неоспоримая очевидность чуда принудила их признать его, это стало бы насилием над духом, который противится Богу. ЛИШЬ ТЕ, КТО ЛЮБИЛ ИИСУСА, КТО БЫЛ ИЗБРАН ИМ (выделено мной - В. С.) на служение, смогли «увидеть Славу Его, Славу как Единородного от Отца, полного благодати и истины». [12]

Как Иаков «любил» Иисуса при земной Его жизни, известно. Но – всяко бывает. Павла не только при Его жизни, но еще некоторое время – покуда был Савлом – при всем желании никак не отнесешь к «тем, кто любил Христа». Так что, разъяснения А. Меня полной картины не дают. Принято считать, что

«Воскресение заставило его [Иакова] изменить свое отношение [неверие], так как мы видим, что не только братья Господа упоминаются среди Его учеников (Деян. 1.14), [13] но особо подчеркивается явление воскресшего Иисуса именно Иакову (2 Кор. 15.7), который видимо и рассказал об этом Павлу, когда они встретились (Гал. 1.19)». [14]

У одного из православных авторов мы видели вариант «сам Иаков или Петр». [15] Всё. Сколько ни рылись в трудах профессиональных экзегетов,  иной версии не нашли. Точнее – не иной, а, вообще, никакой. Все знатоки ограничиваются констатацией: «Потом отдельно Иисус Христос явился еще Иакову» и ссылаются на всё тот же 7-й стих 15-й главы Первого послания Павла к Коринфянам. Почему так скромно? Вспомним, какой переворот в жизни Савла произошел в результате встречи с живым Христом:

«На пути в Дамаск он менее всего был готов и психологически, и умственно принять гонимого им Христа. О подлинном настроении, с каким Савл стремился к своей цели, говорит он сам — и всякий раз однозначно свидетельствуя и перед синедрионом, и перед римскими прокураторами, что, «получив власть от первосвященников» (Деян. 26, 10), «от которых и письма взяв к братиям, живущим в Дамаске, я шел, чтобы тамошних привести в оковах в Иерусалим на истязание» (Деян. 22, 5; ср. 9, 2).

Поэтому никакого сомнения не может быть в том, что он был в здравом уме, что преследование христиан в его фарисейском понимании было делом его совести; он не пренебрегал никакими средствами для достижения этой цели. И только сверхъестественное явление ему Воскресшего становится причиной его обращения, а вернее сказать — его перерождения. Явление Иисуса Христа мгновенно убедило Савла, что Христос, Которого он почитал мертвым, жив. Христос воистину воскрес… С этого момента смерть и воскресение, соединенные неразрывно, стали главной истиной его веры и темой его благовествования.

Скажем и еще об одной характерной черте в этом обращении Апостола, которая также имела глубокое влияние на его мысль и жизнь. Вместе с внешним явлением Христа тесно связано внутреннее освящение Савла. В нем самом открылся Христос: «Бог... благоволил открыть во мне Сына Своего» (Гал. 1, 15-16). В тот момент, когда Сын Божий явился ему в Своей славе, внутри него совершилось самое полное, самое глубокое откровение, которого не могло уничтожить никакое внешнее явление. С этого дня Христос сделался для апостола Павла средоточием всей его жизни. Из общения с Ним Павел постоянно почерпал силу мужества и мысли, которые стали содержанием его посланий и неустанно распространялись им посредством миссионерских путешествий. Так, помимо человека видимого, говорящего, проповедующего, рассуждающего, трудящегося, в апостоле Павле явился и другой человек, невидимый — человек во Христе, которого Христос образовал и в котором Он живет: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 20).

<…> Так, неожиданно для Савла, в пути, когда он был весь в мыслях о преследовании последователей Иисуса из Назарета, произошло его призвание и рождение свыше от Духа. Это поразительно-чудесное явление Савлу Самого Иисуса Христа наложило небесную печать на всю дальнейшую жизнь сначала Савла, а затем и апостола Павла, на черты его характера, на содержание его благовестия, на стиль дошедших до нас его 14-и посланий». [16]

Внимание, вопрос: сколько нужно иметь пядей во лбу, чтобы найти… ну, скажем, два отличия между Павлом и Иаковом?

И еще немаловажный момент. И Павел, и Иаков были знатоками Закона. А в Законе четко прописано:

По словам двух свидетелей, или трех свидетелей, должен умереть осуждаемый на смерть: не должно предавать смерти по словам одного свидетеля  [17]

О том же напоминает фарисеям Иисус:

В законе вашем написано, что двух человек свидетельство истинно.[18]
 
Иными словами, если кто-то что-то сказал, то слова его – каким бы правдивым человек ни был, считается сомнительным до тех пор, покуда его показания не будут подтверждены, по крайней мере, еще одним свидетелем. Вспомним первое известие о воскресении Иисуса: Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Саломия входят в склеп, а там сидит ОДИН «юноша, облеченный в одеяние белое», и говорит:

«Иисуса ищете Назарянина, распятого? Он воскрес. Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее – там Его увидите, как Он сказал вам». [19]

Но они не выполнили поручения. Марк говорит – с перепугу. Но нельзя сбрасывать со счетов, что сами они Его не видели, а юноша был один. А один, как говорится, не считается. Пусть он даже и ангел. [20] Чего уж говорить о человеке, тем более (в те-то времена!) о женщине? Мария Магдалина первой видит воскресшего Иисуса. Эпохальное (без всяких натяжек) событие.

Пишет Марк:

Она пошла и возвестила бывшим с Ним. [21]

Пишет Иоанн:

Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, [что] видела Господа… [22]

И что – те? Кричали «ура!» и в воздух чепчики… пардон, ермолки бросали? [23] Щас!

Марк:

Но они, услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили. [24]

Иоанн об их реакции умалчивает. Видимо, стыдно вспоминать. Но и без того ясно, что не поверили. Потому как дальше он пишет, что лишь

вечером, когда <…> пришел Иисус, и стал посреди, <…> ученики обрадовались, увидев Господа. [25]

Кстати, Матфей (видимо, памятуя о том, что свидетельство одного – еще не свидетельство) излагает этот эпизод иначе. Согласно его версии, Иисус явился Марии Магдалине в тот момент, когда она была не одна, а в компании «другой Марии»:

Тогда говорит им Иисус: не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня. [26]

Совсем другой разговор! Никаких вопросов! Тут же встали и

пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус. [27]

Чувствуете разницу? А вот Лука – «по тщательном исследовании всего» – опять что-то путает: целая орава женщин (причем, ТРИ названы по имени), утверждает, будто «ДВА мужа в блестящих одеждах» засвидетельствовали Его воскресение, а им почему-то не верят. По дороге  в Эммаус Он является, опять же, ДВУМ мужичкам. [28] Приходят они в Иерусалим, чтобы поделиться радостью, а там, оказывается, Его воскресение – вчерашняя новость: Он уже, якобы, беседовал «ТЕТ-А-ТЕТ» с Петром, Откуда про это узнали «одиннадцать и те, что с ними»? [29]  Да со слов самого Петра, не иначе! И тому верят. Резюме: для евреев главное – закон, для Луки – авторитет. Каждому – свое, однако!

Но почему для иных столь важно доказать, что Иаков, действительно, видел воскресшего Иисуса? Не говорил ли Он ученикам:

Блаженны не видевшие и уверовавшие? [30]

В чем ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ разница – видел, не видел? А вот в чем:

«Одним из требований, предъявлявшихся к апостолу, было непременное условие – увидеть воскресшего Христа (Деян. 1:22)». [31]

Тогда – конечно! Психологическое состояние Иакова в ожидании протокольного визита Павла (да еще – в сопровождении Петра) понять можно: Петр воскресшего Иисуса видел. Павел – тоже. А я – что? Рыжий? То есть, вообще-то, может, и рыжий, но всё равно – начальник. Короче, Петя-Паша! Значится, так: Я Его тоже видел. Свидетелей у меня нет, но и у вас – тоже. В общем, сами понимаете. Договорились? Вот и ладушки.

Имел ли Петр приватную беседу с воскресшим Иисусом, действительно, недоказуемо. Но ведь, помимо этого, они встречались и при свидетелях. Но это, как раз, тревожило Иакова меньше всего: Петр был у него под контролем и опасности не представлял. Иное дело – Павел. С этим – разговор предельно жесткий: твое слово против моего. Пацан сказал – пацан ответит. А ежели политкорректно: худой консенсус лучше доброй конфронтации. Чем враждовать – договоримся о разделе сфер влияния на условиях взаимовыгодного сотрудничества.

Казалось, Иаков и на сей раз всё учел и предусмотрел. Ан, не всё! Был-таки у Павла свидетель!

Был некий ученик в Дамаске по имени Анания. И сказал ему в видении Господь: «Анания!» Он же сказал: «Вот я. Господи!» Господь к нему: «Встань и пойди на улицу, которая называется "Прямая", и в доме Иуды спроси Тарсянина по имени Савла, <…> потому что он у Меня сосуд избранный, чтобы пронести имя Мое и пред язычниками, и пред царями, и пред сынами Израилевыми. Ибо я покажу ему всё, что он должен претерпеть за имя Мое». [32]

Павел не мог не понимать, с кем имеет дело. И, тем не менее, принял предложение, от которого, на наш взгляд, вполне мог отказаться. Почему? Да потому, что для кого-кого, а для него самолюбие – дело десятое. Хочешь почитать себя за главного? Нет проблем! Только не мешай работать. И, возможно, на этом инцидент был бы исчерпан, если бы эмиссары Иакова не повадились, как без малого две тыщи лет спустя «сыновья лейтенанта Шмидта», нарушать конвенцию. [33] Не верится нам, однако, что, как Остап, по неведению, поддавшись спонтанному импульсу. Скорее – намеренно и систематически, как Паниковский. И не думаем, что без ведома, согласия и попустительства руководства. Не исключено даже, что по прямому указанию. (Самое время вспомнить, что имя «Иаков»  означает «запинающий», то есть тот, который побеждает своего соперника при помощи приёма: подставляя сопернику ногу, через которую тот претыкается и падает.) Павел пошел на компромисс: видя, что аппетиты у Иакова и его команды растут, согласился платить им дань (!) – всё с той же целью: лишь бы не мешали! Но те не унимались. Такого свинства Павел вытерпеть не мог. Он пишет ряд обличительно-разоблачительных посланий, и – что же? А ничего! Верней, всё то же: «легким движением руки разоблачения превращаются… разоблачения превращаются… превращаются разоблачения…» в свидетельства в пользу Иакова! (Впрочем, чему удивляться? Впервой, что ли, профессионалам выворачивать всё шиворот-навыворот и называть черное белым? Их послушать, так и организуя заговор против Павла, Иаков, якобы, действовал из лучших побуждений! [34]

Однако, конвенция – конвенцией, а мог ли Павел позволить себе лжесвидетельство? Согласимся: не мог. Да он и не лжесвидетельствует он вовсе. Там – совсем иное. Откроем-ка снова Послание к Галатам. Начинает Павел с того, что, якобы, удивляется бестолковости своих учеников:

Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите к иному благовествованию…  [35]

Его «удивление» – эффектный риторический прием. Сам факт, что, вопреки обыкновению и правилам приличия, послание это Павел написал собственноручно от первой до последней строки, уже говорит о многом. Обзывая адресатов «несмысленными» [36] (попросту – «бестолочами»), он переживает за них, как мать за чад, рожденных в муках:

Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос! [37]
 
Итак,

Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатью Христовою так скоро переходите к иному благовествованию – которое [впрочем] не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово. [38]

Тут необходимы пояснения, а то можно подумать, что Павел заговаривается. В самом деле, как понимать: «к ИНОМУ, которое [впрочем] НЕ ИНОЕ»? Но в данном случае если кто и косноязычен, то не Павел. Он-то, как раз, умел выразить свою мысль. И ежели его речи кому-то казались (и кажутся) неудобовразумительными [39] – вина не Павла. А вот переводчики, видимо, оказались в затруднении: «как это будьет по-русску… ?» Вот и нашли «выход» из положения, вставив якобы всё объясняющее (и столь любимое нами) словечко-паразит «впрочем». Дело в том, что в первом случае в греческом тексте стоит слово ;;;;;;, а во втором –;;;;;;. И разница между ними в том, что, как объясняет Стронг, первое «указывает на существенно отличающийся предмет», а второе «говорит о другом предмете, но одного типа». Проверяем по словарю А. Вейсмана. Так точно: ;;;;;; – «другой» как «другой по качеству», ;;;;; – просто «иной», «прочий». Но не торопись, читатель, как некоторые, чуть что, так сразу «вешать всех собак» на авторов Синодального перевода. У иных тоже не очень складно получается. Вот, к примеру, современный перевод Международного Библейского общества:

Меня удивляет то, что вы ради какого-то другого Евангелия так быстро оставили Бога, который призвал вас благодатью Христа. Но другого Евангелия не существует, а просто есть люди, которые пытаются ввести вас в заблуждение, искажая Евангелие Христа!

Вспомним и красивый (но абсолютно бесполезный в плане серьезного изучения) пересказ В. Кузнецовой:

Диву даюсь, что вы так скоро отступились от Того, кто призвал вас по Своей великой доброте, и решили следовать какой-то иной Радостной Вести. Нет иной Вести! Есть люди, которые сеют у вас смуту, желая извратить Весть о Христе.

Значит, «;;;;;;;» – «смущать» (тревожить, возмущать, приводить в смущение или замешательство – Стронг; потрясать, волновать, смущать, приводить в замешательство, устрашать, тревожить – Вейсман) – это «сеять смуту»? Может быть, может быть… Но если учесть, что в следующем стихе слова «да будет анафема» она заменяет на более (как ей кажется) подходящие «да будет проклят» – тогда всё ясно. В погоне за «красивостью» г-жа Кузнецова либо забыла, что в православии отлучение (анафема) не сопровождается проклятием, либо пишет сугубо для инославных. Предупреждать надо, однако! Или – как? Нам известно, что ее «перевод» пользуется определенной популярностью, а кое-кто почитает его очень даже хорошим. Что ж, «каждый прав и имеет право на то, что слева, и то, что справа». [40] Мы же ориентироваться на него не можем. а если и будем цитировать, то лишь для иллюстрации очередного профессионального конфуза.
 
Однажды развеять туман нам помог перевод Кассиана Безобразова. Посмотрим, что у него:

Удивляюсь, что вы так скоро отпадаете в иное Евангелие от Призвавшего вас благодатью Христовой. Но нет другого, а есть только некоторые, смущающие вас и желающие исказить Евангелие Христово.

И снова этот перевод ближе других к оригиналу. Во всяком случае, от внимательного читателя не ускользнет, что в первом случае епископ Кассиан пишет «иной», а во втором – «другой». Но в русском языке разница между ними не столь очевидна, как в греческом, и требует дополнительных пояснений – на что мы и отняли у читателя некоторое время.

А поскольку КАЧЕСТВЕННО иной Благой Вести, нежели та, которую проповедует он, нет и быть не может, Павел – в резкой и категоричной форме – заявляет, что в этом отношении не пойдет ни на какие компромиссы:

Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема!

 Дескать, «а я попадусь – стреляй в меня, не жалей Чапаева!» [41] И – никаких гвоздей! Итак, для тех, кто в танке:

Как прежде мы сказали, [так] и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема!

Сурово, однако! Вопрос: а с какой стати должно верить Павлу, а не тем, кто учит со слов «знаменитейших», «главных», «наиболее авторитетных»? Ответ: А с такой, что

Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.

Чувствуете разницу? Что же принял Павел не от человека, но через откровение Иисуса Христа? Работ, посвященных богословию Павла – видимо-невидимо, и единомыслием, к которому призывает Павел, [42] среди профессионалов, как догадывается читатель, и не пахнет. Мы не будем мешать их полемике. Тем более, умолчим до поры о моментах, по которым у нас есть особое мнении. Посмотрим, что сам Павел говорит об отправных пунктах своей Благой вести:

Павел, раб Иисуса Христа, призванный Апостол, избранный к благовестию Божию, которое Бог прежде обещал через пророков Своих, в святых писаниях, о Сыне Своем, Который родился от семени Давидова по плоти и открылся Сыном Божиим в силе, по духу святыни, через воскресение из мертвых, о Иисусе Христе Господе нашем, через Которого мы получили благодать и апостольство, чтобы во имя Его покорять вере все народы… [43]

Итак, Евангелие от Павла – это Благая Весть Единого Истинного Бога, говорившего устами пророков о Его Сыне, запечатленное в Священном Писании, о человеке, рожденном в физическом теле как потомок Давида, предназначенном через воскресение из мертвых стать Сыном Бога в силе и духе Божественного совершенства, обещанным Мессией, через Которого Павел обрел благодать и получил право и способность передать дар истинной веры всем народам (которого ранее был удостоен лишь народ Израиля).

Не думаем, что после нашего пересказа всё стало предельно ясно. Такой цели мы и не преследовали. Важно, чтобы читатель понял, к чему мы клоним: в своей деятельности Павел руководствовался рядом постулатов, отказаться от которых не мог ни при каких условиях и обстоятельствах. Можно ли назвать его «упёртым фанатиком»? Никак! Поскольку отделял «во-первых» от «во-вторых», «в-третьих» и «в-десятых». Во всем, что не затрагивает основных положений веры, он, как сейчас говорят, весьма толерантен:

Для иудеев я был как иудей, чтобы приобрести иудеев. Для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных. Для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона. Для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти, по крайней мере, некоторых. [44]

Кому – «молоко», кому – «твердая пища». [45] Для пользы дела Павел шел и на компромиссы. В том числе, в таких «пустячных» вопросах, которые, на первый взгляд, к духовности вовсе не имеют отношения. К примеру: имея – по статусу, вроде профессиональных революционеров – право не работать,  правом этим не пользуется:

Мы не бесчинствовали у вас, ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас, – не потому, чтобы мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам. Ибо когда мы были у вас, то завещевали вам сие: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь».

Но слышим, что некоторые у вас поступают бесчинно, ничего не делают, а суетятся. Таковых увещеваем и убеждаем Господом нашим Иисусом Христом, чтобы они, работая в безмолвии, ели свой хлеб. [47]

Будучи убежденным в том, что безделье развращает, он, не прекращая увещеваний и убеждений, тем не менее (о чем мы уже упоминали) время от времени оказывает гуманитарную помощь «бедным сироткам», считающим, что не царское это дело – работать.

Ну, вот. Теперь мы готовы поделиться своими соображениями по поводу «свидетельства» Павла о явлении воскресшего Иисуса Иакову. Один из самых распространенных (и проверенных) способов уличить оппонента в ошибочности его позиции – заявить, что он, дескать, выдергивает слова из контекста. Воспользуемся тем же оружием – с кем поведешься, от того и наберешься! Мы ведь тоже обратили внимание: говоря о «свидетельстве» Павла, все – без исключения! – профессионалы ссылаются на один-единственный, вырванный из контекста, стих:

… потом явился Иакову, также всем Апостолам. [48]

А то и вовсе, только на его первую половину. Он и понятно: про апостолов и евангелисты пишут, так чего повторяться? Чернила да бумагу надо экономить!

А не прочитать ли нам эту фразу в контексте? Для пущей понятности позволим себе слегка изменить пунктуацию (все равно, в оригинале ее нет).

Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам – если только не тщетно уверовали.

Ибо я первоначально преподал вам, что и [сам] принял, [то] [есть], что

- Христос умер за грехи наши, по Писанию,
- и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию,
- и что явился Кифе, потом двенадцати;
- потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили;
- потом явился Иакову,
- также всем Апостолам;
- а после всех явился и мне, как некоему извергу. [49]

Ну, и дает нам что-нибудь контекст? В этом переводе – нет. После таких слов читатель, естественно, догадывается, что мы сейчас скажем. Перевод, мол, неадекватный. Дополнительные, мол, слова в скобочках, которых в оригинале нет… Правильно. Только к словам в скобочках мы придираться не будем. В этом пассаже немало тонкостей, но сейчас нам надо разобраться с выделенным словом – «первоначально». И скажем спасибо переводчикам, за то, что они, не поняв Павла, оставили неподходящее слово на месте, а не выкинули его совсем. Не вызови оно у нас недоумения, возможно, мы так и бродили бы в потемках. А в том, что оно неудачно, убедиться несложно. Всё познаётся в сравнении. Смотрим дословный перевод под редакцией Владимира Журомского: [50]
 
Я передал же вам в начале…

Увы! Не лучше Синодального. Современный перевод МБО:

Самое важное, что я получил, я передаю вам…

Уже – теплей. Но в оригинале, все-таки, не так. А что – наша «палочка-выручалочка», перевод Кассиана Безобразова?

Ибо я передал вам, во-первых, то, что и принял…

И на сей раз – «в яблочко»! Вот именно, «во-первых»! А раз есть «во-первых», должно быть и «во-вторых», правильно? Но, прочитав весь приведенный контекст и даже всю главу до конца, мы не найдем ни «во-вторых», ни «в-третьих», ни «в десятых». Странно? Нет, не странно. В проэмии (как по-ученому называется Вступление) Послания к Римлянам Павел четко и недвусмысленно дает понять, что для него является евангелием. Сопоставляя те его слова с рассматриваемым фрагментом, нетрудно сообразить, что из всего перечисляемого ниже от Бога он принял:

а) что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и
б) что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию. [51]

Вот и всё «во-первых». Точка. А всё остальное – это уже «во-вторых», «в-третьих» и «в-десятых». Иными словами – не принципиально, потому что стало известно ему от человеков. А человеки чего только не наговорят!, Вот, к примеру:

- явился Кифе…

Версию о том, что воскресший Иисус являлся Петру без свидетелей, мы встречаем только у Луки. Все прочие евангелисты твердо стоят на том, что сначала первыми его видели женщины. Одна ли Мария Магдалина, в компании ли – в данном случае не принципиально. Но и у Луки эта версия звучит как-то странно. Он подробнейшим образом пишет [52] о том, как

женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи… смотрели гроб, и как полагалось тело Его;
как
приготовили благовония и масти;
и что
в субботу остались в покое по заповеди;
как
в первый же день недели, очень рано, неся приготовленные ароматы, пришли они ко гробу,
и что пришли
вместе с ними некоторые другие;
и что они
нашли камень отваленным от гроба и, войдя, не нашли тела Господа Иисуса;
и как
недоумевали они о сем…

и так далее. Не менее подробно и красочно описывает Лука, как бежал ко гробу Петр, и никого там не увидел

и пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему.

Затем мы читаем не менее подробный отчет о явлении Иисуса не раз уже упомянутым нами мужичкам. Мы даже узнаём, что Эммаус, городишко, куда они держали путь, находился примерно в шестидесяти стадиях (ок. 11 км) от Иерусалима. О том, как Иисус растолковывал им Писание, как преломил хлеб и вдруг стал невидим, как горело у них сердце… обо всём пишет. Не логично было бы ожидать, что на рассказ о встрече воскресшего Иисуса с Петром он употребит всё свое искусство, найдет самые точные и прекрасные  слова? Логично. И что мы видим? Одиннадцать апостолов, как бы между прочим, объявляют друзьям, знакомыми и тем, кто так, мимо проходил, что

Господь истинно воскрес и явился Симону.

Точка.

«Первым апостолом, которому Он явился, был Кифа, то есть Петр. Мы не знаем точно времени этого явления или того, как оно произошло. Мы только, знаем, что это случилось где-то после Его явления Марии и до Его явления двум ученикам на пути в Эммаус (Лук. 24:34). Нам не говорится, почему Господь явился Петру первым или отдельно от других учеников. Но можно предположить, что причиной этого было великое горе, которое Петр переживал из-за того, что он отверг своего Господа, и то, что ему надлежало руководить апостолами и первой церковью до Иерусалимского собора (Деян. 15). Тем, что Он первым пришел к Петру, Иисус подчеркивал Свое милосердие. Петр отрекся от Господа, но Господь от него не отрекся. Христос явился Петру не потому, что Петр больше всех из апостолов заслужил увидеть Его, но, возможно, потому, что Петру больше всех нужно было Его увидеть». [53]

Вот они, ключевые слова: «БОЛЬШЕ ВСЕХ НУЖНО»! А где подробности, нужные не только ему, но и всем остальным? А нету. Либо у Петра память отшибло, либо он решил, что знать их не всем положено. А может, и вовсе – что всё это ему только померещилось, и прикусил язык, не стал пересказывать содержание своего «трипа»? Нам скажут: "Что за вздор!" А почему, собственно, вздор?

Когда они говорили о сем <и> Сам Иисус стал посреди них и сказал им: «Мир вам», они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. [54]

Раз испугались, раз подумали, что видят духа, значит, не поверили в то, что ГОСПОДЬ ИСТИННО ВОСКРЕС. Если уж что и считать, вздором, то не наше недоумение по поводу странной лаконичности Луки, а само появление этой фразы в тексте. Но все вопросы снимаются, если вспомнить про «тщательное исследование всего». То бишь, политические мотивы. Лука мастерски справился с задачей. Упомянув о якобы имевшем место отдельном явлении Иисуса Петру, он, в принципе, не очень погрешил против истины: как-никак, Петр Его, как-никак, в конце концов, увидел. Зато – вопреки закону – в глазах широкой публики свидетельство одного (если этот «один» – признанный авторитет) приобретает доказательные свойства. Что очень даже на руку Иакову: дескать, Петру верите, а мне – нет? Ну-ну. Не думаем, однако, что желающих дуть против ветра было много.  И всё вышло как нельзя «лучше». Сначала, видать, «неудобные» вопросы Иакову задавать попросту боялись, а потом, когда легенда закрепилась, то и персональное явление Петру перестало вызывать вопросы.

Ай, да Лука! Снимаем шляпу: ведь это ж надо ж так хитр; написать, что и овцы сыты, и волки целы!  [55]

Но Павла-то на мякине не проведешь! Господа! Вы по-прежнему не видите в его словах сарказма? Тогда – вопрос «на засыпку». Павел пишет, что Иисус явился

- потом двенадцати…

Обратили внимание? Двенадцати, а не одиннадцати! Как говорит один умный человек, [56] «выпили проявитель – выпейте и закрепитель», господа. Павел предлагает – на выбор:

- либо вы верите, что воскресший Иисус являлся Иакову, и тогда обязаны верить «свидетельству» о том, что Иуда не погиб и сохранил апостольское достоинство;

- либо вы верите в отпадение и смерь Иуды, и тогда не можете отрицать, что «свидетельство» о явлении воскресшего Иисуса Иакову столь же «достоверно», как благополучное пребывание Иуды в составе Двенадцати.

«Простенький» выбор, да? Иуда или Иаков? Куда ни кинь – всюду клин. Как ни ответь – всё супротив «генеральной линии» выступишь. А это – чревато. И чапаевская хитрость (из «большевиков» и «коммунистов» выбрать «интернационал», [57] то бишь из двух – третье) – не проходит. Раз уж вы верите Павлу в одном, то какие основания не верить в другом? Где логика, господа?

Что, ёкнуло сердечко? А ведь если вы внимательно следили за ходом наших рассуждений, то не можете не заметить, что мы вручаем вам серьезный аргумент против тех, кто утверждает, что Иуда был доверенным учеником Иисуса. Слова Павла – куда уж авторитетней? Радуйтесь! Ведь для того, чтобы принять сей аргумент на вооружение, нужна «малость»: «всего-то» – пересмотреть веками устоявшееся мнение об Иакове. А это – непросто. Понимаем. Сочувствуем. Но когда-то надо же, наконец, определиться, действительно ли вы верите Писанию или – как? Похоже, что «или как». Потому как «Буридановых ослов» среди профессионалов нет. Они умудряются и на ёлку влезть, и рыбку съесть.

Гипотезу, будто Павел считать не умел, отметаем сразу. Тем, у кого такая мысль возникла, предлагаем проверить собственные способности и еще раз сосчитать (на бумажке, ибо пальцев – точно! – не хватит), сколько, на самом деле, было колен Израилевых. Если опять окажется двенадцать, тогда вопросов нет. Согласимся: Павел считать не умел. А вы – умеете. И засим, как говорится, «досвидание». Нечего терять время на нашу писанину. И, видимо, кое для кого это будет лучшим выходом. Так оно – спокойней.

А для тех, кто остался, повторяем еще раз:  неужели непонятно, что не всему, что говорят – пусть даже «знменитейшие» «самые главные», «наиболее авторитетные» – следует тупо верить? Вы-то сами – что? Верите всему, что правители с трибун вещают? Не сомневаемся, что далеко не всему. К тому же, Павел только что предупреждал: если кто-то вдруг начнет пороть ахинею, не верьте! И мне не верьте! Но, видно, зря предупреждал.

«Говоря о свидетельствах в пользу подлинности воскресения Христа, Павел обнаруживает могучий инстинкт в подтверждении личным свидетельство вещей, которые вполне могут показаться невероятными». [58]

Инстинкт, да еще могучий – это, конечно, гораздо более веский аргумент, нежели свидетельства очевидцев! Иными словами: «скажи такое не Павел – ни за что бы не поверил!» А так – верят, будто под гипнозом. Но в гипнотическое состояние экзегетов вводит не имя Павла, а многовековое «промывание мозгов». И вот вам – доказательство:

- потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили.

Павел чуть ли не кричит: «О, несмысленные коринфяне! Неужели вы поверите и таким басням?» Невероятная цифра повергает в шок всех исследователей Библии – даже ко всему привыкших сектоведов и ересеборцев. Тем не менее, даже самые умные толкователи, разумом понимая, что – с учетом реальной ситуации на Ближнем Востоке на рубеже эр – такое событие не могло иметь места, [59] принимаются шить «тришкин кафтан» из любых «лоскутков», что попадутся под руку:

«Вероятно, в середине мая верующие поднялись < с одиннадцатью > на одну из гор  в  Галилее, куда  повелел  им  прийти  Иисус.  Там  они  увидели Его стоящим на вершине. Собравшихся было около пятисот человек. Все опустились на колени, хотя  иные все  еще  не  могли  поверить,  что  Он  воистину  жив». [60]

На первый взгляд – правдоподобно. Но проверить не мешает. Справедливо полагая, что запамятовал, что там, на самом деле, пишет Матфей, настырный дилетант лезет в текст, и у него волосы дыбом встают:

Одиннадцать же учеников пошли в Галилею, на гору, куда повелел им Иисус, и, увидев Его, поклонились Ему, а иные усомнились. [61]

Мало того, что ни о какой полутысяче последователей речи нет! Примечательный нюанс открывается, однако: одиннадцать избранных (!), на которых Иисус потратил столько времени и сил, кого неоднократно предупреждал (!), что должно Ему пострадать, умереть и воскреснуть (!), приходят в назначенный срок, в назначенное место. Им является воскресший Учитель, и – что? Иные усомнились (согласно переводу МБО «некоторые не поверили, что это Он»)! Кто же эти, с позволения сказать, «иные»? «Огласите весь список пожалуйста!» [62] Ведь если верить Матфею, никого, кроме апостолов на горе не было! Такую бы задачку, да Лаврентию Палычу! Он бы живо выяснил имена усомнившихся. Всех пятисот. А если надо – то и пятисот тысяч.

Но у тех профессионалов, к которым мы обращаемся, другая специализация. Кто усомнился – они не знают. Да это им и не интересно. Зато если «склеить» «свидетельство» Павла с отрывком из евангелия от Матфея, можно одним ударом «убить двух зайцев». Во-первых, находится объяснение совершенно непостижимому молчанию пятисот свидетелей явления Иисуса – под словом «иные», что «всё еще не могли поверить», можно ведь понимать всех, кто ко времени написания Павлом своего «свидетельства» был еще жив, а тех, кто почил – как спросишь? А во-вторых, все одиннадцать апостолов мигом становятся «белыми и пушистыми». Ловко, остроумно, но – неубедительно. Какие еще будут версии?

 «Столь большое количество свидетелей воскресения Иисуса было сообщено ему палестинскими христианами, когда он вступил в их ряды примерно в 36–40 гг. н. э. Получается, цифра эта фигурировала уже через пять-десять лет после «воскресных событий», а то и раньше. Как за такой короткий срок в свидетели воскресения могли записаться 500 и более человек при том, что даже не все апостолы, как говорит Матфей, были уверены в реальности явления воскресшего Христа?! Похоже, мы сталкиваемся здесь с психофизиологическим феноменом, имевшим массовый характер. Опыт подсказывает, что одними галлюцинациями дело тут не объяснить. В основе массовых видений должно лежать какое-то действительное событие, пусть и преображенное в сознании верующих. Не исключено, что спустя некоторое время после иерусалимской драмы, в Галилее действительно объявился некто, принимаемый за воскресшего Иисуса. Хотя эта история продолжалась недолго (по Луке: 40 дней –– Деян 1:3), она наделала много шума. Стоит вспомнить, что самого Иисуса некогда принимали за воскресшего Иоанна Крестителя и даже за ожившего ветхозаветного патриарха Илию или пророка Иеремию (Мф 16:14 и пар.). Распространению подобных слухов, бесспорно, способствовала всеобщая вера в воскресение мертвых. А вера в чудеса, как известно, порождает свидетельства их существования». [63]

Итак, автор полагает, что у двух-трех особо впечатлительных личностей – то ли от жары, то ли накурились чего – случились глюки. Агентство ОБС превратило двух-трех в пятьсот, а Павел – вот лопух! – поверил. Спасибо, уважаемый. С Вами всё ясно. Следующий!

«Писание не дает указаний на тот счет, кем были эти люди, или где именно Христос им являлся, но они были наверняка хорошо известны в ранней церкви, и им, как двенадцати, часто задавали вопросы о том, как они видели воскресшего Спасителя. Даже в то время, когда Павел писал это послание, - более двух десятилетий после этого события, большинство из свидетелей все еще были живы». [64]

Надо же! Пятьсот свидетелей, а «кто?», «где?», «когда?» – неизвестно. Все «хорошо известны». Большинство «всё еще живы». А ну-ка, вспомним: насчет апостолов из Семидесяти Писание тоже «никаких указаний не дает». Тем не менее, церковные историки умудрились реконструировать их поименный состав. Никого не пропустили – при том, что большинство из них ничем особо не отличились и не оставили в истории никакого следа. (Насколько этот список достоверен – не есть предмет нашего исследования) А тут – ни одного имени, ни одного рассказа очевидца!

«Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – это науке неизвестно. Наука не в курсе дела». [65]
 
Один к одному. Но это – так, мысли вслух. Читаем дальше.

«Павел не только называет цифру в 500 человек, но и утверждает, что многие из них еще живы, как бы приглашая сомневающихся расспросить их лично. Невероятно, чтобы такое приглашение служило прикрытием сознательной лжи! Это было бы верхом самоуверенности даже при том, что жители Коринфа находились слишком далеко от Палестины. Следует думать, что Павел говорил вполне искренно, верил в то, что говорил». [66]

Минуточку, минуточку! Не может это  быть «прикрытием СОЗНАТЕЛЬНОЙ лжи», говорите? Иными словами, вы допускаете, что Павел мог солгать НЕОСОЗНАННО? Ему-де сказали, а он и поверил? Неужели он был настолько наивен, что, находясь за полторы тысячи километров от Иерусалима, не только безоговорочно поверил тамошним слухам четвертьвековой давности, но и счел необходимым всенепременно довести их до сведения своих заморских корреспондентов? Павел мог не знать, но мы-то с вами знаем, что ни Матфей, ни Марк, ни Лука, ни Иаков, ни Петр, ни Иоанн, ни Иуда – иными словами, ни один автор книг, вошедших впоследствии в канон Нового Завета, про столь знаменательное, из ряда вон выходящее событие не слышал ровным счетом ни-че-го! Вот уж, действительно, опрометчиво с его стороны: дать противникам и сомневающимся такой козырь! А вдруг, действительно, кому-то придет в голову принять приглашение Павла и лично расспросить свидетелей?

И самое поразительное в этой истории в том, что такое «почему-то» НИКОМУ в голову не пришло. В чем только ни обвиняли первых христиан: и в нечестивости – ритуальном инцесте, ритуальном же убийстве младенцев, ритуальном же каннибализме… в нелепости – поклоняются Богу иудеев, а законы иудейские выполнять отказываются…  в глупости – усматривают в выходце из бедной семьи, распятом преступнике какую-то Божественную природу… в слабоумии – считают священными совершенно не согласующиеся между собой отчеты о страстях Иисуса… и так далее и тому подобное. А в склонности к галлюцинированию – как предполагает один из процитированных нами авторов – никогда. Странно? Ничуть – если даже самые беспринципные из тогдашних противников христианства понимали, что упомянутые Павлом пятьсот «свидетелей» – всего  лишь риторический прием, обнажающий абсурдность притязаний Иакова.

Автор толкования не может понять, с какой целью Павел так «подставился», и в то же время не только не сомневается, что знает, чем руководствовался Павел, но и уверен, что знает как следует думать другим.

Попробуем намекнуть на другую возможность.

ИНТЕРЛЮДИЯ

В свое время я хаживал на занятия по развитию дополнительных способностей. Методика, скажу честно, довольно эффективная: тучки по нашему желанию разбегались, гаишники, вместо того, чтоб оштрафовать, извинялись за плохое освещение дороги и желали счастливого пути и т. п. Баловство конечно. Но – не безопасное. Ежели полезешь, куда не надо, можно и «по шапке» получить. Хорошо еще, если пронесет – в обоих смыслах. Но я – не об этом, а о тех, что и «доныне живы», и тех, что «почили». Обучение технике развития дополнительных способностей с пояснением «как это работает» руководитель сопровождал историями из собственного опыта. Особо дотошные приставали со всякими каверзными вопросами:

– Вы говорите, что демонстрировали академикам прибор, позволяющий нейтрализовать силу земного притяжения.  Можете сказать – кому?

– Да, … (называет фамилию).

– Вы говорите, что в свое время тренировали космонавтов. Можете назвать – кого, конкретно?

– Да, … (называет фамилию).

– Вы говорите, что в результате тренировок по Вашей системе человек приобретает способность проходить сквозь стены. Кто-нибудь из Ваших учеников этому научился?

– Да, … (называет фамилию).

Всё убедительно, достоверно и доказательно. Вот только, как читатель догадывается, по фамилиям он называл тех, что почили. Опросить же тех, что доныне живы, весьма затруднительно, поскольку обитают они либо в монастырях Тянь-Шаня, либо в скитах в тайге Восточной Сибири и Дальнего Востока, а тропы туда такие, что пройти может только тот, кто и сам кое-что умеет.

И знаете? До сих пор никто не доказал, что он лжет. Даже не пытался.

6.2 – ОКОНЧАНИЕ

- потом явился Иакову…

Факты изложены. Свои соображения мы высказали. Что еще от нас нужно, господа? Указания, как думать «правильно», а как – «неправильно»? Не дождетесь. Можем только высказать свое сугубо личное мнение: мы уверены, что адресаты послания прекрасно Павла поняли. Не сомневаемся, что поняли бы и позднейшие экзегеты – не будь они загипнотизированы, как бандерлоги взглядом Каа. [67]

На этом можно было бы остановиться и перейти к следующему пункту, но – для порядка – продолжим:

- также…

Обратим внимание читателя на это «также». Конечно, это не «так же» в смысле «таким же образом, как Иакову». Просто, «потом», «затем», «после этого». От нас не ускользнуло, что при перечислении лиц, к которым – на самом деле или якобы – явился воскресший Иисус, Павел употребляет не одно, а два близких по значению слова: в иных случаях –  ;;;;, в иных –  ;;;;;;. Наших познаний в греческом явно недостаточно для того, чтобы сделать из этого какие бы то ни было выводы, а посему просто примем этот нюанс к сведению.

- всем Апостолам.

Здесь под «апостолами» подразумеваются, естественно, не те, что из Двенадцати – о них Павел писал выше. Прочих же проповедников Благой вести, принявших на себя апостольское служение, насчитывались десятки. Причем, как ни кажется нам сегодня странным, среди них были не только мужчины, но и женщины: к примеру, Юния. [68] И – как читатель уже наверняка догадался – до нас не дошло ни одного свидетельства о явлении воскресшего Иисуса кому-либо из них.

Засим Павел подводит черту под всякими «во-вторых», «в-третьих» и «в-десятых»:

- а после всех явился и мне, как некоему извергу (в других переводах – недоноску)…

Почему Павел не завершает перечисление удостоившихся лицезреть воскресшего Иисуса скромненько и нейтральненько: «и, наконец, и мне. Точка». Почему клеймит себя? «Изверг»! «Наименьший из апостолов»! «Недостоин называться апостолом»! Да потому, что приходится тратить драгоценное время и силы на то, чтобы выслушивать всякие глупости. Будто делать больше нечего, как меряться, у кого что больше!

Есть много и непокорных, пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных, каковым должно заграждать уста: они развращают целые домы, уча, чему не должно, из постыдной корысти… По сей причине обличай их строго, дабы они были здравы в вере, не внимая Иудейским басням и постановлениям людей, отвращающихся от истины… Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и не способны ни к какому доброму делу. [69]

Что толку, даже если бы и видели воскресшего Христа? Сидят себе в столице, резьбу в носу нарезают! Думают, небось, " а не открыть ли нам музей имени себя, любимых?"! Ну, и – как хотите. Без вас обойдемся:

Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом. [70]

Вот такой у Павла настрой. Боевой. В иные времена (как-то раз эту аналогию мы уже приводили) про таких писали: «беспощаден к врагам рейха». [71] В этой связи считаем уместным напомнить два речения Иисуса:

Кто не со Мною, тот против Меня [72]
и
Кто не против вас, тот за вас. [73]

Высказывания эти не эквивалентны. История церкви свидетельствует о том, что как апостолы, так и их многочисленные последователи и противники всегда игнорировали и продолжают игнорировать слова, обращенные к ним, и считают себя вправе судить всех и вся по принципу, который Он установил для Себя.
И к этому мы тоже – непременно! – вернемся.

======================

 1. И не только (а скорее и не столько) иерусалимской.
 2. Святитель Иннокентий Херсонский. Жизнь святого апостола Павла. Обращение в христианство. http://lib.eparhia-saratov.ru/books/09i/innokenty/pavel/2.html
 3. Там же.  Первые подвиги Павла по обращении. http://lib.eparhia-saratov.ru/books/09i/innokenty/pavel/4.html
 4. А. Лебедев. Братья Господни. Глава вступительная: новозаветные известия о братьях Господних и пояснение их. http://co6op.narod.ru/txt/Lebedev/brothers.html
 5. По Марку – женщины-таки промолчали, но так то – Марк!
 6. © Б. Ельцин.
 7. См., напр., «Евангелие Истины». Предисловие, перевод и комментарии Д. Алексеева. Ростов-на-Дону, «Феникс», 2008, стр. 282.
 8. Блез Паскаль. Мысли, 64
 9. Блез Паскаль. Мысли, 65, 66
10.  1 Кор 1:7
11.  См. «Индюк думал…»
12.  Александр Мень. Сын Человеческий. Гл. 21. Победа над смертью.
13.  Как известно читателю, у нас есть иная версия относительно того, с какой целью братья оказались в «горнице» среди учеников.
14.  Д. Гатри. Введение в Новый Завет. Гл 20. Послание Иакова. http://www.biblicalstudies.ru/Books/Gatri20.html
15.  Прости, читатель: у кого именно – не помню. Если случайно попадется, дам ссылку. А специально перекапывать гору литературы заново – лень.
16.  Филарет (Вахромеев), Митрополит Минский и Слуцкий, Патриарший Экзарх всея Беларуси. Актовая речь, произнесенная в Минской Духовной Семинарии 12 февраля 1997 г. http://minds.by/academy/trudy/special/trs_4.html
17.  Втор.17:6
18.  Ин 8:17
19.  Марк 16:6-7
20.  Оба-на! Эдак мы много в чем усомнимся: ведь в Библии ангелы нередко приходят поодиночке, и им верят безусловно. Будем считать, что на духовные сущности требование закона о «двух свидетелях» не распространяется. Либо женщины не поняли, что это был ангел. Последнее объяснение – доступней.
21.  Мк 16:10
22.  Ин.20:18
23.  См. у А. Грибоедова.
24.  Мк 16:11
25.  Ин 20:19-20
26.  Мф.28:10
27.  Мф.28:16
28.  См. Лк 24:13 и слл.
29.  Лк 24:33
30. Ин 20:29
31.  Джон Ф. МакАртур.  Толкование Первого Послания к Коринфянам, гл. 40. Свидетельство воскресения Христа (15:1-11).
32.  Деян 9:10-11; 15-16
33.  См. И. Ильф, Е. Петров. «Золотой теленок».
34.  См. главу о взаимоотношениях Иакова и Павла (название еще не придумал)
35.  Гал 1:6
36.  Гал 3:1
37.  Гал 4:19
38.  Гал 1:6-7
39.  2 Петр.3:16
40.  © «Машина времени».
41. © Д. Фурманов
42.  Рим 12:16; 2 Кор 13:11; Флп 2:2
43.  Рим.1:1-5
44.  1 Кор.9:20-22
45.  См. 1 Кор 3:1-3
46.  1 Кор 9:6
47.  2 Фес.3:7-12
48.  1 Кор 15:7
49.  1 Кор.15:1-10
50.  Украинское Общество Благодати. Житомир, 2005.
51.  1 Кор 15:3-4
52.  Лк 23:55-56; 24:1 и слл.
53.  Джон Ф. МакАртур.  Толкование Первого Послания к Коринфянам, гл. 40. Свидетельство воскресения Христа (15:1-11).
54.  Лк 24:36-37
55.  Оговорка или нет? Сам не знаю.
56.  Не раз уже упомянутый Е. Поляков.
57.  См. Д. Фурманов. Чапаев.
58.  Ф. Брюс. Документы Нового Завета: достоверны ли они? Гл. Особое значение свидетельства Павла.
59.  Ссылка на слова Иисуса «человекам это невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу» (Мк 10:27) в данном случае неуместна, ибо Он не препятствует свободе воли..
60.  А. Мень. Сын Человеческий, гл. 22.
61.  Мф 28:16-17
62.  к/ф «Операция «Ы» и другие приключения Шурика».
63.  Б. Деревенский. «Се человек»: Иисус как историческая личность.
64.  Джон Ф. МакАртур.  Толкование Первого Послания к Коринфянам, гл. 40. Свидетельство воскресения Христа (15:1-11).
65.  к/ф «Карнавальная ночь».
66.  Джон Ф. МакАртур .Там же.
67.  См. Р. Киплинг. Маугли.
68.  Рим 16:7
69.  Тит.1:10-11; 13-15
70.  1 Кор 15:58
71.  © Ю. Семенов. Семнадцать мгновений весны.
72.  Мф 12:30; Лк 12:23
73.  Лк 9:50