Сказал и облегчил душу

                DIXI ET ANIMAM LEVAVI!

                (Сказал и облегчил душу.)


Сцена-монолог в одном действии.


Действующие лица:

УЗНИК, осужденный на смертную казнь за убийство своей жены.
ТАНЦОВЩИЦА в белых одеждах.

И:

ГОЛОС ТЮРЕМНОГО ПРИСТАВА.


Сцена представляет собой одиночную камеру смертника.



2003


Звук отпираемой двери.

Тусклое освещение камеры.


ГОЛОС ТЮРЕМНОГО ПРИСТАВА

Проснитесь. В десятом часу смертная казнь.
Проснитесь. В обжаловании отказано.
В десятом часу казнь.


              УЗНИК
(приподнимаясь на локтях, спросонья)

Что? Как? Еще неделя! Знаю…
Мне адвокат… Я ожидаю…
Бумага послана… Вчера…

(Через паузу.)

Ужели? Тяжко… вдруг… с утра!
«В обжаловании отказали»!
Его, уверен, не читали.

(Слушая, как со скрипом запирается дверь.)

И адвокат подозревал…
Но я… надеялся. Финал
Всегда один. Нет в мире чуда…
Сегодня чистая посуда,
Отменный завтрак, а потом…
Священник… плаха…

(Подходит к решетке окна.)

                За окном
Весна, природы оживленье,
Рожденье чувств и вдохновенье…
Бескрайность голубых небес;
Как я люблю апрельский лес!
Все расцветает, все искрится,
Травинка каждая стремится
Увидеть солнце… Птичьих стай
Не счесть…

(Отходит от окошка.)

           Мне был доступен рай.
И вот он – в метре за стеною,
Лишь руку протяни… Со мною
Все кончено… Зудит опять…

(Потирает шею.)

Да, палачу не привыкать…

Я для себя за преступленье
Избрал бы жизнь в уединенье…
О, мир жестокий! В двадцать пять
Никто не хочет умирать!
Я б до седых волос молился;
Я б жил трудом, я б не женился.
Минуту каждую б ценил.
Я бы… я… ах, хотя бы жил.

(Потирает шею.)

Родные, близкие прощаться
Со мной не станут… Эх, стыдятся
Меня – убийцы; только мать…
Ее одну я вправе ждать.
Она… Что там за шум? Священник?
Или другой несчастный пленник?..

(Прислушивается. Через минуту, ничего не услышав, продолжает.)

Однажды в детстве увидал
Я казнь на площади… Рыдал,
Как я узнал потом, разбойник,
Без двух минут уже покойник –
Вор и жестокий душегуб –
Он от креста дрожащих губ
Не отнимал. У эшафота,
Где лесенка, случилось что-то:
Лицом разбойник побелел,
Его стошнило, ослабел…
А ноги одеревенели.
Казалось, у него звенели
В ушах (все страх!) колокола
И крик толпы.  Она была
Возбуждена и говорлива –
Всегда стоящий у обрыва
Веселье слышит за спиной…
Ужели также и со мной?..

(Потирает шею.)

Когда ж разбойник лег на плаху,
Он перестал дрожать. И страху
Пришла на смену жажда знать…
Нет… как бы чувство то назвать…
Не любопытство, не желанье,
Не отрешенность… Ожиданье…
Казалось, был он даже рад…

(Волнуясь.)

Железо лязгнуло… А взгляд
Я не забыл. В одно мгновенье
В нем промелькнула жизнь. Стремленье
Все вспомнить… Нужные слова
Не нахожу! А голова,
Расставшись с телом, неужели
Вдруг отмирает… В самом деле,
Ведь голова – рассудок, мозг…
Отец, я помню, всыпал розг
За то, что пропустил работу
Я ради казни. Он заботу
О благе дела прославлял.
Тем жил и только тем дышал…
Прошли года. Не изменился
Отец совсем. Когда женился
Я – сын единственный его,
Не подарил он ничего.
Сказал: «Башмачное искусство
Важнее, чем любое чувство»;
Мол, я – наследник. Ремесло –
Подарок… Верил: повезло
С женой. Красавица. Любила,
Казалось мне. И все сносила;
Тиранство моего отца,
К примеру… Милого лица
Забыть не в силах я. А впрочем
И не хочу забыть. Ах, ночи!
Она всегда со мной во сне,
Воспоминанье любо мне…


Слышится скрип отпирающейся двери.


ГОЛОС ТЮРЕМНОГО ПРИСТАВА

Пришел священник.
Проходите, святой отец.


Свет гаснет.


ПРОСЦЕНИУМ

Освещается авансцена. На нее выходит танцовщица в белых одеждах. Танцует.


ГОЛОС УЗНИКА

О, как я ею восхищался;
Я каждый день в нее влюблялся,
Как в первый раз… Итог – тюрьма…
Фатальна ревность для ума…

Блаженство от прикосновений
Я ощущал. Таких мгновений
Явь не дарила никогда,
Лишь грезы. Алчная тогда,
Душа искала и страдала,
От нетерпенья трепетала…
Но вот искомый идеал
Передо мною вдруг предстал…
О, идеал! Мираж! Ловушка!
Вчера – хоромы, завтра – стружка!
Где был алмаз – лежит песок;
Из поднебесья – и в острог!

О, как хрупки вы, идеалы!
Адептов ваших слезы алы;
Разочарованных сердец
Страшнее нет. Тугих колец
Бесстрастия и равнодушья
Не разорвать. Грядет удушье…
О, идеал – дитя молвы –
Пленителен сперва, увы…

О, как я ею восхищался;
Я каждый день в нее влюблялся,
Как в первый раз… Итог – тюрьма…
Фатальна ревность для ума…


Смена красок: все пестрит и режет глаза. И так в течение нескольких секунд.

                *         *         *


Освещение прежнее (до просцениума).

На столе в центре камеры хороший (почти не тронутый) завтрак и вино.


           УЗНИК
(выпив подряд два бокала)

Мне плотный завтрак важен очень
Пред казнью.

(Смеется.)

            Вина, между прочим,
Могли б покрепче припасать:
Никак меня не может взять
Напиток сладкий. Для компота
Иная надлежит работа;
А мне покрепче, чтоб забыть:
И часа с четвертью не жить.

(Пытается выцедить из бутылки последние капли.)

Ждут: клетка, плаха, гильотина
И ждет палач… Скажу: как сына,
Спать уложи… Там ночь длинна,
И я не вспомню, что весна;
Что вновь шалит соседский мальчик,
Опять его веселый зайчик,
Рожденье солнечных лучей,
Прохожим не дает очей
Раскрыть. А старая таверна
Всю ночь шумела. Люди скверно
Себя ведут… Нет, право, жаль;
Кто по ночам хмельной, едва ль
Заметит: утром мир прекрасен
И каждый день разнообразен;
При кажущейся простоте
Не те дома уже, не те;
Меняет бытие картинку…
Все по-другому! Все в новинку!

На нашей улице давно
Открыты лавки…

(Мрачно.)
              Суждено
Мне мимо них проехать в клетке.
Когда заденут прутья ветки,
Растущих на углу кустов,
Увижу лавку «Мир цветов»;
Там познакомился я с Нею.
Теперь боюсь и не посмею
Взглянуть туда…

(Через паузу.)

               Остался час…
Не много? А иной ведь раз…
Все относительно! И время
То наслаждение, то бремя…

(Через паузу.)

На сборы и на туалет
Минут пятнадцать…

(Смотрит в окошко.)

                Манит свет!..
И полчаса в дороге. Боже!
Такие полчаса похожи
На триста лет иных людей…
Ах, сколько мыслей и идей…
Когда бы вдруг в живых остаться,
Я бы…

(Машет руками.)

      Я б мог…

(Замирает на месте с поднятыми руками.)

               Пора прощаться.

(Опускает руки и оглядывает камеру.)

Приют последний мой. Нора
Последняя…

(Прислушивается.)

             Идут!

(Шарахается в противоположную от двери сторону.)


ГОЛОС ТЮРЕМНОГО ПРИСТАВА

                Пора.


Свет гаснет до полной темноты. Слышится гул толпы, бой барабанов и… щебетание птиц.

Потом все затихает, и слышится только скрип колес повозки.


ЗАНАВЕС.