Анна

«Угораздило же родиться нечистой силой» - думала Анна, симпатичная ведьма, грызя длиный загнутый ноготок и косясь на сверхмодную французскую метлу с электронным управлением, выписанную  ею не так давно из Парижа по каталогу «Новейшая  чудотехника».
Метла оказалась красивой, но неудобной. Во-первых, созданная для миниатюрных парижанок, она не давала с комфортом  устроить роскошный Аннин зад. А во-вторых,  дизайн метлы, с ее минимализмом и модерновыми полиуретановыми ветками, совершенно лишал водительницу  настоящих бредовых мыслей и извращенной  фантазии, которые подобает иметь ведьме в полете.Без них, того и гляди,упадешь, даже c такой сверхмодной метлой. А главное, она была громоздка из-за огромного количества каких-то электронных штук,  и  влететь на ней в трубу современного камина было задачей очень непростой.

Анна сидела на подоконнике  между горшками дурман-травы, которые  хронически забывала поливать, напоминающими из-за этого обыкновенные тривиальные розы. В руках у нее был огромный черепаховый гребень, которым она безуспешно пыталась, хотя бы немного, «продрать»   черную гриву волос, торчащих в разные стороны и выдающих сказочно привлекательное, ах черт возьми! ... неземное  существо. Хвоя, еловая кора и медвежьи ушки, то и дело, падали на пол .Гребень раскалился от напряжения.

Ведьма  с удовольствием оглядела свое уютное гнездышко. Большая гостиная старой бабкиной квартиры, доставшейся Анне по наследству, драпированная черным бархатом, была образцово неряшлива. С потолка свешивалась старинная пыльная люстра. Хрустальные подвески на ней наполовину отсутствовали, бронзовые украшения, в виде черепов, были давно нечищены и потускнели от времени и пыли. На одном из черепов висел голубой воздушный шарик с оранжевым цветочком. Почти полкомнаты занимала громоздкая, покрытая зеленым парчовым покрывалом, тахта, на которой валялась красненькая подушечка-думка, с разноцветным петушком на ней и скомканный полосатый плед с рваными кисточками.
Огромный вытертый ковер, изображающий мучения святого Антония, был забросан газетами и предметами женского туалета. В углу стояла красная хрустальная пепельница-разбитое сердце, доверху наполненная окурками.Рядом с ней был брошен телефон и розовая  атласная домашняя туфля с пушком.Возле туфли лежала черная книга.Это был Булгаков, «Мастер и Маргарита», с заложенным в ней ухом летучей мыши вместо закладки.

Худой взъерошенный шакал Эдуард, с синим бантиком на шее, Аннушкин любимец, лениво выполз из-под  пледа, и длинно потянувшись, сладко зевнул.

Немного расчесав свои непослушные кудри, Анна перешла к обязательной утренней гимнастике, решив сократить упражнения до минимума. Первым упражнением было землетрясение. Она подошла к огромной старинной карте в массивной черной раме.
Страдающая неярко выраженным  топографически идиотизмом, Анна несколько сместила точку приложения, взмахнула рукой и - тьфу ты, черт! -в Париже землетрясение устроила,вместо Сирии. Ну да ничего - пусть и им будет -для разнообразия. Второе упражнение решила уже и не делать. Надоело. Устала.
Ей не терпелось.  В этом было стыдно признаться.Это был ее большой и самый главный грех.
Даже вспоминая об этом, Анна  краснела ... но поделать с собой не могла ничего.
Это было так сладко, так упоительно, что ругая себя последними словами, ненавидя за слабость, она раз за разом предавалась этому постыдному скверному занятию.

Плотно завесив камышовые шторы, заперев на все засовы двери и опустив жалюзи, в полной темноте. Анна проколола  безымянный палец, и очертив  кровью  Маген Давид –  круг, защищавший от проникновения  внутрь  всякой нечисти,  достала из огромного кованого сундука, стоявшего возле тахты, заветную  шкатулку, человечей кости, красоты необыкновенной, резную, работы знаменитого старинного мастера Вия Гогольского. Сняв со шкатулки бархатную скатерть, в которую она была завернута. Анна  открыла ее, краснея. Ах, всей душой желала она  избавиться от этого тяжкого для ведьмы порока, но  не имела  на это ни одной  единой силушки. Анна  вынула комок  чего-то черного кружевного,
надела  на себя, после чего, достала оттуда  черный кожаный футляр, в котором
лежал ... новенький,  недавно купленный,  МР-3 плеер с наушниками и горестно вздохнула(знала, крамольница, о тяжести греха). Затем  нацепила  на уши серые мягкие лапы наушников. Включила.


...Чудесная музыка окутывала все тело. Звуки шопеновской баллады, с их легкими, набирающими  силу пассажами, в непостижимом  сплетении  душераздирающей печали  и воздушного матового света наполнили комнату. За ними летели  горестные, переходящие в меланхолию,  а затем и в брызжущий через край восторг, мелодии, с тенью светлого траура.
Бравурные  эксцентричные диссонирующие аккорды взбирались на непостижимую высоту, а потом камнем летели вниз ... и останавливались на самом краю ... внезапным молчанием, тишиной. Мчащиеся  звуки, в ярких уродливо-сладостных переплетениях, нагоняя друг друга, сплетались  в объятья и, с трудом их разорвав, удалялись, как бы навсегда, снова приближались в восхитительном порыве и бежали прочь. Анна теряла сознание от этой пленительной любовной игры музыкальных тем.


«Сколько времени прошло? Где я ? Что со мной?»
Клокочущий Рахманинов, пылкий  и немного нервный, в страстном сарказме  выплевывал гневные сокрушительные аккорды. Его сменяли  глубокие, многослойные и тяжелые фуги Баха, где гармония достигала своего наивысшего совершенства. Анна в упоении  лежала на ковре в черном кружевном платье. Душа ее улетала в непостижимые выси.
Конечно, знала она, что эта пагубная страсть до добра не доведет. Дорога в Ад может быть закрыта для нее навсегда.Но что же могла она поделать.

Так проходил час за часом.


***
В тот роковой день все было, как всегда. Расчесывание непослушных волос, утренняя гимнастика( легкая, всего пару автокатастроф), невкусный завтрак - сердца божьих коровок в львином молоке (да не ела бы она эту гадость никогда, но цвет лица - это свято!).Потом были скучные домашние дела. И, наконец, наступил вечер.

Анна, почему-то чувствовала, что сегодня  произойдет нечто совершенно необычное. Сидя перед зеркалом и глядя в раскрытую книжку обожаемого Булгакова, Анна разделась, осторожно взяла с туалетного столика баночку с чудесным ланкомовским кремом, который(ну поверьте же, читатель!) был ничуть не хуже волшебного крема Азазелло, намазалась им, вынула из ящичка черный кожаный футлярчик с липучкам(бесстыдница!), пристегнула его к руке, достала из чехла метлу, и с трудом ее подняв,залезала на подоконник. Затем уселась на нее, ощущая явный дискомфорт от соприкосновения тела с  жестким пластиком заграничной штучки  и ...  прыгнула вниз.


Метла была неповоротлива и неудобна. Полетав несколько километров и привыкнув к ней, Анна достала из футляра маленькие круглые наушники и засунула их в уши. Затем вынула и включила  МР-3 и нажала на кнопку.

Чудная музыка Вивальди окутала Анну с ног до головы.  Она разогнала метлу до невообразимой скорости… Она неслась в воздухе, словно птица.

Провода высоковольтной линии, находившейся на ее пути, Анна заметила не сразу ... Столкновение было уже неизбежным.

Яркая вспышка! Обугленная метла камнем упала вниз.

***
Анна ... даже ничего не заметила. Плавно взмахивая руками-крыльями,она летела, окутанная музыкой Вивальди, в неведомые ей дали.