В часы бессонницы

*     *     *
Страшно пребывающим  в блаженстве  вдруг остаться к старости без денег.
Путаясь в ногах, мужских и  женских,  с бородой, всклокоченной, как веник,
Ты еще готов к труду и бою, но, когда провизии ни грамма,
Шляпу положив  перед собою, просишь подаянья возле храма.
Будешь рад подслеповатой крошке – подберешь и съешь без угрызений,
С завистью следишь, как воробьишки скачут по распутице весенней.
Съежившись в замызганной ветровке, видишь,  поминая Бога всуе:
Все дома скупили по дешевке на Советской улице буржуи.
На неделе у тебя семь пятниц, и погода действует как дрожжи,
А  суббота – рай для горьких пьяниц,   гибнущих в душевном бездорожье.
Как Емеля, каждую неделю напиваясь,  дышишь еле-еле…
И тебе, а не Пантагрюэлю, в марте жить труднее, чем в апреле.
От похмелья не спасает смекта, и балдеют от азартных игр
Собственники Красного проспекта, казино назвавшие «Князь Игорь».


*       *      *
В часы бессонницы распахнутый вину и старым грампластинкам
Под звуки Александры  Пахмутовой дух  противостоит инстинктам.
Как противостоит? Уверенно – клюет их, словно мошек птица,
Стихотворением беременный не в состоянье разродиться.
Но только на девятом месяце (Бог за страдальцем смотрит в оба)
Он от тоски сначала взбесится и разорвется, словно бомба.
Но «образ мира, в слове явленный», вдруг станет Господа  дороже,
И с духа, будто рыбы вяленой, сползет шагреневая кожа,
Когда без страха и страдания функционирующей  мышцей
Он растерзает, как пиранья, портрет, забыв про живописца.

Шедевры православья кряжистей  изделий варварской Европы –
За это ли, дрожа от ярости, на нас наставят микроскопы
Микроцефалы, осквернители святынь, отребье зарубежья…
На запах  сталинского кителя   у них реакция медвежья.