Мёртвый город

Как сказать своему отцу и матери, что всё кончено? Как сказать, что меня больше нет? Меня нет. Я не знаю, никогда не знал, и никогда не буду знать. Ведь это всегда так неожиданно, так непредсказуемо. Ты даже не замечаешь, что стоишь на острие ножа и что любое твоё движение – это порыв к смерти.
Всё началось с одной истории. Я шёл по набережной и увидел сидячего бомжа, он был весь потрёпан и в ссадинах, грязный и довольно старый. Со стороны он был словно в бреду, улыбался, напевая странную песню, как сейчас её помню:

Есть верный путь как ускользнуть от смерти,
Но этот путь дарован лишь глупцам,
И, если ты умён, тебе не хватит жизни,
Глупцом наивным перед смертью стать.

Такая участь всех, кто слишком много знает,
Кто простоту глупцов не признаёт,
Одной рукой, чудак, за жизнь хватаясь,
Другой же по руке держащей бьёт.               

Бери вёсла, друг мой, бери вёсла,
Мы с тобою плывём в океан,
В океане есть маленький остров,
Я хочу быть похоронен лишь там!               
      
Но ты не бойся, я умён, ты – глупый,
Так что греби пока бока не жмут,
На острове познав лишь сладость муки,
Найдешь от смерти отводящий путь.

Бери вёсла, друг мой, бери вёсла,
Мы с тобою плывём в океан,
В океане есть маленький остров,
Я хочу быть похоронен лишь там!               

Я, дослушав её, хотел было двинуться дальше, так как солнце просто обжигало глаза, но он вдруг посмотрел на меня своими мутными глазами, и сказал:
— Не думаешь ли ты, что я сказал что-то дельное?
— Я ничего не думаю, — ответил я.
— Мог бы ты меня угостить, я очень голоден? — со странной улыбкой спросил старик, словно зная, что я не смогу отказать.
— Могу.
— Вот и ладненько, только помоги подняться с земли, а то кости то мои к земле срослись. — Я ему помог подняться, и мы отправились в ближайшую, открытую забегаловку. Я купил ему салат и жареного цыплёнка.
— Море, — продолжил он во время еды, — это сказка, это путь к бессмертию. Вот почему я сижу именно на берегу, а не где-нибудь в городских джунглях. Когда-то я был моряком. Я был отличным моряком, — обгладывая кость, восторженно вскрикнул он, — столько рыбы! Много было рыбы, креветок, устриц, мы ловили день и ночь, хорошие были времена. На мне загар на всю жизнь. Я то с рождения был белый, а теперь как уголь, и, знаешь что? Мне это нравится.
На нас смотрели, мне поначалу было неловко сидеть со старым оборванцем. И хотя многое из того, что он говорил, могло быть чистой воды ложью, я всё же, не перебивая, продолжал его слушать, несмотря на то, что спина моя была вся мокрая из-за солнца, которое так беспощадно пекло сзади.
— Ты, наверно, солдат?
— Да. — Я был весьма удивлён, как это он догадался...
— Думал ли ты когда-нибудь про смерть? — продолжил старик. Его пальцы блестели от жира.
— Нет.
— Зря, вам солдатам надо бы об этом подумать...
— К чему это ты?
— Я прожил уже немало, и с уверенностью могу сказать, что передо мной многие уходили на тот свет, планируя на завтра грандиозные планы. А я вот никогда ничего не планировал, плыл по жизни, как говно по воде, и, вот, сижу, ем цыплёнка в компании молодого солдата. Может быть конечно я много съел дерьма по пути сюда, но ты сам посуди, это же того стоило...
— Не знаю.
— Да. — Старик взял салфетку, и вытер жир с засохших губ.
— Что это за песня? — Спросил я.
— Ты хотел сказать,что это за остров. — Он погладил белую бороду, и добавил, — знаешь почему туда попадают лишь глупцы?
— Почему?
— Потому, что только глупец отправится его искать.
— Это старая морская байка, легенда о белой чайке, которая умирает каждый день заново взамен на восход солнца. А в те моменты, когда чайку одолевают сомнения, моряки плывущие в море больше никогда не увидят утреней зари. Так вот один глупец собрал команду, чтобы найти остров, который по легенде даровал чайке силу возрождаться из мёртвых.
— И что, они нашли?
— Глупцам-то не найти! Но они забыли, что за свой дар чайка платила слишком высокую цену – каждый день умирать, а если не умирать, то убивать... — Этот рассказ произвёл на меня неизгладимое впечатление, я молчал, так как передо мной был уже не бездомный старик, а человек, который знал то, о чем наверно не имела понятия ни одна душа этого сгорающего от солнца портового города.
— Волны накрывают собой всё, так же как и время. Под волнами можно найти ответы, но так же можно их и потерять, но, в отличие от времени, волны вызывают страх, а время – лишь досаду о несбыточном и скоротечном.
— Говорят, будет война, — наверное я ждал ответа.
— Солдат на войне – это как чайка в море, ты остаёшься в живых, убивая, или умираешь, оставляя в живых, но завтра ты уже станешь солдатом, завтра ты будешь укрыт безграничным временем. Умереть – это не так страшно, страшнее разочаровать, не оправдать надежд, страшнее украсть самое дорогое, как например сына у матери...
— Что же делать?
— Спроси что-нибудь полегче.
— Через три дня всё начнётся.
— Да.
— Так что же было на том острове?
— По легенде на острове находился Мёртвый город.
— Город мёртвых.
— Нет, Мертвый город.
— В городе дома без крыш, нет ни окон ни дверей, одни лишь ржавые люки, да подвалы. Из домов не выходит свет, но в них живут души. Дома, заполненные тьмой, и ни один луч света не проникает внутрь, но стоит душам выйти из домов, как город заливает синее свечение, которые излучают души, и этот свет сливается с небом, и из-за него не видно горизонтав. И все они, сливаясь, приобретают неземное счастье, которое длиться всего несколько минут, а потом они снова заходят в покрытые мраком дома и закрывают всё люки, прячась в подвалах.
— Вся проблема в том, что я чувствую, что не вернусь, я почти уверен, что я умру. Обидно то, что я не смогу насладиться счастьем, которое у меня могло быть... я слишком молод...
— А я слишком стар.
— Что?
— Мы отправимся искать тот остров.
— Как? — Не знаю, что на меня нашло, но мне это было нужно.
— Как-нибудь, главное, чтобы твоя мать не узнала, что ты умрёшь.
— Да, ты прав. Нам нужна яхта.
— У тебя есть деньги на яхту?
— Нет.
— Тем лучше, поплывем на лодке с вёслами в руках.
Я не знаю, что это было, бред старика проник в мой разум, и я ничего не мог с этим поделать. Я был ослеплён надеждой обрести вечность...
Я стоял со стариком у причала и смотрел на безбрежное море.
— Но это глупость – плыть на лодке?
— Да, самая настоящая глупость, но весь этот путь лишь для глупца, не забывай.
— Но...
— Назад дороги нет, мы найдём тот остров, пусть даже ценой собственного рассудка.
— Когда выходим в плаванье? — Я уже не замечал насколько я был поглощён безумной лихорадкой. Может быть, это и был отчаянный крик надежды, но палящее солнце явно было в деле с этим стариком.
— Зачем откладывать, выплываем сегодня.
Я накупил еды и воды на дорогу, арендовал небольшую лодку. Всё произошло как-то очень быстро, незаметно, словно это была лишь секунда, а дальше путь, который вел в преисподнюю, именно так я представлял себе Мёртвый город, дарующий вечность.
Старик запел песню, и я ему стал подпевать:
 
Бери вёсла, друг мой, бери вёсла,
Мы с тобою плывём в океан,
В океане есть маленький остров,
Я хочу быть похоронен лишь там!

Затем мы почему-то долго молчали, я грёб, но усталость меня не посещала, а берега уже не было видно.
— Когда мы найдём остров...
— Когда ты найдешь остров. — Перебил меня старик.
— Как это я?
— Я не доплыву живым. Мой разум помутнён, но, к сожалению, это не черта глупости, а просто старческий маразм, ты же поистине глуп, так что ты его найдешь. — Меня по праву обидели его слова, я никогда не считал себя глупым.
— Я могу ещё вернуться...
— Нет, ты уже не можешь, это единственное, что у тебя осталось, этот путь, назад – это лишь смерть, вперёд – это мечта, разве можно так слепо убить мечту? Ты же не такой. А если ты думаешь, что быть глупцом это слабость, то знай: путь для всех один, но ты – один из немногих, который живёт мечтой, и не просто верит в неё, а осуществляет её здесь и сейчас. Многие мудрецы хотели бы поменяться с тобой местами, глупый ты мой солдат.
Мы разговаривали с ним о жизни, о философии, о том, что такое нравственность и безнравственность, о том, как можно всё потерять, и тут же родиться заново. Так потихоньку мы проплыли два дня, еды не осталось и мы медленно начали растворяться в иллюзиях. Я уже не знал куда плыть, так как солнце выжгло горизонт, и вокруг было лишь одно сплошное синее пятно. Но я всё-таки продолжал грести, старик же что-то повторял в бреду. Как я понял из все того, что он говорил, он вспоминал своё прошлое, то время, когда он был заточён в клетку и питался сырыми крысами, так как каша, выдаваемая ему, была напичкана тараканами. 
Когда же и у меня кисти устали сжимать вёсла, я лёг напротив старика, и начал вспоминать свою любовь, которая жила по соседству. Её красивая грудь всегда вызывала у меня восторг...
Открыл глаза я по чистой случайности, из-за того же ослепляющегося солнца. Я был удивлён, но из-за слабости крик застрял в горле, передо мной было желтое пятно острова. 
Собравшись силами, я, рывком встал, взял вёсла в руки, и как сумасшедший начал грести к берегу. Я кричал старику, но тот не отвечал. Доплыв до берега, я вышел, и начал почему-то плакать. Боже, говорил я, Боже, прости меня...
Но стоило мне открыть глаза, как вокруг из ниоткуда появились каркасы железных кораблей, их было очень много. Были и военные, и для рыбного промысла, авианосцы, простые катера, фрегаты, шхуны, этот остров оказался кладбищем кораблей. Ржавые металлические прутья и трубы торчали во все стороны, словно непроходимые леса, а над кораблями летали чайки.
Вернувшись к лодке, я вытащил старика, который уже был мёртв. Я проник в один большой корабль, для того чтобы найти лопату, к моему сожалению я слишком часто натыкался на скелеты людей, которые при касании могли превратиться в пыль.
Закапывая старика, я напевал ту песню, и тогда я понял, что старик знал, что ему предначертано судьбой. Я залез на самый новый, как мне казалась,  корабль, и начал искать еду. Найдя консервы, я тут же начал их поглощать. После я сел и стал думать, что же делать дальше.
Я решил пройти как можно больше вглубь острова пока не стемнеет. Я шёл, а корабли не заканчивались. Их было действительно много, как будто за всё время существования все корабли, которые потерпели бедствие, попадали именно сюда.
Но всё это ушло на второй план, когда я увидел Мёртвый город, который смотрел на меня своей чернотой. Такого я даже не мог и представить. Дома были без крыш, стены без окон и дверей, только ржавые люки, плотно запертые изнутри. Из дорог на улицах торчали трубы, навигационные приборы, железные прутья с кусками каркаса, словно весь город – это внутренняя часть корабля, который просто вывернули на изнанку. Хотя более логично было то, что под землёй зарыто огромное число кораблей, антенны которых умудрялись дотягиваться до самых небес.
Я шёл, кричал, звал о помощи, плакал, сходил с ума, швырял металлические предметы и молился богу. Кого я обманываю, думал я, здесь всем правит смерть, и мне здесь гнить, как и тем, кто когда-то сюда попал.
Я сел в тень, и начал ждать конца. Солнце уже уходило, тем временем, как глаза мои закрывались от усталости. И вдруг в полусонном состоянии, я услышал скрип открывающих люков. Я быстро вскочил и увидел, как из домов начали выходить пол-прозрачные люди. Они смотрели на меня, но ничего не говорили. Я подбежал к ним, и начал расспрашивать, на что они улыбались, разводя руками. Со всего города на местную площадь начали стекаться массы душ. Они взяли друг друга за руки и начали кричать, один из них протянул мне руку, и я взял её. Я думал, что я не смогу, но я смог сжать её в своей ладони.
И вдруг все они начали излучать синее свечение, и я почувствовал такую лёгкость, что холодок пробежал по моему телу, и из моей груди начал вырываться синий свет. Я никогда не чувствовал себя таким счастливым, это как осознать безграничную энергию в своём организме. Я был уверен, что синий поток света – это счастье для многих  живущих на земле. Это продолжалось буквально несколько минут. Над землёй появилась стая белых чаек, и все были счастливыми, даже я.
После коллективной отдачи энергии, они стали гулять по улицам, продолжая светиться. Я светился так же как и они. Я начал расспрашивать их, на что они просто улыбались. А ровно через час все стали возвращаться в дома. Я смотрел как они уходят и исчезают во тьме. Все люки в городе закрылись кроме одного, и я понял, что они ждут меня.
Войдя вовнутрь, я погрузился в сырой мрак. Ощущения счастье постепенно превратилось в мерзкое ощущение потери. Всё тело начало трясти от холода. Холодный пот и слизистые стенки дома. Наощупь не найти выхода, и мрак. Я начал спрашивать, потом кричать, это было как приступ безумия, некое осознание, словно что-то пытается вырваться, вырвать из меня. И эти мысли превратились в физические боли, неведомые человеческому телу. Я был в каком-то бреду, и меня начали посещать галлюцинации. Я не знал почему, но я был уверен, что видел будущее, прошлое... я видел всё: смерти миллионов людей перед моими глазами, сражения, битвы, пытки, самые изощрённые убийства.
Моя голова начала лопаться, и я почувствовал, как на ней появились трещины, а потом этот холодный противный на ощупь мозг, стал вытекать из головы. Я, в страхе потерять последние мозги, начал собирать смесь в ладони. И ничего не видно, лишь эти убийства, люди убивают и убивают, а я тут причём, я не имел ни малейшего понятия!?
Это было самое худшее, что я мог только представить. Абсолютно любая мысль превращалась в физическое ощущение; стоило мне увидеть белые стены психиатрической больницы, как сразу я почувствовал на своей груди электрический заряд, и сотни тонких игл по всему моему телу. Выхода не было: держать мозги, ударять в слизистые стены и плакать, дрожа от холода, и эти нескончаемые галлюцинации, и ни одной хорошей, светлой картины, это были муки ада. А потом сквозь поток иллюзий я услышал стоны полу-прозрачных людей, они тоже горели в агонии, и всё это продолжалось вечность.
Мне было страшно и больно. Я хотел было дотронуться до головы, но я не обнаружил макушки, и вдруг сразу – я в лесу, а со мной рядом толпа голых людей, стоящая на снегу. Они стояли и мёрзли, прям как я, а в нескольких метрах от них смеялись солдаты, вот и расстреляли всех, просто убили голых людей, женщин и детей. Боже, спаси меня, убей меня.., так я выл, так я жил в домах без крыш и окон, видя всю мерзость человеческих деяний.
«Если это не ад, то, что это», – подумал я. Я понимал это, но не хотел этому верить, всё, что я видел, дело рук людей, всё это было, всё это будет, и всё это есть.
Корчась в муках, я решил, когда выйду, уйти и не возвращаться...
Не знаю, как я выжил, но я выжил. Выйдя наружу, я обнаружил, что с головой моей всё в порядке. Я вдруг почувствовал силу и энергию. Мной сразу начало одолевать счастье, что всё, что я видел, и чувствовал было ни что иное как иллюзия, и что я наконец свободен, и могу бежать куда хочу. Этого нельзя понять, в эту минуту я реально наслаждался дарованным мне счастьем. Счастье, которое не найти ни в каком другом месте.
Освободиться, свобода!
И снова все собрались в центре, и взялись за руки, я не мог не присоединиться, зная насколько это блаженно. И снова я начал светиться, и тогда я понял, что мы и есть боги, мы те, кто подпитывает этот мир энергией добра и милосердия. И осознание того, что ты даешь свет и силы миллионам нуждающимся, ведя их на путь истины, отбрасывая зло и смуту в их головах, рождая на свет новые жизни, делают тебя самым счастливым созданием во всём мире, и пусть это счастье превратится в невыносимую утрату, они готовы мучиться ради этого короткого промежутка времени, когда их ноги ступают по земле, а тела их излучают синеву.
И, вот, всё опять было хорошо, пока они снова, молча, не стали удаляться в дома. Я посмотрел в проём открытого люка с которого вырывалась тьма, и ужас овладел мной. Я вспомнил всё, что со мной произошло, и весь мой разум был против этого, но тело, меня не слушаясь, снова погрузилась в сырой мрак.
И каждый раз кошмары мои были всё ужасней, и каждый раз я обещал больше не возвращаться в этот дом, но стоило мне только выйти, как я покорялся наслаждению и счастью. Я стал постепенно растворяться во времени, и так я жил, и так я умирал.
Но один раз, когда я находился в  доме, трясясь от боли, я увидел землю, и космические корабли, летающие вокруг неё, и как всё было тихо, словно время остановилось, и вдруг словно грибы к небу поднимались столбы пыли, и серые волны за пару минут покрыли всю планету. И я понял, что всё ложится под волны и время, и кем бы ты ни был, мудрецом или глупцом, конец один, так же, как и начало, а между ними поток хаоса, в котором есть фрагменты счастья, ради которых стоит жить, и, соответственно, умереть.
Когда я вышел из дома, я стал бежать, я бежал, не оглядываясь. Тело моё болело, но душа, хоть и была разодрана, чувствовала запах свободы.
Я положил в лодку как можно больше еды, и начал грести обратно...
Не помню сколько я плыл, знаю только, что долго. Меня нашла береговая охрана. От них я узнал, что прошёл месяц с того дня, когда я отправился в плаванье со стариком. Как оказалась – войны не было, и меня бы не отправили воевать. Как глупо. И вот меня нашли. И я хотел было сделать сюрприз родителям, и я шёл по тротуарам и мостовым, осознавая истинное счастье, которое больше никогда меня не посетит, как вдруг по дороге я вспомнил рассказ старика про чайку, которая каждый день погибала, чтобы моряки на утро могли увидеть рассвет.
И я понял, что моё возвращение грозит бедствием, и я даже знаю каким. Война была лишь отсрочкой, и вот я не выдержал, и вот я тут у порога дома своих родителей. Глупец. Чтобы уйти от смерти, нужно пройти через неё.
Меня больше нет, как мне сказать им, что меня больше нет? И снова люки, и навигационные системы.., как мне сказать, что всё вокруг иллюзия, и что скоро всё исчезнет под волнами пыли... и ради чего? Ради бессмертия?